Акт первый
Зима в этом году выдалась до ужаса свирепой. Постоянные метели не позволяли выбраться в лес и поохотиться, редкие снежные бури сносили ветхие старые дома. Благо запасов у людей хватало, и общая борьба с разбушевавшейся стихией лишь сплотила озадаченный народ. Но Ламберт не доверял этому стремлению помогать ближнему своему в трудную минуту. Он был уверен, что, когда чёртов мороз прижмёт их сильней, от доброты и вежливости не останется и следа. Потому что люди — это люди. И на первом месте у человека всегда стоит он сам, и это правильно. Но зачем пытаться казаться лучше, чем ты есть? Ламберт такого не понимал, жил ради себя и жил сносно. Точно не жаловался. Работёнки из-за сложившейся ситуации стало только больше. Если за туши лесных животных платят даже лучше, чем за головы чудищ, то грех не взяться. Деньги никогда лишними не бывают. Он выполнил достаточно заказов и решил, что заслужил отдых. Всё-таки драться, будучи по колено в снегу, выматывает, а холодный ветер порядком достал. Хотелось просто понежиться в бадье с горячей водой, поглаживать волосатую грудь, лёжа у камина, выпить пива, а потом может и расслабиться со шлюхой. От будущих перспектив по лицу Ламберта расползлась довольная ухмылка. Недалеко в горах был какой-то город, что славится горячими источниками. Снимать там комнаты могли себе позволить только средний класс и выше. Ну и насрать, чопорные и псевдоинтеллектуальные разговоры можно и потерпеть ради райских купален. Пару дней пожить в роскоши, ни в чём себе не отказывать… Неужели это время наступило. На дорогу ушли сутки, за которые Ламберта уже успели выбесить. Он, сука, в отпуске, плевать ему на псин, что от голода сбежали от хозяев, он не занимается отловом. Максимум — прирежет для них кобелей, чтоб не доставали его с дерьмовыми просьбами. Теперь прислуге в «Горной хижине», месте «где настоящее блаженство проникает в вашу душу и остаётся там» придётся постараться, чтоб Ламберт расслабился. Хотя ему для счастья не так много и надо. Ведьмак прошёл к хозяину заведения, уговорил снизить цену до полтора тысяч за неделю с условием, что он не будет провоцировать высокопоставленных гостей на конфликты. — Пожалуйста, ваша комната под номером двадцать, — хозяин протягивает ключ ведьмаку, — находится на втором этаже. Купальни всего две, отдельно для мужчин, справа от главного зала на третьем этаже, отдельно для женщин, они слева. Вам заходить туда запрещено. — Ламберт на такое заявление нахмурил брови, но ключ взял, — Таковы наши правила. Прошу ознакомьтесь с ними внимательно, они есть в каждом номере, список лежит на туалетном столике у кровати. На первом этаже столовая и библ… — Заебал на уши капать, экскурсий не надо, — рыкнул Ламберт и направился на второй этаж, желая поскорей уснуть на кровати с чистым постельным бельём. День первый. Название «Горная хижина» не очень подходит данному построению. Да и постояльцам, покрытым дорогими тканями, слово «хижина» не нравилось. Звучит по-простому слишком. Такому размаху больше идёт «усадьба». Но что больше всего не подходило такому месту, так это грубый, невоспитанный хам в чёрных доспехах. Казалось, стоило только Ламберту сходить отлить после отличного сна, об этом уже шептались какие-то толстяки, чья комната находилась напротив его номера. «Может они мой хер обсуждают? Да, тут есть о чём поговорить», — такие мысли явно подняли бы настроение Ламберта, будь его соседями кто покрасивее. Тогда можно было бы провести целую дискуссию с приятным продолжением. Ламберт глубоко вздохнул, взял свёрток бумаги с правилами и уселся на пол у конца кровати, напротив потухшего ночью камина, который был связан с единственным соседним номером. На это сомнительное удовольствие Ламберт пока закрывал глаза, так как девятнадцатый пустовал, и единственные звуки, доходившие сквозь дрова, были только от завывающего снаружи ветра. — Так. Дорогое гости рады… — глаза сразу скользят вниз, пропуская формальности, — Первое — перед заходом в источник помыться в бадье в предбаннике, — логично, воду из грунтовых вод они же не могут поменять, — Второе — все важные и дорогие вещи оставляйте в своей комнате, — ага, значит, воришки и тут бывают, — Третье — заходить на территорию купален противоположного пола запрещено! Лицо Ламберта темнеет. Третий пункт какой-то притянутый зауши. Подглядывать это же не ударить, не оскорбить. Наоборот, как комплимент. Ты показываешь свой интерес. — Ладно, допустим это нельзя, что тут ещё, — Ламберт бегло читает пункты про взаимное уважение гостей друг к другу, запрет на содержание домашних животных, прочую чушь о заботе комфортного пребывания тут каждого, ещё терпя повисшие на нём ограничения, но от последнего он начал закипать. «Восьмое — на территории «Горной хижины» запрещается пользоваться услугами женщин низкой социальной ответственности.» Ламберт даже сначала не понял, кто такие эти загадочные безответственные женщины, а потом до него как дошло. — Пиздец. Это ж надо так шлюху обозвать, — он выбросил лист в камин, — Как тут развлекаться тогда? Есть, спать да мыться. Будто я старик и подохну скоро. Ламберт взял чистую рубашку со штанами и направился последовать единственному стоящему правилу, а потом хорошенько искупаться. День второй Что ж горячие источники стоят каждого орена. Контраст горячей воды и прохладного воздуха доставлял необычное удовольствие. Мышцы Ламберта не будут ныть год точно, эта гидротерапия для них была такой же желанной, как первая кружка пива для подростка. Кормили достойно, не придерёшься. Персонал уточнял предпочтения, был услужлив, но жопу не вылизывал. Золотая середина. За вчерашний день Ламберт успел встретить всех гостей хижины: двух толстяков, что жили в комнате напротив; парочку молодожёнов, которая определённо раздражала влажными поцелуями напоказ; и вишня на торте — бабулю с внуками. Этих спиногрызов хотелось пригвоздить к столу, дать их задницам хорошего ремня, сделать что угодно, лишь бы заткнулись и перестали быть гиперактивными. И если девочка быстро успокаивалась, стоит только бабке напомнить, что она леди, а леди, видите ли, не оставляют сопли и козявки на страницах книг про этикет, то с мальчишкой был пиздец. Старая карга всё спускала ему с рук. И Ламберт как никогда был рад, что стерилен. Не хотелось самому иметь такое «счастье». Библиотека не представляла из себя чего-то особенного, да и Ламберт не фанат научных работ или прозы с поэзией. Но в ней был укромный уголок, скрывающий его от любопытных глаз шкафами. Там у окна был небольшой столик с двумя креслами. Уютная атмосфера была создана специально для приятной беседы. Но у Ламберта нет собеседника. Ни здесь, ни где-либо ещё. И он чувствовал, что, если тот не появится в ближайшие сутки, то пусть он просрёт много денег, но покинет это место. И не потому что тут кроме еды и удивительной купальни нет ничего интересного. А потому что, замечая других гостей, в его груди начинало страшно ныть то, что Ламберт привык глушить множеством заказов, выпивкой и сексом. То, что он искренне ненавидел и презирал. Чувство одиночества. День третий (1) «And I'd be lying If I kept hiding The fact that I can't deal And that I've been dying (yeah) For something real That I've been dying for something real» Что вообще за бред. Ты ведьмак, суровый, грубый и сильный. Такой сильный, что любой твари даст пизды. Но наедине с собой грубый камень мягчает и становиться тряпкой. Это нужно прекращать. Ламберт решает, что сегодня последний день наслаждения тёплой водой. И пусть его сожрёт жаба, зато сопляки больше не будут бесить его своими криками. Звуки поцелуев не будут раздражать острый слух. Рожи набитых мясом и костями мешков соседей не будут мозолить глаза. Нет. Ну и хрень. Что за приступ тоски? У Ламберта на подобное есть проверенное лекарство — виски. Последний вечер. С холодным бокалом и бутылкой высокоградусного алкоголя в его маленьком личном уголке. Метель бушевала за окном, на стекле, покрытом инеем, были вырисованы причудливые узоры. И надо было в свой отпуск так расклеиться. Проёбывает такое хорошее место. После третьего стакана голову Ламберта покинули все мысли, он просто жил моментом. Все остальные давно спали. Через час –другой, когда ветер немного утихнет, он поднимется в свою комнату, соберёт вещи и свалит отсюда. Может направится в Каэр Морхен. Среди ведьмаков Ламберт не способен позволить себе морально пострадать. Если будет Трисс, станет не так скучно, как обычно. Другие ведьмаки. Они же его товарищи, те, в ком он уверен. То дерьмо, через которое они прошли, сплочает сильней дурацкой непогоды. Ламберт доверяет им, готов отдать за любого из этих говнарей свою жизнь. Но может ли он назвать их своими друзьями? В кругу друзей тебе же легче унять боль внутренних порезов? Но в их ведьмачем кругу самого молодого не отпускал тихо ноющий зверь. — Что за дерьмо, — на выдохе прошептал Ламберт, налил себе четвёртый бокал и залпом его осушил. С обидой заметил, что в бутылке оставалось порции на две не больше. Только голова стала чистой, как опять по новой. Со стороны холла послышался шум. «Наверное, это уборщица, сейчас дойдёт до меня, будет прогонять. И наверняка в ужасном настроении. Мелкий «случайно» уронил тарелку с тефтелями и решил попинать мясные шарики по всему первому этажу, — Ламберт прихватил стакан с бутылкой, — допью у себя.» Он вышел из библиотеки, повернул налево к холлу, чтоб пройти через него к лестнице. — К сожалению для вас, я не слепой, срок этой бумажки не истёк. Так что я беру этот ключ и пойду в свою комнату, я всё-таки заслужил, — от стойки с хозяином донёсся приятный голос. Молодой человек слегка тянул гласные, что придавало его голосу мелодичность. Но Ламберту уже всё равно. Ещё даже не полночь, а он не пьян вусмерть. Нужно скорее это исправлять. Немного шатаясь он дошёл до комнаты, потратил время на разжигание камина и плюхнулся напротив него. Стакан успешно забыт, и ведьмак присосался к горлу бутылки. Огонь успокаивал лучше живописи мороза. Ламберт начал бы дремать, если не голос из камина. Тот мелодичный. — О, камин уже горит. Как удобно. Ламберт удивленно поднял брови. — Ну заебись, -вышло недовольное бурчание. — Кто тут? — в голосе не было испуга, только настороженность, послышался лязг стали, будто кинжал вынимают из ножен. — Глянь в камин. Через огонь Ламберт увидел зимние сапоги, а затем его новоявленный сосед присел на корточки. И взгляд перешёл с тающего на носках снега на невозможно голубые глаза. Они были прищурены из-за жара, исходящего от камина, но смотрели внимательно. Ведьмак почувствовал, как кинжал угодил в кровать рядом с его левым глазом. «Я не среагировал, потому что пьян, определённо. Не засмотрелся же я на него.» — Я спрошу ещё раз. Кто тут? — голубые глаза не отпускали, гипнотизировали, и, если второй кинжал угодит уже в цель, Ламберт всё равно не сможет оторваться. — Меня зовут Ламберт, я ведьмак из Школы волка. — Ведьмак, — чудо из другой комнаты положило кинжал на пол и дружелюбно улыбнулось, — я Лютик, будем знакомы! Послышался стук в окно, будто от ногтей. — Ой, подожди, мне нужно впустить кое-кого, — Лютик поднялся и отошёл к окну. Если это очередная парочка влюблённых, брюнет срыгнет виски прямо в этот чёртов общий камин! Как же надоело. Он опять уставился на огонь и стал ждать. А чего он ждёт? Вроде ветер стал не таким сильным, можно собрать вещи и отчаливать, как и планировал. — Вот красавица, давай греться, — Лютик уже с босыми ногами присел по-турецки в полуметре от ведьмака, поглаживая тихо фырчащую рыжую лису, — Эби, этот поджарый привлекательный мужчина — наш сосед, Ламберт. Ламберт, знакомься с моей единственной подругой — Абигайл. «Как он сказал? Поджарый и привлекательный?» — Единственная подруга и лиса? — Ламберт поставил бутылку крепкого справа от себя, пить в одиночку расхотелось. Эби на такие слова обнажила передние верхние клыки. — Какая есть, — Лютик нежно погладил её по голове, та посмотрела на него и успокоилась, — уж лучше людей точно. — последние слова сосед сказал шёпотом, но Ламберт услышал, — Не хочешь стать моим единственным другом? — в голубых глазах блеснул интерес. — С такими сопляками не братаюсь. Тебе сколько? Лет восемнадцать? — Двадцать, — при ответе он гордо выпятил грудь в белой простой рубашке с затянувшем талию, чёртом корсете, — и даже не представляешь, как это удивительно. — Что удивительно? Что ты смог вырасти, — Ламберт важно поднял указательный палец вверх, — аж до двадцати годиков? — Именно, — Лютик ответил на полном серьёзе, без тени шутки. Ламберт почувствовал себя неудобно. — А бутылку с чем ты отложил, а? — секунды напряжения ушли, будто и не появлялись. У Лютика удивительно быстро менялось настроение. — С тем, что тебе пить рановато, — Ламберт посмотрел с насмешкой и почесал свою щетину. Мол смотри — я-то уже большой дядя. — Ничего не рановато. — Лютик заёрзал, собираясь через горящий камин попасть к Ламберту и украсть его спиртное. И Ламберт начал в это верить, ведь парень стал становится на колени, но лисица пресекла возможное преступление. Она укусила Лютика за запястье, — Ай, Эби ну ты чего?! Рыжая показала язык и убежала на кровать, делать себе гнёздышко из покрывала. — И это, значит, я ещё ребёнок? — Лютик сел полубоком, ожидая реакции на свой вопрос. Но Абигайл только свернулась клубочком и накрыла мордочку пушистым хвостом. Ламберт на всё это ребячество насмешливо хмыкнул. — Я посмотрю на тебя весёлого, когда завтра с утра ты не найдёшь свою бутылочку, — хитрое покрасневшее лицо выглядывало из стены огня, и Ламберт почувствовал внутренний укол тепла. — Буду ждать, — сказал напоследок ведьмак и улёгся в кровать. Сегодня он не уйдёт.Акт второй
День четвёртый (2)You look like an angel Walk like an angel Talk like an angel Ламберт сквозь сон слышит звучание лютни и нежный тихий голос. В голове сразу всплывают голубые глаза с отражением танцующего огня. But I got wise You're the devil in disguise Oh yes you are The devil in disguise Огонь начинает захватывать вдруг потемневшую радужку. На лице Лютика появляется угрожающая улыбка, это выглядело жутковато на фоне весело звучащей песни. You fooled me with your kisses You cheated and you schemed Heaven knows how you lied to me You're not the way you seemed Звон струн разбудил Ламберта. Он подрывается с кровати, выхватывает меч, стоящий у тумбочки, чувствуя чужое присутствие. — Тише, тише, — Лютик медленно поднимает руки с лютней, — разбушевавшийся ведьмак должен успокоиться. Лютик мирный, Лютик хотеть дружить, — музыкант не выдерживает и улыбается во весь рот. Растрёпанный, могучий ведьмак со следами от подушки и слюнями у лица, с наспех выхваченным оружием выглядел очень забавно. Ламберт стоит в помятой одежде в ступоре. Только проснувшийся мозг работал с запозданием. Лютик сидит на стуле у его кровати. С лютней. Эта песня не была частью сна? — Нет, её автор я, а не твоя необразованная башка. Ламберт несколько раз мигает. Надо быстрей отходить ото сна. — Как ты сюда пробрался? — Ламберт ставит меч на прежнее место и идёт к окну, чтобы умыться снегом. Прошлым вечером он не собирался подготавливать себе тазик с водой, как и пополнять дрова. Спиной он чувствовал внимательный взгляд. — Через камин. Ламберт посмотрел на пол. Бутылка виски стояла пустая, кинжала в деревянной стенке кровати не было. Вот же мелкий паразит. — Не многовато градусов на малый возраст? — закончив умываться и почесав спину, Ламберт садиться на кровать. Замечает следы сажи на когда-то белоснежной рубашке, а ещё на лице, прямо рядом с уголком губ. — Да ты в свои двадцать и не такое выпивал, а, милсдарь ведьмак? — Ламберт на это угрюмо фыркнул. — Мою молодость вообще лучше не вспоминать. От такого дерьма даже здешние купальни не отмоют. — Моя не лучше, — Лютик опустил наполнившееся яростью глаза вниз. Он слишком крепко сжал гриф лютни, какая-то струна противно зазвенела, будто крикнув от боли. Этот звук прогнал призраков прошлого, появившихся в сознании. Ламберт постарался сменить тему. — Про кого та песня? — А ты попробуй угадать, — Лютик облизнулся, нагнулся вперёд и поставил подбородок на сложенные замком кисти рук, что упирались на колени, — у тебя есть три попытки. — Если я угадаю, то что мне за это будет? — взгляд Ламберта метнулся к уголку губ, который теперь поблёскивал от слюны. — Ищешь во всём выгоду? — Иначе бы я не смог тут отдохнуть. — Следующую песню я посвящу тебе, — в голубых омутах мелькнул пьяный блеск. — Пойдёт. — Ламберт, кончено, рассчитывал на другое, но пусть будет песня. Пересел ближе к спинке, стал задумчиво поглаживать грудь, — Первое, что приходит на ум, так это ты. Лютику понравились эти слова, он загадочно улыбнулся. — Нет я себя, конечно, очень люблю, но песни о себе ещё не сочинял. — Тогда…это про Абигайл? — Снова мимо, — Лютик пытался незаметно пялится на волоски, что виднелись из-под ворота рубашки, но у него не получалось, — последняя попытка. — Про твою девушку? — Не угадал, — бард встал и подвинул стул к столику, — это про мою мать. — Что ж, — Ламберт поднялся, чтоб отпереть дверь для Лютика, он явно собирался пойти к себе, — у тебя очень красивый голос. И песня ничего так. — Спасибо, — Лютик мило почесал за ушком. Ведьмак засунул ключ в скважину и понял, что он не поворачивается. Дверь была открыта всё это время…то есть он вчера даже об этом не подумал? Лютик хихикнул положил свою ладонь поверх руки Ламберта и толкнул её вперёд. Мужчина почувствовал мозоли на кончиках пальцев и заметил, что при всей некой женственности Лютика, руки у него были сильные. Ведьмак почувствовал, как напряглись мышцы Лютика. Посмотрел вперёд и понял причину. На них с презреньем пялились свиньи из десятого. Стояли в коридоре, точно выжидали, когда господин ведьмак выйдет поссать, чтоб опять начать шептаться. — Лютик, — он положил на твёрдое плечо свободную руку, — не бери это в голову. Пойди проведай свою подругу, она скорее всего успела соскучится. Встретимся в столовой через полчаса, хорошо? Лютик кивнул, перестал держать чужую руку и сделал шаг в сторону своей комнаты. — Вы знаете, что ночевать не в своём номере — это нарушение одного из правил данного заведения, — скрипучий голос одного из толстяков был хуже собачьего дерьма под дверьми. — И что прикажете делать, достопочтенные? — Лютик не дошёл до своей двери, а нужно было сделать только ещё один шаг. — Если мы заметим ещё хоть одно нарушение, наши подчинённые покажут вам более подходящее место отдыха. Да, (3)Якуб? — второй мало чем отличался от первого. Хотя нет, второе животное было полностью лысым, а на голове Якуба из последних сил держались пять волосин. Они стояли в дорогих халатах, с тяжёлыми перстнями на пухлых пальцах. От них исходила странная вонь высокомерья и гордыни. — Ты прав, (4)Василий, как всегда, — Якуб важно пригладил редкие волосы на голове и начал двигаться к лестнице на завтрак. Его друг направился следом. Немного иронично. Царь следует по пятам. — (5)Pierdolić to, — Ламберт пошёл за ними и не заметил кровожадное выражение лица Лютика.*
Ламберт не увиделся с Лютиком ни в столовой (а он ждал, с учётом того, что доходчиво объяснял толстосумам, на кого можно залупаться, а на кого не следует, где-то час), ни в библиотеке, ни в главном зале на третьем этаже, ни у их комнат. Он стучал в его дверь, окрикивал через камин, но никакой человеческой реакции на это не последовало. Эби недолго порычала и всё. Выходил во внутренний двор, барда не было. «Значит решил погулять по городу. И чего это я его ищу? Будто мне есть дело до этого парня. Стоп, город, -Ламберт шлёпнул себя по лбу, — я же могу там развлечься с девочкой». Он дождался вечера, немного прихорошился, не забыл запереть дверь и вышел на поиски борделя. Дальше всё происходило быстро и на автомате. Выбрать более-менее смазливую девку, немного выпить с ней, заплатить и хорошенько трахнуть. Возвратившись в «хижину», Ламберт не стал долго принимать водные процедуры, ополоснулся и довольный тем, что никакие голубые глаза не всплывали в сознании при сексе, улёгся в чистой рубахе спать. You look like an angel Walk like an angel Talk like an angel But I got wise You're the devil in disguise — О курва… День пятый (6)“Cause it's cold outside, when you coming home Cause it's hot inside, isn't that enough I'm not in love» Этим утром никто Ламберту не пел. И слава Мелитэле, можно разобраться в себе. Лютик был весёлым, малость кокетливым (или не малость) и загадочным. Ведьмак тоже не открытая книга, но рядом с ним все эмоциональные барьеры куда-то девались. Не говоря про чуткость его сна. Это было очень непохоже на Ламберта. Он обычно посыпался от любого шороха, многое происходило в жизни, и лучше быть всегда на стрёме. А после разговора с бардом он что, расслабился? Или не почувствовал угрозы? Парень метал кинжалы, будь здоров. Так что мог и прикончить, если бы собирался. Уж лучше людей точно. Не хочешь стать моим единственным другом? Недолюбливал людей, это у них с Ламбертом общее, и серьёзно задал тот вопрос. Завести дружбу с ещё совсем мальчишкой. — Как же ты жалок. Сначала ныл, что одинокий такой, несчастный. А теперь ломаешься. — Ламберт поднялся с постели и случайно задел пустую бутылку. От воспоминания того, как Лютик облизывался, по спине прошли мурашки. Ведьмак поднял бутыль, пара капель ещё осталось. Полностью пустая ёмкость отправляется в ведро у входа. На языке нет горечи, вкус не ощущается, но губы Ламберта горели. — Бред, — ведьмак повертел головой и вышел в коридор. Никаких чужих взглядов не было. Ламберт довольно хмыкнул под нос и пошёл в столовую. Он умел припугнуть.*
Сильных метелей не было сутки, так что вечером Ламберт подумывал сходить прогуляться в город. Его сосед так и не объявлялся, напиздел и свалил, небось. Его привлекательная внешность давала фору в знакомствах, так что пацан точно имел в подругах не только лисицу. В дверь постучали, ручка двинулась и показалась голова Лютика. — Опять дверь не закрыл на ключ? Старость берёт своё? — насмешливость скользила в вопросе. Ламберт закатил глаза. — Чего надо? — Прости, что не пришёл к завтраку, — Лютик немного замялся, — появились дела, а потом я заработался. — Заработался? — Да, выступал в таверне в городе до самого утра, а как вернулся сразу спать улёгся. Только проснулся. Лютик действительно выглядел слегка лохматым и отдохнувшим. На нём была другая рубашка, светло голубого цвета и уже без корсета. — А Абигайл не голодает с таким другом? — О, не беспокойся, — Лютик прошёл в комнату и попытался уложить волосы, смотря в зеркало, — мы с ней часто расстаёмся. У меня появилась к ней просьба, она и ушла её выполнять. — А что попросил? — Ламберт встал сзади Лютика и смотрел в его глаза через отражение. От волос едва исходил запах спиртного, который обычно стоял в тавернах, Ламберту он показался приятным. — Кое-какую вещицу, — эти глаза опять лукавили. — Любишь ты не договаривать. А у меня появилась парочка вопросов. Лютик сделал шаг назад и упёрся спиной в грудь собеседника. — Давай я на них отвечу за чашкой чая, — Лютик отходит к двери и Ламберт смотрит на него с долей разочарования. — Ладно. Нам нужно спуститься на первый этаж. Одна из прислуг с радостью согласилась принести чайный сервиз с печеньем в библиотеку, она оставила небольшой колокольчик на столе, вдруг её услуги понадобятся. — Один вопрос от тебя, один вопрос от меня, — Лютик добавил в свою чашку две ложки сахара и начал, не спеша, помешивать . — Вечер обещает быть интересным, — Ламберт добавляет себе молока и, подув, делает глоток, — только отвечай честно, я пойму, если ты врёшь. — Аналогично, — бард отпивает чай и съедает печенье. Ламберт не понимает, как со сладким чаем можно есть сладкое печенье. На вкус должно быть ужасно. А потом вспоминает, Лютику же всего двадцать. — Почему для тебя дожить до двадцати уже подвиг? — Потому что такие, как я вообще не живут, — Лютик смотрел на лёгкий снегопад за окном. — Что это значит? Вы, барды, любимчики у пьяниц, и никто вашей смерти не желает, — Ламберт почесал щетину и вытянул ноги, расслабившись. У Лютика просто своеобразное чувство юмора или недостаток внимания. Лютик проигнорировал эти слова. — Я слышал ведьмаки крадут маленьких мальчиков, чтоб вырастить новых мутантов. Ламберт впервые напрягся в компании Лютика. Рано он расслабился. — Считаешь меня чудовищем? — Нет, наоборот, — бард посмотрел в глаза ведьмака, — ты самое прекрасное, что я видел. «Хорошо, что кожа не способна краснеть», — подумал Ламберт. — Хуй ли? — грубостью он пытался спрятать смущение. — Я вижу суть каждой личности, и твоя мне безумно нравится. Ламберт отправил в рот печенье. На такие провокации он не поведётся, но сердце предательски ёкнуло. — Твой вопрос, — прочистив горло, сказал ведьмак. — Точно, — Лютик вернул взгляд на падающий снег, — Как тебя забрали ведьмаки? — Отец отдал. — А мать? «Что за эмоциональные горки. А где вопросы по типу: когда у тебя был первый секс? Со сколькими спал? Ламберт, а ты гей? Не хочешь короткий роман в стенах «хижины»? Нет, мы будем вспоминать самое дерьмовое время в моей жизни.» — После меня, Лютик. Это не тот вопрос, который даётся мне легко. Почему твоя мать «дьявол под маской ангела»? Свет от лампы на столе играл на лице Лютика, и, если не ведьмачье зрение, Ламберт бы не увидел, как бард слегка нахмурил лоб. Они оба ступают на опасную тему. — Она казалось мне самой замечательной женщиной на свете. Очень умной и сильной. Но потом она… — Ты можешь не говорить мне, если тяжело, — Ламберт, решив успокоить себя и Лютика прикосновением, положил свою ладонь на его. — Не тяжело, — Лютик поджал губы, — она собралась убить меня. — Пиздец, — ошалело ругнулся Ламберт. Даже его отец, будучи пьяным, до такого не доходил. Только избивал. — Да всё в порядке. Я убил её быстрей. Он не ослышался? Лютик прикончил родную мать?! Вот этот милый мальчишка, в присутствии которого Ламберта впервые не разрывает изнутри? Ведьмак не мог поверить. Бард переплёл их пальцы. Нет, Лютик просто защищался. У него не было другого выбора. Ламберт слышал о вещах и похуже. — Честность за честность. Моя часто плакала. Она была слабой. И физически, и морально… — он тяжело сглотнул, — А когда меня забирали не хотела отпускать. — Она тебя любила, — губы Лютика чуть приподнялись в нежной улыбке. Ламберт медленно кивнул. Он плохо её помнил, но одну черту унаследовал. Быть побитым, но не сломанным. Может это и увидел Лютик в нём? — Чтобы у тебя не случилось в прошлом, Ламберт, — бард допил свой чай, — не терзайся этим. Ламберт погладил его ладонь большим пальцем в знак благодарности. Лютик прав. Прошлое уже не важно, они сидят вместе в тепле, приоткрывая души друг друга, наслаждаются вкусным чаем, а былое должно быть позади. Дальше они делились своими забавными историями, поедая печенье. Смех Лютика был звонким и согревал лучше любого камина. Ламберт не помнил, когда в последний раз чувствовал себя так свободно. Гнетущие мысли не трогали его, в теле была лёгкость, и только чужая ладонь была доказательством того, что происходящее не сон. — Как тебе хватило денег на пребывание здесь? — спросил Ламберт после очередной истории про бурную пьянку в таверне после сотой баллады о любви. — Я возмущён, — Лютик пихнул его плечом, — думаешь я плохой музыкант, и имею проблему со средствами? — Нет, просто ты продолжаешь выступать, хотя вроде отдыхаешь тут, — Ламберт слабо щёлкнул барда по носу. Лютик сморщил атакованный орган обоняния. — Я помог местным найти их собак, — Лютик продолжил говорить уже доверительным шёпотом, — хотя всю работу сделала Эби. Они отблагодарили абонементом сюда. «А, те псины голодные.» — И на сколько ты тут? — А ты? Я имею больше прав на вопрос, — они вместе хихикнули. Это правило поочерёдности вопросов уже давно забыто. — Сегодня пятый день, осталось два. — Уже успел подглядеть за девушками? — Ламберт определённо легко привыкнет к этому игривому голосу. — Нет, тут за такое поймают и накажут. — Тогда пойдём вместе подглядывать? — Не за кем тут, — Ламберт зевнул и продолжил, — если только ты не по престарелым бабулькам, замужним девицам или детям. — Второй пункт вполне ничего, — мужчина посмотрел на Лютика нахмурено, — я шучу. Сейчас я только по престарелым брюнетам. Ламберта раззадорили эти слова, прикосновения ладоней ему стало мало. Он потянулся второй рукой к щеке Лютика, случайно задел колокольчик, тот звякнул и упал. «Неуклюжий медведь», — Ламберт тихо рыкнул сам на себя, а потом почувствовал, что его губ коснулись чужие. Они обхватили нижнюю, слегка прикусили и исчезли. Он не успел удержать их и углубить внезапный поцелуй, Лютик сорвался с места и вышел в просторный зал библиотеки. Ведьмак поднялся, чтоб догнать его. Послышалось, как кто-то упал на пол. Ведьмак увидел мерзко улыбающуюся парочку молодожёнов. Под их ногами лежало тело прислуги, которая шла на звон колокольчика. — Что за неуклюжая щепка, ты не видишь, что мы тут проходим? — парень пнул своим кожаным ботинком лежащую. Тихий крик отразился от стеллажей, полных книг. Весь романтичный настрой угроблен этой сценой. — Ты прав, дорогой. Она так же не воспитана, как моя бывшая камеристка. Как думаешь, её повесят за столь вольное поведение? — девушка, махая на себя веером с перьями каких-то редких птиц, обняла мужа за талию. — Всё будет, как ты пожелаешь, — он потянулся за поцелуем, но его лицо встретил кулак. Мужчина налетел на стол поясницей и, не успев заорать от боли, потерял сознание. Ламберт не собирался церемонниться, из-за них он уже не утащит Лютика обратно к столику. — У мутированных выродков мозги пропадают вместе со страхом! — женский визг дал по ушам, — Ты хоть знаешь какие себе заработал проблемы?! — Если ты не заткнёшься, я перережу тебе глотку. Услышав угрозу от знакомого голоса, на Ламберта накатило желание. Он обернулся, Лютик помогал подняться прислуге, что безостановочно извинялась и благодарила, безразлично смотрел в лицо девушке. Высокопоставленная сука что-то пропищала и кинулась к телу мужа. Дойдя до дверей их комнат Ламберт не сдержался. Одной рукой надавив на затылок, другой обняв за талию, он начал глубоко целовать Лютика. Его пыл заразил барда, ответ последовал почти тут же. Ламберт уже не думает, что излишняя сладость противна на вкус. Она была великолепной. Или дело в партнёре? Чавкающие звуки были слышны, наверное, всему этажу. Они задыхались, отрывались друг от друга, глубоко дышали, и продолжали ласку. Ламберт решил отомстить за произошедшее в библиотеке и больно кусил верхнюю губу. Лютик едва слышно простонал, от такого звука кровь резко потекла к паху. Ламберт вжал парня в стену, протиснул колено между его ног и довольно хмыкнул сквозь мокрые поцелуи, когда ощутил твёрдость чужого члена. Надавил, и Лютик поднял голову к потолку. Дыхание было глубокое, тёмные волосы у лба намокли от пота, а глаза смотрели расфокусировано, зрачок быстро расширялся. Ведьмак, не отрывая зрительного контакта, собрался снять с Лютика рубашку. Он протиснул руки под неё, коснулся тёплого живота и стал переходить на спину. Как вдруг чувствует смену положения. Лютик резко прижимает Ламберта за горло к противоположной стене коридора. Мужчина сильно сжимает ягодицы барда, воспринимая удушение как часть прелюдии. До тех пор, пока Лютик не отцепил сжимающую горло руку своей свободной. — Прости, я пока не могу. — задыхаясь, проговорил Лютик и отступил, — За такой облом я обещаю, что всё-таки посвящу тебе песню. Парень быстрым шагом идёт к лестнице, наверное, закончить всё рукой в предбаннике, а у Ламберта появляется новая куча вопросов. Зато он понял, что никаким другом Лютик ему не будет. День шестой (7)“The first line on the first page To the end of the last page From the start in your own way You just want somebody listening to what you say It doesn't matter who you are» Ветер завывал за окном. Лютик вздрогнул, Ламберт погладил его по спине, согревая, и поцеловал в макушку. Они лежали на кровати, читали легенды о великих троицах: Волшебниках первого ранга, Исповедницах и Искателях с Мечом истины. Никого с подобными силами уже не осталось, а этим историям уже более тысячи лет, родители рассказывают их как сказку детям на ночь. Возможно это правда происходило на самом деле, и по миру когда-то ходили горячие Морд-Сид в кожаных костюмах, Ламберт бы тогда попробовал подкатить к одной такой. Лютик на такие мечты ведьмака рассмеялся и сказал, что она бы ему член откусила. И вообще он предполагает, что они все по девочкам, описывалась слишком сильная связь между «сёстрами». — Если бы мы родились в это время, я бы хотел, чтоб мы были (8)Морд-Сид, — сказал Лютик, — Две красотки, независимые и не боящиеся боли. — Тебе определённо пошли бы все эти ремешки, — Ламберт старался не уходить далеко в свои фантазии. Раз Лютик не готов, он принуждать не собирался. Хотя мысль взять парня силой разжигала животное нутро. Нет. В кои-то веки он может получать удовольствие от простого разговора. Портить это время своим возбуждением не стоит. А много ли времени? Сегодня, завтра, и на этом всё закончится? Лютик первый человек, который отказал Ламберту в сексе. Это как неоконченный ведьмачий заказ, будет занозой в заднице. Пока не переспит с ним, точно не отпустит. Дочитали до смерти Магистра Рала и решили сходить в городскую таверну, размять мышцы, выпить, послушать сплетни. Последние интересовало только Лютика, вдруг подвернётся что-то интересное, и он вдохновится написать пару стихотворений. Они выбрали непримечательный столик у окна и заказали по пиву. Несколько людей узнали Лютика, просили его спеть, но Ламберт запретил брать лютню с собой: «Потом напоёшься. И вообще ты мне балладу обещал, а эти пьяницы обойдутся». От этого воспоминания Лютик блаженно улыбнулся. Он привычно сложил руки замком, поставил на них подбородок и стал любоваться Ламбертом. Цвет глаз — расплавленное золото — стал его любимым, рубашка немного подчёркивала мышцы, но не сковывала движения, шрамы и щетина придавали лицу грозный вид. Однако душа у Ламберта была как у брошенного медвежонка. Ему хотелось подарить все свои малочисленные светлые чувства, приручить и привязать к себе. Привязать так, чтобы после смерти Лютика его отношение к нему не изменилось. В таверну забежал мужчина и начал кричать: — Люди, там Егоровы того… — он, не веря собственным словам, продолжил с радостной улыбкой, — с горы сбросились. — Да врёшь! — крикнул старик у бара — Чтоб деспоты да сами в ад вернулись? Быть такого не может. — Как ты назвал наших великодушных хозяев? Завязалась драка, которую подхватила половина завсегдатаях. Вторая половина начала шептаться о духах Исповедниц, восстанавливающих справедливость. — Слышал? Вчера в лесу нашли трупы милсдаря Якуба и Василия. — Да. Хорошенько кто-то постарался. — Милостивая Мелитэле, нет, так над людьми издеваться. Это полное зверство. — Да они не люди, а монстры самые настоящие, — послушался плевок, — так им и надо. Мы не каждый день едим, а они себе пиры постоянно устраивают. — А что с их трупами? — У одного отгрызаны все пальцы на ногах, скальп срезан и с хуем что-то, а у другого язык вырван, да кишки наружу. — Чего, прям из живота? — поражённый шёпот. — Прям из жопы. — Да врёшь, невозможно такое. Из обрывков фраз до Ламберта начало доходить, что все погибшие были из «Горной хижины». Для полного набора не хватало бабки с детьми. Он переключил своё внимание с гула и драк на Лютика. Он всё так же сидел, не отрывая с ведьмака взгляда и улыбаясь. Ничего из происходящего его не удивляло. Даже не было достойно секунды его времени. Лютик отхлебнул пиво и поморщился, вкус оставлял желать лучшего. Да это тебе не сладкий чай с печеньками. Ламберт уставился на свою кружку. Пена уже осела, на глади тёмной поверхности отображалась голубая луна. Она напомнила глубокие глаза Лютика. Глаза Лютика Ламберта будто молнией ударило. Ещё никогда его мыслительный процесс не был таким быстрым. Мать Лютика пыталась его убить, такие как Лютик вообще не живут, кинжалы как вид оружия, способность видеть суть человека, и наконец чёртовы глаза. Лютик, ёбать Искателя в сраку, был блядским (9)Исповедником! Бард, будто понимая мысли Ламберта, кивнул головой и улыбнулся ещё шире.Акт третий
Четыре месяца спустя
— Абигайл ещё долго будет искать этот ёбаный Радокхунь? — как же это целомудрие бесило Ламберта словами не передать. Особенно когда ты путешествуешь с таким соблазнительным Исповедником. Он уже устал кончать в ладонь, лапая задницу барда. Нет, к его заднице не было никаких претензий. Лучшая на всём континенте, во всём мире живых. — Правильно говорить (10)Радохан, Ламберт, — Лютик уселся за спиной Ламберта и, поцеловав в колючую щёку, обнял его, — мне тоже трудно. Я вообще никогда не сдерживал силу, и сейчас мы оба ходим по охуенно тонкому льду. Но эта вещь очень древняя. Нам повезёт если за год хоть зацепку на него найдём. — Год?! — крик эхом распространился по лесу. Они выполняли заказ по ликвидации крупной шайки бандитов, но до них ещё два дня добираться, так что привал никак не помешает. — Лютик, я же не железный. Либо перестань быть таким пиздатым, когда входишь в раж, либо давай исповедуй меня прямо сейчас. Ай! Исповедник больно куснул его за шею. — Если ты, дурень, не понял, после исповеди человек становится моим рабом до момента своей или моей смерти. Его личность перестаёт существовать, — Лютик лизнул выступившие капли крови, — а ты, мой медвежонок, прекрасен такой, какой есть. Исповедовав тебя, я просто убью нас. Ты этого хочешь? — Совсем нет, — Ламберт заправил прядь волос Лютику за ухо. Лютик. Самое невероятное, что Ламберт видел в своей жизни. Последний обладатель силы исповеди. И никаких потомков не будет, он такой же бесплодный, как и ведьмак, спасибо Создатель. Только неуправляемых детей им не хватало. Вместе они идеальный бракованный дуэт для всего мира. Ламберт легко рубит чудовищ, а Лютик — чудовищ с разумом. Ведьмаков всегда ненавидели за их силу и непохожесть на других, а какое отношение будет к мужчине-Исповеднику невозможно и представить. Да, у Лютика иногда срывало крышу, и он мог устроить бойню. А после увиденного (11)Кон-Дара Ламберту, уже профессиональному ведьмаку и сильному мужчине между прочим, приходилось сутки отходить. Но он уже запал в сердце, проник в сознание и построил там себе дворец. Ламберт больше не мог представить себе жизнь без него, как бы приторно-романтично это не звучало. Это правда. — Помнишь, я кое-что тебя обещал? — Лютик встал с земли и отошёл к их сумкам. — Что купишь себе платье с корсетом, если я перестану во сне домогаться тебя? — Ламберт успел увернуться от летящей в голову шишки, — Ладно, ладно. Про что ты? Лютик взял в руки лютню, проверил, настроен ли инструмент, и начал играть. Посмотрел по-особенному ему в глаза, и вопрос Ламберта отпал сам собой. (12)Wise men say only fools rush in But I can't help falling in love with you Shall I stay Would it be a sin If I can't help falling in love with you Лютик смотрел на него влюблённо. Like a river flows surely to the sea Darling so it goes Some things are meant to be Он приблизился и сел на колени ведьмака. Take my hand, take my whole life too For I can't help falling in love with you For I can't help falling in love with you У Ламберта заслезились глаза. Он как можно сильней прижал к себе барда и прошептал: — Это я не могу не любить тебя.метки
1 — Lana Del Rey — 13 Beaches Перевод: И я солгала бы, Если бы продолжала скрывать Тот факт, что я не могу справиться, Что я до смерти хочу чего-то, (да) Чего-то настоящего, Что я так хочу чего-то настоящего. 2 — Elvis Presley — Devil in Disguise Перевод: Ты похожа на ангела, Ты ходишь, как ангел, Говоришь, как ангел… Но я не так уж глуп: Под маской ты дьявол, О, да, ты Дьявол под маской… Ты одурачила меня своими поцелуями, Ты обманывала и плела интриги. Одному Богу известно, как ты лгала мне, Ты не та, кем казалась… 3 — по одному сайту польское имя Якуб означает — «держащийся за пятку; следующий по пятам» 4 — а Василий «царский, царственный» 5 — Похуй на это 6 — Crystal Castles feat. Robert Smith — Not in Love Перевод: Ведь там холодно, когда ты возвращаешься домой, Ведь так жарко здесь, что ж нужно ещё? Я не влюблён 7 — Coldplay — Square One Перевод: От начала первой страницы До конца последнего дня, От начала своего собственного пути — Тебе просто нужен кто-то, кто бы слушал то, что ты говоришь. Не важно кто-ты. 8 — Морд-Сид — элитные женщины-воины, на которых не действует магия. Имеют уникальное оружие эйджил, приносящее невыносимую боль при контакте. Его фишка в том, что Морд-Сид испытает такую же боль, как и жертва, но она натренирована и ей всё равно)) 9 — Мальчиков Исповедников было принято убивать сразу после рождения, так как они вырастали слишком жестокими и не могли сдерживать свою силу. Сохранить жизнь такому младенцу считалось страшным преступлением 10 — Радохан — это ошейник, блокирующий Хань или понятным языком любую силу персонажей из Легенды об Искателе 11 — Кон-Дар (Кровавая ярость) — неконтролируемая сила Исповедниц, которая проявляется при серьёзной угрозе жизни любимого человека, и только он способен привести Исповедницу в себя. В этом «режиме берсерка» они могут исповедовать сразу несколько человек даже не прикасаясь к ним. 12 — Elvis Presley — Can't Help Falling in Love Перевод: Мудрецы говорят: спешат лишь дураки Но я не могу не любить тебя. Если я останусь, Будет ли это грехом? Ведь я не могу не любить тебя. Как река непременно впадает в море, Любимая, некоторым вещам Суждено быть… Возьми мою руку, возьми и всю мою жизнь, Потому что я не могу не любить тебя. Потому что я не могу не любить тебя…