Amour

      Всё это произошло после их совместного задания. Босс молча сидит на подоконнике, а Юджин дуется на него за то, что с той женщиной, обратившейся монстром после смерти и так отчаянно желавшей отомстить сволочи-мужу, все обошлось так несправедливо. В конце концов, её можно было понять. В мыслях заевшей кассетой все ещё крутятся её слова, от которых просто сердце кровью обливается: «Мои… Мои дети… Маленькие мои.» Неловкая тишина неприятно сдавливает. — Юджин, ты в порядке? — Босс поднялся с подоконника, присел рядом, мягко касаясь чужого плеча.       Приятный бархатный голос, звучащий почти над самым ухом, не дарит ощущение спокойствия, скорее наоборот раздражает. Юджину, потрясённому чужим горем, кажется, что спокойствие совсем не к месту сейчас. Немного схлынувшая волна возмущения в груди стала разрастаться вновь, не давая свободно вздохнуть. — Да, сэр… — тихо бурчит себе под нос Юджин, всеми силами стараясь не выдавать накативших эмоций.        Но, кажется, все старания оказались напрасны. Босс тяжело вздыхает и легонько хлопает Юджина по плечу, обращая всё внимание на себя, поднимается с кровати, становясь напротив. — Мертвые не должны причинять вред смертным, понимаешь? — Голос звучит вкрадчиво, но в то же время строго.       Наконец эмоции взяли верх над Юджином. — Это н-несправедливо… — тихо начал он, — Виноват был тот мужчина, разве не так?!       Последние слова срываются на слишком высокую ноту, отчего голос вмиг становится звенящим и писклявым, неприятно резанув по ушам. Босс застыл на месте, словно громом пораженный. Он никак не ожидал того, что Юджин вспылит. — Юджин, успокойся… — непривычно было наблюдать за тем, как всегда собранный и готовый к любой ситуации Босс медлит в тщетных попытках подобрать правильные слова, — Пожалуйста.       У Юджина горят щеки и руки охватывает мелкая дрожь. Он хочет добавить что-то ещё, но в пылу жгучего гнева не хватает слов. — Вы просто избежали этой ситуации, потому что не хотели совершить новую повинность! — с обвинительной интонацией наконец выдаёт Юджин и по инерции добавляет с укором, — Не за это я Вас полюбил.       В воздухе натянутой до предела струной повисает тишина. У Юджина сердце пропускает пару ударов, когда он наконец понимает, что сказал. От страха внутренности скручивает тугим болезненным узлом. Юджин зажмуривает глаза в ожидании самого худшего.        Босс делает первый шаг — подходит ближе, осторожно снимает очки с круглого побледневшего лица напротив, сгребает Юджина в крепкие объятья и замирает.Тот утыкается лицом в крепкую грудь и пытается собрать все мысли воедино, обнимая в ответ. Босс чувствует, как тело в его руках содрогается от глухих всхлипов, чувствует как чужое сердце бьётся о рёбра испуганной птицей. — Я…Я люблю Вас, — едва слышно с запинкой произносит Юджин, поднимая голову, и по алеющим щекам скатывается пара горячих слезинок. Терять уже нечего, правда?        Босс хорошо понимает, что допустил ошибку, когда позволил Юджину стать ближе к нему. Он стирает солёную влагу с мальчишеских щёк и вновь прижимает того к груди. Босс вновь пытается подобрать слова, чтобы сказать Юджину о том, что так быть недолжно. Смертному нельзя любить призрака. Такая любовь может выйти боком, занозой под ногтем, мешающей спокойно жить.        Юджин вновь отнимает лицо от чужой груди, смотрит расфокусированным взглядом перед собой, будто бы решаясь на что-то. Босс с интересом и беспокойством наблюдает за тем, что Юджин будет делать дальше. Меньше секунды хватает на то, чтобы встать на цыпочки, прижаться горячими и всё ещё дрожащими губами к холодным мягким губам напротив. Поцелуй получается нежный, чувственный. Юджин постарался уместить в этот поцелуй всю свою любовь, которой хватит им двоим с головою. Этого хватает, чтобы Босс поддался давно позабытому чувству.       Немногим позже Босс отметит про себя одну единственную вещь — ум и сердце друг с другом не в ладах. Будет винить себя за то, что поддался, а Юджин продолжит любить его, даже если стыдно после случившегося в глаза друг другу смотреть, даже если любовь эта выйдет боком.