***
И вновь перед глазами мелькают всё те же ночные пейзажи. Возможно, это лишь мой мозг воспринимал их одинаковыми, не в силах успевать за меняющейся обстановкой. Всё, что я могла — слепо следовать за скачущими впереди бойцами, изредка отдёргивая вороного от коня Аккермана, идущего по правую руку. Раз за разом пыталась сосредоточить на чём-то взгляд, но ни тусклые тени деревьев, ни бездонное небо — ничего из этого не привлекало. В конце концов глаза всё равно возвращались в одно место — широкую спину, виднеющуюся под синим плащом, развевающимся под напором безжалостного ветра. Это было похоже на пытку: не видеть его взгляд, когда он так необходим, не ощущать его внимания, которым ранее одаривал меня каждые пять минут, безмолвно обмениваясь полученной информацией. Не было ни-че-го. Теперь Элиас даже не смотрит в мою сторону. В жизни абсолютно каждого: будь ты хоть богатым, бедным, старым, молодым или даже ходячим оружием, созданным как расходный материал против титанов, есть люди, которые значат очень много. С которыми ты будешь не видеться годами, месяцами, а при встрече безумно смеяться, наслаждаясь компанией друг друга, будто и не было этой временной пропасти, что изменила обоих, и не важно в какую сторону. Есть те, кто просто важны. Очень важны… «Он мне нужен» — единственное, что отчётливо мелькнуло в мыслях, выделяясь из сумбурного потока, и вновь глаза безошибочно нашли силуэт, смело ведущий нас в кромешную темноту. Скрипнув зубами, ударила вороного, ускоряя его. Эрд что-то крикнул мне вслед, но я не обращала уже ни на кого внимания. Даже пытливые взгляды союзников, осязаемые кожей, не вынудили хотя бы на мгновение оторвать взор от единственного, с кем я была не готова оборвать связь, разорвать прочные, нерушимые узы, что сплелись за не один десяток лет. — Элиас, — позвала его, как только головы наших лошадей поравнялись, но ответа не последовало. Сказать больше, он даже не посмотрел в мою сторону, будто никого нет рядом с ним. Его настороженный взор был устремлён строго вперёд, игнорируя моё присутствие. Это было последней каплей, переполнившей мою чашу терпения. Неожиданно резко и, даже для себя, быстро наклонилась в его сторону, мёртвой хваткой сжимая каменные предплечья — он напряжён. Но ведь ему явно известно, что я никогда не причиню вреда. «Тогда почему?» — моему удивлению не было предела. Казалось, тело уже давно прекратило ощущать чёртову низкую ночную температуру, но вот холодок, пробежавшийся по спине, вдребезги разбил слащавую иллюзию. Скосив зрачки, Элиас даровал мне озлобленный, надменный взгляд. Чёрные глаза будто пожирали изнутри. Стало не по себе, но я и виду не подала, лишь крепче впиваясь пальцами в его предплечье. Мы оба молчали. Не спешили прерывать удушающее безмолвие, будто окутавшее нас плотной, успокаивающей пеленой, что позволяла устаканить мысли, калейдоскопом воспоминаний проносящиеся в голове. И лишь наши взгляды жадно пожирали друг друга, пытаясь подавить, сломать волю. Но ни я, ни он не намеревались уступать друг другу. — Вернись в строй, — вот так, сухо и лаконично произнёс Элиас, окидывая меня очередной порцией равнодушия. — Мы оба прекрасно знаем, что я не уйду, — выплюнула, резко, будто обжигаясь, бросая его предплечье, которое тот не спешил высвобождать. — Почему, Элиас? — Не думаю, что должен объяснять свои решения, — скрип моих зубов заглушил топот лошадиных ног, пока зелёные глаза потеряли интерес в изучении пространства впереди и принялись прожигать профиль его спокойного лица. До невозможности спокойного. — Почему? — уже более твёрдо, настойчиво. Отрешённость в тёмных глазах сменилась на задумчивость, а после он скосил зрачки на меня, шумно, будто разочаровавшись, выдыхая. — После обнаружения и ликвидации Бронированного и Колоссального, я хотел забрать тебя, — от его тяжёлого взора не осталось и следа, теперь же виднелись лишь искренность и сожаление. — Но… — Элиас неожиданно продолжил, покачивая головой в стороны, игнорируя мой недоумённый взгляд, — Теперь я понимаю лишь одно: тебе нельзя обратно. Руководство не будет столь снисходительно относиться к твоей самовольности. Обнажая клыки против них, ты сама себе петлю на шее затягиваешь. Затаив дыхание, слушала его, неотрывно наблюдая и стараясь не упустить ни одной мелочи, уловить любое изменение мимики. Если до этого момента кроме ненависти и озлобленности по отношению ко мне от Элиаса не надеялась получить ничего более, то сейчас невозможно было понять эмоции, порывы которых он старательно сдерживал, а о том, чтобы предугадать его действия или дальнейшие слова уже и речи быть не могло. — Ты не ответил, — мой голос утратил былые нотки уверенности, а взгляд автоматически упал на окоченевшие пальцы, сжимающие поводья. — И не намерен. — Значит, все твои действия были осознанными и ты целенаправленно добивался моего отсутствия среди вас. Но я здесь. Ещё живая. Чего ты добиваешься, Элиас? — он молчал, сосредоточенный взгляд направлен строго вперёд. — Отвечай! Медленно, будто нехотя, Элиас склонил голову в мою сторону. Тёмные, как бездна глаза лишь на секунду продержали визуальный контакт, а затем скользнули по моему телу. Выдохнув сквозь зубы, оставляя в воздухе клубы полупрозрачного пара, элитный протянул руку к широкой груди. Щелчок замка, и синяя ткань, развевающаяся на ветру, плавно заскользила по спине, повторяя изгиб каждой рельефной мышцы. Перенеся плащ вперёд, под мой непонимающий взгляд, Элиас вновь посмотрел на меня. — Вернись в строй, — это был не приказ, скорее просьба. Сейчас ему сложно находиться рядом со мной, и это я заметила, ведь как только оказалась здесь, он постоянно пребывал в раздумьях. А в чёрных родных глазах мелькали проблески изнеможения, словно все тяжести и невзгоды этого мира разом обрушились на него. Правая рука, сжимающая ткань, потянулась ко мне. Синий плащ заполнил пространство между нашими жеребцами, повторяя быстрые движения воздушного потока. — Может, я бы извинилась перед тобой, — мой голос был тихим, неуверенным, пока окоченевшие пальцы пытались сжать элемент его формы, — но если бы ты сказал мне причину… Возможно, пропасти, возникшей между нами, можно было бы избежать. — Ничего бы не изменилось. Ты бы всё равно пошла за мной вопреки всему. — Я всегда пойду за тобой, — закрепив тёплую, пропитанную его запахом ткань, даровала темноволосому стальной взор. — Какое бы дерьмо не случилось, и что бы ты не вытворял. Просто знай это. Спасибо за плащ. Не дожидаясь ответа, аккуратно потянула поводья на себя, вынуждая вороного коня сбавить скорость и пропустить вперёд скачущих позади клейморов. Нахмурив тёмные тонкие брови, Алиса сопроводила своё отделение от меня мрачным взглядом, а после вырвалась вперёд, занимая уже пустующее пространство рядом с Бёрком. О чём они говорили, не могу сказать, но знаю наверняка: тема диалога касалась моей скромной персоны. Поравнявшись с отрядом Леви, дождалась, пока и они проскачут мимо, а после вернулась в строй, замыкая его. Не хочу никого видеть. А находиться рядом — тем более.***
Сколько мы так скачем? Не знаю. Время утратило былое значение, минуты и часы слились воедино. Я вновь просто слепо следую за отрядом, скачущим в пустоту. И лишь тёмно-зелёные плащи развеваются перед глазами, привнося в застывший для меня мир движение. Плащи, на которых ярким пятном выделяются сине-белые крылья. Крылья свободы, вечной свободы, что никогда не была доступна для таких, как я. Прямо сейчас, когда в мыслях полный раздрай, а на сердце слишком много всего, мне особенно остро не хотелось ни с кем разговаривать или видеть лица кого-либо. Но как назло, за последние полчаса я только и ощущала на себе взгляды членов Элитного отряда. Подойти не решаются, но смотреть — это пожалуйста. Бесят. Однако, в каком бы угнетённом и апатичном расположении духа я не пребывала, о своих обязанностях всё равно бы никогда не забыла. Уж не после стольких тренировок и жестокой дрессировки. Пока голова была далека от окружающей действительности, уши постоянно анализировали каждый раздававшийся звук. Но кроме шелеста веток, ветра и топота копыт лошадей больше ничего не нарушало покоя природы. — Охренеть… — голос Алисы мгновенно растворился в топоте копыт, вынуждая меня поднять взгляд на пространство впереди. Полчища титанов заполонили огромное поле, словно кишащие черви. Посреди поля, освещённого тусклыми лучами луны, расположились руины из тёмного камня, видимо, бывшего замка. Высокая башня будто удерживала тёмное небо, мириады звёзд которого скрывали редкие облака, а омерзительные конечности разной длины и толщины, словно лианы, струились по рельефу камня, ломая об него гнилые ногти и оставляя кровавые, испаряющиеся полосы. — Вижу Звероподобного, — сдержанный тон принадлежал одному из бойцов, когда-то находящихся в моём подчинении. Видимо, встреча с Женской особью и постоянное пребывание рядом с Атакующим дали свой результат. Я не видела лица Бёрка, но его продолжительное молчание, несущее последствия недопустимого промедления, было красноречивее любых слов и жестов. И я бы усмехнулась, но в глазах застыл тёмный высокий силуэт, под весом которого прогибались тонкие стволы редколесья, находящиеся у стены. Казалось, стена Роза была так далеко, но на фоне шагающего разумного, шерсть которого лоснилась, отражая лунные блики, расстояние немного искажалось. Если остальные гиганты внешне отчётливо напоминают людей, пусть и с некоторой диспропорцией, то этот обладает явными чертами животного. Длинные худые руки, свисающие вдоль округлённого тела, обладающие тёмной шерстью, как и всё остальное тело с редкими исключениями, безвольно покачивались в такт его размеренным шагам. «Ему явно известно о людях в замке. Но догадывается ли о нескольких десятках глаз клейморов, что сейчас наблюдают за ним?» — не заметила, как вновь поравнялась с Аккерманом. Видимо, желание оказаться как можно ближе к марлийцу, от созерцания которого кровь стынет в жилах, оказалось сильнее моей сдержанности. — Бойцы, приготовились! — наконец соизволил подать голос наш генерал, отчего все клейморы напружинились, замерев в ожидании. — Времени обходить неразумных нет. Пробираемся напрямую! Бойцы, первыми переходите на привод, расчищая атакующему отряду путь. — Есть! — Леви, ведите свой отряд к замку. В полном составе, — на последнем Бёрк сделал особый акцент, отчего всё внутри сжалось. Несмотря на разделяющее нас расстояние, его голос легко проникал в голову и разъедал мысли, словно кислота. — Ненавижу, — прорычала, вложив в голос всю ярость, что накапливалась за время пребывания среди людей. Зубы, стирая эмаль, нещадно тёрлись друг об друга, заставляя желваки на челюстях играть под кожей. — Успокоилась, — ледяной тон Леви полностью противоречил угнетающей ауре, что исходила от меня. Наши взгляды встретились с оглушающим звуком удара моей злости о его железное бесстрастие. Сейчас хотелось наплевать на всё и ломануться следом за союзниками, быть рядом с ними, когда холодные лезвия примутся терзать титаническую плоть на куски, окрашивая всё вокруг горячей, зловонной марлийской кровью. И я уже почти была близка к решению, сжимая поводья до побелевших костяшек, как сквозь довольный рёв титанов услышала истошный крик. Различить, кому он принадлежал, мне так и не удалось, невзирая на то, что находились мы уже возле замка. Титаны оставили спасительную для людей башню в покое, столпившись в одном месте. Каждый из неразумных тянул свои конечности в центр образовавшегося круга, даже мелкие уродцы пытались добраться до объекта своей безумной радости, держа на рожах омерзительную улыбку и не обращая внимание на падающие сверху глыбы камней. В башне имелась небольшая дыра, привлёкшая внимание одного семнадцатиметрового. И только я принялась изучать степень угрозы обвала, как одиноко стоящий титан просунул свою конечность, снизу обвисшую жиром, в образовавшееся отверстие. В голове что-то щёлкнуло, стоило мне увидеть, как внизу сжатого кулака выглядывает подошва сапог, относящихся к форме Разведкорпуса. Аккерман мелькнул перед глазами, резко сворачивая в сторону здания, Элитный отряд — следом за ним. Благоразумие затмило собой желание доказать свой опыт в сражении с носителем. Резко и безжалостно дёрнула поводья влево, отчего конь болезненно заржал, но повиновался и, не сбавляя скорости, понёс меня к этому ебучему замку, едва виднеющемуся сквозь множество тел. За одно мгновение скрипучее подобие смеха, исходящее от ублюдков, сменилось на тянущее, утробное рычание. Теперь звёздное небо невозможно было рассмотреть из-за обильного выделения пара, да и возможности у меня не было. Женский крик раздался также внезапно, как и исчез. Я непонимающе вертела головой, положив на собственную безопасность огромный такой хер, пытаясь вычислить источник звука. — Твою мать! — не сдержалась, увидев, как несколько ублюдков растягивают человеческое тело в разные стороны. Каждый из них стремился насладиться горячей плотью. Из созерцания этого ужаса, что пробрал даже меня, вывела огромная рожа, возникшая из ниоткуда. Тело среагировало автоматически и, добавив газ, отбросила себя на несколько метров от гнилых с огромными щелями зубов, и только я хотела расслабить напряжённые мышцы, как уловила свистящий звук намотки тросов. Аккерман ловко увернулся, огибая моё тело и, продемонстрировав немыслимую реакцию, пронёсся мимо. Удивлению моему не было предела, ведь и я появилась на его пути в мгновение ока, а он даже скорости не сбавил. — Вытаскивай её, — расслышала голос Аккермана, и все трое членов Элитного отряда рванули к одному титану. А в следующую секунду его спокойный, ровный тембр утонул в предсмертных криках нескольких тварей. — Корра, уходим! — крикнула мне Петра, проносясь мимо, пока я омывала кровью свои лезвия. Металл уже успел нагреться от кипящей крови неразумных, отчего рукоятки стали тёплыми, позволяя пальцам в полной мере функционировать. Я лишь кивнула рыжеволосой вслед и обернулась на остальных. — Нанаба? — прошептала её имя, игнорируя образовавшийся ком в горле. Подхватив разведчицу под обе руки, Эрд и Оруо стремились покинуть это адское пекло, не жалея выпускаемого газа. Аккерман летел чуть впереди, смертоносным вихрем обрезая все тянущиеся к нему и, в последствии, к его подчинённым конечности. Выругавшись себе под нос, рванула им навстречу, намереваясь сопроводить до чёртовой башни, откуда за нами наблюдали тёмные силуэты. Вот только на одних пальцах я не останавливалась, а полностью уничтожала заинтересованных в разведчиках гигантов. Благо — вернее, к моему удивлению — их оказалось не так много. Вонзив крюки в камень, откалывая небольшие крупицы твёрдой породы, я мысленно обрадовалась долгожданной опоре под подошвой. Толчок вверх, попутно перебрасывая тросы. Ещё один и мы в безопасности, насколько это возможно. — Капитан Леви! — прозвучал радостный голос Кристы, как только наш отряд оказался наверху. Казалось, она была напугана настолько, что готова прыгнуть на шею любому, кого увидит. Как только стопы коснулись поверхности, не дожидаясь намотки тросов на ось, я стремительно зашагала к двум парням, которые аккуратно укладывали тело Нанабы на твёрдую, грубую поверхность. Кого-то из рядовых задела плечом, но так и не обернулась, дабы одарить неизвестного извиняющимся взглядом. Всё моё внимание всецело принадлежало Нанабе, которую Леви вытащил из пасти титана. Почти вытащил… — Где её нога? — единственное, что сорвалось с моих губ, пока подрагивающие зрачки скользили по окровавленному телу, невольно возвращаясь к нижней части. Кость, торчащая из окровавленных мышц, была покрыта мелкими трещинами. Видимо, прежде, чем падаль соизволила укоротить ногу девушки до середины бедра, она несколько раз помассировала конечность своими зубами, оставляя на открытом мясе резкие углубления отпечатка челюсти. — Не знаю, — прошептал Эрд, округлёнными глазами смотря на фонтанирующую алую жидкость, выплёскивающуюся из отгрызенной ноги девушки. Видимо, парни даже не знали в каком состоянии Нанаба, у них была лишь одна цель: доставить её живой в безопасное место. — Корра, помоги ей! — прокричала мне Рал, присев возле пострадавшей и нежно погладив её по бледной щеке. И только я выдохнула, концентрируя светлую энергию в ядре, как на моём пути к раненной материализовалась Криста, а слова, сказанные этой милой, безобидной девушкой в один миг перевернули всё моё нутро вверх дном. — Где Гельгер? — встрепенулась рядовая, ростом ниже даже меня, мотая головой, отчего светлые длинные волосы веером разлетелись в стороны. Ни о какой концентрации и речи не могло быть, потому я впилась своими, полными безмолвного крика глазами в её голубые, излучающие искреннее беспокойство радужки. Милая, робкая и хрупкая девчонка. Впервые увидев её, удивилась, задаваясь вопросом: и чего она в солдатах забыла? Но если к клейморам с подобными физическими показателями относились с пренебрежением, открыто отправляя их на верную смерть, то ей все только рады были. Аура, исходящая от неё, была настолько яркой, настолько тёплой, будто все невзгоды меркнут, когда она оказывается рядом, всеми силами поддерживая и не прекращая мило улыбаться. Неуверенная в себе, но добрая девушка, готовая помогать людям. Криста славится добротой и самопожертвованием, поэтому сослуживцы часто называют её «Богиня». Легко напугать. Она и правда вела себя наивно и по-детски, что иногда мне всё её поведение казалось притворством. И вот лишь очередное подтверждение моих догадок: в экстремальных ситуациях она может и умеет действовать смело и решительно. Сейчас на меня смотрели не наивные детские глазки с длинными ресницами, а серьёзный, готовый к самому худшему взор взрослого, прошедшего и готового к множеству испытаний человека. — Он тоже сражался с титанами, — видимо подумав, что мне нужна конкретика, Криста мгновенно снабдила меня необходимыми данными. Словно в задницу ужаленная, я сорвалась с места и, оставляя все вопросы, касаемые раздвоения личности девушки позади, со всех ног понеслась к краю башни. Как можно осторожнее протиснулась между Конни и Имир, девушкой Ленц, или же наоборот, Криста являлась слабым полом в их отношениях… Не знаю, кто из них двоих активом был. Прогнулась вперёд, до боли упираясь тазовыми костями в каменную перегородку, практически сваливаясь с башни. — Э-э-э-э… Корра! — протянул Спрингер, обхватывая меня за талию и пытаясь удержать. На его действия я не обратила никакого внимания, оно всецело принадлежало титанам, что, разинув пасти, тянули к нам уже отрегенерированные конечности. Мой взгляд скользил по каждому, не задерживаясь ни на минуту, пока в памяти проносились воспоминания, касаемые обнаружения ещё одного человека в руках неразумных. Но, мать вашу, таковых не было! «Его сожрали…» — загробным голосом оповестила себя, впиваясь ногтями в холодный камень. — «Блять, я не смогла спасти. Неужели стала настолько ничтожной, что не могу даже с неразумными справиться? И ещё смела Элиасу претендовать себя на роль участника атакующего отряда». Но вся ненависть к самой себе исчезла вместе с истошным криком Нанабы, из-за чего Конни стиснул мою тонкую талию ещё сильнее, видимо, пугаясь. Обернулась, врезаясь в широко раскрытые глаза коротко стриженного мальчишки, а его мелкие, светло-зелёные зрачки, преисполненные страхом, будто впитали весь ужас происходящего. Но вот смотрел он будто сквозь меня, за чем-то непрерывно наблюдая. Медленно, стараясь не привлечь его внимание, проследила за взором рядового и сама замерла на месте, не веря в увиденное. Огромная луна выглядывала из-за высокой стены, а тёмный силуэт полз вдоль неё, словно насекомое. Длинные, худые руки Звероподобного, будто лапы паука не прекращали движения. Я еле как заставила себя оторвать взгляд от увиденного, бросая его вниз, только уже не на вопящих неразумных, а на своих союзников. Большинство гигантов покинуло общее стадо и сейчас мечтали перекусить клейморами, что сами так любезно пришли к ним. Их было много. Невозможно игнорировать ублюдков и бойцы не смогли бы перебить их подход к основному строю, а из этой толкучки и не видно ни хрена. Резко выпрямилась, отталкивая обнимающего меня Конни. Парнишка упал, даруя мне возможность полноценно распоряжаться своими конечностями. За долю секунды, не прекращая наблюдать за своими товарищами внизу, достала ракетницу и, глухо прорычав, выпустила сигнал в сторону убегающего марлийца. Элиас заметил. Нет, я не видела его сквозь мелькавшие конечности уродов. Но, с задержкой в десять секунд, клейморы по одному начали выскакивать из устроенной, бесполезной бойни. Отряды вновь двинулись вперёд, а озверевшие, изголодавшиеся титаны следом за ними. Даже те, кто лежал на земле, регенерируя конечности, омерзительно вопили, протягивая руки к стремительно отдаляющимся белым и синим силуэтам. Развернулась, напоследок повторив синюю полосу дыма, растянувшуюся по тёмному небосводу, а после направилась к приличной луже крови, намереваясь как можно скорее облегчить страдания Нанабы. Удивительно, но светлая мгновенно вырвалась из ядра, не вынуждая меня терять время на эту грёбаную концентрацию. «Сука, даже не додумались перетянуть её ногу. Вернее, остаток» — встав на одно колено возле разведчицы, мгновенно пропитывая ткань штанов в месте соприкосновения с твёрдой поверхностью, почувствовала, как кожи коснулась тёплая жидкость. Я и бровью не повела, но всё же не решилась опустить взгляд вниз, дабы уменьшить риск потери сосредоточенности на ядре, от чего мои золотые зрачки жадно впились в сапфировое глаза, на несколько тонов потускневшие. Никто не проронил ни слова. Кажется, даже титаны внизу заткнулись. Поток светлой гулял по телу Нанабы, разносясь вместе с её кровью. Бледные веки девушки прикрылись, а облегчённый выдох и запрокинутая к небу голова были отчётливее и громче прочих жестов и слов. Ногу не вернуть. Вернее, я бы смогла это сделать, но для подобного необходима её… Вторая, потерянная часть. Переместила сосредоточенный взгляд на конечность, наблюдая, как затягивается кожа. Длиной и стройностью бёдер могла похвастаться лишь её левая нога. На месте правой теперь красовалась культя. «Твоя солдатская жизнь подошла к концу. Прости», — медленно, будто оттягивая встречу наших взглядов, посмотрела на неё, вкладывая в свой столько сожаления, сколько его во мне осталось. Видимо, ещё достаточно. Её тонкие брови метнулись вверх, а после она, наконец, прекратила выпытывать из меня ответ, который скорее можно назвать приговором, и посмотрела на конечность, остаточные мышцы которой слегка дрогнули. Похоже, она попыталась пошевелить ногой, но всё, что смогла — это напрячь жалкий десяток сантиметров. Веки отдалились друг от друга на огромное расстояние. Зрачки сузились до невозможного и судорожно задрожали. Сухие губы приоткрылись, и, казалось, она вот-вот произнесёт хоть что-то, но она лишь тихо промычала, замирая в немом крике. — Мне жаль, — выдохнула, прекращая вливать в неё энергию и поднялась на ноги. Девушка даже не проследила за моими действиями. Отречённость, неверие и отчаяние застыли на бледном лице. При свете луны кожа Нанабы была словно лист белой бумаги. Местами испачканной, забрызганной уже засохшими алыми пятнышками. Это пугало. Будто мертвец с живыми глазами сидит передо мной. Оторвалась от лицезрения душераздирающей картины благодаря полоски тени, что легла на коротковолосую. Но что-то странное в ней было. «Облака не могут принимать такие длинные, ровные формы» — нахмурилась, бросая взгляд в сторону и замечая, что подобные «ленты» распространились по всей поверхности башни. Вот одна из них согнулась под прямым углом. А потом резко приняла обратную, вытянутую форму и медленно, плавающе опустилась вниз, исчезая из моего виду. И вместо неё по серому камню рассыпалось множество точек, постепенно увеличивающихся в размере, будто приближающихся к нам. Пребывая в притупленном состоянии, когда мозг пытался понять происходящее, до слуха донёсся свист, с каждой секундой становясь все чётче и чётче. В груди всё больше нарастало чувство беспокойства и, в первую очередь, не за себя, а за тех, кто стоял ко мне лицом. Гримаса ужаса исказила их молодые, минуту назад, уверенные образы. Обернулась, готовая встретить за спиной кого угодно: тридцатиметрового неразумного, Бронированного или Колоссального. Да даже своих давно умерших родителей… но никак не несколько десятков камней, что словно звёзды рассыпались по тёмному небу. Сначала было невозможно распознать их, но по мере приближения к земле поражалась размерам. — Внутрь башни. Живо! — раздался голос Аккермана, стоящего дальше всех к ступеням, ведущим в кромешную темноту замка. Время будто остановилось. Никто не мог сдвинуться с места. Никто не имел сил оторвать взгляд от летевших сверху огромных булыжников. Но движение вдалеке всё же вынудило зацепиться ошарашенным взором за тёмный, огромный силуэт Звероподобного, что стоял на самом верху стены, перекрывая своим телом пятую часть луны. Клейморы, находящиеся внизу, гнали лошадей навстречу чёртовым булыжникам, явно когда-то являющихся частью стены. От ровного строя не осталось и следа, сейчас они рассредоточились, обозначая, что союзникам известно об опасности над головами. — Оглохла?! — выдернул меня из наблюдений до невозможного злой голос Леви, больше схожий со звериным рычание и, схватив за локоть, будто возвращая реальную скорость происходящего, дёрнул на себя. В голове что-то щёлкнуло, когда мимо пробежала малышня, явно не успевающая добраться до безопасного места. Да это вообще невозможно! Мы уже допустили ошибку, оттягивая реализацию приказа Аккермана. Вырвалась из ослабевших пальцев брюнета, делая несколько шагов навстречу к булыжникам и, остановившись в метре от края, высвободила всю светлую, что имелась в ядре. Но её было недостаточно для создания необходимой прочности и масштаба купола, способного накрыть эту ебучую башню. Игнорируя сжигающие импульсы боли, что посылались в мозг, я заставляла работать организм на износ, не позволяя сконцентрированной энергии хоть ненадолго задержаться в нём, мгновенно высвобождая. Тело ломило, но сейчас для меня не существовало боли. Страх. Да, наверное, это был именно он. Это чувство просто затмевает собой всё, воздействуя на меня, как анестезия. Сердце бешено билось о ребра, ритмично отдаваясь в висках. Во рту пересохло, но завеса крепчала с каждой миллисекундой, как и неизбежное приближение двух или трёх твёрдых пород к нам. Сложно понять, сколько именно камней дойдёт до нас. Большинство из них уже давно коснулись земли, вызывая слабую дрожь, передающуюся в ноги. Тень одного булыжника накрыла нас. Челюсти с силой сжались, тупой болью отдавая в дёсна. Моё дыхание остановилось, а каждая мышца напряглась, готовясь к неизвестному. Истошный крик лошадей где-то вдалеке. Я даже не успела опустить взгляд в сторону болезненного вопля, как поверхность созданного мною барьера встретилась с острым углом не уступающей по плотности твёрдой породы, тело обмякло, будто вовсе нет костей в нём, и безвольно повалилось вниз. В ушах звенит. Голова гудит, будто череп не выдержит давления и вот-вот расколется, словно орех. Я отказывалась понимать, где нахожусь и почему не чувствую холодного камня, что мне сейчас крайне необходим. Глаза закрыты. Это какой-то дурной сон. Сейчас я очнусь и окажусь в штабе разведки, слушая звонкий голос Ханджи за чашкой омерзительного, дешёвого кофе. Но вместо прекрасного пробуждения внутри отозвались выворачивающие всё нутро наизнанку новые удары. Благо, более слабые. — Держись, Корра! — тихо, невероятно тихо и как-то прерывисто услышала мольбу Ленц, но она была рядом. Горячее дыхание, вырвавшееся вместе со словами, коснулось щеки. — Пожалуйста! Темно. Казалось, что поверхность, на которой лежит почему-то только нижняя часть моего тела, пришла в движение. Тошнота подступила к горлу, становясь комом, который я не в силах проглотить. Последний удар я вообще не ощутила — видимо, моё тело отключило всю нервную систему, не желая убивать измученный мозг, в который будто гвозди вбивали, предварительно процарапав остриём каждую извилину. Но вот дрожь, что вновь прошлась по телу, мне удалось ощутить. Глубокий, жадный вдох, будто меня топили, а на выдохе я разлепила веки, убирая грёбаный барьер, что передал мне всю неистовую силу ударов, которые он принял. Каждая мышца расслабилась, как только моей энергии больше нечего было подпитывать, от чего я окончательно повалилась назад, упираясь во что-то твёрдое, но при этом мягкое и тёплое. С трудом сфокусировала взгляд на расплывчатом светлом пятне перед глазами, постепенно приобретающем более чёткие очертания. Он смотрел на меня, склонив надо мной голову и аккуратно придерживая за плечи, не позволяя спине коснуться грубого камня, расположив её на своих мышцах пресса. Невозможно прочитать взгляд и понять мысли Аккермана, но он открыто изучал моё состояние, пока я пребывала в какой-то эйфории, жадно вдыхая его запах. Ненавязчивый мыльный аромат с лёгкими нотками хвои будто затуманивал обоняние, не позволяя пыльному, пропитанному кровью воздуху достичь до органов и быть распознанным. Кажется, для меня в мире существует лишь два голоса и два запаха, которые я безошибочно узнаю, даже находясь в кромешной темноте. Аккерман и Элиас… «Элиас!» — прокричали мои мысли, воспроизводя в памяти конское визжание, прежде чем барьер столкнулся с первым камнем. Вырвалась из тёплых, успокаивающих рук Леви, отрывая спину от крепкой груди, отчего боль прошлась по всему позвоночнику, вновь ударяя в голову. Подтянув ноги ближе к груди, попыталась встать, но практически сразу же вновь упала на колени, кости которых чудом не треснули. Да даже если бы и получила трабекулярный перелом, то вряд ли бы вообще обратила на него внимание. Нет ни марлийца на стене, лишь силуэты стоящих в темноте лошадей говорили о причине отсутствия Звероподобного. И я бы радовалась, зная, что клейморы добрались до Розы и сейчас гоняют по острову ублюдка, если бы скакунов было на голов шесть больше… Сердцебиение будто замерло в ожидании, пока зрачки предательски скользили вниз, упираясь в маленькую группу неразумных, находящихся в метрах пятистах от нас. Расплывчатый силуэт материализовался между ними, вновь мгновенно падая вниз, вовремя ускользая от загребущих конечностей. Мне всё было прекрасно видно. И ответ оказался весьма незамысловатым. Оказывается, последний удар булыжника был не по барьеру, а по стене башни, отчего она немного накренилась, позволяя мне под удобным углом лицезреть происходящее. Адреналин закипал в крови, позволяя мне с первого раза подняться на ноги, лишь несколько раз пошатнувшись в стороны. Кто-то прокричал моё имя, но голос нераспознанного мгновенно утонул в свисте тросов, что я воткнула в морду самого высокого урода, стоящего возле башни. Тварь открыла пасть, радуясь моему изнеможённому телу, что само летело в его глотку. Вот только вместо мягкой плоти титан получил глубокий разрез щеки и оставленный кусок лезвия в венечном отростке нижней челюсти. Больше ни одна тварь не заполучила моего внимания более чем на секунду. Мне даже было плевать, если они пойдут следом за мной. «Добраться до них. Спасти. Помочь…» — вот что звучало в моей голове, пока проносилась мимо обезумевших взглядов стеклянных, источающих лишь голод, безумных глаз. Когда опора в виде гигантов исчезла, я полетела вниз и, прокатившись по земле, перегруппировалась и сорвалась на бег. Пальцы автоматически нажали на рычаг выпуска лезвий, оставляя кусок острого металла одиноко торчать в мягкой почве. Мои глаза будто вцепились, намертво вгрызлись в серо-синюшные безобразные тела, топчущихся на месте. Я была близка к ним. Настроена решительно и готова оборвать жалкое существование этих недоразумений здесь и сейчас. Если бы, пробегая мимо одного булыжника, не заметила белое пятно. Ноги непроизвольно изменили темп соприкосновения с землёй, будто предлагая более детально разглядеть неестественный для этой местности цвет. Лучше бы я не смотрела. Прямо возле полутораметрового светло-серого куска стены лежало тело лошади. Вернее, половина лошади. А если ещё точнее, только её правая сторона от позвоночника. Непонятная, тёмно-багряная, вязкая субстанция образовала огромную лужу под плотью животного, левая часть которого просто будто растёрта по прижатой, когда-то зелёной траве, что теперь окрасилась в тёмно-красный. Короткие, разорванные части кишок свисали с твёрдой породы камня, словно лианы. На земле лежала половина коня… который принадлежал Бёрку. Озноб безжалостно бил по телу, а я и не заметила, как уже перешла на шаг. Паника… Мысли будто смешались в клубок, такой тяжёлый, мрачный, а потом он просто исчез и стало так пусто в голове. — Он не мог, — окончания слов проглатывались вместе с коротким вдохом, явно недостаточным для снабжения мозга кислородом. — Ты не можешь… Хрип неразумного оглушающе разнёсся по потерявшему все звуки пространству. Для меня, казалось, всё стало тихим, будто гробовое безмолвие воцарилось среди этого хаоса. Думать объективно не получается, голос сознания постоянно находит отговорки, и я даже понять не могла, к какому выводу он более склонен. Всё перепуталось. — В сторону! — громкий, разрывающий гланды голос Алисы словно ушат ледяной воды. Даже голову не успела повернуть в сторону элитницы, как тело само отскочило назад, а в следующее мгновение грубые, уже практически высушенные стебли травы накрыла огромная ладонь. Недолго думая, выпустила тросы, разрывая серую кожу и протыкая область ключиц, поднялась вверх. Покрытая вздувшимися венами конечность тянулась мне навстречу, намереваясь перехватить. Но когда осталось несколько метров до загребущих пальцев титана, перебросила якоря в другого гиганта, вальяжно шагающего позади своей нынешней жертвы. Использовав его как опору для манёвра, переместилась за спину первой твари и, прожигая ненавидящим взглядом холку, вновь перебросила тросы, вонзая металлические крюки с булькающим звуком в затылок. Уверенное сокращение дистанции до седьмого позвонка и в следующую секунду оба острия лезвий расщепили толстый слой кожи, выпуская зловонную жидкость, почему-то называемую кровью. — Где Элиас?! — не узнавала собственного голоса, попутно отделяя пальцы от кисти, что оказалась на моём пути к следующей жертве. — Не знаю, — раздалось со стороны, но я так и не увидела тёмную. — Где Элиас?! — не знаю, что нашло на меня, но сдержанность казалась мне чем-то чуждым. — Где он?! Несусь к другому, готовая разорвать его шкуру голыми руками, чтоб хоть кто-то ощутил эту чёртову боль, окисляющую душу, пожирающую рассудок. — Я не знаю! — аналогичным грубым тоном ответила Алиса, и это стало последней каплей. Вложив всю ненависть к происходящему, всю ненависть к грёбаной Алисе, которая не может дать мне ебучий ответ, я вонзила лезвия в затылок титана и с силой повела клинки вниз, оставляя вдоль шейных позвонков невероятно глубокий, сильно затупляющий остриё разрез. Кровь фонтаном хлынула на меня, заливая лицо обжигающей жидкостью, а его тело продолжало бежать куда-то вперёд. Но вот, наконец, последний неуклюжий шаг и он повалился на усыпанный кусками камней грунт, прокатываясь по нему. С глухим рыком выдернула клинки из позвонка, который, оказывается, я тоже задела, нарушая целостность костной ткани. Спрыгнув с плеча, впилась озверевшим взглядом в лошадей под стеной, что мирно паслись. Земля вновь передала слабые колебания в стопы, но, вроде бы, это был последний гигант, что находился в поле. Звук осыпающихся камней обрезал на корню всё ещё несформировавшиеся вопросы. Обернулась, наблюдая, как одна тварина схватилась за образовавшуюся дыру в стене замка, отламывая ещё больший кусок. Поверхность, на которой некогда стояли разведчики, наклонилась ещё сильнее и скоро вот-вот обрушится. Боковым зрением заметила то, что заставило моё сердце сжаться. Замереть, остановиться и разорваться на мелкие крупицы. Губы приоткрылись, а голова медленно, рывками повернулась влево. Неуверенный шаг. Дрожащие руки. И нежелание видеть то, от чего я не могла оторвать взгляд. Смотрела, не моргая, на широкие стебли травы, сквозь которые виднелась синяя, тёмно-синяя ткань. Я стою вся в крови. А он валяется у моих ног. «Сапоги испачкала» — я смотрела куда угодно, но не на него. Думала о чём угодно, но не о нём. Не о том, кто стал самым дорогим и необходимым человеком, не о том, кого воспринимала как часть себя, продолжение одного целого. Наши судьбы за столько лет так сильно переплелись, что невозможно представить иной жизни. Слишком много пройдено, слишком много пережито. Я хочу увидеть его тёмные родные глаза, но натыкаюсь на закрытые бледные веки. Хочу насладиться его улыбкой, но понимаю, что он больше никогда не озарит мир своим смехом. Хочу почувствовать его объятия, крепкие и тёплые, что всегда согревали даже в самые тёмные времена. Хочу, но не могу. Больше нет. И от этого понимания, страшного осознания, медленно возникающего в голове, кажется, будто мир рассыпается на тысячи, мириады осколков. Рассыпается, чтобы уже никогда не собраться вновь. Да и как он соберётся, если тот единственный, кто мог это сделать, мёртв. Как только это слово, как окончательный приговор, проскальзывает в мыслях, наваливается полный смысл произошедшего. И это страшно, очень страшно. Взгляд из-под ресниц, как проверка, не больной ли вымысел уставшего мозга, не иллюзия ли агонизирующего сознания. Но нет. Ничего не меняется. Он всё так же лежит, холоден и недвижен. И по-прежнему безумно красив. Только теперь к его природной, врождённой красоте прибавилась красота тёмная, смертельная. Добавила теней, бледности, подарила ярких кроваво-красных акцентов. «Высвободить чёртову энергию и вернуть его!» — кричал голос в голове, но он всё равно потом умрёт. Организация убьёт, обезглавит и заставит выбросить тело в лес, поблагодарив за долгие годы службы и верности… Маленький, короткий шаг, приблизивший меня к нему, и рельефная подошва вдавила какой-то пузырь, мгновенно лопнувший. Содержимое разлилось по пропитанной земле, смешиваясь с кровью, но не теряя своего специфического запаха кислоты. Его поджелудочная вывалилась из тела, в котором отсутствует нижняя левая часть, аналогично и его коню. Панкреатический сок с новой силой ударил в нос. Хочу коснуться его, но боюсь почувствовать холодную кожу подушечками пальцев. Упасть на колени, разбивая их в кровь и кричать, вопить во весь голос, обнимая и прижимая его голову к груди, пытаясь согреть. Вернуть тепло в остывшее тело, согреть его остановившееся сердце. Хочу сказать ему слишком многое. Всё, что не смогла или не успела до этого. Казалось, впереди ещё вся жизнь, но чертовка судьба распорядилась иначе. И вот теперь, когда стало слишком поздно, все эти слова готовы сорваться с губ. Но я не смогла их выдавить. Беззвучно открывая и закрывая рот, я пыталась, но не сумела. Они потеряли свой смысл. Какой от них толк мертвецу? Женский тонкий визг прозвучал позади, а следом за ним яркая вспышка. Вновь дрожь прошлась по земле. Очередное превращение в титана. Но я не слышала рёва Атакующего, да и столб света не был настолько ослепительным. Вывод напрашивается самостоятельно. Удивительно, как спокойно воспринималось происходящее. Эмоций нет. Я не знаю, что чувствую. Просто пусто. Будто с ним умерла и я, вдавив свою душу вместе с его органом, утопив её в его крови. «Убью» — развернулась и уверенно, словно бездушная марионетка, зашагала к башне, возле которой шевелились гиганты, возбудившиеся пуще прежнего. — «Всех марлийцев» — перешла на бег, продолжая смотреть строго вперёд, не выражая никаких эмоций, пока голос утробным рычанием разносился в пустом сознании, эхом повторяясь несколько раз. — «Каждого уничтожу. Сотру их материк с лица земли и не оставлю ни единого следа их существования в истории этого мира». Первый титан, стоящий ко мне спиной, был ничтожно мелким, с тощей шеей. Жаль. Одним взмахом лишила его жизни и возможности чувствовать боль хотя бы ещё несколько секунд. Пелена безумия перекрыла обзор, тело металось из стороны в сторону, каждые пять секунд обливая меня новой, свежей порцией крови уродов, но я не видела ничего. Перед моим взором было лишь его бедное лицо, а трава, омытая алой жидкостью, изредка скользила по его коже, будто лаская и переплетаясь с густыми, чёрными и, наверняка, всё такими же мягкими волосами. Тот, кого я возненавидела в нашу последнюю минуту нахождения рядом. Кругом титаны, но мне уже плевать. Я не вижу смысла своего существования без него. Скольких убила — не знаю. Элитный отряд тоже мелькал среди безобразных тел, но для меня ничего более не имело ценность. Даже жизнь людей померкла, лишь разрывающая душу боль. Худощавое тело безвольно повалилось на землю, однако я не спешила перебрасывать тросы. Упала следом за ним, встав между костлявыми лопатками. — Ты мне нужен… — наконец озвучила все свои терзания, поднимая голову к звёздному небу. Яркие огоньки лишь игриво мигали, не разделяя моего горя. Нижняя губа предательски задрожала, вынуждая меня поджать её. Внизу глаз скопились долгожданные слёзы, перекрывая обзор, но ни одна так и не скользнула по щеке. Прикрыла веки, с силой сжимая их, делая глубокий, до боли расширяющий лёгкие, вдох ледяного воздуха. Колебание потока справа осязалось кожей, вынуждая вновь открыть глаза, покидая умиротворяющую темноту. Руки мгновенно нажали на рычаг выпуска тросов, унося меня в сторону, куда-то ближе к стене замка. И вновь мои лезвия принялись сеять смерть, окрашивая в красный, уже привычный глазам цвет. Сзади гигант, но я уже целенаправленно несусь к жирному ублюдку с редкой растительностью на голове. Знаю, что если не изменю траекторию движения, то тот меня легко сожрёт. Но почему так всё равно? С небывалым удовольствием перерезала холку, готовясь к неминуемой смерти. Слабая улыбка засияла на губах, пока стеклянный взор рассматривал идеально-ровный разрез. Но почему-то вместо радостного визга падали, что явно растянется в безумной улыбке, когда поймает меня, прозвучало омерзительное подобие крика, больше походящее на хрип. Обернулась, врезаясь в гиганта, значительно меньше других титанов-перевёртышей, но более проворного, что позволяет ему быстро перемещаться между огромными, на его фоне, сородичами. Но атаковал он исключительно неразумных, хоть и имеет такой же нечеловеческий облик, что вряд ли позволит отнести к разумным. Грубые волосы, острые когти, которые позволяют ловко орудовать ими, разрезая плоть себе подобных на мелкие куски. Он знает, куда необходимо атаковать, и это стало ясно сразу, как только клыки, словно лезвия, вонзились чуть ниже затылка следующей жертве. В один ловкий прыжок неизвестное мне создание прыгнуло на стену башни, вонзая в камень опасные когти. А после того, как этот гигант исполосовало морду пятнадцатиметровому, отрывая и отбрасывая куски в стороны, он сразу вернулся обратно вниз, продолжая покрывать ошмётками плоти всё пространство. Перехватила лезвия, рванула к опасному аномальному, что после гигантов посягнёт и на мясо разведчиков. Трос свистяще наматывался на ось, привлекая внимание мрази, что удивило ещё сильнее. Сквозь окружающий гомон оно способно распознать этот звук. Наши взгляды столкнулись. Искажённое злобой, смуглое лицо находилось в нескольких метрах от меня, а в чёрных глазах удалось прочитать непонимание. Мимические изменения не оказались мной незамеченными, что ввело в кратковременный ступор. Но, вернув хладнокровие, увеличила давление выпускаемого газа, намереваясь быстрее разорвать зрительный контакт с непонятным существом. Выставив одну руку, крутанулась вокруг, задевая остриё глаза и тонкую кожу переносицы. Тварь завопила, закрывая тыльной стороной когтистых рук повреждённые участки. Сквозь пальцы повалил пар. И только я развернулась в воздухе, намереваясь закончить начатое и убить это создание, как меня снесли с места, так и не дав выпустить тросы. Удар в живот с локтя выбил весь воздух из лёгких, а тело согнулось пополам и принялось стремительно приближаться к земле. И вновь меня перехватили, унося куда-то наверх. — Имир! — послышался крик Кристы прямо под нами. Но ведь её не было с нами и сомневаюсь, что она, проницательная, расчётливая и умная девушка, додумается без снаряжения прыгнуть в пасть к титанам. Но все раздумия вылетели из головы, как только меня грубо швырнули в небольшую каменную ограду. Ни единого звука, стона не сорвалось с моих губ. Я лишь открыла глаза, делая глубокий, сдержанный вдох, восполняя недостающий кислород. Аккерман стоял напротив, смотря сверху прожигающим режущим взглядом. Тонкие брови смещены к переносице, а бледные губы приоткрыты, обнажая ряд белых, плотно сжатых зубов, демонстрируя недовольный оскал. Я даже не спросила причину его действий, крайне пренебрежительных. Просто молча поднялась на ноги, пряча лицо за длинными локонами волос, что спадали мне на глаза, после бесцеремонных махинаций с моим телом. Запустив пятерню в корни, отбросила пряди назад и снова направилась к краю башни, где столпилась малышня, намереваясь продолжить резню, что хоть немного отвлекает от вязких, словно болото, тяжёлых мыслей. — Ты что творишь? — прошипел он, но я прошла мимо него, оставляя брюнета без ответа. Да и не понимаю его вопрос. Успела сделать лишь ещё один шаг, как его ладонь схватила за плечо, впиваясь пальцами в мышцы, будто пытаясь пробиться до костей, и развернул к себе лицом. — Что с тобой? — хмурый вид мгновенно покинул его лицо, уступая место волнению и непониманию. Серебряные глаза прожигали меня насквозь, но я лишь молчала, смотря в ответ своими пустыми. Аккуратно сбросила его руку, хватка которой заметно ослабла и вновь продолжила движение к новобранцам, что не прекращали выкрикивать имя девушки, которую я не наблюдаю среди них. — Помогите ей! — голос уже охрип, но Ленц продолжала молить о помощи, не прекращая опасно свисать с каменной ограды. — Имир, вставай! Прогнулась вперёд, ища распластавшееся на земле высокое тело девушки. — Имир? — пустой голос, которому удивилась и я, но даже эта эмоция отказывалась отражаться на каменном лице. — Зачем ты сделала это?! — увидев меня, Криста рванула в мою сторону и, схватив за грудки, притянула ближе к себе. Я не особо и противилась, позволяя блондинке делать со мной что угодно. Пусть хоть вниз сбрасывает. Уже ничего не страшно. Ничего не важно. — Она такая же, как и Эрен. Тоже может превращаться в титана, — прошептал Конни, наблюдая, как оставленного мною без зрения странного гиганта, разрывают на куски. Не зная, что сказать, просто продолжала смотреть в залитые ненавистью голубые глаза, в уголках которых образовались кристаллики слёз. Её пальцы дрожали на вороте одежды, то сжимая, то разжимая мягкую ткань футболки. Но я не испытывала к происходящему никакого сострадания. Если она молчала о принадлежности к носителям, значит на то были причины. И уж если бы она их озвучила, то явно мной воспринялась враждебно. Она из Марлии. — Мне незачем помогать ей, — равнодушно высказала свою позицию, сбрасывая руки Ленц. — Но почему? — неверяще прошептал Спрингер, смотря на меня испуганными, ошарашенными глазами. — Она же наш друг! — Вы не знаете многое. На этом закончили, — плевать, насколько сильно невзлюбят, диалог с кем-то даётся мне с особым трудом. Уперев одну ногу в угол камня низкой перегородки, оценила тяжёлое положение Имир, удовлетворённо кивнув, понимая, что шансы её выживания ничтожно малы. Если бы раньше я задумалась о виде разумного, который не совпадает ни с одним описанием, то сейчас я просто возненавидела всё, что связано с Марлией. Ненависть. Да, вроде бы, это она. Мной движет лишь ненависть, желание отомстить, лишь каждого жителя материка самого важного, дорогого, ценного. Чего сегодня лишилась и я. Спрыгнув вниз, вновь принялась кромсать гигантов. Сначала убирала самых дальних, очередь которых вряд ли дойдёт до плоти хрен пойми какого разумного. Небо на горизонте розовело. Ночь не может длиться вечно… Какой бы бесконечной и тёмной она не была, всегда наступит рассвет. Начало нового дня, новой жизни. Символ надежды. Надежды, что всё снова станет хорошо, главное продержаться, не сломаться. Вот только, наступит ли теперь рассвет в моей жизни? Смогу ли я продержаться, если надежды больше нет? Мне необходимо было узнать, где отряд, сопровождающий Эрена. Вернее, было бы правильно задать этот вопрос Нанабе или кому-нибудь из новобранцев. Но сегодняшняя ночь высосала из меня все соки, словно из лимона. Позабыв обо всём, я искала утешение душевных терзаний, что так и норовились выплеснуться наружу, разрывая нутро, путём лишения жизни титанов, вопивших перед смертью. Но вот вскоре объявился и отряд Ханджи, буквально как только первые лучи восходящего из-за стены солнца ударили по глазам. Клейморы и солдаты за несколько жалких минут ликвидировали оставшихся мразей, словно огромной, разрушительной волной сметая их со своего пути. Имир спасли. Но я даже и вникать в это не хотела. Зачем, для чего, почему — избавьте. Всё ушло на задний план, теперь лишь опустошение затмевало мой разум, мгновенно заслоняя собой благоразумие, что даже и не пыталось о себе напомнить. Газ закончился на моём последнем титане, отчего тросы, закреплённые на уже мёртвом теле, не имели возможности вновь намотаться на ось. Обрубив проволоку, оставляя якорь в испаряющиеся плоти возле обрушенной стены замка, вновь зашагала в сторону поля. — Корра, ты видела её? — радостный голос Ханджи никак не скрасил моё изнеможденное состояние, но она не унималась, продолжая кричать мне в спину, будто не видя, что я даже не намерена оборачиваться на неё. — Что это за титан? Трава уже не казалась такой тёмной, ведь кровь гигантов испаряется, не оставляя и следа. Длинные грубые стебли плавно, словно морские волны, покачивались в такт тихому ветру. Каждый шаг становился всё тяжелее, медленнее. Я будто пыталась отсрочить неизбежное. И вот я вновь стою возле него. Мелкая дрожь прошлась по каждой мышце, но выражение лица не изменилось. Холодное, отчуждённое. Будто он был мне никем. Вру… Сама себе. Хочется плакать. Долго, пока не закончатся слёзы. Но нельзя. «Эмоции нам чужды. Мы не люди» — словно приказывала себе, не зная, как бороться с нахлынувшими чувствами, что ранее мне были неизвестны. — «Генри, Дин… Я ни к кому из них не была так привязана. Нет, возможно, они тоже занимали особое место в моей жизни. Но ты стал последним. Был рядом, когда их не стало». Присела возле его лица, отстёгивая синий плащ, что он дал мне, не позволяя мёрзнуть. Замок щёлкнул, а ткань, впитавшая запах его тела, оставила за собой ненавязчивый ароматный след, вдохнув который, мне пришлось поджать губы и смиренно прикрыть веки. Накрыла его отсутствующую часть тела, создавая ебучую иллюзию, что он цел и невредим. Не хочу запоминать его таким. Хоть это могу себе позволить: сохранить тот образ, который мне необходим. Дрожащая рука потянулась к его щеке и, коснувшись его нежной, холодной кожи, провела пальцами по скуле, поглаживая её. Я приняла, смирилась. Но смогу ли отпустить? Не знаю. Мне больно. Мне тяжело. Высвободив немного тёмной, просунула правую руку под его широкую спину, с трудом охватывая. Левую расположила под единственной ногой. И, поднявшись, направилась к остальным, неся на руках его бездыханное тело. Шаг. — Что бы ты не делала, знай, я поддержу любой твой выбор. Буду рядом. — Спасибо, Элиас, — прошептала одними губами, прикрывая глаза и слушая тихое дыхание своего друга. Следующий шаг, а глаза зацепились за безвольно болтавшуюся руку. — Без правил, как всегда? — поинтересовалась у высокого парня, вставая в стойку. — Как всегда, — усмехнулся мне Элиас. Азарт пылает в глазах у нас обоих. Воспоминания возникали прямо перед глазами, вновь возвращая в прошлое. В место, где он был рядом. Где он был жив. — Элиас, тебе известны цели, которые я преследую. — Да, — кивнул парень, одаривая тёплым взглядом бездны своих глаз. — И я всегда буду рядом, чтобы не случилось. В какое дерьмо ты бы не влезла. — Даже если нас будет ждать печальный конец? — прошептала, вновь откидываясь на спинку. — Зато начало будет весёлым. Улыбка на губах сияла у обоих. Взгляд, наконец-то, поднялся на его лицо. Спокойное, бледное. Безжизненное. Его голова качнулась, перекатываясь по предплечью и, в конечном итоге, утыкаясь в мою грудь. Мои шаги замедлились. — Не говори так, мелкая. Ты ещё всех нас переживёшь, вот увидишь, — улыбнулся, смотря на меня сверху, протягивая справа руку. — Не надо мне такого счастья. Ещё хоронить тебя придётся, а ты не заслуживаешь такой чести, — посмеялась, вкладывая свою ладонь в руку парня и переплетая пальцы. — Не заслуживаешь, — прошептала, чувствуя, как слизистая глаз становится невероятно влажной. Впилась пальцами в его расслабленные мышцы, сильнее прижимая тело. Я остановилась, не доходя до остальных метров двадцать. Тело било крупной дрожью. Внутренняя сторона щеки искусана до крови. Дыхание стало учащённым, резким, но мне чертовски не хватало воздуха. Надо идти дальше, но я смогла сделать лишь один шаг, а после упала на одно колено, не найдя в себе сил подняться, не взирая на тёмную. Теперь каждый судорожный выдох сопровождался тихим всхлипом, завыванием, непроизвольно срывающийся с губ и нарастающий с каждой новой волной неизвестных мне эмоций, что просто разрывали изнутри. Он научил меня дышать, когда трудно, но сейчас заставляет задыхаться. Поднимаю голову, намереваясь загнать слёзы обратно. Но вместо этого из моего горла вырывается истошный крик, переполненный болью, отчаянием. Истеричный, оглушительный и страдальческий. Будто всё, что накопилось во мне, теперь вырвалось наружу, и я не способна это никак контролировать, продолжая кричать в небо. Ведь только оно было свидетелем всего, что со мной происходило. Когда кричать уже не было сил, а горло раздирало в клочья, я опустила голову обратно, утыкаясь лбом в область его ключицы. Слёзы полились ручьём. Но не было ни всхлипов, ни плача. Ничего. Только слёзы из пустых глаз, смотрящих в синюю ткань его экипировки. — Корра… — прошептала Алиса, подбежав ко мне. Ответа не последовало, от чего она положила руку мне на плечо, слабо подёргивая. — Я слышу тебя, — приглушённо оповестила и, дождавшись, когда последние капли скатятся с щеки, подняла на неё стальной взгляд тёмной зелени. Она не нашла, что ответить — удивление отобразилось на её лице лишь на мгновение, а после та опустила взгляд на тело Элиаса. Обречённость отобразилась на лице элитницы. Мы молчали. Порой так сложно подобрать нужные слова, чтобы выразить всё, что у тебя внутри. Люди посчитали бы, что нам просто нечего сказать, а мы обе понимаем это. Потому, наше безмолвие готово длиться вечность. — Командир, — обратился ко мне тёмный, останавливаясь рядом. Я лишь подняла на него уставший взгляд. К сожалению, мне известно, зачем он тут, как и всем остальным клейморам. Потому, мне оставалось лишь слабо качнуть головой, безмолвно выражая согласие, пока голос в голове протестующе орал, вопил и просил не отдавать его. Парень присел, забирая Элиаса, не подающего никаких признаков жизни. Будто забирая частичку меня самой. Терять знакомых — больно, близких — тяжело. Но терять того особенного, кто стал душой, заменил сердце, заставил поверить в этот мир и научил наслаждаться каждым мгновением жизни — невозможно. Я была готова ко всему: к собственной кончине, к потере друзей и клейморов. Всё же нас так создали. Но смерть Элиаса — это единственное, что я никогда не могла представить даже в собственных мыслях. Его образ — улыбающийся мне своей самой обезоруживающей улыбкой, я сохраню в памяти до конца дней. И до самой моей смерти Элиас Бёрк будет жить. Хотя бы в моём сердце.