***
Руки сомкнулись на его горле. Дышать было трудно. Слепящий свет, густой удушливый запах, жар от множества людей, набившихся в тесное помещение, безмолвно наблюдающих за разворачивающейся сценой… громовое биение его собственного сердца. Он думал, что рухнет без чувств на каменный пол, когда чужие руки пропали. Собрав всю свою волю в кулак, он посмотрел вниз. Маленький котелок из чёрной эмали держал на его груди белый шёлковый плащ. Лживые клятвы легко сходили с его языка. Как объяснила королева Серсея, обеты королевского гвардейца касательно воздержания на деле ничего не значили. Гринфилд держал любовницу, Трант, Блаунт и Клиган ходили по борделям, не особо таясь. Разумеется, король Джоффри не карает за такие пустяки, и уж точно Осмунда не будет карать его королева! Пусть чудаки вроде Селми и Окхарта держат свои штаны на замке, если хотят. Кто-то должен охранять постель Её Величества. Втроём они вывели короля из замковой септы. Осмунд, сир Бейлон Сванн и сир Таллад Высокий, новые братья Королевской гвардии. Двое мужей огромного роста и один крепкий и надёжный как скала. Определённо, их вид производил впечатление. Новые братья поприветствовали их снаружи: Трант хмуро кивнул, Мур скользнул по каждому из троих пустым взглядом. Да, вот это семейка. Куда как сердечней показали себя кровные братья Осмунда: Осни со смехом хлопнул его по полированному белому наплечнику, Осфрид тепло обнял. Какими бы ослами они ни были, это семья. Кэттлблэки никогда не забывали об этом. «Выкован навеки крепким», прошептал Осфрид, прежде чем выпустить брата. Теперь именно среднему брату предстояло нести бремя ответственности за их Дом после папаши. И какие возможности перед ними теперь открывались! Например, погибнуть в бою со Станнисом. Королева была одета в малиновое платье с золотым шитьём и очень тугим корсетом. Длинные рукава чуть ли не волочились по земле, зато вырез на груди был настолько низким, что содержимое не вываливалось из него лишь чудом. Её глаза блестели, и она постоянно улыбалась, очерчивая благородные скулы и милые ямочки на щёках. Казалось, она смотрела только на Осмунда. — Сир Бейлон, сегодня вы охраняете короля. Сир Таллад, на вас принц Томмен. Сир Осмунд, вы будете сторожить мои покои. Женщина прекрасна, когда думает, что она любима. — Ваше Величество, я живу, чтобы служить!***
Ари застыла на крыше здания, нависшего над складом. Он был закрыт, заколочен. Полдня ушло на то, чтобы подступиться к нему. Ари ужасно проголодалась. Прыжок. Она закачалась на краю, раскинув руки в стороны, сумела восстановить равновесие. Солнце приветливо мигнуло ей с небес. Она была на крыше склада. Ари мигнула солнцу в ответ и принялась за работу. Она ободрала ладони в кровь, прежде чем ей удалось открыть дверцу, ведущую внутрь. Ари спрыгнула в прохладный полумрак. Похлопала в ладоши самой себе, попрыгала на месте от радости. Картина, что открылась её глазам, выбила слюну из её дёсен. Огромное количество самого разнообразного мяса лежало на полках и столах, висело, подвешенное крюками к потолку. Свиные туши, и телячьи, и курица, и рыба, и непонятно кто ещё. Ари набросилась на кусок копчёного лосося, принялась жадно пожирать его, уперев коленки в пыльный пол. Чуть не подавившись косточками, она умяла лосося, едва удержалась от того, чтобы тут же наброситься на следующий кусок. «Есть слишком много вредно», подсказал Ари голос внутри её головы, «если до этого ты долго голодала». А она, не считая вчерашнего ужина с Осмундом, уже давно перебивалась объедками. Ари поднялась на ноги, вытерла руки о штаны. Ей пришла в голову мысль о том, как она могла бы выглядеть сейчас со стороны. Вгрызается в чужое мясо, давясь от жадности. Ари упрямо мотнула головой, топнула ножкой. Нет! Она разделит эту еду с теми, кто в ней нуждается.***
Из медного таза для умывания на него смотрел красавец с длинными чёрными волосами и такой же чёрной бородой лопатой. Осмунд ухмыльнулся, и лицо в тазу повторило ухмылку. Кто это стоит тут в красивых белых доспехах? Ты! Осмунд запрокинул голову и оглушительно расхохотался. — Не бойся, мальчик, я никуда не побегу, — старик поднял перед собой связанные в запястьях руки. Сир Роберт с сомнением взглянул на своего оруженосца. — Ты уверен, что нам стоит сделать это, Осмунд? Мы же можем раздобыть деньги другим образом. Сдавать человека красным жрецам… — его передёрнуло. Сир Роберт Стоун был человеком крепко сбитым и кряжистым, с шапкой непослушных седых волос и толстым уродливым носом. Он взял Кэттлблэка в оруженосцы по настоянию леди Лизы, которую об этом попросил её близкий друг Петир Бейлиш. С тех пор судьба мотала мальчишку и старика по просторам Эссоса от одного вольного города к другому, от скальных обрывов Ступеней до трактиров внешнего Волантиса. Осмунд улыбнулся и пожал плечами. — Нам нужны деньги, сир, вы сами говорили. Глупо отказываться от добычи, которая сама идёт в руки. Мы можем собирать по крохам, но зачем, когда можно получить сразу и много? Не нам судить жрецов с их законами. Мы лишь подстраиваемся. Сир Роберт сокрушённо покачал головой и опустил её. Слабак. В душе Осмунд презирал его. Старик дошёл до того, что грозился не посвящать Осмунда в рыцари. Видите ли, он не достоин. Глупая старая свинья со своим святошеским нытьем. Осмунду захотелось плюнуть, но негоже столь открыто проявлять неуважение к своему господину. Особенно, в присутствии постороннего. Жрец рассмеялся. — Мальчишка далеко пойдёт с такой хваткой! — он развалился в кресле со всем удобством, какое позволяли связанные руки, — Вы можете гордиться своим воспитанием, почтенный Роберт! Старый рыцарь в ответ лишь покраснел. Осмунд ухмыльнулся. — А ты будешь гореть, старик! — Это несомненно, юноша. Но пока храмовая гвардия не пришла меня забирать, окажи последнюю милость приговорённому. Нет-нет, я не потребую многого. Я помню вас в толпе на моей проповеди. Скажи мне, Осмунд, как бы ты ответил на мой вопрос? Ты — человек? — жрец неожиданно поднял голову и вперил в Осмунда внимательный, пронизывающий насквозь взгляд, — Или ты — животное?***
Ей захотелось рассмеяться от радости, когда она увидала выражения их лиц. Изголодавшиеся уличные дети, они столько еды не видели даже в лучшие годы. Гренн от удивления разинул рот, будто собирался заглатывать крупные куски мяса целиком. — Не соврала, — покачал рыжей головой Бенджи. Ари сложила руки на груди. — Конечно, не соврала. Как ты мог подумать, что я вру? Зачем бы я стала врать, скажи на милость? Они стояли в полутёмном помещении склада, освещаемым лишь светом из люка на крыше и проёма двери. Маленькие бледные ладошки Ари до сих пор саднили, да и вчерашнее ранение не пошло на пользу. Она немало помучилась, открывая эту дверь изнутри, чтоб другим не пришлось пробираться через крыши. Не все же такие ловкие, как она! Смутные силуэты мёртвых свиней, подвешенных к потолку, окружали них. Мухи кружились у каждой. Несмотря на жару, на складе до сих пор царила мрачноватая прохлада, резко сменяющая уличное тепло в дверном проёме. За сутки помещение так и не прогрелось. Большие ёмкости со льдом стояли вдоль стен, отпугивая мягкое прикосновение тёплого воздуха, охраняя от него нежное мёртвое мясо. Охраняя его от гниения. Бенджи медленно кивнул, не глядя на неё. Глядя на сокровища, к которым она его привела. — Да, я лишь… трудно было поверить. — Какая же дохерища еды! — выдохнул Кирк. Он подошёл к одному из ящиков, схватил кусок ветчины и принялся его уминать, чавкая на весь склад. — Здесь есть другие помещения? — спросил Бенджи, не обращая на него внимания. Его широкое веснушчатое лицо было задумчивым. Он вообще очень много задумывался для четырнадцатилетнего мальчишки, и редко говорил. Но когда он говорил, его слушали. Она решительно мотнула головой. — Нет. Только это. — Два выхода? — На крышу и дверь, — Ари радостно улыбнулась. Она была очень довольна собой, очень-очень. Никто бы не нашёл этот схрон, а она нашла. Никто бы не смог забраться в него, а она забралась. И Арью Старк нашла тоже она! Правильно Маленький человек считал её самой умной, самой способной. Она была лучше всех. Ари зажмурилась от удовольствия, немного потанцевала на месте. — И ты отодрала эту доску от двери? — спросил Джерри у неё за спиной. — Да, да, да! — она послала ему лучезарную улыбку. Локоны падали ей на лицо, она убрала их. — Молодец, — пробурчал Бенджи. — Я умная, я умная, я умная! — она захлопала в ладоши. — Не особо, — сказал Джерри, закрывая дверь. Поток света оборвался, словно обрезанный ножом. — Я УМНАЯ! — она сердито топнула ногой. — Да дура ты! — хохотнул Гренн. — Уж поумнее тебя! — в ярости закричала она, — Твоя матушка разбила горшок с горячей похлёбкой об твою голову, и теперь тебе трудно думать, и у тебя постоянно болит голова! И ожоги тоже оттуда! — Бенджи, — проскулил он, — можно я ей въебу? — Успокойтесь. Ари, ты уверена, что нам не надерут задницы за это? Что он точно не вернётся? — Он мёртвый, они закололи его двадцатью тремя ударами, и больше об этом складе не знает ни единая душа. — И золотые скоты не придут за нами? — Никто не придёт за нами. Он кивнул и окинул помещение медленным, внимательным взглядом. Под его ногами темнела кровавая лужа, которую не видел никто, кроме неё. — Тут есть баранина? Мой дядя любит баранину. — Полно баранины. И копчёного лосося. И я видела фазанов… Бенджи пожал плечами. — Думаю, мы начнём с мяса ягнёнка. — Ягнёнка? — она потёрла урчащий живот, — Ягнёнка я тут не видела, но я бы попробовала. Все четверо мальчишек рассмеялись, зло, жёстко. Кирк ткнул в её сторону указательным пальцем. — Дура! Мясо ягнёнка — это ты!***
Королева стояла спиной к нему. Вместо приветствия он властно впился губами в её шею, будто лев, настигший косулю. Она лишь слабо застонала, покорно склонив голову набок, подставляя себя. Её рука взъерошила его волосы. Осмунд обнял её за талию, прижал к себе. Его, только его. Сейчас он убил бы и Цареубийцу, вздумай тот помешать. Он подтолкнул её, прижал к подоконнику своими бёдрами. Его плоть ощущала её зад через ткань. Наклонив корпус королевы вперёд, Осмунд принялся расшнуровывать её корсет. — Не порви! — прошипела Серсея, не оборачиваясь. Золотые локоны путались под его пальцами. Она собрала волосы и перекинула через плечо, чтоб мужчине было удобнее. Голая спина женщины открылась его взору. Он наклонился, целуя гладкую кожу, начиная с ключиц, опускаясь ниже. Королева была горячей под его губами, и каждый поцелуй распалял Осмунда ещё больше. Снова выпрямившись, он спустил расшнурованное платье с её плеч, впился губами в них. Сперва в одно, потом в другое. Отчаянно хотелось войти в женщину, но Осмунд сдерживал себя. Ещё немного… Серсея резко развернулась, оттолкнула его. Распрямила плечи, давая наёмнику вдоволь полюбоваться собой. Самодовольная улыбка играла на её пухлых губах. Какое царственное лицо, какая пышная копна золотых волос, какие полные круглые груди, какой плоский белый живот! Его. — Моя, — прохрипел он. — Твоя, — подтвердила она. — Подними руки. Она послушно запрокинула руки вверх и назад, позволяя расмотреть себя, открывая взору гладкую кожу подмышек. Тут Осмунд потерял контроль над собой. Он навалился на женщину всем телом, грубо прижал её запястья к резным оконным ставням, хищно впился в её губы. Вторая рука бесстыдно тискала груди королевы. Наконец, ей удалось вывернуться. Серсея высвободилась из-под него, обошла мужчину кругом. — У меня есть специальный подарок для моего белого рыцаря, — улыбаясь самым развратным образом, она облизнула губы, — Сделай это. Ухмыльнувшись, Осмунд положил обе руки на её тонкие плечи, властно надавил. Королева покорно подалась вниз. Красотки часто испытывали затруднение с тем, чтобы целоваться с Осмундом — слишком уж он высокий. Но у этой проблемы было довольно элегантное решение. На коленях все женщины одного роста. Нужного роста.***
Они бросились на неё с трёх сторон, схватили грубыми руками. Ари пыталась отбиваться, но Кирк и Гренн железными тисками сжали её худые руки, а Бенджи закатил девушке пощёчину, отбросив её голову набок. Её рывком швырнули вниз, больно ударив коленками о дощатый пол. Ари вскрикнула, но Бенджи ударил её по лицу ещё раз, и ещё раз, отчего её голова дёрнулась сначала в одну сторону, потом в другую. Её кожа горела, её глаза стали мокрыми, и солёная горечь брызнула из них. Нет-нет-нет-нет, это происходит не с ней! Нет! Они не могли… не могли так поступить! Это не может происходить С НЕЙ! Её тело всё затряслось, зубы застучали друг о друга. Оно помнило, помнило, помнило! Бенджи нависал над ней, рыжий и тёмный в сумраке закрытого склада. Он был гораздо младше её, совсем ребёнок, но сейчас он казался громадным. Громадным и ужасным, хоть в его лице не было злобы. В его лице вообще ничего не было. — Сейчас мы по очереди положим тебе в рот кое-что, — его голос звучал спокойно, будто он раздавал будничные приказания своим ребятам, — и ты сделаешь нам приятное. Потом мы растянем тебя на полу, стянем с тебя штаны и проверим, чем ты отличаешься от приличных девчонок. Тебе не придётся ничего делать, только лежать смирно и хныкать тихо. Если будешь славной, мы поделимся с тобой едой. Может быть. Ари открыла рот, чтоб ответить, но он снова её ударил. — Я сказал, «быть славной», а не «трепаться». У меня голова болит от девчачьей трескотни. А это мне не нравится. Ты будешь открывать рот только тогда, когда я скажу. — Бенджи, можно..? — Ты тоже, — оборвал Бенджи Гренна, — Бить её можно только по моему разрешению. Бенджи грубо схватил её за подбородок. — Я первый. Открывай рот. Он пах потом, и смолой, и дерьмом.***
Голые белые плечи королевы работали в полутьме внизу, словно детали чудного мирийского механизма. Осмунд закрыл глаза. Мир сузился до центра удовольствия меж его бёдер. Взад-вперёд, взад вперед скользили шершавые губки королевы по его члену, выбивая пламя из его окаменевшей, раскалённой плоти. Он постанывал, чувствуя себя толстым домашним котом, которому хозяйские руки чешут беззащитное пушистое брюшко. Язык Серсеи проникал в самые потаённые уголки его плоти, стараясь не обделить их своим вниманием. Внутри её рта было скользко и мокро, и, боги, как горячо! Он почувствовал приближение желанной разрядки всем своим телом. Пятки задрожали в предвкушении. Осмунд схватил голову Серсеи обеими руками, безжалостно насадил по самый корень. Стенки её горла тесно сжали его головку. Сейчас! Последний миг чуть не сбил его с ног. Тот миг, который через всё тело ударяет прямо в голову, и мир вокруг вдруг обретает небывалую чёткость, будто резкий звук пробудил тебя ото сна. Он отчётливо воспринимал мир вокруг себя. Женщину, застывшую внизу, подоконник под задницей, огромную богатую кровать, деревянный стол, картины на стене, каменную громаду замка вокруг… — Ебать, — прошептал он.***
Человек… это животное… — Ты всегда первый! — возмутился внезапно Кирк. Обречённое… помнить… — И почему я всегда на стрёме? — раздался голос Джерри. Человек… это животное… — Потому что ты бесполезный, а твоя мать шлюха. Обречённое… помнить… — У тебя вообще нет матери! Человек… это животное… — А у тебя сейчас не будет зубов. Заткнись, говно, не до тебя сейчас, — он потянул руки к тесёмкам штанов. Обречённое. Помнить. Она резко дёрнулась в сторону, зубы сомкнулись на запястье Кирка. Вкус крови наполнил рот. Визг боли наполнил уши. Удар отшвырнул её в сторону. — Вот сука! — орал Кирк, держась за изувеченное запястье. Гренн встряхивал громадный кулак, мрачно ухмыляясь. Ари отползла на локтях, выплюнула кровь вместе с зубом. Разбитые губа и нос заливали её лицо тёплой влагой. Три красных тени наступали на неё. Рука Ари юркнула в карман. Лучше ненавидеть, чем бояться. Пламя до небес. — НАЗАД! — она вскочила на ноги, выставив лезвие ножа перед собой. Она видела, как менялось выражение их лиц. Злорадство сменилось недоумением, затем страхом. Они отпрянули, бледные как известь. Ари повернулась боком, чтоб с одной стороны были они, а с другой застывший у двери Джерри. Она водила ножом перед собой то в одну, то в другую сторону. Крохотное лезвие ловило на себе солнечный свет, доходивший через люк. Блестело в полутьме, как меч из легенды. — М-мы всего лишь хотели п-попугать, — запинаясь, пробормотал Гренн, — Всего лишь п-пошутить хотели… — Дура! — пришёл в себя Бенджи, — Тебя что, никогда не ебали? Она вся тряслась, слёзы текли по её лицу вперемежку с кровью. Левый глаз начал заплывать. Ей хотелось броситься на них, колоть, колоть, но какой-то частью себя Ари понимала: стоит ей напасть, они выбьют нож у неё из рук, и тогда… — Ну и ладно, — сплюнул Кирк, всё ещё сжимая укушенную руку, — всё равно ты тощая! — Я не ТОЩАЯ! — взвизгнула она, заставив всех поморщиться. Почему-то от этого ей стало очень обидно, страшно обидно. Слёзы хлынули из глаз с новой силой. Ари развернулась к Джерри. Мальчик вжался в дверь всем телом и мелко трясся. — Не убивай меня… — прошептал он. На его штанах расплывалось тёмное пятно. — Открой. Дверь! — выплюнула Ари. Свет хлынул на склад, заставив её зажмурится. Джерри выскочил наружу, побежал что есть силы, пару раз споткнувшись о собственные ноги. Ари развернулась. Никто из оставшихся детей не пытался напасть, но всё же она шла к двери, пятясь, не опуская блестящего лезвия ножа.***
Они лежали в полутьме королевской спальни, прижавшись друг к другу. Длинные пальцы королевы задумчиво чертили узоры на его волосатой груди. — Ваше Величество… — Да? — Вы как-то сказали мне, что у каждого демона есть имя. — Я помню. — Назовите вашего. Лицо королевы было задумчивым и печальным. — Мэгги, — сказала она наконец, и, после паузы, добавила, — Роберт. Мелара. Тирион. Станнис. Эддард. Рейгар. Лианна, — ещё одна пауза, длиннее предыдущей, — Тайвин. Серсея подняла на него глаза. В них блестели слёзы. Без лишних слов, он привлёк её к себе, крепко обнял. — Ты защитишь меня от моих демонов, Осмунд? Защитишь? — Вы можете на меня положиться, Ваше Величество. Обещаю. Лживые клятвы легко сходили с его языка.***
Она не помнила, как бежала через грязные улицы, не помнила, как прыгала с крыши на крышу. Ветер кусал лицо, бросал в глаза длинные спутанные волосы. Оказавшись в своём укромном местечке на плоской крыше, она без сил рухнула на колени, согнулась, и её вырвало. Жизнь выходила из неё паром, оставляя лишь пустую оболочку. Некоторое время Ари просто пялилась на полупереваренные куски копчёного лосося в мерзкой мутной жиже. «Уродец, вот ты кто, Ари. Всегда им была и будешь. Не смей думать, что ты можешь стать чем-то большим». Её маленькое тельце дёрнулось, рухнуло лицом в липкую лужу и разрыдалось.