***
Андромеда шла по храмовому парку, щурясь от яркого летнего солнца. До полудня оставалось ещё около трёх часов, но оно уже жарило во всю силу, из-за чего от духоты становилось сложно дышать, а горизонт шёл рябью. Даже от прошедшего ночью ливня практически не осталось следа — лишь редкие лужицы на обочинах и тяжесть испаряющейся воды в воздухе. Андромеда опустила зонт, сильнее прячась от палящего солнца. Она слишком легко сгорала под его лучами, чтобы позволить им хоть мимоходом коснуться кожи. Поскорее бы скрыться в тени деревьев. И вскоре, словно боги услышали её просьбу, она увидела знакомый раскидистый дуб — одно из старейших деревьев храма, — под которым всегда рисовала Анна, а с недавних пор проводились и их занятия. В общежитиях слишком душно и тесно, чтобы надолго засиживаться в них и уж тем более пытаться отрабатывать реверансы и разучивать танцевальные па. А ещё они совершенно не подходят для занятий магией. — Леди Андромеда! — радостно закричала заприметившая её Анна, успевшая измазаться в краске, и приветственно замахала рукой. Аурум, и ради чего она учила её этикету? — Рада видеть вас в добром здравии, леди Анна, — приблизившись к ней, присела в реверансе Андромеда. Анна в ответ стушевалась, слегка покраснела и быстро отзеркалила её действия: — Приветствую, леди Андромеда, — и неуверенный поклон в завершение. — На этот раз лучше, но… — Андромеда подошла к Анне и опустила руку между её лопаток. — Вы слишком напряжены. Движения правильные, но деревянные. Вам не хватает плавности. — Она осторожно провела пальцами вдоль её позвоночника. — Сейчас вы натянуты, как тетива — неверное движение, и вы сорвётесь. А вы должны напоминать скорее травинку на слабом ветру, — указала на раскинувшийся вокруг зелёный ковёр. — Видите, как плавно они склоняются, повинуясь порывам? Легко, не оказывая сопротивления. В реверансе вы должны быть такой же — невесомой, воздушной, но в то же время твёрдой. И не смотрите на меня так. Вы склоняетесь слишком низко — это тоже не хорошо. Разве я не говорила вам об этом? Не стоит склоняться к земле перед кем попало. — Но вы не «кто попало»! — вмиг возразила Анна. — Но и не герцог или император. На самом деле я лишь немного выше вас по статусу. — И то пока Оденберг не вмешается. — В теории, мы вполне могли бы ограничиться книксеном. Менее формальной, упрощённой версией реверанса, — пояснила Андромеда, заметив немой вопрос на лице Анны. — Однако мы не будем этого делать, — хитро сощурившись, уточнила она. — Реверанса вам не избежать, леди Анна. — Я и не надеялась на это, — возразила Анна, но разочарованный вздох ранее выдал её с головой. Андромеда беззлобно усмехнулась на это и сдержано добавила: — Впрочем, сегодня мы не будем заниматься этикетом, леди Анна. Я принесла кое-что интереснее. — Она погрузила руку в маленькую чёрную расшитую серебряными созвездиями сумочку и стала выуживать из неё книги, которые вчера ей дал герцог Оденберг. Аурум, какое счастье, что она всё же решила купить её, несмотря на то, что пришлось снова — видимо, судьба не благоволила к ней ни в одном течении времени — пожертвовать возможностью приобрести рукопись последнего, незавершённого романа любимого автора. Ох, а ведь она так хотела её прочесть! Но учитывая то, что она планировала сделать в дальнейшем, эта баснословно дорогая, даже по её меркам, сумочка — попросту незаменима. А всё из-за прекрасной магии, наложенной на неё — заклинаний расширения и невесомости. Именно благодаря первому в неё можно вместить огромное количество вещей, а благодаря второму — не беспокоиться о весе: сумочка оставалась всё такой же лёгкой, чтобы в неё не запихнули. Оба эти заклинания относились к высшей, влияющей на законы мира магии, и лишь немногие волшебники могли выполнить их на должном уровне. Да, Андромеде определённо посчастливилось успеть приобрести эту сумочку. Но она всё равно жалела, что из-за этого кто-то вновь увёл заветную рукопись у неё из-под носа. — Э-это! — шокировано выдохнула Анна, во все глаза таращась на Андромеду. — Это прямо как бисерная сумочка Гермионы! Всегда мечтала о такой! — взбудоражено воскликнула она, едва не подпрыгивая от эмоций. — А у вас есть ещё одна? — Эм… — не уверено протянула Андромеда, не успев собраться с мыслями. — Не знаю, о чём вы говорили, но эта сумочка существует в единственном экземпляре. К тому же мы собрались не ради обсуждения моего гардероба. — Она указала на стопку книг. — Сегодня, леди Анна, мы будем изучать магию. Теорию, по крайней мере. — М-магию? — шокировано переспросила Анна и взяла книгу. — Но разве я могу колдовать? То есть это же всего лишь я. Святая сила и так слишком круто. Наверное… — грустно закончила она. Анна училась пользоваться святой силой вот уже практически месяц, но за это время у неё не вышло призвать даже крохи света. Она старалась изо всех сил — и Андромеда, и Сион видели это, — но в итоге раз за разом проваливалась. Снова, снова и снова. Была ли она так же упряма в том времени? Андромеда не знала. И однажды, увидев, как Анна плакала, уставшая от бесплодных попыток, она отчётливо ощутила его — сожаление. Сожаление о том, что была слишком глупа, слишком слепа, слишком зациклена на своих проблемах, чтобы найти в Анне нечто большее, чем просто свалившуюся на голову девчонку. Возможно, раскрой она тогда глаза шире, увидела бы то же, что и Сион. То же, что видела теперь. — Леди Анна, магии плевать, кто вы. Вы просто либо можете ею управлять, либо нет. И вы на это способны. Я знаю. Ведь именно твоя магия спасла меня от смерти. — Мне бы вашу уверенность, — невесело усмехнулась Анна и открыла книгу. — А? — Что-то не так? — А нет, ничего. Просто отвыкла от таких неформальных обращений к себе. Тут написано: «Открой эту книгу второй, Анна. После первого тома "Магического закона"», — прочла она. — Это не похоже на ваш почерк или почерк принца Сиона. Но… — Она присмотрелась повнимательнее. — Но он мне кажется знакомым. Но это же невозможно? Наверное, мне просто кажется, — покачала она головой. Андромеда задумчиво посмотрела на книгу, которую Анна держала в руках. Там наверняка подпись герцога Оденберга. Но почему Анне она казалась знакомой? Это не могло быть просто совпадением — эти несколько месяцев после возвращения в прошлое отчётливо показали Андромеде, что случайности не так случайны, как казалось на первый взгляд. Так что слова Анны могли что-то да значить. Вот только что?.. Боль обручем стиснула голову. Пробилась сквозь выпитое Андромедой обезболивающее зелье. — Леди Андромеда, что-то не так? — встревожено спросила Анна, отложив книги в сторону. — Вам плохо? — Всё в порядке, леди Анна, — отмахнулась Андромеда, хмурясь. — Может, приступите к изучению? Поверьте, читать предстоит не мало, — перевела она тему и опустилась на одно из плетёных стульев, которые перенесли под дуб специально для их с Анной занятий. — К тому же, я не владею магией, так что разбираться с практикой вам придётся самой. Ну, почти. Волшебник, давший мне книги, оставил в них заметки, которые, по его словам, должны вам помочь. Так что, дерзайте, леди Анна, — усмехнулась Андромеда и, прикрыв глаза, запрокинула голову. Она немного отдохнёт, а после попробует расспросить Анну о том, почему она решила умереть. Они с Сионом и так слишком долго откладывали это, не желая бередить её раны. Но может, в этом и была ошибка? Может, Анне наоборот нужно прожить те события заново, чтобы окончательно отпустить их? Как бы то ни было, а просто уж точно не будет. Под монотонное бормотание Анны — та всегда проговаривала непонятные ей вещи вслух — Андромеда задремала.***
Её разбудил радостный крик Анны. Сонно моргая — она и сама не ожидала, что вот так уснёт, — Андромеда посмотрела на Анну, пытаясь понять, что ту так взбудоражило. — Леди Андромеда, у меня получилось! — заголосила она, широко улыбаясь, и протянула Андромеде руку с пляшущим на ней крохотным огоньком — простейшим стихийным заклинанием, которое было началом пути для множества волшебников. — Я сама не знаю, как так вышло. У меня не получалось, не получалось и ещё не получалось, а потом я как разозлилась — и паф! Наверное, именно это имелось в виду под внутренним огнём! — тараторила она, и пламя, вторя её словам, то разгоралось, то практически затухало. Андромеда вдруг вспомнила Асмодея после его первого урока магии. Тогда его глаза также сияли от восторга, неверия и гордости. Единственный раз, когда при упоминании магии на его лице проступало что-то кроме тупого раздражения. Музыка всегда пленила его куда сильнее любых других искусств. Настолько, что проникнуться магией брат так и не сумел. Он знал её законы, долгие годы изучал её — сначала дома, во время обучения наследника, а после в военном колледже, в который поступали все знатные юноши, достигшие шестнадцатилетия, — но всё равно не смог найти для неё место в душе. Для Асмодея магия так и не стала неотделимой частью жизни. Он даже в работе обычно обходился кинжалами, а не заклинаниями, которых в его арсенале предостаточно. И с чем связана эта нелюбовь, не знали точно ни Андромеда, ни даже сам Асмодей. — Браво, леди Анна. Превосходный результат, — поаплодировала Андромеда, улыбнувшись уголками губ. — Думаю, пришло время прерваться на обед, — добавила она, взглянув на едва видневшееся сквозь густую листву солнце. Полдень уже минул. — Да. Наверное, вы правы, — зачарованно прошептала Анна, не отрывая взгляда от танцующего в её руках огонька. — Огонь не съедобен, если что, — заметила Андромеда, поднимаясь с места. — Не против пройтись немного? Раз уж есть вы не хотите. — Она выудила из сумочки винного цвета зонт. — Пройтись? — озадачено уточнила Анна, всё же обратив на неё внимание. Андромеда кивнула и, не говоря больше ни слова, спряталась под зонтом и двинулась по мощёной дорожке. Торопливые шаги Анны раздались за спиной, и вскоре та поравнялась с Андромедой. Андромеда привела Анну в небольшой розарий на территории храма. По легенде, первосвященник Агапи воздвиг его в честь своей погибшей на войне возлюбленной как символ вечной верности ей. С тех пор многие пары: молодые и старые, связанные узами брака и нет, молодожёны и те, кто прожил вместе не один десяток лет, посещая главный храм империи, обязательно наведывались в розарий, чтобы помолиться за счастливую совместную жизнь. Они верили, что в этом месте такие молитвы имели больший вес, чем где бы то ни было ещё. Но Андромеда выбрала его отнюдь не из-за старой и романтичной легенды, а из-за кое-чего близкого Анне — именно в этом розарии святая Фос исцеляла девушек, которых взяли в плен во время войны с ныне не существующей империей Склавия. И, разумеется, лечила она не только физические травмы. Андромеда провела кончиками пальцев по шёлковым лепесткам огненных роз. Предшественники этих цветов слышали немало ужасных тайн, так что ничего не случится, если они сохранят ещё одну. — Леди Анна, я знаю, что мой вопрос прозвучит бестактно, но откладывать дальше давно нет смысла. — Она посмотрела на встревожившуюся Анну. — Почему вы хотели покончить с собой? Ужас, отразившийся на лице Анны, казалось, должен был принадлежать человеку, увидевшему живого мертвеца. Она напряглась, превратилась в деревянную игрушку — настолько фальшивыми казались даже её вдохи — и потупила взгляд, скрывшись за завесой светлых волнистых волос. — Я-я… Это… Мы, то есть он, то есть я, то есть… — она сбивалась со слов и мыслей и быстро мотала головой, пятясь. Надеялась сбежать от расспросов и воспоминаний. — Леди Анна, я знаю — вам больно говорить об этом, — мягко начала Андромеда, шагнув к Анне. — Но, знайте, что бы вы ни сказали, я не буду осуждать вас. Вы не виноваты в совершённом над вами насилии. — Она положила руку ей на плечо и ободряюще сжала его. — Я знаю, что в это тяжело поверить, но говорят, что если выговориться, станет легче. Слышите меня? Анна отскочила от неё, как ужаленная. Обняла себя трясущимися руками и затравленно посмотрела на Андромеду. — Нет. Не хочу. Не буду. Я не собираюсь об этом говорить! — словно капризный ребёнок снова и снова повторяла она. — Это не важно, слышите. Это была просто глупость. Ничего значимого. И вам не нужно это знать. Никому не нужно. — Леди А… — НЕТ! — закричала Анна, отмахнувшись от протянутой руки Андромеды. Воздух затрещал, разгорелся десятками огненных всполохов, которые, словно падающие звёзды, посыпались на землю. Задымились подсохшие травы. Да, просто определённо не будет. Устало вздохнув, Андромеда шагнула к Анне, безразлично притоптав медленно разгорающуюся траву — на счастье, она всё ещё была слегка влажной, так что не вспыхивала, а постепенно тлела. — Успокойтесь, леди Анна, — примирительно начала она. — Многие люди будут расстроены, если вы сожжёте розарий. Затравленный взгляд Анны прояснился, и она озадачено взглянула под ноги. Шокированный выдох сорвался с её губ: — Я… — Это называется магический выброс. Сейчас нам с вами повезло — ваши силы только-только пробудились и не представляют пока угрозы. Но что будет, когда вы станете сильнее? — Андромеда склонила голову на бок. — Что, если кто-то, вот как я, заденет ваши раны? А такое наверняка случится. Люди бывают ужасающе бестактны. А ещё мстительны, завистливы и любят позлословить. Особенно о тех, кто превосходит их. — Она вцепилась в зонт, лишь бы не потупить взгляд из-за полоснувшего по сердцу стыда за то, что когда-то была одной из таких людей. — А вы превосходите многих, Анна, пусть пока и не понимаете этого. Святая — это не пустой звук. Особенно, когда речь идёт о человеке с иного мира. Именно поэтому я прошу вас довериться мне. Возможно, я худшая кандидатура для откровений, — усмехнулась она, — но другой нет. И вряд ли появится в ближайшее время. А даже если и появится, можно ли ей доверять? — Андромеда замолчала, обдумывая следующие слова, не решаясь их произнести — слишком много они для неё значили. А святая значит слишком много для всех. С этим она спорить не могла, как бы ни хотела. — Я, Андромеда Стернбилд, клянусь своими именем и честью, что сохраню в секрете всё сказанное святой Анной в этом разговоре. Ни одно её слово не покинет этот розарий без её на то согласия, — присев в глубоком реверансе — таком, что колени касались травы, — принесла она клятву. Разумеется, в отличии от магической, эту легко нарушить, ведь кроме совести и чести, по сути, не пострадает ничего, но… но для Андромеды, как дочери рода Стернбилд, клятва, пусть и не магическая, значила слишком много, чтобы даже помыслить о её нарушении. На клятвах строилась империя: император присягал народу, герцоги — императору, а реликвии становились их наградами — и путами. До тех пор, пока обещания нерушимы, сила Основателей ослепляла своим величием, служила на благо империи, но стоило сойти с пути — оборачивалась против её обладателей. Именно поэтому и император, и герцоги не могли существовать друг без друга и без народа империи — никто не хотел утратить дарованное богом благословение, потеряться на страницах истории. Империя будет возрождаться из пепла до тех пор, пока дары Аурума указывают путь к возрождению. — Леди Андромеда… — неверяще зашептала Анна. — Это… Вы не должны были. — Она тоже знала значение клятв для Основателей. Изучила едва ли не на первом посвящённом устройству империи занятии. — К тому же, дело не в том, что я вам не доверяю. Скорее наоборот. — Она снова сжалась, потупила взгляд и стала приглаживать траву носками туфель. — Вы, наверное, прекратите со мной общаться после этого. Никто не хочет пересекаться с отвратительными людьми. Прикасаться к ним. Говорить. Видеть. А я отвратительная, леди Андромеда. Такая отвратительная, грязная идиотка, — всхлипнула Анна, закрыв лицо руками. Андромеда набрала полные лёгкие воздуха, не до конца понимая, как стоило поступить. Аурум свидетель, она никогда не умела утешать кого-либо, да и себя практически не позволяла утешить, предпочитая справляться со всем сама. Она же сильная, в конце концов. Но теперь она должна поддержать Анну, успокоить её и убедить сделать то, на что никогда не решалась сама — поделиться с кем-либо душевной болью. Передать кому-то часть своего груза. Аурум, она совершенно не предназначена для таких вещей. Кто угодно, но не она. Но, как и говорил герцог Оденберг, по иронии судьбы — она единственная. — Леди Анна. — Андромеда положила руку ей на плечо. — Вы кое в чём заблуждаетесь — чтобы ни произошло, вы какая угодно, но не отвратительная. Глупая? Возможно. Все мы иногда творим глупости. Наивная? Скорее всего. Но вам всего семнадцать — это нормально. Леди Анна, знаете, кто на самом деле отвратителен? — Она осторожно убрала руки Анны с лица и посмотрела в её заплаканные глаза. — Отвратителен тот, кто совершил это с вами. Насильник, и только он, может считаться таким. Нет, он даже хуже, чем отвратителен. Леди Анна, в изнасиловании никогда — никогда, слышите? — не виновата жертва. Вы не виноваты, леди Анна, — уверенно, с расстановкой произнесла Андромеда. Она не знала, что творилось в ту секунду в голове у Анны. Какие мысли посетили её, какие чувства и эмоции одолевали в тот момент. Просто каждый удар сердца вдруг растянулся на вечность. Словно мгновения до вынесения приговора. — Я… — Анна громко всхлипнула, её глаза снова наполнились слезами, и она подалась к Андромеде. Сжала её в отчаянных объятиях, уцепилась, как в единственную удерживающую в реальности нить. — Я любила его, леди Андромеда. Любила, как мне казалось, больше всего на свете. — С этих обезоруживающих слов началось её откровение. Именно они стали самым неожиданным из всего, что слышала Андромеда, тем, что она и предположить не могла, готовясь к этому разговору. — Н-наверное, с-стои-ило бы начать с-с начала. — Она глубоко вдохнула, в безуспешной попытке остановить рыдания. — Вы верите в л-любовь с п-первого взгляда? Андромеда покачала головой. Ей не раз доводилось слышать о любви с первого взгляда, когда, только встретив человека, понимаешь — с ним ты готов провести всю жизнь. Слышала, но никогда не видела её. Эту сказочную любовь с первого взгляда. Да и возможно ли это? Влюбиться в человека, о котором ничего не знаешь? Звучало, как романтическая глупость. — Другого и ожидать не стоило? — сквозь слёзы хихикнула Анна. — Я тоже не верила. Пока не встретила его. Он… Я, наверное, никогда не говорила, но у меня была очень развитая интуиция. Я, можно сказать, чувствовала опасность. И… и от людей в том числе. Н-но он… — ещё один глубокий громкий вдох. — От него я чувствовала… спокойствие? Словно только рядом с ним я в полной безопасности. Это… так странно. Если задуматься. Но тогда… тогда все мои мысли были заняты им. Его глазами. Знаете, у них был такой необычный серый оттенок. Словно серебро. Его будоражащим голосом. Он говорил так плавно, гипнотически, никогда не слышала, чтобы кто-то так говорил. Меня в-восхищал его ум, его знания… Наверное, я могла бы до ночи рассказывать, что мне в нём нравилось, — печально прошептала Анна, сильнее сжав Андромеду в объятиях. — О-он всегда п-понимал меня с полуслова. Верил в м-мои глупости, в м-мои странные сны. О-он поддерживал меня е-едва-ли не во всём. Чёрт, какой же д-дурой я была! — Новая волна рыданий сотрясла её тело. — Если бы… если бы только я была немного умнее. Если бы только… Он… он же был старше, леди Андромеда. Так как? Как, чёрт побери, я могла поверить, что его и вправду могла заинтересовать девчонка, которой едва выполнилось шестнадцать?! Что? — Леди Анна, простите, что прерываю, но насколько старше был тот человек? — хмурясь, спросила Андромеда и погладила Анну по волосам — Сион часто так делал, когда успокаивал кого-то. — Почти на десять лет, — едва слышно шепнула Анна. — Ему было двадцать четыре, почти двадцать пять, когда мы встретились. — Она грустно усмехнулась. — Я и вправду дура. — Её слёзы снова обожгли плечо Андромеды. Но куда сильнее Андромеду обжёг возраст ничтожества, посмевшего совершить это с Анной. Этому ублюдку несказанно повезло, что их разделяли миры, иначе бы она сделала всё, чтобы его удостоили высшей меры наказания за изнасилование — кастрации на глазах общественности. И плевать, что в империи уже практически не применялись такие наказания. Для этого ничтожества она бы добилась исключения. Потому что такие ублюдки недостойны гуманного обращения! — И ещё… — тем временем продолжила Анна. — Вы немного не правильно понимаете, что произошло. Я даже не уверена, что это можно звать из… изнас… что это можно считать насилием. Я не была против. На… на самом деле… — Она резко замолчала и сжала кулаки. — Тогда мы… мы уже не… не в первый раз занимались… эм… этим. Просто тот раз немного отличался. Всего одной деталью, из-за которой всё превратилось в кошмар. В тот вечер он принёс камеру. — Что принёс? — переспросила Андромеда. Аурум, она не хотела снова прерывать её, но непонятное «камера» казалось слишком важным, чтобы пытаться разобрать его значение на ходу, рискуя упустить что-то важное из речи Анны. — Ох, это… Я даже не знаю, как объяснить. Это такое устройство, и оно… Записывает момент? То есть что-то происходит, ты берёшь камеру, включаешь её и делаешь фото или видео. И… эм… наверное, я вас ещё больше запутала. — На самом деле, нет. Точнее не совсем. Не знаю, что такое «фото» и «видео». Но, как я понимаю, «камера» — это что-то вроде записывающего шара? С помощью магии создают иллюзорную копию какого-то момента и записывают её на шар. Таким о… кхм… Не важно, леди Анна. Я поняла о чём вы. — Андромеда погладила Анну по спине. — Можете продолжить. Обещаю больше не прерывать. Анна медленно вдохнула и выдохнула, прежде чем вновь заговорить: — В тот вечер всё было как обычно. Мы говорили, целовались, а потом… потом… ха-а. Знаете, как это бывает? Просто искра, и ты уже полураздетая лежишь в постели и стягиваешь с него штаны. Тогда всё было так же. Голова кружилась от страсти и, наверное, от слабоалкоголки, которую я выпила тогда. Блядь, уже тогда стоило понять, что что-то не так — он раньше никогда не предлагал мне выпить перед… Боже, и чего я стесняюсь? Раньше я никогда не пила перед сексом, но тот раз был исключением. Одним огромным херовым исключением! А я не видела! — сорвалась она на крик, и Андромеда непроизвольно вздрогнула от его силы. — А потом я увидела камеру. И испугалась. Боже, я же хотела остановиться. Уйти. Я же ещё могла думать! Но он… он сказал, что хочет запечатлеть этот момент навечно. Что я так прекрасна, что он хочет любоваться мной даже, когда меня нет рядом. Он много чего говорил, а я… я… ох, нет смысла скрывать, раз я столько всего рассказала? Мне всегда нравилось, когда он хвалил меня. Когда называл «его принцессой». Это так… возбуждало, — едва слышно пробормотала Анна в плечо Андромеды. Аурум! Андромеда почувствовала, как жаром обдало кончики ушей — единственный признак смущения, — и взмолилась, чтобы Анна не заметила это позорное проявление чувств. Но, Аурум, она и предположить не могла, что эта отвратительная тема, которая после всех прочитанных уголовных сводок не вызывала ничего, кроме презрения к виновному и желания наказать его как можно строже, перейдёт в обсуждение предпочтений Анны. Аурум, как она вообще могла вот так говорить о таком? Андромеда медленно вдохнула через нос, призывая назад самообладание и сосредоточенность. В конце концов, как она собиралась стать герцогиней, если терялась из-за подобных вещей? Пусть смущающих и никогда не поднимаемых в приличном обществе. — Я плохо помню, что было потом, — возобновила рассказ Анна. — То есть я помню, что мне было так восхитительно хорошо, как никогда прежде. Настолько, что в памяти не сохранилось ничего, кроме ощущений. Кто бы мог подумать, что меня настолько быстро перестанет смущать камера? Наверное, она меня даже заводила. Как отвратительно. — Она усмехнулась. — Помнила или нет, а на следующий день мне очень быстро освежили память. Наверное, мальчишки были в восторге получить секс-видео со своей одноклассницей в главной роли. Может даже… — Она запнулась и прочистила горло. Чем больше она говорила, тем отстранённее становился её голос, словно говорила не о себе, а о ком-то другом, мало знакомом. — Последние три года я училась в новой престижной школе с художественным направлением. Получила грант от государства за третье место в международном конкурсе юных художников. Я тогда так радовалась — я, самая обычная девчонка-сирота, которую растит бабушка, сумела попасть в школу, о которой и мечтать не смела. Вы, наверное, не понимаете, зачем я это говорю? А всё просто — репутация. Кому нужна девчонка, порочащая честь школы съёмками в непристойных видео? Никто и слушать не захотел, когда я пыталась объяснить, что не моя вина, что это распространилось. Что я, чёрт возьми, главная жертва! «Нужно было думать, милочка», — вот и вся поддержка, которую я получила. И так везде. Словно какой-то заговор, куда бы я ни пошла и к кому бы ни обратилась, везде получала только отказ. Бесконечные нет, нет и нет! — Её руки, обвивающие спину Андромеды, напряглись, словно хотели ту сломить. — Если так подумать, почему я никогда не интересовалась, сколько он зарабатывал? Он же всегда был одет с иголочки, имел просторную квартиру и машину. Иномарку какую-то, с сине-белым значком — я плохо в них разбираюсь, но выглядела она круто. — Анна протяжно вздохнула. — Я и вправду полная идиотка. Или невезучая дура, разыскивающая сговор там, где его нет. Ещё бы решила что… — Она вдруг смолка и мгновения спустя неожиданно всхлипнула. — Боже, если бы я только слушала бабушку! Она же всегда — боже, всегда! — говорила мне быть осторожнее с людьми. Не доверять им. А что я? А я влюбилась по уши и забыла обо всём, чему меня учили! Потому что, какая разница, что там говорит бабушкина драгоценная Библия, когда рядом такой прекрасный, желанный мужчина? Никаких связей до свадьбы… Чёрт, если б знала — прислушалась бы. Если бы только… — Анна сникла, стала звучать тихо, устало. — Бабушка умерла через пару дней после того как… после того, как те видео увидела вся школа. У неё было слабое сердце. Смерть дедушки и инфаркт сильно подкосили её, так что я всегда ходила вокруг неё на цыпочках. Старалась не нервировать её, выполнять все просьбы и пожелания, лишь бы с ней всё было в порядке, лишь бы она зря не волновалась. Я даже о нём ей не рассказала. Не хотела шокировать тем, что начала встречаться с мужчиной старше меня, и давать ей причину злиться на меня и не выпускать из дома. Она бы наверняка подобрала много лестных слов к моему увлечению, — усмехнулась она. — Не то чтобы бабушка была бы не права, но тогда я этого не знала. А в итоге она узнала о развлечениях драгоценной внучки очень приятным способом — звонком из полиции. От такого даже у здорового человека сердце забарахлило бы, а что уж говорить о бабушке? — Истеричный смешок сорвался с губ Анны. — Можно сказать: я убила её. Собственную бабушку. Как и свои шансы на счастливое будущее. А всё потому что была отвратительной непроходимой идиоткой. Может, и вправду стоило стать порно-актрисой? Мальчишки говорили, что у меня неплохо выходило. Настолько, что им даже захотелось поделиться с друзьями из других школ. Ха-ха-ха… Вот была бы история жизни! Школьница бросила учёбу и пошла зарабатывать в порно-индустрии! Ха-ха-ха! Прямо сюжет для дерьмовой книги, ха-ха. Вы бы вряд ли захотели читать такую, леди Андромеда. Как представлю, так на смех пробивает, ха-ха-ха. — Её речь прервалась, превратилась в приглушённый, полубезумный смех — тот, который появлялся, когда чувств и эмоций становилось слишком много. Настолько, что не оставалось ни слёз, ни криков. Лишь кривая пародия на радость. Знакомое зрелище. Разве не то же самое она, Андромеда, ощущала тогда, на холме близ столицы? — Тише, леди Анна, — успокаивающе прошептала она, поглаживая Анну по голове. — Вы молодец, что всё рассказали. Я горжусь вами. Правда. А теперь вам нужно поплакать. Или покричать. Или… В какой-то мере сумасшедшая идея посетила мозг. Андромеда замерла, непроизвольно сжав волосы Анны. Почему бы не попробовать совместить приятное с полезным? Дождавшись, когда смех-плач Анны утихнет, Андромеда осторожно потрепала её за плечо, привлекая к себе внимание. — Леди Анна? — осторожно обратилась она, не до конца уверенная, что истерика прошла. — Леди Анна, вы меня слышите? Та кивнула и слегка ослабила объятия, от которых у Андромеды уже начали болеть спина, руки и даже ноги. — У меня есть одна идея, — издали начала Андромеда, хитро прищурившись, — и я практически уверена, что она вам понравится. К тому же, вам в любом случае нужно научиться пользоваться магией, так что от этого будет двойная польза. — Она отстранилась от Анны и взяла её ладони в свои. — Нам нужно на тренировочный плац.***
Они шли молча. Лишь Анна, шаркающая за Андромедой, изредка всхлипывала, разрывая зависшую между ними тишину. Впрочем, оно и к лучшему — им обеим о многом стоило подумать. Найти ответ на вопрос: «Что дальше?» После подобного откровения как раньше уж точно не будет. А как станет? Андромеда не могла представить. На это не хватало ни её сил, ни выдержки — усталость, отступившая благодаря недолгому отдыху, возвращалась вновь. Давила на плечи, как и откровения Анны. Это было так отвратительно… знакомо. Они обе посвятили себя не тому человеку: Анна уроду «возлюбленному», а Андромеда безразличному к ней отцу. Стоили ли боль и унижения их мимолётных взглядов? Оправдана ли цена желания быть нужной, любимой? Совершенно точно — нет. И они обе это усвоили. Оденберг говорил о жертвенной любви, но он, наверное, просто наивный идиот. Мечтатель, жаждущий ощутить её в реальности. Или лжец, скрывающий боль от выбора Анны за благородными речами. Потому что люди слишком эгоистичны, чтобы жертвовать ради них всем. И на твоё протянутое сердце они, в лучшем случае, бросят лишь равнодушный взгляд. А в худшем — вытрут об него ноги. Так зачем идти на жертвы ради любви, если это бессмысленно и больно? В конце концов, даже Сион не остался с ней до конца. Они ступили на тренировочный плац — просторную, истоптанную десятками ног и выжженную множеством заклинаний площадку. Невысокие деревянные заборчики делили её на шесть неравных частей — тренировочные зоны. Первая, ближайшая ко входу на плац и самая большая, заставлена десятками мишеней разных размеров и форм: от средних круглых и квадратный с красным «яблочком» по центру до огромных, напоминающих демонов. В этой зоне тренировались новички, только прибывшие в храм и начавшие постигать искусство храмовой магии. Книги говорили, что здесь новички учились контролировать свои силы, чувствовать их и доверять им. То, что ей нужно. Андромеда вошла в первую зону, выискивая подходящий манекен. Наконец, он нашёлся затесавшимся среди «демонов». Андромеда уверенно двинулась к нему и, взглянув на Анну через плечо, спросила: — Леди Анна, могу я задать ещё один неприятный вопрос? Та в ответ заметно напряглась и, опустив голову, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. — Спрашивайте, леди Андромеда, — распрямившись, фальшиво уверенно сказала Анна. Тем временем Андромеда подошла к манекену и стала оглядывать его со всех сторон, пытаясь отыскать способ сдвинуть его с места. Наконец она увидела едва заметный магический круг на его шее. Прошипев под нос проклятия в адрес совершенно не приспособленного для лишённых магии людей мира, она жестом подозвала к себе Анну. — Прежде чем я спрошу, не могли бы вы зажечь огонёк и направить его вот сюда. — Она постучала по магическому кругу. Анна послушно кивнула и, спустя несколько неудачных попыток воспользоваться магией, исполнила просьбу. По манекену пробежала тусклая оранжевая рябь, и он устремился на просторную площадку в центре первой зоны. На счастье, идти до неё было не далеко. Осторожно вытащив зацепившийся за мишень зонт, Андромеда поспешила к манекену. Анна последовала за ней. — Как его звали, леди Анна? Того, кто совершил это с вами? Того, кто унизил вас, разрушил вашу жизнь? Кого вы любили, леди Анна? Анна громко втянула воздух и сбилась с шага. Ох, Аурум, лишь бы не пришлось её снова успокаивать! Словно услышав её немую просьбу, Анна, прокашлявшись, ответила: — Денис Романов. Так его звали. Правда, не понимаю, зачем вам это знать, — пробормотала она. Андромеда хмыкнула. Ей эта информация и вправду ни к чему. Как бы ни звали того человека, для неё он просто ничтожество из другого мира. Для неё, но не для Анны. Андромеда замерла сбоку от манекена и жестом остановила Анну. — Отныне это, — похлопала она манекен по плечу, — Денис Романов. И вы, леди Анна, можете сотворить с ним всё, что угодно. Сжечь, разорвать на куски, порезать ножом или закидать камнями. Делайте, что хотите. Эти мишени и манекены самовосстанавливающиеся, так что вам ничего не будет, если вы его уничтожите. Нет, не так, он создан для этого. Как и тот ублюдок. Так что приступайте, леди Анна. Если хотите, можете ещё и высказать ему всё, что о нём думаете, — усмехнулась Андромеда, видя растерянность на лице Анны. Что же, она и сама не ожидала, что предложит подобное. — К слову, я бы рекомендовала начать месть отсюда. — Она постучала по паху манекена. А точнее по месту, где он должен был быть. Глаза Анны расширились от шока. Осознав слова Андромеды до конца, она разразилась громким заливистым смехом. Не истеричным, как ранее, а вполне себе искренним, настоящим. — Это… это гениально, леди Андромеда! — хохоча, воскликнула Анна. — Я вообще не ожидала от вас такого. Андромеда в ответ покачала головой и отступила подальше от манекена, чтобы ненароком не попасть под раздачу. Солнечные лучи скользнули по его рогатой деревянной голове, оставили на грубо вытесанном лице новые тени — чёрные и чёткие. Андромеда вздрогнула от отголоска сегодняшнего кошмара, вспыхнувшего перед глазами — раскинувшего, словно крылья, руки Абигора. Во сне он пачкал ботинки в кровь Сиона, решив, что грудь мёртвого кронпринца — лучшее место, чтобы умостить ногу, и победно смеялся. Безумно и завораживающе одновременно. Похоже, выбранный Андромедой манекен и маска Абигора изображали одного и того же демона. Вот уж ирония судьбы. Что же, по крайней мере, она сможет представить, как тенезмова Абигора пожирает пламя. Анна переминалась с ноги на ногу, не решаясь приблизиться к манекену. Её неуверенность чувствовалась на расстоянии, мешала ей дать волю чувствам. Да что ж такое? Андромеда не была эмоциональным человеком. Да и благородной леди не пристало выносить свои чувства на обозрение, но Анна иная. Она не благородная леди, ведь ещё не дебютировала, не полноправная святая — метка могла сколько угодно украшать её щёку, но без сил Анна всё равно практически никто, и даже не уроженка этого мира. Ничего страшного, если она отступится от норм ради душевного спокойствия. В конце концов, святая слишком важна, чтобы так просто от неё отмахнуться. — Так и будете кланяться перед ним, леди Анна? — строго спросила Андромеда. — Почитаете тень больше, чем меня, чем императора, чем себя. Так ведь выходит? Забыли, что я говорила? Не стоит склоняться к земле из-за кого попало, леди Анна. А это ничтожество недостойно даже слабого кивка. Полный величия и отвращения взгляд — всё, чем вы можете его удостоить. А его тень, довлеющая над вами, не достойна даже этого. Поэтому… — Она направила кончик зонта на манекен. — Просто превратите свои боль, ярость, страдания, ненависть и даже любовь в неистовое пламя и сожгите его до основания. — Не склоняться… — пробормотала Анна, скосив на Андромеду взгляд. Она прикрыла глаза и глубоко вдохнула, расправив плечи. Вдох, выдох, вдох, выдох… Анна стала напоминать скульптуру — никаких движений кроме размеренного, выверенного дыхания. Андромеда снова спряталась под зонтом и посмотрела на видневшуюся через деревья часовню. Если она хотела успеть подготовиться к встрече с Элизабет, ей стоило в скором времени закончить «занятие» с Анной. Андромеда лишь надеялась, что та успеет собраться с силами раньше, чем придёт время уходить. Внимание привлёк едва слышный треск, словно разгорался хворост. Вокруг Анны вспыхивали огненные всполохи. Она открыла глаза и зло посмотрела на манекен. Подняла руку — и пламя начало разгораться и собираться вокруг неё. Оно становилось всё сильнее и сильнее, разрасталось устрашающим вихрем, искажало воздух своим жаром. Андромеда практически прекратила дышать, с замиранием сердца наблюдая за ярким буйным огнём. Не таким мощным и ослепительным, как создавал Асмодей, но всё ещё чарующим, вызывающим слабый отголосок позабытой детской зависти. Магия слишком пленительна для лишённых её, чтобы как минимум раз в жизни не возжелать заполучить хотя бы её крохи. Прокричав что-то, что практически наверняка было каким-то грубым ругательством на её языке, Анна взмахнула рукой, и огонь понёсся на манекен. Он извивался и разгорался, словно хищник, готовый поглотить добычу. Ещё миг и… Словно в насмешку, пламя вдруг развеялось в считанных сантиметрах от цели. Андромеда не смогла сдержать разочарованный вздох. Анна прошипела очередное непонятное ругательство. Что же, было глупо надеяться, что у человека, только начавшего осваивать магию, всё выйдет с первого раза. Анна ведь не гений Оденберг. Но всё равно… Андромеда покачала головой, прогоняя странные мысли. Похоже, усталость и кошмары плохо на неё влияли, уже и ребячества всякие начали наполнять мозг. Аурум, похоже, ей и вправду нужен выходной. Не зря же Сион с завидной частотой справлялся о её самочувствии. Анна вдруг зарычала от злости и досады и уверенным, широким шагом направилась к манекену. — Получи, уёбок! — прокричала она и ударила кулаком в деревянное лицо. Пламя вновь разгорелось вокруг её руки, перекинулось на манекен и, подпитываемое гневом Анны, принялось пожирать его. — Вот так-то! — довольно заключила Анна и отступила на несколько шагов, чтобы ненароком не пострадать от собственной магии. — Браво, леди Анна, — зааплодировала Андромеда, неторопливо приближаясь к той. Сгорающий «Абигор» и вправду выглядел как мечта. — Как самочувствие? — Восхитительно! Хочу повторить! — взбудоражено ответила Анна и провела рукой по щеке, оставив на ней чёрный след. — В таком случае, вам придётся немного покопаться в пепле. — Андромеда достала из сумочки носовой платок и протянула его Анне. — Вытритесь. — Постучала она по своей щеке. — Когда манекен сгорит, после него останется многогранный камешек, на котором выгравирован магический круг. Наполните его энергией, и манекен вернётся в норму. А я тем временем вынуждена покинуть вас. Счастливого вечера, леди Анна, — склонилась она в реверансе. — Счастливого вечера, леди Андромеда, — быстро повторила за ней Анна. — И спасибо. За всё, — добавила она и вернула внимание к пылающему манекену. Сквозь ярко рыжее потрескивающее пламя виднелись лишь его тонкие, обугленные очертания. — Не за что, — беззвучно шепнула Андромеда, уходя. Осталось пережить разговор с Элизабет и не забыть забрать из столичного поместья подарок Асмодея на шестнадцатилетие. Пришло время вновь воспользоваться им во благо империи. И себя самой.