Hurt

Разумовский хочет открыть глаза, но не может. Крик - чужой будто, не его, заполняет всё помещение, коим является зал в Венецианском особняке, купленным за каких-то жалких несколько миллионов долларов. Однако, кричит сам Сергей. Губы - разбитые, слепленные от крови, раскрылись с таким трудом, словно их залили клеем и пришлось раздирать наживую. Нос плохо дышит - сломан, а на ресницах застыла влага непроизвольных слёз. Понимание источника крика приходит через несколько секунд - из правой руки в месте прорыва торчит обломок кости. Рыжий морщится, даже не в состоянии пошевелиться. Ему тяжело вдыхать. Ещё одно удивительное открытие – он частично придавлен Волковым, который будто и не дышит вовсе. – Олег... Олег! - хрип вместо слов, разодранная от криков глотка требует глотка воды, а оба мужчины требуют медицинской помощи. – Не ответит тебе твой Волков. Серёжа вздрагивает, крутит головой по сторонам, видит Его – Птицу. Демона своих ночных кошмаров. – Быть не может! Тебя быть не может! Я лечился! Долго! - гневная тирада прерывается болезненным стоном, потому что рана руки отнюдь не маленькая и отнюдь не пустяковая. – А ты всё ещё думаешь, что можешь заглушить меня каким-то лечением и какими-то таблетками. Наивный мальчишка. – Что с Олегом?! - едва ли не капризно. Здоровая рука поднимается к спине друга, гладит, треплет в попытке разбудить от... Вечного сна? – Олег... Волков, блять!!!! - непривычное ругательство слетает со рта, не знакомого близко с подобными выражениями. Волков не даёт ответа. Смеётся злобная Птица. Раскатисто, издеваясь. Разумовский смотрит на того, из-за кого убивал людей, стрелял в своего лучшего друга, взрывал Петербург. Из-за него ли? Или Птица – лишь прикрытие, оправдание себя самого за все ужасные сотворëнные деяния? – Что тебе надо? - устало спрашивает Серёжа, хрипит, когда его, подобно игрушке, поднимают с пола, держа за шею. Кости жалобно начинают трещать. Одно движение - сломаются, подобно веткам дерева при грозовом дожде. – Я понял. Что ты мне не подходишь. Чтобы править этим миром, нужно тело. Сильное. А сознание - слабое. От тебя одни проблемы. Как и от твоего дружка. Но он больше не будет мне.. Кхах! - раздаётся выстрел пистолета, режущий Сергея по ушам. Мужчина морщится, оглушëнный, словно в замедленной съёмке видит, как Олег обернулся, выстрелил Птице точно в грудь несколько раз - туда же, куда сам Разумовский, под влиянием упомянутого демона, всаживал пули в своего лучшего и единственного верного друга... Но это не поможет. Когда с ушей пропадает вата, оглушительный звук ломающихся костей, как набат, поглощает всё естество рыжеволосого. Он ревëт. Ревëт громко, от боли, но не боли физической - душевной. От черепа Олега остались лишь ошметки, кровавое месиво растекается по дорогущему паркету. То, что секунды назад было головой наёмника. – Ты урод! Мерзкий урод! Чтоб ты сдох!!! Сергея откидывают куда-то в сторону, он ударяется спиной об стекло. Оно разлетается на осколки, те режут рубашку, брюки, впиваются в изможденное тело. Схватив один осколок, миллиардер приставляет его к шее. – Я убью себя. Нас убью! Без меня тебя нет!!! Птица стоит в стороне, едко ухмыляется, летит вперёд и толчком откидывает Разумовского так, что осколок сам врезается в шею. Горячие потоки крови вытекают из раны, не совместимой с жизнью. У рыжего есть несколько секунд. Через бульканье и собственный кашель он слышит свои последние слова в жизни, сказанные аккурат на ухо: – Я больше не нуждаюсь в тебе. Нашел новый пригодный для собственных планов аватар. Его имя - Игорь Гром.