Фестивальное утро

Следующее собрание в студии началось примерно так же. Первые минут пять все молча наблюдали за директором и его действиями с барабанной установкой. Надеялись, что он хорошо подумал и сам объявит об отмене санкций и наказаний. Или просто начнет разговор с какой-нибудь другой, более адекватной темы. Но надежды не оправдались. — Саша, давай без валидола, — не выдержал Дима. — И без цирка. — Давай без них, — Саша поднялся с колен. — Я согласен. Что от меня требуется? — Да ничего сложного, — Дима доброжелательно улыбнулся. — Просто делать то, что ты привык и получать удовольствие. Организационные вопросы на мне. К тому же пару предложений по этому поводу я уже внес куда надо. — Опять двадцать пять, — повернувшись к стене, Саша уперся в нее лбом. — Ну ладно ты нам мстишь за что-то или наказываешь? Тебе-то это зачем? А главное кто тебе это отсоветовал? — Почему отсоветовал? Я и сам прекрасно понимаю, чего хочу и примерно представляю, как это сделать. Не вижу причин твоей паники. — А я не вижу логики. Ну зачем нам это? Почувствовав, что Чачу убедить не получается и у самого нервы начинают сдавать, Дима вспомнил про Глеба, спрятавшегося с планшетов в темном углу студии и делающего вид, что занят чем-то ну очень важным. Диме показалось, что с Глеба убедить будет проще. Представляя себя и the Matrixx на сцене Евровидения, Дима наблюдает за движениями вокалиста. Не отрываясь будто гипнотизируя. — У тебя ведь есть еще две группы, — не отрываясь от планшета напомнил Глеб. — И там ты вполне можешь написать песню сам. Ну или мужики тебе помогут. — Не понял, — Дима вздрогнул. — Ты это сейчас к чему? — К тому, что у тебя есть еще две группы, а санкции почему-то только нам, — Глеб отложил планшет. — А я песню тебе не дам. — Да я, вроде, и не прошу. Твои песни, тебе решать, что с ними делать. — Вот именно, — Глеб встал, подошел совсем близко к Диме. — Просто я там прочитал, что для твоего конкурса нужна новая песня, которую никто не слышал. — Нужна, — Дима кивнул головой. — А ты сейчас рискуешь остаться без концертов. — Ты на это не пойдешь, — Глеб, мотнув головой, улыбнулся. — И у тебя есть еще две группы. Но ты можешь и отказаться от этой бредовой идеи. Чача согласно кивнул, но от комментария воздержался. — А вы правы, — Дима, изображая мыслительный процесс, прошелся по студии. — Какой нахрен панк-рок на Евровидении… А депресняку и вовсе там делать нечего. Сам Илья Лагутенко не смог победить. Сам Киркоров не смог. А нам и вовсе нечего делать. Куда нам до Билана? Хоть он и Дима. Хотя… Если только глэм-рок! Нарезав пару кругов по студии, Дима остановился напротив своей барабанной установки. Глеб с Сашей замерли в ожидании очередной идеи или решения директора. — Ну песню я могу и сам написать, если совсем без вариантов, — взяв барабанную палочку, Дима покрутил ее между пальцами. — И парни легкие на подъем. Главное, чтобы у них своих проектов на тот день не было. Хотя… Не дождавшись никакой реакции от вокалистов, Дима прошелся от одной стены до другой, по пути ударив палочкой по тарелке. Захотелось настучать по головам для лучшего понимания. — На что я вообще надеюсь? — Дима снова обратился к барабанной установки. — Какие мне конкурсы? Конкурс детской песни на утреннике в лучшем случае. Или ансамбль Колокольчики. Размечтался только. Ляпнув еще что-то недоброе в свой адрес, Дима забрал куртку и вышел из студии. Глеб с Сашей молча переглянулись. И радоваться бы такому повороту, а неприятный осадочек остался. — Не послал, но до совести доковырялся, — недовольно заметил Глеб. — Ну вот чего он? — А чего мы? Хуже Киркорова и Билана? — Чача ударил кулаком в стену. — Мы хуже этих клоунов?

***

Выбежав из студии, Дима осмотрелся по сторонам. Сам не понял, кого или что он хочет увидеть. Скорее всего никого. Все равно ведь никто не понимает. Или делают вид. Если только случайно оказавшееся рядом такси. Но его нет. — Еще и дождь пошел. За что? Пройдя еще пару метров, Дима достал телефон. Хотел вызвать такси, но внезапно оказался в чьих-то объятиях. — Житняков, тебе чего? Пришел сообщить, что не хочешь на Евровидение? — Да. Откуда? — Миша отскочил назад. — Я хотел сказать… — Не интересно, — Дима набрал номер такси. — Никого не заставляю. И тут не отвечают. Ну и ладно — Куда тебя отвезти? — Миша хотел дотронуться до руки Хакимова, но тот спрятал руки в карманы. — Я за рулём. — Поздравляю. Сам дойду. А то еще воспитывать начнешь. — А так ты промокнешь, пока дойдешь. И воспитывать я не умею. В основном меня все… Да подожди ты, — Миша удержал Диму под руку. — Что случилось? Объясни. — Ничего. С чего ты взял? — Прости за палатку. — Не актуально. — А я не отстану. Куда тебя отвезти? — Заняться нечем? — Дима внимательно посмотрел на Мишу. — Нечем. И поговорить надо. — Так мы уже поговорили. Ты все сказал, я все понял. — Не только об этом, — Миша довел Диму до своего авто. — Я не отстану. — Да я уже понял, — почувствовав, что он сильно перегибает палку и ему самому от этого только хуже, Дима сбавил обороты. — Домой отвезешь? Ко мне домой. — Конечно, — Миша заботливо открыл дверь. — Ты только так не волнуйся. — Я спокоен. Как тряпочный удав. Ты прости. — Да, вроде, не за что, — Миша доброжелательно улыбнулся. — Можешь рассказать, если хочешь. — Да вроде, и не о чем особо рассказывать, — пристегнув ремень, Дима наблюдает, как двигаются по стеклу дворники. — Просто трудности перевода. Но я попробую еще раз. Потом. А ты даже адрес не спросил. — Так я его и так знаю. Были же уже с Максом у тебя. — Точно. Забыл совсем, — Дима посмотрел на Мишу. — И давай сегодня без сложных вопросов? Я на них не отвечу, а ты обижаться будешь. Зачем нам это надо? — Давай без сложных. Но если надумаешь, то говори. — Так точно, — Дима вдруг улыбнулся. — Но в нашей студии ты точно не был. Мы и сами туда не так давно переехали. — Нужный адрес найти не сложно. Просто хотел извиниться за палатку. И ситуацию. Сам не знаю, что нашло. — На нас троих это нашло. Бывает, — Дима отвернулся к боковому стеклу, захотелось чего-то более теплого, чем коктейль из дождя и тупых извинений непонятно за что. — Всё в порядке. И радует только факт, что его с комфортом довезут до дома и размышления о плане взятия неприступной крепости имени Глеба Самойлова. Сейчас Дима понял, что на Евровидении он хочет быть только с Матрицей и от своего желания отказываться не намерен. И если понадобится, то будут применены самые жесткие и беспринципные методы шантажа и убеждения. — Если хочешь, я поеду с тобой на Евровидение, — придумал Миша, чем сильно отвлек Диму от его размышлений. — Тебя заклинило что ли? Да тебя и не отпустят. Забей. — Нет. Я не знаю. Просто, — Миша свернул во двор и затормозил. — Ты мне нравишься. И я хочу тебе хоть чем-то помочь. — Первое приятно, а второе не надо, — Дима строго смотрит на Мишу. — Сам попрошу, если мне надо будет. И я не кусаюсь, если что. Только в редких крайних случаях.

***

В студии повисла тишина. Глебу показалось, что он слышит перешептывание тараканов в своей голове. Чача тоже прислушался и отчасти с ними согласился. Постановив для себя, что Глеб категорически не прав, он ушел в противоположный конец студии. Но легче от мысленного общения со стеной ему не стало. — А почему сразу я? — Глеб попытался спрятаться от Саши и своих мыслей в планшете. — Ты с тем же успехом можешь поехать. Ничего такого в этом нет. — Чего же тогда отказался, — Саша повернулся к Глебу. — Человека расстроил. — Того, что со мной у него одни проблемы. И я такие представления не люблю. А ты идеально впишешься. — Чего? — Не начинай. Ты всё понял. — Я еще не начинал, — Саша взмахнул рукой. — Давай спокойно все обсудим. — А что обсуждать? — Глеб отложил планшет. — Дима все решил и его не переубедить. Нам остается только выбрать.