Memories faded

      Рам ещё в больнице, когда Кинг очнулся, понял, что тот его не помнит. Тем не менее, он просто не мог до конца осознать, что человек, который стал ему ближе всего, больше не поприветствует его с такой любимой улыбочкой и не назовёт ставшим привычным прозвищем. В тот день он мог только выбросить ненавистный лепесток наподобие тех, что едва не убили его Пи и, не сказав никому ни слова, уйти домой. Он не стал возвращаться в родительский дом, ведь Рудж как раз должен был вернуться со школы, а с его (и Кинга) способностью читать Рама как открытую книгу, он сразу узнает о накатывающей болезни.       Парень едва дошёл до своего общежития, прокручивая в голове все те греющие душу моменты с Пи’Кингом. Всё, с самого их знакомства, погружаясь всё глубже и глубже в чувства, ощущая боль в груди. То ли от потери, то ли от назревающих лепестков. Зайдя в комнату, Рам тут же метнулся в ванную, выплёвывая сразу несколько пурпурных комочков.       Кинг его не помнит. Пи’Кинг его больше не любит.       В библиотеке он убедился в этом ещё раз. Рам стоял у полок, в поисках материала для своей лабораторной, когда почувствовал чей-то взгляд. Обернувшись, он успел заметить тёмные глаза, пристально наблюдающие за ним, после чего их хозяин резко отвернулся, пойманный с поличным. В груди Рама кольнуло. Он вспомнил такой же эпизод, произошедший несколько месяцев назад, когда Дыан только познакомился с Боном и жаловался на старшего. Сейчас, глядя на такой любимый затылок, Рам понял, что тогда это тоже был Пи’Кинг. Это была их первая встреча.       В груди закололо сильнее, а горло чесалось. Парень тут же бросился в ближайшую уборную, молясь, чтобы Пи не заметил его ухода. Убедившись, что в помещении никого нет, Рам закрылся в кабинке и выблевал несколько фиолетовых лепестков. Они разбросались по унитазу, приклеившись к стенкам и ободку, не желая смываться, не позволяя так легко покончить с этим и уйти. Словно напоминая: «Это твоя вина, вот и мучайся. Так тебе и надо».       Последующие недели парню удавалось вполне успешно скрываться от старшего. Едва Рам замечал вдалеке его силуэт, тут же сворачивал в ближайший коридор и ждал несколько минут, прежде чем проверить горизонт. Также, благодаря Бону и Дыану, он наизусть знал расписание третьекурсников, что позволяло временами избегать целый этаж, на котором должны были быть пары у старших. Рам боялся, что если откроется сейчас, то умрёт от отказа, а если попытается сблизиться с Кингом, то его убьёт Бон. Или упрямая натура самого Кинга, который снова попытается скрыть свои чувства и в итоге они оба падут смертью влюблённых как Ромео и Джульетта.       Только сам оказавшись в такой ситуации, Рам понял мотивы Пи’Кинга. Лучше он будет страдать в одиночку, чем заставлять всех вокруг страдать вместе с ним. Однако у него есть то, чего не было у Пи. Это люди, знающие, насколько тот ему дорог. А среди этих людей есть тот, кто не знал о состоянии Кинга.       — О, привет, Пи’Кинг!       Кинг обернулся на приветствие и замер в недоумении. Ему махал школьник, у него была внешность иностранца-полукровки. Мальчишка так радостно ему улыбался и от всей души тряс рукой, что парень обернулся проверить, что обращаются именно к нему.       — Привет? Мы знакомы?       — Ау, ты меня не помнишь, Пи? Я Рудж, младший брат Пи’Рама.       Кинг не помнил. Он даже не знал, кто такой Рам. Имя казалось слегка знакомым, но не более. Парень как мог напрягал память но лицо школьника не было похоже ни на одно лицо из универа. Однако он вспомнил недавние перешептывания Дыана с Боном. Они переговаривались о ком-то и резко замолчали, едва увидев приближающегося Кинга. Могло ли ему послышаться, что Бон произнёс «Рам», или его друг действительно знаком с этим мистическим парнем?       — Рудж! — вдруг донеслось позади и рядом с мальчиком, словно из ниоткуда, появился светлокожий метис. Похоже, это и был тот самый Рам.       Метис с грозным видом схватил Руджа за руку и, практически не глядя, кивнул Кингу в некоем подобии вай и утащил брата куда-то в сторону. Третьекурснику осталось только в недоумении смотреть им вслед.       Кинг видел раньше этого парня. Сложно было не заметить первокурсника с татуировкой на всю левую сторону шеи. Да и Кинг не зря зовётся «Божественным», он давно приметил студента, который тут же исчезает, едва увидев его на горизонте. Сначала ему казалось, что Рам боится его из-за СОТУСа, но однажды он увидел, как он спокойно стоит рядом с Боном, который самостоятельно подошёл к нему. Чтобы лидер самолично подошёл к первокурснику, не выкрикивая при этом его имя на весь корпус? Да не может такого быть!       Это все казалось странным, но не настолько, чтобы догонять парня и вытрясывать из него правду, поэтому Кинг продолжил свой путь домой. По дороге, он обернулся в ту сторону, куда ушли братья и увидел, что Рам сидит на скамье, сгорбившись, будто от боли, а Рудж стоит рядом, в шоке прикрыв рот руками, после чего кинулся к брату, словно утешая его. Что-то в этой ситуации казалось странным, но Кинг пока не мог понять что именно. Нужно поговорить с Боном.       Кинг не видел, что за его спиной младший вытряс из себя кучу лепестков, неслабо напугав при этом брата.       На следующий день он привычно подсел к друзьям у статуи шестерёнки и вслушался в разговор. Ребята обсуждали предстоящие экзамены, а также оценки младших, гадая, кто же пойдёт на пересдачу в этот раз. Речь пошла о способности учиться и Кинг решил вставить слово:       — А как дела у Рама?       — Ох, ну ты же знаешь Рама, у него вечно проблемы с расчётами. Сам же ему…       Наверное, Ти тут целый монолог прочитал бы о том насколько Рам с Кингом близки, если бы кто-то (Бон) не пнул бы его под столом. Да так, что он едва не заорал в голос. Осуждающе посмотрев на друга, Ти словил предостерегающий взгляд и тут же заткнулся. Такое поведение не ушло из-под чуткого внимания Кинга, поэтому его твёрдый взгляд столкнулся с обеспокоенным Бона.       — Ничего мне сказать не хочешь?       За столом повисла гробовая тишина. Все в страхе отвели взгляды, рассматривая все вокруг, кроме самого Кинга. Бедный Бон, попав под удар, не мог даже отшутиться, настолько он был напуган осведомленностью друга.       — Кто-нибудь ещё? — обвёл Кинг пристальным взглядом остальных присутствующих. Ответом было молчание. — Чего молчите? Это не в первый раз уже, какого чёрта происходит?       Конечно, Кинг заметил странное поведение всех вокруг. Друзья, некоторые знакомые и даже семья вели себя странно весь последний месяц. Сначала он списывал это на беспокойство его состоянием после лопнувшего аппендикса, но из больницы его давно выпустили, а взгляды и перешёптывания, которые резко обрывались при его виде, никак не заканчивались. Теперь ещё и какой-то незнакомый парень появился, словно в насмешку над Кингом и его способностью замечать то, о чём не могут сказать вслух.       — Я вас понял, — мрачно выдавил он, вставая из-за стола. — Значит, пойду найду Дыана.       — Нет! — вдруг вскочил Бон и тут же съёжился под взглядом друга.       Бон, лидер наставников, который едва ли не в два раза больше Кинга по мускулатуре, съёживается в страхе от одного только взгляда? Кому из первокурсников сказать — не поверят!       — Тогда объясни мне, почему все вокруг ведут себя так, словно я в каком-то шоу Трумана! Что вы от меня скрываете? Кто такой Рам и что с ним не так? Почему об этом я узнаю от какого-то левого школьника, а лучший друг молчит в тряпочку?       — Какого ещё школьника?       — Ты мне скажи! Я вчера встретил младшего брата Рама, который, оказывается, откуда-то меня знает. А потом вдруг появился этот первокурсник и чуть ли не с силой уволок его, будто я зараза какая-то!       Вспыхнувший на лице Бона гнев тут же угас, едва Кинг договорил. Это только подлило огонь в злость и обиду Кинга.       — Если ты не начнёшь говорить сейчас, я сам лично найду этого Рама и вытрясу из него все ответы.       Бон боялся. Очевидно, конечно же он боялся. Его друг едва не погиб из-за любви к этому первокурснику и только операция спасла ему жизнь, забрав при этом все воспоминания о любимом. Никто не знал, что его чувства взаимны, как и о его состоянии. А когда узнали, было слишком поздно. Сейчас Бон молился только о том, что Кинг не втрескается снова в Рама до ханахаки третьей стадии, чтобы снова выблёвывать в туалете клуба пучки фиолетовых цветов.       Где-то в стороне от них послышались шаги и тихие разговоры, так хорошо слышимые в повисшей тишине. Обернувшись на звук, Кинг увидел Дыана с друзьями. Среди них был и Рам.       С мрачной решимостью, парень оттолкнул друга и пошёл в их сторону. Заметивший его Дыан тут же побледнел, подтверждая догадки Кинга, и ткнул локтем друга. Метис обернулся и не просто побледнел, он посерел и схватился за грудь. Он не успел развернуться и сбежать, Кинг выкрикнул грозное «Нонг!» буквально пригвоздив всю компанию к месту. Весь их вид говорил об осведомлённости, что немало злило. С каких пор всезнающий Божественный Кинг остаётся единственным, кто ничего не понимает?       — Может вы мне объясните, какого чёрта он шкерится от меня по углам, а все вокруг смотрят так, словно у меня выросла вторая голова?       Младшие таращились на него точно так же, как и до этого друзья. От бессилия и незнания ситуации парню хотелось кричать, но вместо этого он только зло вперил взгляд в Рама, всё ещё стоящего спиной к нему.       — Рам?       Парень дёрнулся и, ещё ниже опустив голову, бросился бежать. Кинг, помедлив буквально полсекунды, ломанулся за ним, но был остановлен Дыаном, схватившим его за руку.       — Дыан, ты очень дорог моему другу и я не хочу делать тебе больно, — стальным голосом процедил старший, не спуская взгляда от отдаляющейся спины. Ребята никогда не видели вечно весёлого и добродушного Кинга таким. — Отпусти.       Когда его руку освободили, парень со всех ног побежал вдогонку, слыша позади крики Бона. Нет уж, дружище, поздняк метаться.       Спина в белой рубашке маяком вела Кинга в сторону обычно безлюдного закутка за зданием корпуса инженеров. Парень чертыхнулся и побежал быстрее, когда Рам скрылся за углом, но замер в абсолютном шоке, едва повернул за ним. Рам стоял в кустах чуть ли не падая на колени и извергая из себя кучу лепестков. Цвет листопада до боли напоминал цветок, что Кинг так бережно растил в своей беседке, в саду родительского дома. Единственный расцветший цветочек которого бесследно пропал, когда Кинг приехал домой.       Едва извержение закончилось, Кинг подскочил и схватил за плечи зашатавшегося парня. Крепко держа его и чуть ли не прижав к себе, третьекурсник повёл Рама к стоявшему не так далеко столу и усадил на скамью. Метис выглядел бледнее обычного и едва ли не падал в обморок, но упрямо держался за край стола одной рукой и за форменную рубашку Кинга другой. Когда он осознал, где он, с кем и что делает, тут же отшатнулся от старшего и обеспокоенно нахмурился.       — Не вздумай снова убегать. Как давно у тебя это?       В ответ было молчание. Впрочем, Кингу и не нужно слышать ответ. Он догадывался, но имел не все кусочки паззла, чтобы сложить полную картину. Рам начал избегать его чуть больше месяца назад, примерно с той случайной встречи взглядами в библиотеке. Получается, те лепестки из-за него? Но они ведь практически не знакомы, как он может так убиваться по незнакомому человеку? Да и маловероятно, что Бон хранил тайны от лучшего друга в пользу какого-то младшего, пусть и близкого друга Дыана. Что-то не сходилось. Но Кинг никак не мог понять что.       — Рам, — вздохнул он, снова вызвав дрожь младшего. — Пожалуйста объясни мне всё. Я догадываюсь, что ты из-за меня так убиваешься, но факты всё равно не сходятся. Я не вижу полную картину и не смогу помочь тебе, если не узнаю все аспекты ситуации. Пожалуйста, Рам.       Рам тяжело дышит и напряжённо не сводит взгляда от руки Кинга, лежащей на его собственной. Кинг словно готовился удержать его, если он снова попытается совершить побег.       — Ты чуть не умер, — вдруг шепчет он и время вокруг словно застывает. — А всё из-за меня.       И Рам рассказывает. Медленно, всю их историю с самого начала, добавляя комментарии о своих чувствах в особые моменты, выворачивая душу наизнанку. Они теперь словно поменялись местами, теперь Рам без умолку говорит, а Кинг молча слушает и изредка кивает или улыбается. Они сидят так около часа, совершенно не волнуясь о друзьях, которые наверняка уже обыскались их.       Когда Рам дошёл до знакомства с Делией, брови старшего дёрнулись, словно тот хотел нахмуриться, но не мог себе этого позволить. Младший не заметил этого, всё время рассказа смотря куда угодно, только не на своего Пи. Он нехотя рассказывал о том, как видел в ней подругу и ниточку к той части его мира, к которой у других не было доступа просто по причине рождения. Рам не знал, что это закончится сразу тремя разбившимися сердцами. Делия больше не пересекалась с ним после того, как Дыан на эмоциях выместил на ней свою злость, а Рам начал избегать её, пряча свою горечь и печаль от потери любимого. Кинг почувствовал некое злорадство и в ту же секунду стыд. Девушка-то уж точно не виновата.       Чувства не могут появиться внезапно ни с чего. Да, у него была какая-то симпатия к младшему, да и его рассказ очень уж похож на правду. У Кинга и раньше были подозрения. В больнице ему сказали, что у него лопнул аппендикс, но не объяснили наличие швов на груди. Когда он вернулся в свою квартиру, его ждали не политые цветы, пропавший суп в мусорке и чужая футболка на кровати. При встрече с племянниками, они первым делом спросили про его друга и рассказали, что они так и не получили новую игру. Кинг списывал всё на послеоперационное помутнение разума или какие там бывают побочные эффекты, но теперь паззл складывается.       Но он всё-таки не мог вот так просто взять и ответить на чувства парня, которого знал от силы пару дней только из-за его рассказа. Пусть даже история шокировала. Пусть негативные эмоции на лице Рама причиняли почти физическую боль, когда он представлял себя на его месте. Кинг не мог просто так потерять память и вернуть всё по щелчку пальцев.       — Рам. Я не хочу тебе отказывать.       Съёжившийся было первокурсник удивлённо уставился на старшего. Тот улыбнулся ему, похлопав по плечу.       — Я и представить не могу, что ты пережил из-за меня и моей упрямости. Но и вот так просто ответить на твои чувства не могу. Дай мне буквально пару дней. Я разберусь с этой кашей в голове и дам тебе окончательный ответ, хорошо? — Рам неуверенно кивнул, слегка скривившись и почесав грудь. — Не смей думать, что это отказ! И не умирай, понял?       Рам снова кивает уже с более расслабленным лицом. Кинг видел, что так заворожило его-из-прошлого в Раме. Его глаза, которые могли сказать намного больше, чем он сам. Самоотверженность и доброта, несмотря на холодный и неприступный вид. Конечно же красота и уникальность характера. Всё то, что, по мнению Кинга, он более всего ценил в людях. Всё то, что должно быть в его идеальном типе.       Кинг поддался секундному порыву и обнял Рама, потрепав его по затылку.       — Спасибо.       Рам понял, за что Пи его благодарит, пусть тот и не смог облечь причину в слова. За то, что он до сих пор любит его, не смотря на всю причиненную боль? За то, что страдает сам из-за него и всё ещё беспокоится о его состоянии? К чёрту слова, им они не нужны.       Мускулистые руки удивительно мягко обвиваются вокруг талии Кинга и младший утыкается ему в плечо, чуть ли не плача. Бон и Дыан, появившиеся из-за угла в изумлении смотрят на эту картину. Их замечает Кинг и отстраняется, к недовольству Рама.       — Бон! На пару слов, — идёт он к другу и говорит Дыану: — Присмотри за другом, если ему будет плохо, сразу тащи в больницу.       Дыан хмурится в недоумении, но тут же кивает и бежит к Раму. Кинг не хочет поворачиваться и видеть боль или печаль на его лице, но всё же оглядывается и ободряюще улыбается. А после утаскивает Бона.       — Чья тупая идея была не говорить мне о произошедшем и заставить Рама избегать меня? — сходу припечатывает Кинг, отпустив руку друга и недовольно глядя ему в глаза. Тот виновато трёт шею и отводит взгляд.       — Ничья. Мы все так решили.       — С какой стати?!       — Ты чуть не умер, Кинг! — взорвался парень. — Ты скрывал от меня болезнь месяцами! Знаешь как я узнал об этом? Тебя выворачивало наизнанку в туалете бара. Ты не мог дышать, рот был весь в крови, а унитаз заполнен целыми бутонами! Ты плакал и умолял меня никому не рассказывать, а особенно Раму. Ты едва не умер у меня на руках на следующий же день. Мы все прекрасно знаем тебя, Кинг. Мы знали, что ты решил бы разыскать того, о ком забыл, узнай ты об операции. И, чёрт возьми, будь я проклят если снова позволил бы тебе упрямиться и оставлять предсмертные записки, когда тебя ещё можно спасти!       Бон тяжело дышал от переполняющих эмоций и длинного монолога. С одной стороны, Кинг понимал его. Он бы тоже так поступил, увидь он умирающего друга.       — Спасибо что не дал мне умереть, — говорит он и слышит саркастический хмык. — Я серьёзно. Спасибо. Но скрывать от меня правду был не лучший выход.       — Это был единственный путь, чтобы держать тебя в безопасности.       — Меня. А о Раме вы подумали? — Бон удивлённо закрыл рот и уставился на друга. — Ты ведь знаешь, что он любит меня. Все это время наши чувства были взаимны. Вы могли просто невзначай познакомить нас, чтобы всё началось сначала но с хорошим концом. Но вы даже не задумались, что переживает Рам из-за меня.       Парень молчал. Кинг мог буквально видеть мыслительный процесс в его голове. Подняв руку, он решил дать подсказку. На его ладони лежала пара пурпурных лепестков. Бон помнил их, запомнил настолько хорошо, что теперь они ему в кошмарах будут сниться. Он испуганно поднял взгляд на лицо Кинга, ища в нём следы от болезни.       — Это не мои, Бон. Это Рама.       Только тогда он понял. Понял, что они натворили, пытаясь обезопасить Кинга. Они совсем забыли о второй половине этого самоубийственного тандема. Естественно, Кинг не мог влюбиться в кого-нибудь, кто относится к своему здоровью более бережно, чем он сам.       — И что теперь? Он тебе признался?       — Я не думаю, что рассказ всей нашей истории является признанием, но даже если бы признался, я вряд ли отверг бы его. Я любил его, эти чувства были настолько глубокими, что я решил умереть за них. Мне нужно некоторое время, чтобы заглянуть в себя и понять, что делать дальше.       Все оставшиеся, не пропущенные, пары Кинг провёл в раздумьях. В голове был полный бардак. После операции прошло почти два месяца. Два стабильных месяца, наполненные наверстыванием пропущенных занятий, уходом за слегка поникшими цветами и восстановлением здоровья. И вот за последние два часа наваливается столько информации, что мало того что переварить, но даже поверить сложно.       Тем не менее Кинг верил. С такими глазами как у Рама нужно постараться, чтобы убедительно соврать человеку, который не открывает от тебя взгляда.       Перед глазами вдруг встал образ младшего. Светлая кожа, тату, резко контрастирующее с кожей. Та самая татуировка, привлёкшая его внимание в библиотеке. Когда их взгляды пересеклись, Кинг подумал, что сердце из груди выскочит от неожиданности. Но он запомнил выражение лица. Спокойное, почти невинное, с лёгким налётом любопытства. Что подумал прошлый Кинг, когда увидел это лицо впервые?       «Красивый… Красивое тату.»       Мускулистое телосложение, наверняка он ходит в спортзал или даже дерётся с людьми время от времени. Память услужливо подкинула ему воспоминание из парка, где Рам с грозным видом оттаскивает брата. Интересно, какое лицо видят его противники? Что подумал Кинг, когда увидел их с Боном драку?       «Опасный противник. Точно на него поставлю!»       Руки, что так мягко обняли его в ответ и тихий шмыг в плечо. По словам Рама, Кинг видел его плачущим и даже обнимал, утешая. Даже позволил ему вместе с тремя (!!!) собаками остаться жить у него на неопределённое время. Интересно, он выглядел так же страшно, как сам Кинг, когда плачет? Или этот парень совершенен даже в слезах?       Мысли парня споткнулись на этом моменте. С каких пор он считает младшего совершенным? Да, он красив, силён, добр, внимателен и, господи боже, Кинг! Не прошло и дня после нормального знакомства, а ты уже втрескался? ~       Рам не хотел идти на занятия. Но ещё больше он не хотел идти домой. Дома его ждёт оглушающая тишина и одиночество, которые заставят его думать о произошедшем, и в процессе он может накрутить себя ещё хуже, чем на это способен Пи’Кинг. Поэтому, ему не оставалось ничего, кроме как делать умный вид и пытаться не отвлекаться от лекций преподов. Парень как мог пытался сосредоточиться на чертежах и числах, но мысли упорно тянули его обратно к любимому Пи. Не может же всё быть так просто? Для чего тогда последние два месяца страданий? Для чего были все предыдущие месяцы страданий Кинга? Если они вот так просто могли открыться друг другу…       Или, вдруг подумалось Раму, Пи просто слишком добр, чтобы отказать человеку, который умирает. Конечно, теперь всё сходится. Нельзя услышать трагическую историю о своём забытом прошлом и сходу вернуть чувства, что когда-то из тебя вырезали на операционном столе.       Почему-то, при этой мысли Раму захотелось самостоятельно пойти проблеваться. Но Кинг просил подождать. И он будет ждать столько, сколько потребуется.       Выходя из корпуса инженеров после окончания занятий, Рам надеется только на то, что сможет приползти домой и тут же уснуть. К чёрту заданные проекты, ему бы просто отдохнуть. Но тяжёлый вздох застревает в горле, когда он видит возле своего велосипеда Кинга.       — Эй, Крутыш! Долго ты.       Рам долгих два месяца не слышал этой фразы, произнесённой с улыбкой, пока рука привычным жестом откидывает волосы с лица. Если бы это было возможно, сердце Рама взорвалось бы в ту же секунду.       Третьекурсник, похоже, понял причину ступора младшего и медленно подошёл к нему.       — Извини, если это так неожиданно, — заговорил он с виноватой улыбкой. — Я тут подумал и решил, что хочу узнать тебя поближе. Прошлый я, похоже, многое знал о тебе или просто доверял инстинктам. Я хочу довериться себе и тебе. Поэтому, я приглашаю тебя на ужин. Я конечно не смогу этим расплатиться за твою боль, но хотя бы у нас будет возможность пообщаться. Ты как, согласен?       Метис и не подозревал, насколько сильно соскучился по этому нескончаемому лепету Кинга. Лёгкая улыбка мелькнула на его лице, и старший просиял.       — Значит, ты согласен? — Кивок. — Отлично, тогда предлагаю погрузить твой велик в мою машину и пешочком пройтись до кафе, тут недалеко.       Рам волновался. Причём сильно волновался. Настолько, что не мог нормально отвечать на вопросы и ограничивался жестами, после чего перешёл к сообщениям.       Кинг не удивился внезапному сообщению от незнакомого номера. Он удивился тому, что семья и Бон добрались даже до его переписок. Ни одного сообщения от Рама, всё удалено. Он немало огорчился, пока Рам не заметил его настроение и не спросил в чём дело. Сообщением, конечно же. Услышав ответ, он без слов передал свой телефон, где было сохранена вся их переписка с самого начала. А потом не отрываясь наблюдал за тем, как его Пи с лёгкой улыбкой пролистывает чат, изредка улыбаясь шире и даже смеясь.       Два месяца назад он бы и не подумал, что ему снова выдастся шанс вот так вблизи наблюдать за сменой эмоций на лице Кинга. Да даже просто находясь рядом Рам чувствовал, словно исцеляется, лепестки рассасываются, впитываясь в лёгкие и освобождая место для дыхания. Рам был счастлив. Впервые за очень долгое время.       Они оба не заметили, как переговариваясь (если такое общение можно назвать разговором) вышли из кафе и дошли до машины Кинга. Дорога до общежития Рама заняла каких-то десять минут и когда машина остановилась у входа, повисла тишина.       — Ну, вот мы и приехали. Спасибо тебе за вечер… — Кинг не договорил, заметив выражение лица, с которым младший смотрел на здание. Потерянное, печальное, пустое. Словно из уютной сказочной истории возвращается в суровую и жестокую реальность. — Не хочешь идти домой? Можешь переночевать у меня.       Первокурсник так резко повернулся к Пи, что, казалось, его голова если не отвалится, то перекрутится на все 360 градусов. Кинг и сам не понял, зачем это ляпнул, но сделал уверенный вид, словно всё так и задумывал.       — Завтра выходной, в универ идти не надо. Если тебе настолько не хочется оставаться одному, можешь остаться у меня. Ты, вроде, говорил, что уже ночевал у меня.       Застарелые раны заставили Рама поморщиться, когда он вспомнил причину того, почему ночевал не дома. Сейчас ситуация рассосалась сама собой, но осадок всё же остался.       Кинг верно подметил — Рам не хотел быть один, особенно теперь, когда есть шанс на то, что одному ему уже и не нужно быть. Он не хотел возвращаться к тому, каким был до знакомства с Пи’Кингом. Поэтому он кивнул и тихо произнёс:       — Спасибо.       Брови старшего в удивлении подпрыгнули, но сам он ничего не сказал, а лишь улыбнулся и завёл двигатель.       Это было странно. Не приходить к Кингу домой после совместного ужина, такое уже было. Странно было то, что они поужинали и пошли к Кингу домой, раскрыв все карты. Никаких безответных влюблённостей, проблем с семьёй и прочих нюансов, заставляющих чувствовать себя так, будто что-то скрываешь или наоборот навязываешься. Между ними больше не было секретов. По крайней мере из тех, что они помнили.       Рам и не осознавал, насколько сильно скучал по уютной комнате Кинга, пока не пришёл сюда впервые за последнее время. Растения, находящиеся буквально везде, крошечное пространство кухни, диван, на котором он однажды обливался слезами. Он настолько привык к этой обстановке, что собственная комната казалась ему чужой.       Он провёл рукой по свисающей с потолка зелени и улыбнулся сам себе. Вспомнился самый первый его визит, где всё это казалось таким диким, а Кинг спокойно проходится по цветам, здороваясь и ухаживая за каждым. Он был так увлечён, что почти забыл об обескураженном Раме, который застыл в дверях, боясь войти и нарушить идиллию своими широкими плечами, задевающими сразу несколько растений. Тот день Рам тоже считает особенным. Тогда он узнал ещё одну часть жизни Пи’Кинга и пусть день закончился не очень хорошо, но из головы никак не хочет выходить увлечённый цветами старший.       Пока первокурсник предавался воспоминаниям, Кинг наблюдал за его реакцией. Они снова поменялись местами, теперь он наблюдает за тем, как Рам здоровается с его растениями, чувствуя странное тепло в солнечном сплетении. Обычно гости старательно уклоняются от вездесущих растений в квартире Кинга, а этот младший мало того что не считает масштабы его увлечения странными, так ещё и ведёт себя словно это его растения, его детище.       «Наверняка он не раз помогал мне поливать их, » — подумал Кинг. В голову пришла картина того, как Рам ходит по квартире с маленькой лейкой и пульверизатором, ухаживая за всем этим садом, пока Кингу было плохо после того удара по голове. Он даже пропустил поездку только ради того чтобы присматривать за своим Пи. Эта мысль грела и приносила необычное чувство симпатии.       Задумавшись, он не заметил, как Рам уже несколько секунд также неотрывно смотрит на него. Нервно поправив сумку, Кинг ушёл в комнату и вспомнил о чужой футболке, найденной на кровати. Отыскав её в шкафу, он вернулся и показал младшему.       — Это твоё? — Парень удивлённо кивнул. Рам не помнил, чтобы оставлял здесь свои вещи. — Я нашёл её когда вернулся сюда после операции. Наверное, ты забыл, когда жил здесь.       Кинг не стал уточнять, что футболка лежала на кровати. Вполне возможно, что он спал в ней или просто обнимал по ночам. Эти подозрения заставляли щёки краснеть от смущения, поэтому он решил опустить эти нюансы. Правда, возвращая одежду младшему, чтобы тот мог в ней лечь спать, Кинг не подумал, что она могла пахнуть им самим. Зато эту деталь заметил Рам и не упустил шанса тайком вдохнуть непередаваемый запах чужого тела.       После недолгих препираний (Рам настоял), было решено уложить гостя в гостиной. Однако услышав странные звуки, почти заснувший Кинг подорвался с постели чтобы проверить младшего. В гостиной никого не оказалось и парень запаниковал. Рам нашёлся в ванной, жутко изогнувшись над туалетом и изрыгая из себя пурпурный листопад. Кинг успел только словить его, когда младший начал медленно оседать на пол. Тот мог лишь облокотиться спиной к Пи и рвано ловить воздух.       — Эй, я здесь, — взволнованно причитал Кинг, обнимая его за плечи и слегка потрясывая. — Рам, дыши, слышишь? Я рядом, всё хорошо.       Рам поднял взгляд на парня и попытался восстановить дыхание. К его подбородку прилип один из лепестков, который Кинг аккуратно убрал и выкинул к остальным, разлетевшимся вокруг в радиусе полуметра. Не отрывая взглядов, оба начали успокаиваться и дышать медленнее. Приступ был уже позади, но слёзы навернулись на глаза только сейчас.       — Как ты выносил это так долго? — надрывно всхлипнул младший. — Я уже на второй стадии, но почти все уже знают об этом. А ты скрывал болезнь месяцами. Пи’Кинг, как ты вообще…       Кинг развернул его лицом к себе и крепко обнял. Всхлипы заглушались футболкой на плече, где уже расползалось мокрое пятно.       — Я не знаю, Нонг. Не знаю.       — Прости меня, Пи’Кинг, — прорыдал Рам.       — За что, глупый? Это я должен извиняться. Ты ведь из-за меня теперь страдаешь.       — А ты из-за меня!       — Ладно, давай сойдёмся на воле судьбы? Никто ни в чём не виноват, — успокаивающе произнёс Кинг, гладя младшего по волосам на затылке. — Если тебе уже лучше, пошли спать.       Рам отстранился и шмыгнув, кивнул. Кинг слабо улыбнулся и, взяв его за руки, помог встать и повёл в спальню. Он не мог снова оставить младшего в гостиной. Даже так он оставался в опасности.       — Ложись, — приказал он, укладывая Рама на своё место и перебираясь на другую сторону кровати.       Рам чувствовал, будто откатился в прошлое и поменялся телами с Кингом. В тот день, когда он притащил старшего домой чтобы тот мог поспать, а сам заснул даже раньше него. Сейчас его сердце колотилось не только от недавнего приступа, но и от вида Кинга, лежащего рядом и беспокойно наблюдающего за его состоянием. Теперь он точно знал, что чувствовал прошлый Кинг в тот день. Любовь, разрывающую внутренности в клочья.       — Ты сможешь полюбить меня, Пи’Кинг? — почти беззвучно прошептал Рам.       Кинг, не ответив, притянул его к себе. Ответ и не нужен был. Рам прекрасно знал, что если услышит ответ прямо сейчас, то до больницы они доехать не успеют.       Утром его разбудил запах еды. Когда он вышел на кухню, сонно потирая глаза, ему предстала наверное самая уютная картина в его жизни — Кинг в пижаме, готовящий завтрак на двоих. Тот, увидев Рама улыбается.       — Доброе утречко! Умывайся и садись, всё почти готово. Мне было лень идти в магазин, так что сделал завтрак из того, что было.       Парень не стал уточнять, что ему не было лень, просто он боялся оставить младшего одного даже на несколько минут.       Вскоре двое уже сидели за столом, перед ними лежали тарелки с омлетом и варёными сосисками. У Кинга не было кофе машинки, поэтому пришлось обойтись чаем. Тишину нарушал лишь стук приборов о тарелки, им обоим было немного неловко после ситуации произошедшей перед сном.       Вдруг, громом посреди ясного неба, зазвенел телефон Рама.       — Рам! Рам, где ты? Ты в порядке? — Голос Дыана Кинг услышал даже без громкой связи.       — Всё нормально. Я у Пи’Кинга.       — Что? Что он там забыл? — А вот это уже был голос Бона. Кинг взял телефон из руки младшего и включил динамик.       — Спасибо за беспокойство, мы оба в порядке. Позвольте нам самим с этим разобраться. Дыан, не волнуйся, если что-то произойдёт, я в первую очередь наберу тебя. Всё, люблю-целую, пока!       На этом он повесил трубку и вернул телефон хозяину.       — Итак, — заговорил он, наблюдая за тем, как тот доедает последний кусочек омлета. — У тебя есть планы на день?       Рам подавился. Слышать такое от Пи’Кинга было… волнующе. Парень усиленно пытался вспомнить, были ли у него какие-нибудь дела, но ничего не шло в голову. Ну, это и к лучшему. Почему-то Рам думал, что пока Кинг рядом, болезнь не станет прогрессировать. Ведь так оно и должно работать, ветви и лепестки появляются благодаря боли и чувствам, которые эту боль порождают. Но сейчас всё хорошо и смысла страдать пока нет. Ведь так?       Кинг много болтает, поэтому и во время их прогулки он практически не замолкал. Младшему не нужно говорить, чтобы его понимали. Но и свои реплики он тоже вставлял. Так Кинг узнал о том, что Рам меломан и слушает не только рок. Из фильмов он смотрит в основном триллеры и боевики, но и романтические комедии любит не меньше. Он никогда не увлекался цветами, но единственным растением в его комнате, мухоловкой, он очень дорожит. Также Рам не особо общается с отцом, несмотря на то, что тот рассказал о своих изменах и родители сами разобрались с ситуацией между собой. Зато он до безумия любит маму и искренне считает её самым мудрым и прекрасным человеком на свете.       В целом, Кинг этого и добивался. Надеялся разговорить парня и узнать его получше. Понять, за что Кинг-из-прошлого любил его. По их истории, что рассказал Рам, он мог лишь предположить стадии своей заинтересованности. Первое — необычная внешность иностранца и татуировка ловца снов на шее. Второе — доброта, когда Кинг нашёл его подкармливающего уличных собак. А потом старшекурсника захватил азарт и он изо всех сил пытался разговорить молчаливого младшего. Когда Кинг помог ему с уроками это было чисто его желание и обязанность как старшего наставника. Но Рам всё равно угостил его ужином в благодарность и даже помог пройти мимо собаки, которых Кинг так боится. Его беспокойство, когда старшему нужно было идти поздно вечером через тот же район с дворовыми псами. И в конце концов, его доверие. Момент в беседке, когда Рам сказал, что Пи тот самый человек, который может понять его без слов. Когда Кинг отдал свой любимый цветок, лепестки которого вскоре вырывались из его лёгких.       Возможно он уже тогда глубоко погряз в чувствах к младшему. Теперь уже точно никто сказать не сможет.       Под вечер Кинг решил отвезти Рама к родителям. Его было страшно оставлять одного в таком состоянии. Кинг не был медиком и не знал в деталях, как действует ханахаки. Единственная теория состояла в том, что на болезнь напрямую действует разум. Как пример он вспоминал статьи, где люди только благодаря силе воли и убеждений исцелялись от самых тяжёлых болезней. Конечно, с одной стороны звучит как бред. Но с другой, психическое и физическое состояние человека одинаково важны.       Вернувшись домой Кинг в очередной раз убедился в том, зачем людям нужно время и пространство чтобы обдумать что-то. Это как с любимой едой — ты можешь отложить её на потом когда она у тебя есть, но когда нет, ты безумно хочешь её прямо здесь и сейчас. Проведя с Рамом чуть больше суток, Кинг теперь должен усвоить полученную информацию и разложить по полочкам собственные чувства.       Рам немало удивился, когда утром обнаружил у дверей машину Кинга. Он наклонился к боковому стеклу, чтобы услышать весёлое «Запрыгивай, Крутыш!». Парень честно не ожидал, что Пи’Кинг приедет отвезти его на учёбу. Он молился, что на лице не осталось следов недавнего приступа и молча сел в машину. Всю дорогу в воздухе висела гробовая тишина, даже радио не включали.       Рам проснувшись с утра только и думал о предстоящем ответе Кинга. Он обещал подумать пару дней, но что-то подсказывало, что старший уже всё решил для себя. Это пугало, неизвестность пугала. От одной только мысли о следующей их встрече накатывала паника, полностью перекрывая почти все нежные чувства. И помимо паники его заполонили лепестки.       — Крутыш, послушай, — начал говорить Кинг, припарковавшись на университетской стоянке.       Погружённый в мрачные мысли Рам широко раскрывает глаза в удивлении и ужасе и тут же, открыв дверь, начинает давиться воздухом и пурпурным месивом. Лепестков так много, что они разлетаются повсюду, приставая к ногам, к машине, даже поднимаясь в воздух и оседая на боковых стеклах автомобиля. Кинг в испуге кричит и перебегает на другую сторону машины. Лепестки никак не хотели заканчиваться и господи, это что, кровь?!       — Рам! — зовёт он, когда поток наконец заканчивается и младший обессиленно откидывается на сиденье прикрыв глаза. — Рам, посмотри на меня! Чёрт!       Быстро набрав номер Дыана, Кинг пристегнул Рама и закрыл пассажирскую дверь. Уже садясь за руль он услышал взволнованный голос первокурсника и буквально прокричав, чтобы он позвонил своему кузену, ударил по газам. Около университетской больницы уже стоял Тара, беспокойно вглядываясь в проезжающие машины. К тому моменту пока они подъехали, Рам уже окончательно пришёл в себя и нервно поглядывал на Кинга.       — Мне уже лучше Пи’Кинг.       — Крутыш, я не отстану от тебя, пока Тара тебя не проверит. Никто не заставляет тебя делать операцию прямо сейчас, я просто хочу убедиться, что я ещё не опоздал с признаниями.       Ответить не дал медик, открывший дверь со стороны Рама и буквально вытащивший его из машины. Поддерживая с двух сторон, старшие затащили его в больницу и отправили на рентген.       — Чёрт, вот же морока с вами двумя, — пробормотал Тара, с несвойственным ему недовольством. — Прямо Ромео и Джульетта.       — Что там, Пи? — нетерпеливо спросил Кинг, не давая Раму вставить и слова. В голове младшего всё ещё стояли слова о признании, но без конкретного объяснения тут надеяться особо не на что.       — Что один, что второй, вот что! Рам, ты уже почти на третьей стадии. У тебя болезнь прогрессирует быстрее, чем у Кинга и для этого может быть несколько причин. Возможно это просто реакция твоего организма или может ты болеешь уже давно, просто лепестки начали проявляться поздно и в большем количестве чем должны. Или же ты изначально настраиваешь себя на негативные мысли из-за чего твой мозг чувствует неизбежный отказ.       — Серьёзно? — восклицает Кинг, глядя на пациента. — Я ведь говорил, что не хочу тебе отказывать. Крутыш, ты что, правда всё это время думал, что я тебя отвергну?       — А как иначе, Пи? — грустно отвечает Рам. — Я понимаю, что ты не можешь мне отказать только из-за страха, что я умру. Это простое принуждение, а я не хочу заставлять тебя притворяться.       — Притворяться?       Кинг поворачивается вместе со стулом и обеими руками схватив его за лицо, приближает своё, оставляя между ними несколько сантиметров. Рам смотрит на расширившиеся зрачки и тёмную радужку и не может отвести взгляда. Сердце колотится и он чувствует, как кровь приливает к щекам, теплея под руками Кинга.       — Я полюбил тебя один раз, почему ты думаешь, что не смогу сделать это снова? — кожа покрылась мурашками, когда Кинг приближается губами к уху. — Скажу по секрету, ты мне понравился ещё в библиотеке.       В таком состоянии, покрасневшим до кончиков ушей, его и застаёт запыхавшийся Дыан, ворвавшись в кабинет со слезами на глазах. Понадобилось некоторое время, чашка чая и звонок Бону, чтобы успокоить его и убедить, что никто не умирает и звонить семье нет нужды. Когда вся компания уходила, Тара строго наказал Раму прийти на осмотр если снова будет приступ. А если его не будет, осмотр всё равно нужен, чтобы убедиться, что болезнь отступает. Напомнив, что ментальное здоровье так же важно, медик отпустил пациента и устало упал в кресло.       — Так значит, у вас всё хорошо? — спрашивает Бон уже на выходе.       Кинг с Рамом переглядываются, после чего старший решительно переплетает их пальцы.       — Пока всё нормально. Но скоро станет вообще прекрасно.