Быт и нравы Великой Империи

Глаза Леториса, имевшие в свете прожектора травянистый оттенок, лениво переключились с голографической танцовщицы на настоящую. Тви’лека в платье из розовых лент любезно подливала в его коктейль что-то прозрачное и крепкое, при этом стоя так, чтобы чистокровному открывался наиболее выгодный вид на все её природные преимущества. Харсин опустил голову на спинку софы. Маленькие женские пальцы ещё глубже зарылись в волосы, массируя затылок. Судя по тому, что девушка уверенно находила самые приятные точки, она была профессионалом. И тви’лека, целенаправленно превращающая Лета в щедрый и безотказный овощ, — тоже. Всё вело к тому, что от вознаграждения, полученного учениками за миссию военного министерства, скоро останется по паре кредитов на утренний литровый тоник из торгового автомата. Лорд Даэр назвал бы это отвратительным примером стратегического планирования. К счастью, мастера тут не было. — Мы уйдём отсюда нищими, Лет, — с прискорбием сообщил Харсин. Чистокровный беззаботно покивал. Его далёкое завтра тоже не особо волновало. Леторис с деликатностью тронул девушку за кончик лекку, вынуждая повернуться лицом. — Родная, что это за планета? — героически собирая звуки в осмысленную речь, уточнил он. — Я бы вернулся к тебе. Как-нибудь. — Это не планета, повелитель, — звонко хихикнула тви’лека, забираясь к нему на софу. — Это космическая станция «Серп-11», а вы — в клубе «Вертиго». А я… — она вдруг замолкла, приложив ладошку к полным губам. — Ой, секрет. Нам запрещено говорить имена гостям. Леторис чуть сощурил глаза и уверенно произнёс: — Заала. — Но… откуда вы узнали, повелитель? — опешила девушка. — Я разве не говорил? У меня большой талант к прорицанию, — зловеще провыл чистокровный. — Хочешь, я загляну в твоё будущее? — Ты ситх или ярмарочный предсказатель? — едко спросил Харсин. Вообще-то имена были в паде, который сунул им администратор. А въевшуюся в мозг привычку вычитывать каждую строчку рапорта не так легко отключить и в иных обстоятельствах. — Не завидуй. — Да ты на ногах еле стоишь, «прорицатель»! Несмотря на скептицизм друга, Леторис упрямо посадил Заалу к себе на колени и прижал пальцы к лиловой коже чуть выше слуховых конусов. Его глаза закрылись. Харсин почувствовал, как к воздуху примешивается касание Тёмной стороны. — На тебе платье из чёрного сукна, — глядя в Силу, молвил чистокровный. — Украшения скромны, но изысканны и дороги. Я ощущаю чуткость и защиту вокруг тебя. — Леторис тряхнул волосами, избавляясь от видения, потом приподнялся и игриво поцеловал девушку в губы. — Ты привлечёшь богатого господина и будешь пользоваться его любовью и покровительством. — О, может быть, это вы, повелитель? — заговорщически подмигнула тви’лека. — Родная, у меня даже дома своего нет, — расхохотался ситх и невесомым шлепком по бедру вынудил её слезть. — Ну, следующая? Айри? Человеческая девушка с глубоким тёмным цветом волос выпустила голову Харсина из рук, грациозно обошла столик и присела на софу рядом с Леторисом. Ею определённо двигал интерес, а не желание гостя. Чистокровный, приняв более удобное сидячее положение, так же прикоснулся к её вискам. — Ветви морщин ползут по твоему лицу, — раскрыл своё видение ситх. — Ты знаешь, что уже не так красива, но удовлетворена положением, потому что оно могло быть хуже. Вокруг всё туманно, и я не могу тебе сказать, каким именно. — Я хотя бы доживу до старости, — беспечно пожала плечами Айри, не стирая с лица улыбки. Получив на прощание такой же озорной поцелуй, она вернулась ко второму гостю. — Давай, не стесняйся, — Леторис похлопал по сиденью рядом с собой, пристально глядя на Харсина. — Какой смысл в предсказаниях? — отмахнулся он. — Будущее всё время в движении. — Мои всегда сбываются, — с гордостью заявил чистокровный. — Почти. Харсин со вздохом поднялся с места. — Целовать не вздумай. — Зануда. Жёсткие подушечки пальцев Леториса впились в кожу так, будто он хотел проломить ими череп. Разум инстинктивно воспротивился чужому влиянию, и притупить барьеры, чтобы позволить чистокровному коснуться Силы, оказалось труднее всего. Благо, алкоголь в крови изрядно снижал концентрацию. Всё равно с подготовленным ситхом работать было сложнее, и Харсин почувствовал это, когда в виски словно загнали две раскалённые иглы. — Будет не так больно, если расслабишься, — ехидно заметил Лет, не открывая глаз. — Твоя шея в паре сантиметров от моей ладони. Довольный издёвкой, чистокровный расплылся в ухмылке, которая тут же испарилась. Его лицевые отростки нервно вздрогнули, а руки исчезли в одно мгновение. — Что? — Харсин вопросительно выгнул бровь. Мрачные перспективы его не пугали, потому что редкий ситх заканчивал жизнь мирным уходом во сне. — Мне бояться цифры четыре и рыжих женщин? Леторис жестом велел тви’леке подать ему обратно бокал с коктейлем. Только сделав спасительный глоток, он вновь заговорил. — Я видел, как кто-то держит твоё сердце в руках. Живое, сочащееся кровью. Вонзает в него ногти и с наслаждением смотрит, как оно исходит спазмами и алыми реками. Я не стану интерпретировать — твоему разуму смысл откроется яснее. Харсин, мимоходом прихватив со столика стакан, который тви’лека поддерживала полным, вернулся на прежнее место. Айри, стоявшая за софой, с утешением обвила руками его шею, но ситх с раздражением переложил её ладони на спинку. — Я второй раз на это не куплюсь, Лет, — хладнокровно произнёс он. Чистокровный дёрнул плечами. Его смешок утонул в гуле играющей за перегородкой музыки. — Не зарекайся. Вы, угрюмые верзилы, вечно те ещё безнадёжные романтики. Харсин легкомысленно фыркнул, избавляясь от остатков неприятных ощущений. — Даже Малгус? Чистокровный от гогота подавился коктейлем и выплеснул на себя почти половину, не прекращая безумно ржать. Картина, как этот кирпич за кем-то вдохновенно ухлёстывает, и вправду казалась забавной и нереалистичной. — Ладно, есть исключения, — согласился Леторис, утирая слёзы.