"...Она в жарком пламени сгорала не дотла, И, тая в муках страсти, большего просила. Как бы ни рвал ее на части он, душа цела - Над ней не властна, кроме его глаз, ни одна сила."
...Аято Сакамаки вальяжно раскинулся на троне, ядовитые глаза полыхали жаждой убийства. Я медленно поднялась на ноги, почему-то смущаясь своей наготы перед ним, но взгляд вампира был прикован только к свежему укусу поперек горла. Рваная, почти смертельная рана, и я очень жалела, что только почти. - Подойди. У трона я замерла, послушная словно робот, и вновь напомнила себе, что я кукла. Пустышка без чувств. Девушка без будущего. Труп без души. - На колени. Я молча выполнила приказ, повторяя свою мантру. Я не хотела доставить ему удовольствие в виде своих криков, хотя подозревала, что моя выдержка не стоит ничего в сравнении с его опытом садиста. Ребра слева взорвались болью, и меня отбросило назад, протащив силой удара несколько метров, пока чья-то тяжелая нога не опустилась сверху, припечатав к полу. Я не закричала, я даже не успела понять, что произошло, но когда Аято носком сапога ткнул по сломанному ребру, все же издала стон. - Нравятся тебе ее стоны, братишка? - будь злость красноволосого порохом, весь особняк взлетел бы на воздух. - Хочешь еще послушать? Боль пронзила насквозь, и на этот раз я не закричала только потому, что из легких вышибло весь кислород. Я была так поглощена страданиями, что прошло несколько минут, прежде чем я осознала, что он тоже здесь. Райто Сакамаки выступил из тени, его непроницаемое лицо было бледнее обычного. Костяшки пальцев напряжены, губы поджаты, и только в глазах, казалось, сконцентрировалась жизнь. Мне хватило секунды, чтобы понять - он тоже превратил себя в куклу. Облегчение стало тем крошечным глотком надежды, что помогла мне удержаться в сознании, когда Аято рывком поставил меня на ноги, сжав изувеченную шею так, что из моих глаз потекли слезы. Уши будто заткнули хлопком, и следующую реплику Великого и Ужасного я не разобрала, но затем Райто сказал. - Как насчет содрать с нее кожу? О, как умело он играл на наших чувствах! Даже я содрогнулась от ужаса, на миг поверив этой чудовищно правдоподобной лжи. Лицо Аято искривилось, и страх окатил меня ледяной волной, когда мне показалось, что он откажет. Но Великий и Ужасный при всей своей подозрительности не мог устоять перед искушением удовлетворить свою потребность в насилии, и его младший брат знал это слишком хорошо. Аято отшвырнул меня прочь, и я ничком упала на холодный пол, покрытый каплями моей крови. Скоро ее здесь будет намного больше. С трудом перевернувшись на спину и сделав короткий вдох, я устремила взгляд к Райто, но он вновь не смотрел на меня. Какой-то металлический звук заставил мое дыхание участится, разрывая болью грудную клетку. Звук приблизился, обхватив стальными браслетами наручников мои запястья. В голове стучала мысль о борьбе, но силы стремительно покидали мое искалеченное тело. Я - сломанная игрушка, я не способна позаботиться о себе. Цепи вновь издали хищный скрип, они уходили от моих рук вверх, и натягивались звено за звеном, постепенно приведя мое тело в вертикальное положение. Теперь я была подвешена, и едва касалась пальцами ног пола. - Я думаю начать с ее соблазнительных ножек, а что думаешь ты, дорогой братец? - в руках красноволосого вампира сантоку казался продолжением его тела - такой же холодный, прекрасный и смертоносный. - Бери свой нож, Райто. Я окажу тебе честь самому поучаствовать в ее потрошении. Тонкие пальцы, так много раз приносившие мне наслаждение, обхватили рукоять инструмента пытки, и мои глаза увлажнились слезами. Я была готова стерпеть от Аято любое унижение, любое истязание, но заставлять страдать единственное существо, которое любило меня в этом ужасном мире, было злодеянием, которого я не могла допустить. Оскалившись, я облизнула губы, собирая слюну пополам с кровью, и плюнула Аято в лицо. Светло-красный сгусток слизи потек по щеке вниз, остановившись у угла губ. Рот вампира растянулся, демонстрируя чудовищные клыки, и что-то острое вонзилось мне в ногу чуть выше колена. Дернувшись, я отчаянно закричала, и получила удар в челюсть. Глотку затопил металлический привкус, я зажмурилась, чувствуя, как лезвие вспарывает плоть, двигаясь вверх по бедру. - Ты высокомерная сучка, считаешь, что если он тебя трахает, это делает тебя хоть чуточку полезной? Да ты всего лишь ходячая дырка для него, - жаркий презрительный шепот разъяренного Аято лился мне в уши протухшим ядом. - Скажи ей, братец, скажи, что она не первая, кто оказывается на моем разделочном столе после твоей постели. Я приоткрыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как кусок моей кожи отделился от розового блестящего мяса и шлепнулся у ног моего мучителя. Аято ухмыльнулся, его глаза метали молнии. Его внешнее сходство с Райто причиняло мне боль не меньше, чем огромная кровоточащая рана на ноге. - Мы все-таки близнецы, маленькая тварь. Неужели ты и впрямь верила, что хоть одна смертная способна быть на равных с вампиром? - Аято. Райто Сакамаки заговорил, и голос его звучал низко и угрожающе. Его брат, хитро прищурившись, бросил на него косой взгляд. На моем любимом лице появилась хищная ухмылка - зеркальное отражение улыбки ненавидимого мной лица. - Оставь мне вторую ногу. И грудь. Ее сиськи такие мягкие, хочу самолично вырезать их. Две пары ненасытных глаз, четыре руки и два ножа. Пламя в аду зеленого цвета, и оно вот-вот должно было сожрать меня без остатка. И я закричала. Истошный пронзительный вопль многократно отразился от почти пустых стен, перекрывая собой лязг цепей и хруст разрезаемой плоти. В мозгу лопнул мыльный пузырь, уши заложило от собственных криков, на какое-то время я почти лишилась сознания. Почти.***
Я дышала. Каждый вздох заставлял кончики сломанных ребер тереться друг о друга, но я дышала. Я все еще была жива, и этот факт вызывал желание кричать от ужаса, но горло словно засыпало вулканическим пеплом, а язык вываляли в деревянной стружке. Мышцы рук ныли от напряжения, нижняя часть онемела. Я по-прежнему висела на цепи. На ноги я не смотрела, но не обратить внимание на темно-красную лужу подо мной было невозможно. - О, смотри-ка, Райто, очнулась. Ты был прав. Аято слизывал с ножа густую жидкость, еще недавно наполнявшую мои вены. Райто приложил окровавленный палец к губам, прикрыв глаза от удовольствия. Вампиры - создания ночи, правители мира, бледнокожие кровопийцы, прячущиеся в человеческих телах. В них легко влюбиться, но цена такой любви - это твоя жизнь. - Аято-кун, хочешь сыграть в любопытную игру? - М? Что ты придумал? Райто приобнял брата за плечи, будто намереваясь прошептать секрет ему на ушко. Второй рукой он извлек из кармана кусок ткани. Его расслабленная улыбка больше ни о чем мне не говорила: сейчас он был чудовищем, и мне оставалось надеяться, что это лишь чересчур реалистичная маска. - У смертных есть такая игра. Они надевают маску на глаза и наугад бьют по специальной фигурке из папье-маше. Внутри обычно бывают сладости, - рыжеволосый парень наклонился к лицу Аято, почти касаясь губами его щеки. - Хочешь узнать, что внутри у этой сладкой девочки? Аято встретился пылающими глазами со мной, и я захрипела, как загнанный зверь. Моя неукротимая фантазия и тут поспешила предать меня, создав образ красноволосого парня, с оглушительным смехом танцующего под дождем из моих внутренностей. Я сдалась. - Нет, нет, нет, - запричитала я жалким, дрожащим голосом. - Нет, умоляю, пожалуйста, пожалуйста, господин, о мой господин... Лицо Великого и Ужасного осветило невероятное самодовольство - он наконец-то добился желаемой реакции. Выхватив маску из рук брата, он нацепил ее на себя. - Райто, ты говорил, ты защитишь меня, говорил, никто..., - я захлебнулась слезами. Райто Сакамаки и ухом не повел. Он протянул брату шипованную биту, и тот с готовностью сжал ее в руках. - Никто не разлучит нас, даже..., я не смогла договорить, паника отключила связную речь, превратив меня в трясущееся, лепечущее насекомое, которому осталось жить считанные минуты. Райто повел ко мне временно ослепшего Аято, а я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, не желая, чтобы лица маниакальных подонков были последним, что я запомнила перед смертью. Я слышала, как бита рассекает воздух, с мерзким звуком погружаясь в плоть. Я вздрогнула, корчась от боли, но боли от ударов я не чувствовала. Разум застыл, не в силах анализировать происходящее, а затем я осознала, что хриплые вскрики издаю не я. Прохладная ладонь легла на мой рот, чуть не остановив сердце от внезапности. - Ни звука, - прошептал бархатный голос так тихо, что я была готова списать это на мое воображение. Кто-то все еще глухо стонал, превращаемый в кровавое месиво битой, под аккомпанемент счастливого хохота Аято, и я не решилась открывать глаза. Наручники тихо щелкнули, и мои руки резко повисли в воздухе, ничем более не скованные. Мужские руки удержали меня от падения, вызвав болезненный стон. Теплые губы прижались к виску, лицо щекотали кончики волнистых волос. Я боялась даже подумать, что это... - Сучечка, открой глаза. ...голос моего господина, единственного, чьи приказы я исполню без раздумий. Аято стоял ко мне спиной, у его ног лежало неподвижное тело, когда-то принадлежавшее девушке с очень красивыми темно-рыжими кудрями. Я узнала их. Кларис. Райто Сакамаки ухватил пальцами мой подбородок, отворачивая меня от жуткого зрелища. Я подняла глаза. Больше никаких масок - передо мной стоял мужчина, который не скрывал своих влюбленных глаз. И вся любовь этого опаснейшего на планете существа была адресована мне. Его губы соединились с моими, излечивая раненное сердце нежностью поцелуя. - Что за хрень?! - воскликнул Аято, сорвав маску с глаз и увидев своего брата в объятиях девушки, которую он полагал мертвой. Красноволосый вампир медленно опустил взгляд на труп, и мгновенно понял, что его провели. - РАЙТО, СУКИН СЫН! Райто Сакамаки послал ему воздушный поцелуй, подхватив меня на руки, и мигом очутился у окна, откинув в сторону тяжелую портьеру. Вслед нам полетела бита, и стекло в раме брызнуло сверкающими осколками во все стороны. Я инстинктивно прижалась ближе к груди вампира, когда он вскочил на подоконник. - Не вздумай искать ее, мой милый братишка, - проворковал Райто, встав в лучах ослепительного летнего дня. - Или я убью тебя. Не дожидаясь ответа, он прыгнул вниз, и я вновь закричала во всю силу легких, но на этот раз - от неудержимой эйфории, затопившей все мое существо.***
Я отложила перо и потянулась, прищурившись от яркого луча умирающего закатного солнца, угодившего прямо в глаз. Поздний вечер, и скоро вернется мой господин, поэтому мне лучше принять ванну и подготовиться к грядущей бессонной ночи. Эта мысль вызвала у меня улыбку. Я вообще теперь улыбалась гораздо чаще. Я еще раз пробежалась глазами по написанному стихотворению и осталась довольна результатом. Когда я закончу с оформлением, получится неплохой сборник. Несмотря на то, что моей основной работой было писать рекламные объявления и описания продуктов, у меня оставалось достаточно свободного времени, чтобы тратить его по своему усмотрению. Тем более мой возлюбленный не возражал против моего желания писать эротическую литературу. Мой нынешний график включал в себя работу утром, творчество вечером и секс ночью. Страстные переживания ночи на следующий день воплощались в слова на бумаге, которые затем можно было выгодно продать, и такой порядок вещей меня полностью устраивал. Подойдя к окну, я на несколько минут замерла, любуясь кроваво-красными боками облаков, подставляя оранжевому свету лицо и шею. Окно выходило в сад, и садовник Оскар, заметив меня, помахал рукой. Я помахала в ответ. До сих пор было странно наблюдать за прислугой со стороны, а самой при этом сидеть сложа руки. Но еще большее чувство смятения вызывал во мне тот факт, что все слуги, будучи ниже меня по статусу, так дружелюбно относились ко мне, как к своей. Вероятно, это был побочный эффект нестандартного внутреннего устройства дома Райто Сакамаки. Его особняк был значительно меньше аналогичного у Аято, двухэтажный в классическом стиле, с небольшим садиком и подъездной аллеей, обсаженной фруктовыми деревьями. Второй этаж принадлежал нам с Райто, также здесь в гостевых комнатах иногда проживали модели(красота этих девушек и их физическая близость к спальне Райто постоянно становилась поводом моей ревности, но его она только забавляла), на первом располагался холл и комнаты служебного персонала. Штат прислуги был весьма скромный: экономка, повар и его помощница, садовник, двое дворецких и семеро горничных, тех самых, которых я впервые увидела в комнате отдыха во время партии в бильярд в той, прежней своей жизни. Все они давно друг друга знали и общались так тесно, что со стороны походили на членов семьи. Такое чудо долго не укладывалось у меня в голове, но постепенно ситуация прояснилась - Райто большую часть года находился в разъездах и командировках, практически не ночуя дома, и все это время его слуги были сами по себе. Мой невероятно занятый лорд плевать хотел на то, чем они занимаются, лишь бы к его возвращению особняк стоял на месте и был относительно чистый. Никакого надзора, нормированного графика или жестоких наказаний за малейшую провинность. Это был рай, и я была его хозяйкой. Нет, я не стала женой лорда и не выезжала на светские балы, но я получила самое главное - жаркие поцелуи под покровом ночи, людей, готовых сделать меня частью своей жизни, дом, в котором тебя любят и принимают такой, какая ты есть. Задумавшись, я не заметила, как солнце скрылось за горизонтом, оставив за собой полоску неба, красного, как свежая плоть на столе мясника. Я до сих пор удивлялась коварству Райто, в последний момент подменившего меня Кларис. Он умен, мой возлюбленный, и хладнокровен до ужаса - он предусмотрительно отрезал ей язык, чтобы она не могла говорить, но оставил в живых, чтобы Аято до последнего ни о чем не догадался. И все - ради меня. Он безумец, и безумно влюблен. Я задернула шторы, погрузив комнату в приятный полумрак. Расстегнула пуговицы на блузке, стянула ее с себя, напевая под нос. - Мой милый друг, подними свои очи... Наверное, я тоже безумна. К моим рукам присоединились чужие, стягивая короткую юбку с бедер, обнажая уродливые шрамы, которые только один мужчина мог считать сексуальными. - Ведь звезды прекрасны этой ночью, - выдохнула я, тая от его прикосновений, и уже чувствуя твердый член, упирающийся мне в задницу. - И не только они, - протянул Райто Сакамаки, целуя меня так жадно, что я почти задыхалась. - Я ждала тебя, любимый. Я - крохотный осколок его души, самый острый, самый хрупкий, самый запретный...и самый желанный. Во тьме нашего порока, скрываясь от всего мира и наплевав на его законы, Райто Сакамаки произнес мои имя.