power of love

      Переехав в общежитие при университете, Сяо показалось, что он на самом деле оказался в ситкоме. Самом идиотском из всех, с закадровым смехом и абсолютно ужасно прописанными персонажами. Сценарист был полнейшим имбецилом, а художнику по декорациям, определенно, не выделили бюджет. Ни одной жалкой монеты.       Само учебное заведение было одним из самых лучших в стране, его отец учился и преподавал здесь, но, видимо, время беспощадно неслось вперед и меняло все на своем пути.       Соседи по комнате парню попались... весьма своеобразные. Уникальные, несомненно, но у каждого из них была своя странность.       Альбедо, учащийся на геологии и геодезии, питал страсть к алхимии, древним талмудам и черной магии. Никто не мог подумать об этом, глядя на его мягкие черты лица, спокойное его выражение и аккуратно убранные волосы, но однажды Сяо не повезло проснуться в центре неясной пентаграммы.       Итер с кафедры туризма был довольно молчаливым и тихим, добрым парнем, пока на горизонте не возникала его близняшка. Тогда, вдвоем, они превращались в гремлинов, устраивая пранки друг другу и тому, кому не посчастливится находиться рядом.       Казуха, почему-то учащийся на информационной безопасности, был басистом в какой-то полу-поп-панк группе, хоть и выглядел, как кто-то, кто должен переводить через дорогу бабушек, спасать котят и ухаживать за цветами в саду.       Сяо же был просто Сяо. Считавшим себя ни рыбой, ни мясом по сравнению со своими руммейтами. Но что-то они все же в нем нашли, не в первый день, конечно, немного позже. Довольно смурной юноша обрастал знакомствами, а по теории шести рукопожатий, наверное, мог быть знаком, по меньшей мере, с президенткой Снежной. Ах, да, Снежная...       Точнее, выходец из нее. Господин Аякс, или Тарталья, или Чайлд, что представлялся каждый раз новым прозвищем, превратил свою жизнь и жизнь Сяо в троп из порно. Троп назывался "переспать с отцом своего друга" и это - самое дебильное, что смог учинить этот рыжий русский. И не то, что бы Сяо был дружен с этим парнем... Но, черт возьми, в его голове до сих пор не укладывался факт того, что Чжун Ли падок на молодых парней, ПАРНЕЙ, вроде этого...       Но то, как он узнал об этом, было стыднее, чем что-либо еще в его жизни. Однажды утром в конференции с (не)гордым названием "притон" высветилось уведомление о видеозвонке. - Я сейчас такое вам расскажу, у вас все нахрен отвалится. Короче. Познакомился вчера с мужчиной своей мечты, совершенно случайно, клянусь! Он пригласил меня на чай, а потом как-то так завертелось и мы поехали к нему, - бессвязно, на одном дыхании, светя лицом во фронтальную камеру, тараторил Аякс, перекрывая обзор на окружение почти полностью. - Короче, меня трахнул лучший мужик на свете, а сейчас он пошел за завтраком, а еще его хата похожа на дворец. Или на музей.       Камера переключается с фронтальной на тыловую, демонстрируя достаточно просторную и светлую гостиную, полную всяких раритетных ваз и безделушек. - Это стоит дороже, чем продать меня на органы, жесть. А это что? - бледная ладонь тянется к фоторамке на одной из полок и, буквально на секунду, на экране мелькает фотография, на которой Сяо по правую руку от своего отца. Фото с выпускного юноши, когда они вдвоем тишком сбежали после церемонии, чтобы не задыхаться от общества бывших одноклассников и их родителей. Отшельником парень был явно в старшего предка. - Блять, твою мать, - слышно на заднем плане прежде, чем картинка смазывается и слышится глухой звук удара, тут же наступает тьма и завершение звонка - Тарталья, видимо, уронил свой телефон и он, от шока, решил отключиться.       Почему на паре по философии от шока нельзя отключиться самому брюнету - никто не ответит.       Еще неделю он закатывал глаза на извинения Чайлда и попытки объясниться от отца, еще неделю ему обрывали мессенджеры вопросами, норм ли ему там вообще? Как там люди живут с подобным? Живут же, да?       И без того мрачный юноша превратился в огромную черную тучу, только молнии метать не умел, к его великому сожалению.       Прошла еще неделя, пока Казуха не пригласил их всех на отчетник его группы. Это был пропахший пылью и дымом кальянов бар в каком-то подвале, с неоновыми вывесками и достаточно стильным интерьером.       Прошел еще час, полный разношерстной музыки прежде, чем грозовая туча над головой юноши исчезла. Его повело, будто он выпил залпом шесть шотов чего-то крепкого, но его недопитая банка пива до сих пор жгла прохладой ладонь.       Это была группа Казухи, вон и он сам, чуть позади и сбоку, а у микрофона... ох. Голос звучит колокольчиком, дергает струны души, перебирает те, словно с нежностью, самые потаенные печали и желания вытаскивая наружу вместе с теми демонами, что пытались быть спрятаны под плотной завесой. Грубоватая аранжировка лишь придает шарма композиции и самому певцу, который здесь, на сцене, среди барабанных установок, орущих комбоусилителей и гитар, тонкий и маленький, в восхитительно-белых чулках и коротких шортах, абсолютная зона меж которыми приклеивала к себе взгляд. Врали все те, кто говорил, что не может быть любви с первого взгляда. Или с первой ноты. - Это Венти, наш солист. Очень крутой чел, играет на всем, что видит, - перекрикивая бушующую толпу, уже отгремев выступлением, сообщает Казуха и сдувает с лица выкрашенную в красный прядь. - Пошли, познакомлю вас, сэдбой. - Придурок, - глухо рыкнув на друга, брюнет все же позволил утащить себя за рукав худи прямо к бару. Скопление народа останется позади уже вскоре, а обрамленное двумя косичками, такое детское лицо, примагнитит к себе карий взгляд. Венти цедил через трубочку какой-то вырвиглазно-яркий коктейль, а кончики его косичек словно светились голубым под неоном барных ламп. - Дилюк все же налил тебе выпивки, неожиданно щедро с его стороны, - усаживаясь на один из высоких стульев у стойки, роняет басист и пихает парнишку в бок. - Это Сяо, мой друг и сосед по комнате. - О, - ровные губы складываются в идеальный круг, когда изумруды глаз Венти очерчивают острые черты лица нового знакомца, небрежно лежащую прическу, останавливаясь на чарующих глазах, горящих золотом. - Очень рад познакомиться, Казу рассказывал о тебе. Ну. О всех вас и ваших абсолютно идиотских приключениях. - Ох, твою мать, Казуха, если ты хоть слово сказал о том случае... - начал цедить парень, глядя сквозь объект своего обожания прямо на друга, но тот поспешил отмахаться. Мол, не было ничего такого, и вообще эта тема - табу!       На "том случае" Венти заискрился детским любопытством, уставился на Сяо, как на дорогущую шоколадку за плотным стеклом витрины и буквально одним взглядом умолял рассказать. И кто, черт возьми, Сяо такой, чтобы отказать ему. Но сначала надо выпить.       Пиво, потом - коктейль за коктейлем, с вокалистом из бенда его друга было легко, он и сам был легким, словно весенний ветерок, свежий и нежный, зарывающийся в волосы и треплющий их. Ему хотелось подставить лицо. Тело, душу. Каждую часть отдать. Позволить развеять свой прах над морем.       Еще несколько стаканов спустя, парень обнаружил себя заперевшимся в кабинке туалета, пытающимся справиться с настигнувшей панической атакой. И это не было тем продолжением вечера, о котором он мечтал. Сердце колотилось где-то в глотке, исписанные похабщиной стенки давили со всех сторон тисками, дыхание сбилось, словно он только что пробежал кросс. В кармане не было мобильного. Потерял? Забыл на баре или украли? Блять. - Сяо... Я знаю, ты тут, открой мне, пожалуйста, - под дверцей кабинки, словно из воздуха, образовались тонкие ноги в аккуратных ботиночках. И все тех же чулках. Их белый теперь слепил и резал глаза. Голос же нового знакомого звучал мягко, словно его обладатель действительно не хотел никак навредить. Державшийся на соплях замок противно клацнул и дверца, скрипя, отворилась под собственным весом. - Вот так, хорошо, смотри на меня, тебе надо глубоко дышать и считать вдохи, договорились? - прохладные ладони Венти, чуть влажные от конденсата на стакане с коктейлем, что он держал буквально минуту назад, обняли щеки Сяо. Солист опустился перед сидящим на крышке унитаза парнем на корточки и, здесь он, вот так, в такой позе, выглядел настолько неестественно, насколько возможно.       Спустя какое-то время такой незамысловатой терапии, полный хтонического ужаса взгляд наполнился смыслом, приступ отступал. Сердце выравнивало ритм степенно, переставало колотиться так, словно готово было вырваться наружу, раздробив грудную клетку. Дрожь уходила из бледных узловатых пальцев. Венти выдохнул дрожаще и опустил голову на подставленную коленку, потерся круглой щечкой о плотную джинсу. Алкоголь в крови, под воздействием стресса от произошедшего, видимо выкипел и испарился совсем. - Прости. Я ужасен, заставил тебя так волноваться за чужого, по сути, человека, - голубой кончик косички оказался зажат между пальцами, а Сяо слова давались через силу. Места, которых касался юноша напротив, горели огнем. Усталость после произошедшего уступала смущению, а сердце забилось сильнее уже от осознания того, в какой компрометирующей позе их застанут, если кто-то войдет. Сяо сдохнет на месте от стыда, вероятно. - Все в порядке. Ты понравился мне, так что... это ведь нормально - волноваться за того, кто нравится? - парень смотрит на собеседника снизу вверх, его глаза блестят драгоценными камнями в тусклом свете. И этого хватает, чтобы отщелкнуть какой-то, определенно, странный механизм в голове.       Целоваться настолько жадно, словно готов сожрать партнера, доводилось Сяо впервые. Обтирать Венти спиной о каждую вертикальную поверхность - тоже. Стенки туалетной кабинки, шероховатая стена у умывальников, вплоть до дерева в парке по дороге к общежитию. Паренек будто совсем ничего не весил и взмывал в руки студента словно оседлав потоки воздуха, плотно обхватывал ногами вокруг бедер, втирался так, будто собирался врасти в Сяо, стать его частью. Чуть мозолистые, видимо, от игры на струнных, пальцы парня вплетались во встрепанные темные пряди, оттягивали, сжимали те.       И быть пойманными с поличным посреди парка уже никого не волнует, наоборот, плещет в разгорающийся огонь бензина щедро, звенит цепочкой с черепами на джинсах Сяо, шуршит тихо сползающими вниз по ткани чулок короткими шортами. Венти задыхается, запрокидывает голову назад, упираясь затылком в древесную кору и старается, чтобы ноги не ходили ходуном, когда Сяо одним движением обрушивается коленями в зеленую, чуть влажную траву. Когда льнет щеками к внутренним сторонам бедер, широко лижет над резинкой чулок, кусает там же, трется носом о ткань и отрывисто выдыхает. От кожи пышет теплом, почти-жаром, и из-за этого хочется припадать губами лишь ближе, проскользить руками от выпирающих тазовых косточек до коленей, смять, сжать в пальцах икроножные мышцы. Юноша в его руках был богом и Сяо даже почти винил себя за то, что его придется очернить. Испачкать своими засосами, словно уродливыми чернильными кляксами кипенно-белый лист.       Остановить бы все это на полпути, удержать в руках и себя, и ситуацию, но бесконтрольный адреналин толкает с обрыва вперед, в пустоту и навстречу ветру.       Венти стонет, когда чувствует укус на чувствительном местечке у границы белья. Зажимает ладонью рот, то опускает взгляд на темноволосую макушку перед собой, то отводит в сторону, и, вроде бы, что-то хочет сказать, но не решается. Возможно, скажи он сейчас хоть полслова - парень исчезнет, встанет, уйдет и никогда больше не появится впредь. А музыкант даже не взял у него номер.       Сяо прошибает вдоль хребта чистым электричеством, когда плотно запакованная в чулок нога оказывается у него на плече. Этого оказалось достаточно, чтобы в голове воцарилась звенящая пустота, а инстинкты вопили лишь о том, чтобы парень уже что-нибудь сделал. И он сделал - накрыл губами небольшое влажное пятно от предэякулята на серых боксерах партнера. Ткань пахла его телом и цветочным порошком, но думать об этом хотелось в самую последнюю очередь. Первостепенным оказалось решение стащить с паренька и этот кусок ткани, мягкими, аккуратными движениями. - Ты уверен, что хочешь сейчас...? - в нерешительности доносится сверху и ладонь с чужих губ опускается на его собственные. Сяо прихватывает самую серединку зубами и смотрит снизу вверх хмуро, серьезно, как обычно смотрит, когда точно знает, что будет правильным, а что - нет. И секундное отрезвление с Венти сдувает будто ночным ветерком с примесью запахов алкоголя и авантюры. Венти не любил ответственность и парень только что столкнул с него этот отвратительный груз. Столкнул, позволяя наконец почти что воспарить к облакам - прохладные, суховатые губы коснулись его члена, скользнули вверх до самой головки, собирая вязкие, прозрачные капельки.       Под аккомпанемент стрекочущих сверчков и бурлящей за пределами парка ночной жизни, Сяо делал свой первый в жизни минет и, видит Бог, ни один порно-ролик не подготовил его к подобному экспириенсу. От возбуждения закладывало уши. И даже если он и не был холеным девственником, подобные ситуации с брюнетом случались... Не случались они. Подействовало ли так количество выпитого, дурман бара, чары самого Венти... гадать можно было вечно. Но едва сдерживаемое желание - это не шарада, а Венти - не Кубик Рубика, хотя что-то подсказывало Сяо, что тот все же не так прост на самом деле.       Аккуратные, небольшие ягодицы так идеально ложатся в ладони, что одно это ощущение заставляет Сяо простонать, не выпуская из губ сочащийся член. Что до его партнера - этот звук, эта вибрация голоса, прокатившаяся по нежной коже, заставила парнишку привстать на носочек и поджать пальцы на свободно лежащей у Сяо на плече, ноге. Поднявшийся ветер остудил лицо и растрепал косички Венти, огладил бедра вслед за прохладными руками, которые уже ощущались практически везде. Шуршание древесных крон и кустов избавит их от ненужных свидетелей, что значит, Венти можно не грызть свои губы в попытках заглушить даже легкое сипение, рвущееся из горла вместо подавляемых стонов. О звуках влажного причмокивания и тугого сглатывания можно было не беспокоиться и подавно.       Собственная эрекция давила на плотную джинсовую ткань и вызывала у Сяо смешанные эмоции - что-то на грани мазохистского удовольствия от контроля оргазма до жгучего раздражения из-за невозможности хотя бы ослабить давление на член. Раздражение, впрочем, слетело с сознания легчайшей вуалью, стоило нащупать пальцами между облюбованных ягодиц нечто прохладное. На ощупь напоминающее грани драгоценного камня и, о, Господи, это точно основание той "эстетически вычурной" анальной пробки, что так обожают модели в рейтинговых пабликах.       Теплый и влажный от слюны, чужой член выскальзывает изо рта, когда Сяо поднимает голову. В его золотых глазах, замутненные лишними градусами, безграничное удивление, приязнь и самая толика беззлобной насмешки. - Ты на все выступления ходишь с этим? Или сегодня особенный день? - с придыханием, хрипло спрашивает он. Венти посмеивается беззаботно и строит глазки, выдавая: - Сегодня - особенный. Мне нагадали, что сегодня я встречу классного парня, решил подготовиться, - но Сяо достаточно проницателен, чтобы заметить, как парень почти что дымится от смущения под маской балагура. - Жаль, что гадалке придется вернуть тебе деньги, ибо не сбыло... - брюнет обрывается на полуслове, вздернутый за воротник худи наверх и глубоко впечатавшийся в чужой теплый рот поцелуем. Он был запальным, мокрым и долгим настолько, насколько возможно. Кажется, что Венти просто хотел стать его дыханием.       Ладонь, от внезапной смены положения, съехавшая на бедро, вновь пробирается к основанию плага, тонкие пальцы цепляют края и, медленными движениями, покручивая, тянут назад. Из юноши, жмущегося спиной к стволу дерева, кажется, вытащили разом все кости. Податливый, как глина под пальцами, он льнул бедрами ближе, постанывал в поцелуй и кусался периодически.       Совладать с руками было сложно, но, сделав над собой усилие, у Венти это получилось. Брякнула пряжка ремня, зазвенели черепки на цепочке, бликующие в свете луны и фонарей в отдалении. Глухим стуком отозвался древесный ствол, в который Сяо врезался лбом, ощутив ладони на своей уже болезненно ноющей плоти. Легкая вспышка боли поотрезвила слегка, но не заставила отстраниться, перестать вытворять с Венти то, что он вытворяет сейчас. - У меня в шортах, в заднем кармане, - задыхаясь и ища спасения в сгибе шеи Сяо, шепчет юноша, целует там же, широким мазком языка слизывает каплю пота. Ответом же было короткое, вопросительное мычание. - Презервативы, - поясняют ему в ответ со снисходительностью воспитателя в детском саду, с легкой улыбкой и мягко-мягко прижимаются поцелуем к уголку чужих губ. - Не подумай про меня ничего, это Дилюк... Тот бармен, он мой хороший друг и моя мамочка. Что-то вроде того.       Хорошо, в целом, Сяо был благодарен этому самому Дилюку, хотя смутно помнит даже черты его лица, лишь огненно-красную копну волос. Интересно, как отреагировал бы Чжун Ли, узнай, что его сын лобызает едва знакомого парня, пьяным, в парке ночью. Хотя, чего греха таить, каков отец, таков и отпрыск. Эта мысль отрезвила получше, чем тот удар головой. С Венти не хотелось заканчивать все на одной ночи. До тупой боли в груди хотелось, чтобы эта ночь стала стартом для чего-то большего. Хотелось, но... Сяо никогда в этом не признается, ведь если этот восхитительный юноша утром захочет уйти по-английски, никто не станет его держать. Но пока что он здесь, тонкий и звонкий, натянутый, словно струна. Шумно дышащий и покрытый алыми пятнами там, где только что сжимали ладони Сяо.       Чуть шелестящая этикетка находится в кармане тонких шорт на раз-два, с Венти даже не сходит жар возбуждения, пальцы ходуном ходят от напряжения, хотя, вроде, музыкантам это не должно быть свойственно. Зубчатая часть разрывается-расходится послушно, оставляя на пальцах юноши кружок латекса, покрытого лубрикантом. Этого маловато, но в подобной ситуации остается довольствоваться и малым.       Двое льнут друг к другу и целуются нервно, сбивчиво, как школьники, боящиеся, что их поймают за чем-то непристойным. Пальцы Венти раскатывают презерватив по всей чужой длине, гладят аккуратно у основания и игриво обхватывают кольцом, выбивая из парня напротив глухой стон. Залегшая между тонких темных бровей морщинка говорила о недовольстве, но музыканту слишком уж нравилось дразниться.       Собственно, на этом поддразнивания не остановились, особенно, когда поцелуй прервался на соприкосновении языков. Стряхнув с лица косички, юноша все же отвернулся от партнера, прижавшись торсом к стволу дерева и выпятив ягодицы, между которыми призывно поблескивала анальная пробка. На основании ее действительно был бирюзовый кристалл-стекляшка, но это лишь побрякушки, больше всего Сяо заворожило то, как податливо расступается кольцо мышц на самой широкой части плага, когда его вытягивают. Венти был хорошеньким даже здесь - нежно-розовый, гладкий и раскрытый для него одного. Ну, или не только для него. Внутри закопошилась крыса-ревность, которую парень тут же поспешил придушить. И то, что он здесь с ним, с юношей, что схож с ангелом - лишь счастливая случайность и неожиданный поворот событий.       Проникновение было плавным, медленным, ибо каким бы расслабленным и растянутым не был юноша, вредить ему не хотелось никоим образом. Внутри горячо и приятно невыразимо, мягкие стенки сжимали нежно, а по смазке даже первый толчок вышел как надо - глубоким и ровным. С обкусанных розовых губ слетел и тут же оборвался первый долгий стон - Венти поспешил заглушить себя, чтобы все же не позволить никому вторгнуться в их единение. На собственную репутацию плевать, а вот Сяо подставлять было бы отвратительно и нечестно.       Каждое новое движение сопровождалось скулежом и сипением, каждый то резкий, то плавный толчок - шлепком бедер о ягодицы. Короткие, выкрашенные черным, ногти Сяо оставляли на аккуратных боках следы-полумесяцы, пока удерживал партнера крепко - тонкие ноги Венти, того и гляди, обещали подогнуться. Хотелось оставить на нем больше меток, эгоистично напоминающих музыканту о прошедшей ночи, о том, каким сладким голосом он стонет и как запрокидывает голову, прогибаясь в спине, словно натянутый лук. Местечко на затылке - над воротником рубашки и у самой линии роста волос, манило взгляд. А Сяо достаточно безрассуден сейчас, чтобы поддаться искушению - склониться, невесомо коснуться губами бледной кожи и тут же прихватить ту зубами. Тело под ним тряхнуло и выгнуло так, словно получило разряд дефибриллятором. Внутри сдавило тисками и студенту стоило огромных усилий сдержать себя, чтобы позорно не кончить только от одного этого невероятного ощущения. - Сделай так еще раз, - глотая слова и стоны, буквально умоляет Венти и отталкивается ладонями от древесной коры, чтобы вжаться спиной в парня позади себя. Сухой оргазм до сих пор сотрясает хрупкое тело, пока угол проникновения меняется и едва согревшиеся руки Сяо перехватывают его ближе, удобнее. Одной - под солнечное сплетение, второй - под пах, поддразнивая и не касаясь пальцами истекающего предэякулятом члена.       Поза не самая удачная - удержать себя и Венти на ногах, не забывая про фрикции, оказывается достаточно тяжело, но кто Сяо такой, чтобы противиться. И чтобы не прислушаться к просьбе, почти мольбе. Теперь он на одном легком укусе не останавливается: целует, кусает, касается кончиком языка на пробу, идет дальше, до чувствительного местечка за ухом. Музыкант в его руках принимается двигаться сам, покачиваясь с пятки на носок и обратно, насаживаясь, извиваясь ужом, елозя обнаженными ягодицами по ткани джинсов Сяо, слегка царапаясь о зубчики молнии.       Такого темпа жутко мало обоим, но прикосновения возмещают потерю в скорости. Кожа к коже, щека к щеке. Венти полуоборачивается через плечо, требуя поцелуя, и Сяо боится, что он таким образом свернет себе шею. Поэтому ведет ладонью по ткани его рубашки вверх, удерживает под горло, пока целует и глотает божественные звуки, сопровождающие оргазм юноши. Теплая сперма пачкает его пальцы и рукав худи, оставляет влажные следы на рубашке самого Венти, тут же остывая.       Гиперчувствительное тело больше не в силах принимать его, на это однозначно намекают жалобные, чувственные всхлипы, пока Сяо подается назад. Даже если этого будет достаточно, он не возражал. - Нет-нет-нет, постой, - парня, в прямом смысле, успевают схватить за член, сжимая поверх презерватива не потерявшую в твердости плоть. - Иди сюда, вот так...       Сплюнув на ладонь, Венти размазывает слюну по внутренним сторонам своих бедер прежде, чем плотно зажать между ними чужой ствол. Сяо ругается в сердцах, крепко сжимает юношу в своих руках и двигается-двигается, жадно, резко, не придерживаясь определенного темпа. Взмокший лоб его пристроился на узком плече, тембр голоса упал вовсе, сбился до хрипа и глухого рычания. Нежная, влажная кожа и скользящие прикосновения до резинки чулок довели студента до пика в считанные минуты. Белой вспышкой удовольствия резануло по ту сторону сомкнутых век. Сбоку слышатся дрожащие вздохи - видимо, музыканта накрыло уже в третий раз, даже от такой... своеобразной стимуляции. - В следующий раз сделаем это без защиты, - удобнее устраиваясь в цепких объятиях Сяо, все же выдает он немного погодя. - "Следующий раз" звучит отлично, - срывается с языка прежде, чем студент успевает эту фразу обмозговать и спрятать в самый дальний уголок своего нефритового сердца. - Ты как? - Дай мне... пару минут, ноги дрожат, - и правда, если бы не опора в виде брюнета позади, Венти бы уже давно наслаждался запахом травы, валяясь в ней кверху задницей. Сойдясь на едва различимом "угу", они простояли так, пока не начали замерзать. Теперь ночная прохлада ощущалась отчетливее. По бедрам музыканта поползли мурашки и, сделав над собой титанические усилия, тот поспешил одеться. - Идеальное преступление, - выдал он заговорческим тоном, окинув взглядом место этого самого "преступления". А ведь за такое действительно можно было и административку схлопотать.       Сяо лишь повел бровью на это. - Здесь до кампуса два шага. Так что... Ко мне? - А ребята не будут против? - заключая ладонь юноши в свою, игриво вопрошает Венти и, вопреки собственному вопросу, все же делает несколько шагов вперед. - Не думаю, что у них есть выбор, - ворча глухо, парень хлопает себя по карманам в поисках телефона, тут же, снова, крепко ругаясь. - Блять, мой телефон. - Это ищешь? - поигрывая бровями и посмеиваясь, его спутник протягивает чуть покоцанный смартфон, что вытащил из нагрудного кармана. - Ты оставил его на стойке, когда, ну... Когда случилась паничка. К слову, часто у тебя так? - Спасибо. И... Может быть, потом расскажу, - сдержанно благодарят в ответ и Сяо тут же находит в списке диалогов один, все с тем же идиотским названием.

притон

alatus: чтоб я до завтрашнего утра вас в комнате не видел алкаши kreideprinz: как _здорово_ что я все еще копаю землю сто часов, пока вы развлекаетесь alatus: лох anime psycho: ты охуел сяо???? и где венти traveller: и где нам спать по-твоему alatus: мне похуй tartaglia: Голосовое сообщение 0:08       По привычке, Сяо нажимает на значок воспроизведения и слегка прибавляет громкость. Чего он ожидал от этого голосового, он не знает, но пять секунд от этого времени Чайлд шепотом угарает над ними, а последние три - тем же шепотом извиняется и оправдывается перед до боли знакомым голосом, позвавшим его по имени. Ясно. ЯСНО. - Отвратительно, - телефон тут же уходит на блокировку и Сяо буквально чувствует на себе заинтересованный взгляд двух изумрудов. Где-то он такое уже видел сегодня. Со вздохом, все же приходится выложить правду-матку, покрепче перехватывая ладонь семенящего чуть позади Венти. - Что? Один из моих друзей спит с моим отцом. Конец.       Поначалу музыкант удивленно вскидывает брови, а после смеется заливисто и открыто: - Почему тебя это так раздражает?       И правда, почему. Аякс не то, что бы плохой парень. Отбитый, но ровно настолько, насколько и они все. Может, это детская ревность. Отец всегда был кем-то вроде Бога для Сяо и впускать кого-то еще в их пантеон... Но Чжун Ли ведь не мог вечно убиваться по почившей жене, верно? - Не знаю. Закрыли тему. - Когда ты пьяный, ты более сговорчивый, - не менее весело выдает парень, сдувая налипшие к губам яркие кончики собственных волос и задорно, почти невесомо перепрыгивает по ступенькам, ведущим к черному ходу общежития. Через вахтера лучше не рисковать соваться - так и до коменданта может дойти, а там выговоры, вызовы в деканат... От одной только этой мысли начинает гудеть в висках.       Ключ ворочается в замке и спустя секунду уже впускает хозяина и гостя в темную, слегка пахнущую затхлостью кухоньку. Вокруг царит мертвая тишина, значит, остальные, и правда, еще не вернулись. А Альбедо, недовольный практикой, тем более, не вернется еще неделю. - Нам надо в душ, - уверенно заявляет парень, разглядывающий их небогатое убранство из-за плеча и Сяо соглашается. В ванной они запираются вместе. Почему-то сейчас, с куда более трезвым взглядом на мир, целоваться с юношей кажется чем-то смущающим.       Вода дарит успокоение и смывает, вместе с потом, всю неуверенность в чем-либо. Венти здесь, согласился остаться, смеется и строит прически из пены у него на макушке. Ребячество какое, но... это что-то действительно милое. От этого сердце, что казалось каменным, сжимается влюбленно, благоговейно.       Венти просит у него футболку и Сяо одалживает. Искоса, но жадно смотрит, как тот натягивает на себя ткань, смеется, понимая, что она оверсайз и висит на нем, как платье. Гладит пальцем надпись "я ненавижу весь род человеческий", лукаво щурится и все же заползает под одеяло, льнет к боку любовника и целует в плечо поверх узора татуировки. Тут и приходит забвение и Сяо может только молиться, чтобы хотя бы сегодня ему не снились кошмары.