*
По рукам текла тёмная кровь, которая каплями падала на обездвиженное тело. Мелли молча смотрела на последствия сильного удара и совсем не знала что делать. Единственное, о чем она думала, так это о том, что в любой момент в зал мог зайти непрошенный посетитель, который точно бы подумал не о том. Наверное, это стало сильным постоянным страхом для Плиний, ведь лаборатория для нее стала самым настоящим домом, в котором происходит все самое личное. Мелли заперла небольшую дверь, ведущую в академию, медленным и тихим движением ключа. Никто не должен что-то узнать. Девушка усадила тяжёлого Лучино на свой стул и села перед ним. Она ещё долго всматривалась в его черты лица и тела странным взглядом, благо был свободный момент собрать все свои мысли воедино. Впервые она почувствовала некое отторжение и неприязнь к когда-то уважаемому человеку. —Прости, — Мелли перевязывала свое кровотечение толстым куском марли, — надеюсь, что мы... неважно. Плиний оставила небольшую записку прямо перед Дирюсе. Одев пальто, Мелли вышла на холодную улицу. Ей стоило отдохнуть после пережитого.После того случая Лучино в лабораторию больше не заходил.
***
Настал декабрь. Серые улицы покрылись небольшим слоем белого снега, который каждый вечер отливал контрастной синевой в тенях от тёплого освещения фонарей. Черепицы крыш скрылись за сугробами, как и грустные одинокие деревья, желавшие лишь спать, спать, спать. Мелли выходила из академии поздно, примерно в пять часов, когда небо ещё не чёрное, а приятного синего цвета. Вновь требовалось заполнить много документов и подготовиться к выступлению на новогоднем огоньке, ведь, так как она новая в коллективе, ей будет выделено особое внимание. Девушка разгуливала по тротуарам уже не замечая окружающей красоты сезона. То нападение от любимого человека сильно отразилось на её поведении: молодые мечты и амбиции исчезли, как и детская доброта в глазах. На их замену пришла хладнокровность и максимальная замкнутость, ибо больше Мелли ни с кем не общалась. Да и не сказать, что Плиний очень жалела о принятом решении. Каждую свободную минуту она искала плюсы в сложившейся ситуации, и, хоть Мелли осталась одинокой, она осталась в полной безопасности. В лабораторию совсем перестал кто-либо ходить. По плану практических работ не предвещалось, а остальные преподаватели давно забыли про это место в непримечательном углу академии. Мелли стала часто баловаться в свободное время с засушенными насекомыми, в частности с бабочками и мухами. Она тщательно рассматривала их под микроскопом, любила отрывать лапки и крылья, вскрывать тела и смотреть внутреннее содержимое мелких созданий на конкретной практике. Это часто смешило её и заставляло радоваться хоть чему-то и хоть как-то в такие серые и совсем пустые дни. Сегодня навстречу Плиний шёл мужчина, что было неудивительно — по этой улице часто ходили разные люди. Но чем ближе они подходили друг к другу, тем более знакомыми были движения и сам силуэт. Периферийным зрением Мелли увидела знакомые скулы и круглые очки, и волосы, которые торчали вниз из-под снежной шапки. Скептицизм и отвращение промелькнули на миг в голове, но после недолгого осознания, появилась такая ценная и недостижимая когда-то радость, искренняя. Девушку впервые за такое долгое время переполняли настоящие эмоции, которые она так жестоко скрывала и подавляла в себе. И теперь она поняла, что всё, что было раньше — истинный самообман. —Лучино! Стой, — обернулась и крикнула она вслед уходящему мужчине. Тот остановился и обернулся в ответ. —Я, я... Я поняла, что мне... — Плиний подбежала под звуки хрустящего снега и замешкалась, — мне очень плохо без тебя. Всё это время я чувствовала себя ужасно, и только сейчас я поняла, что это... В общем, я люблю тебя. Пошёл снег самыми крупными хлопьями, которые только могли быть. —Мне до сих пор стыдно перед тобой, и я долго думал над тем случаем, мне ещё многое надо сказать тебе... —А мне плевать что было тогда, я люблю тебя и всё! — Мелли встала на носочки и прижала к себе лицо Лучино, которое в один миг поцеловала своими холодными губами. Это она так долго держала в себе. —Я... тоже люблю тебя, — Лучино прижал Плиний ближе к себе, согревая своим накопленным теплом. Возлюбленные отправились на небольшой пруд, который находился в небольшом лесном массиве у академии. Он успел полностью покрыться толстым слоем льда, и пара лежала прямо в центре водоёма, смотря в чёрное небо, которое окружали вечнозелёные густые ели. Вокруг тишина и тьма, и нашим героям никто не сможет помешать.***
Сегодня Мелли засиделась до ночи — она тщательно готовила свою речь и даже не заметила, как настало девять часов. Неожиданно для себя она взглянула на будильник, стоявший на столе, удивилась, и сразу вспомнила, что хотела зайти к Лучино забрать страницу диссертации на проверку. В академии уже никого не было, кроме охранника, который уже успел привыкнуть к таким поздним выходкам юной девушки, и не удивлялся тёмной фигурой, которая изредка проходила во мраке коридора первого этажа. Максимально тихим шагом Плиний поднялась на второй этаж, освещаемый лишь очень тусклым теплым светом ламп, и подошла к двери небольшого личного кабинета Дирюсе. Дверь медленно открылась, и там неожиданно оказался молодой мужчина. —Лучино? — тихо промолвила удивлённая Мелли. Темный силуэт сидел у стола, переполненного разными склянками, бумажками и иглами. Тяжёлое дыхание, то ли от усталости, то ли от переживаний, часто прерывалось кашлем. Плиний чувствовала, что оно незнакомое и чужое. Правая рука брала разные склянки, жидкости в которых быстро плескались от дрожащих рук, а левая хватала записи. Мелли наблюдала в темном уголке у двери, всё происходящее вызвало лишь непонимание, но эта обстановка, свет, атмосфера и странные движения мужского силуэта внушали свои мысли. Часто стали проскакивать воспоминания того дня, образы которого заставили девушку ненадолго зажмуриться. И вот, спустя месяц, когда-то любимый Лучино представляется с такой жуткой стороны, и ей даже страшно сказать что-то и потревожить темную фигуру. Дрожащие мужские руки взяли толстый шприц, наполненный бурой серой жидкостью, рукава привычного тёмно-зелёного пиджака были максимально засучены, и стальная игла резким движением проткнула вену левой руки. Мелли не говорила ни слова, теперь она боялась. Да и судьба такого чужого ей человека была уже безразлична. Она стояла во тьме и молча смотрела, как хрустальные склянки от неаккуратных движений стукались между собой, издавая тихий звон, и как шуршали бесконечные листочки, полные разной информации. Думать о том, какой глупый выбор она сделала и как много отдавала ради этого человека, не хотелось. Единственное, чего Мелли искренне желала, забыть Лучино и всё то, что с ним было связано. Неожиданно Дирюсе схватил со стола большой осколок разбитой бутыли и притронулся самым острым концом до вены левой руки, которая виднелась из-под бледной кожи. Он издал тихий стон, который слышала только Мелли, но девушка с места не сдвинулась, а лишь смотрела холодным взглядом на беззащитное тело, которое с каждым вздохом становилось всё беззащитнее и беззащитнее. Рука поправила распущенные кудри, пока Лучино истекал кровью, которая медленно капала на холодный кафель. Наблюдать за этим было страшно, но Плиний, хоть и где-то внутри искреннее боялась, оставалась такой же хладнокровной. Словно в глубине её уже ничего не осталось, и снаружи лишь пустые зрачки глаз и надменная улыбка.***
Мелли лежала на холодном кафельном полу где-то по среди коридора академии. Она очнулась под серым светом, который остро пробивался среди панорамных и высоких окон. Лишь отрывками она стала вспоминать события прошедшей зимней ночи, хлопая сонными глазами и рассматривая всё вокруг. Среди полного бардака... что-то не давало до конца успокоиться; силуэт неестественно двигался, пока не рухнул головой на стол; этот странный звук, который слышался из его усталых уст, среди уже полной тишины сильно настраивал, тревожил своей спокойностью. И в один момент Плиний сорвалась, оставив свою хладнокровность на второй план, — мужчина совсем перестал двигаться и дышать. И пришло осознание. Тишина. В стенах академии разошлись нескончаемые слухи, как кто-то ночью совершил самоубийство в стенах академии. Коллеги бегали в лабораторию, когда-то для них неизвестную, и бесконечно спрашивали Мелли, а что, а как, а почему. Девушка всегда молчала, смотрела в одну точку и вовсе не моргала, каждый день она выслушивала заинтересованные вопросы и никогда она не желала на них отвечать. В её голове творился хаос и балаган, смешанные чувства и эмоции. На новогоднее мероприятие её искренне попросили не являться, ибо некоторые преподаватели стали обходить это место стороной, считали новенькую тоже ненормальной, увлекающаяся нездоровыми вещами, да и запуганная она какая-то, и за следующие пол года в её зале не прошло ни одной практической работы. Со временем суета прошла, большинство позабыло о том случае, закрыли подсобку на тяжёлый замок. Но Мелли никак не могла это забыть. Лаборатория совсем опустела.