Написанное мелким шрифтом

— Дин? Сэм приподнялся на локте, оглядел мотельный номер и уставился на брата, застывшего возле окна. Сколько он провалялся без сознания? В памяти вспыхнули смазанные воспоминания. Дин позвал его, Сэм пошёл навстречу, а потом… Боль, как яркая вспышка. Кажется, он упал. Или Дин подхватил его? Брат стоял к нему спиной и не спешил откликаться на зов. Сэм повторил уже громче: — Дин, что произошло? Как мы здесь оказались? Я мало что помню. Старший Винчестер наконец повернулся. Лицо его не предвещало ничего хорошего. Сэм похолодел. Быть беде — это точно. — Ты умер, Сэмми, — спокойно произнёс Дин. Сэм подскочил, как ошпаренный, и приблизился к брату. Вцепился ему в плечи, глянул в усталые, покрасневшие глаза, ища в них ответы. — Как так? Но ты же здесь! Ты тоже умер? Это — Рай? Дин отвёл глаза и вздохнул. — Нет, Сэм, ты всё ещё топчешь землю. Я пошёл на сделку с демоном перекрёстка. — Ты — что? — ошалело переспросил Сэм. Дин вывернулся из его хватки, отошёл к кровати и сел, устало опершись руками о колени. — Дин? — Что-что? — раздражённо рявкнул брат. — Что я должен был делать? Оставить всё, как есть, сжечь, кхм... тело и продолжить жить, как ни в чём не бывало? Так, Сэм? Я сделал то, что должен был. И ни о чём не жалею. Сэм выдохнул и судорожно пригладил волосы. Пальцы нервно подрагивали. Он подошёл к Дину и приземлился рядом на край матраса. Сцапал руку. Дин попытался выдернуть её, но быстро сдался и лишь крепче сжал в ответ. — И сколько тебе дали? Десять лет? — обеспокоенно спросил Сэм, вглядываясь в лицо брата. Дин упрямо гипнотизировал грязный пол. На побледневшем лице ярче проявилась россыпь веснушек, а небольшой шрам на лбу, наоборот, почти исчез. Если не знать, что он есть, легко было и вовсе не заметить. — Один день. — Что?! — заорал Сэм, снова вскочив на ноги. — Как ты мог на такое согласиться? — Стой, Саманта, без паники, — поморщился Дин. — Я не умру. А вот ты завтра потеряешь память и окажешься чёрт знает где. В прямом смысле. Демон возьмёт тебя за шкирку и запулит в один из штатов на свой выбор. Это, как удар по голове, заставило Сэма растеряться. Не было страха. Но не было и понимания, что тут, блин, вообще происходит. — Всю память? — переспросил он. Дин хмуро глянул на него и буркнул: — Всю, — подумал немного и добавил. — Ты будешь помнить чисто технические вещи. Поссать самостоятельно точно сумеешь. Ну и драться, наверное, тоже. — В смысле, наверное? Ты вообще контракт читал? — возмутился Сэм. — Ты не офигел? Я за тебя душу продавать пошёл, а ты ещё и недоволен условиями? Хотелось бы, знаешь ли, какой-никакой благодарности! И вообще, там хренова туча пунктов, и все написаны мелким шрифтом. Ты бы десять раз протух, если бы я вчитывался в эту срань. Дин с обидой уставился на Сэма. Ноздри его раздувались, щёки покраснели. Сэму стало стыдно. Он рухнул прямо на замызганный пол рядом с братом, не заботясь о том, что джинсы будут безнадёжно испачканы, и уткнулся лбом ему в колени. — Прости меня, — глухо произнёс он. Дин не ответил. Но рука его принялась нежно гладить и перебирать отросшие пряди. Сэм счёл это хорошим знаком. — Я должен буду найти тебя, — негромко сказал Дин откуда-то сверху, — и заставить вспомнить всё. Если не успею за год, мы загремим в Ад. Оба. — Ну, классно, — фыркнул Сэм. Дин молчал. Вторая рука легла младшему Винчестеру на спину, выводя невидимые узоры на застиранном хлопке футболки. По позвоночнику пробежали мурашки. Было приятно. — И это всё? Больше ничего не скажешь? Не спросишь? — поинтересовался Дин. — Спрошу, пожалуй. Сколько осталось времени? — Сэм произнёс фразу и застыл. Он похолодел, заранее страшась услышать ответ. Руки брата на его волосах и спине тоже замерли. Дин вздохнул. — Несколько часов. Ты долго спал. Я… не хотел будить. Сэм поднял голову и встретился взглядом с Дином. Тёплая зелень глаз обычно всегда успокаивала, но сейчас в ней плескались печаль и тоска. Они ещё были вместе, но Дин, успев потерять брата меньше суток назад, готовился расстаться с ним снова. Быть может, навсегда. Обречённость читалась в его позе, в том, как он смотрел на Сэма, в выражении лица. Расставание нависло над ними, как камень над головой в узком ущелье, готовый вот-вот сорваться вниз. На душе было тягостно. Сердце глухо ныло. — Ты обязательно найдёшь меня, — выдавил Сэм. — Проверяй базы данных полиции. Меня, скорее всего, заберут в участок. Просматривай и базы данных больниц, списки пациентов с потерей памяти. Есть способы… — Сэм, — остановил его Дин. — Не надо. Я и сам всё знаю. — И что тогда? — растерянно спросил младший Винчестер. — Что мы будем делать? Остаётся так мало времени, надо придумать план… Дин аккуратно убрал с его лица тёмные непослушные пряди, наклонился и произнёс: — У меня есть план на ближайшие четыре с половиной часа. И этот план — ты. Сэм судорожно вдохнул. Их губы соприкоснулись. Дин запустил пальцы в каштановые волосы и углубил поцелуй. Он был нежным, медленным, отравленным ощущением предстоящей катастрофы. Одежда была лишней. Она без сожаления и сомнений отправилась на давно не мытый пол. Джинсы, рубашки, майки. Бельё и носки. Остались лишь они: кожа к коже, лицом к лицу, на узкой и слишком жёсткой мотельной кровати. Сэм смотрел в лицо Дина, стараясь даже не моргать, в тщетной попытке запомнить любимые черты. Как можно забыть Дина? Его глаза, нос, брови. Красивый овал лица. Короткие волосы, веснушки на скулах, плечах и груди. Шрамы, многие из которых остались после ран, заштопанных лично Сэмом. Дин был с ним так долго. И так долго был для него всем: родителем, другом, наставником, любовником, партнёром. Дин — как солнце на небе. Постоянная величина. Не важно, какая фигня происходит в жизни, солнце всходит, совершает свой путь по небосводу и заходит за горизонт. Сэм жил без Дина, да. Но он помнил брата. Мысль о том, что можно поднять трубку, набрать выученный наизусть номер и услышать хриплый от усталости, или сонный, или развязный после пары бокалов виски голос грела и успокаивала душу. Будто Дин рядом, стоит лишь протянуть руку. Сэм был уверен, если бы он позвонил брату, тот примчался бы из любого конца страны так скоро, как только смог. Но он не позвонил. — Дин, ты простишь меня? — вдруг произнёс Сэм, повинуясь мощному порыву. Словно огромная волна подхватила нечто тёмное, болезненное с самого дна души и вытолкнула на берег. — За то, что уехал. И не звонил. Я хочу, чтобы ты знал. Мне жаль. — Тебе не за что просить прощения, — проговорил Дин, спокойно глядя Сэму в глаза. Он поднёс руку к его лицу и погладил подбородок большим пальцем. — Я злился на тебя, но не за отъезд, а за то, что ты не сказал о нём раньше. Когда ты уехал, я гордился тобой, Сэмми. Горжусь и сейчас. Сэм почувствовал, как горький комок подкатил к горлу. Глаза обожгло солёной влагой. Нет, он не будет плакать. — Ты же любишь меня? — спросил он зачем-то, и так зная ответ. Дин фыркнул. — Угадай с трёх раз. А после притянул Сэма к себе, быстрым движением смахнул слёзы с его щёк и накрыл губы брата своими. Почему-то они очень торопились. Времени было предостаточно, по крайней мере для секса. Но они так отчаянно вцепились друг в друга, обжигая поцелуями, что завелись с нуля до ста за минуту. Сэм судорожно блуждал по телу Дина, прослеживая каждый изгиб, каждый сантиметр кожи руками и губами. Оставлял языком широкие влажные полосы, облизывая ключицы, грудь, рёбра, живот. Вбирал по очереди в рот соски, а потом отстранялся, чтобы подуть на них и превратить в тёмные, твёрдые горошины. Дин разрешал ему всё. Молчал, даже когда с губ Сэма полетели самые невообразимые глупые нежности. Покорно скатился с брата и позволил ему взять член в жадный, горячий рот. И когда Сэмми попросил об этом, послушно перекатил их, чтобы тела снова сталкивались и соединялись так знакомо и правильно, словно подогнанные друг к другу кусочки пазла. Секс для них всегда означал нечто большее, чем способ утолить жажду тела, даже когда дело происходило на адреналиновом пике после охоты. Это было тайное, сокровенное, бесстыдное в своей безыскусной непритязательности, то, что делало их ещё ближе, хотя куда уже, казалось бы, ближе. Разве что если забраться под кожу, слиться, раствориться и выплавить из двух тел одно. Дин, начав было вбиваться в жаркую тесноту в ускоренном ритме, вдруг замер. Уязвлённо, как-то очень странно посмотрел на Сэма, а затем наклонился и поцеловал его. Аккуратно, почти целомудренно. Немного отстранился, провёл кончиками пальцев по лицу, неотрывно вглядываясь в глаза. Потянулся вперёд и легко коснулся губами лба. Сэма пронзило такой нежностью и печалью, что он подумал: либо совсем не сможет кончить, либо кончит прямо сейчас. Чуть позже они оба лежали на серых колких мотельных простынях, потные и перемазанные спермой. Дин рассеянно гладил брата, который прильнул к нему и положил голову на грудь. — Всё будет хорошо, Сэмми. Я обещаю, — слова эхом донеслись до сознания Сэма. И было непонятно: то ли девятилетний Дин говорит это пятилетнему брату, чтобы прогнать прочь ночной кошмар, то ли это взрослый Дин успокаивает его, обещая, что найдёт способ всё исправить. В любом случае Сэм ему верил. Он иногда сомневался, слышит ли Бог его молитвы. Есть ли он — этот Бог — или в мире существуют лишь злые силы. Но в одном Сэм не сомневался никогда — Дин его не подведёт.

***

Холод. Это было первым, что пришло из ощущений. Глаза открылись, чтобы увидеть чёрные ветки, едва различимые на фоне полночно-синего неба, и толстые ровные стволы, колоннами подпиравшие звёздный купол. Пальцы непроизвольно провели по мокрой от росы траве, а затем скользнули по обнажённому телу, распростёртому на земле. Руки проследили изгиб бёдер, коснулись кудрявого треугольника между ними, ощупали подрагивающий плоский живот и обхватили небольшие груди с твёрдыми острыми сосками. Тело била крупная дрожь. Зубы стучали, выбивая дикий ритм. — Кто я? — связки, горло и лёгкие выдали звук незнакомого голоса. — Где я? Есть тут кто-нибудь? Она поднялась со стылой земли и обхватила плечи руками в тщетной попытке согреться. Кругом темнел лес, наполненный обычным ночным шумом: шорохами, скрипом, свистом ветра. Где-то в ветвях распевался соловей. Судя по опавшим листьям вокруг, здесь царила поздняя осень. Среди стволов деревьев её глаза уловили промелькнувший свет. Свет — это люди. Люди — это тепло. Убежище. Жизнь. Она поспешила в сторону, где видела вспышку. Ноги почти по колено утопали в густой мокрой траве. Иногда под стопу попадалась сухая ветка с острым сучком, камень или колючки. Тогда она шипела от боли, но лишь ускоряла шаг. Между деревьями виднелась блестящая тёмная лента дороги с жёлтой разметкой. Шоссе. Отлично. Девушка вышла на него и побрела вдоль обочины. У неё не было цели, но останавливаться было нельзя — вздумай она замедлиться, холод сломил бы продрогшее тело до конца. Из-за поворота показались две яркие фары. Она приложила одну руку к глазам, чтобы защититься от света, а другой отчаянно замахала, одновременно выскакивая прямо на дорогу. Все чувства и инстинкты кричали об опасности такого манёвра, но разум подсказывал, что лучше рискнуть, чем замёрзнуть насмерть в лесу. Машина издала пронзительный сигнал и резко затормозила. Девушка бросилась к ней, прижалась к тёплому металлу грудью, руками и щекой. Пахло бензином, машинным маслом и мокрым асфальтом. И ещё немного — кровью. От этого сочетания смутно веяло чем-то знакомым, но она не могла вспомнить, чем именно. — Мисс, вы в порядке? Вы ранены? — обеспокоенный мужской голос обращался, видимо, к ней. Ведь больше было не к кому. — Я не знаю, кто я, — произнесла она дрогнувшим голосом. Вместе с тем, как мысли оформились в слова, пришло и понимание их смысла. — О, Боже… Я не помню. Голос за её спиной раздался вновь. Он был спокойным, этот голос. И негромким. — Как вы здесь оказались? На вас напали? — Н-не знаю. Может быть. Я очнулась в лесу и вышла на дорогу, — ноги отказались держать её, и девушка мягко сползла по капоту машины, опускаясь на колени. Руки тоже ослабели, а мозг затуманился, отказываясь соображать. Перед глазами всё поплыло. — Кажется, мне нужна помощь… Послышался лёгкий шорох, а затем ей на плечи опустилась тёплая плотная ткань дутой куртки. — Мисс, отпустите машину, — произнёс мужчина. — Сделайте три глубоких вдоха и выдоха. Медленно. Я буду считать до трёх, это вдох. Потом повторю снова — это выдох. Раз, два, три. Раз, два… Она подчинилась этому ровному тихому голосу. Сердце отчаянно колотилось. Первый вдох получился рваным, судорожным, а выдох — со всхлипом. Второй вышел лучше. Вместе с третьим она отлипла от уютного жара капота, выпрямилась и закуталась в одолженную незнакомцем одежду. К счастью, куртка оказалась достаточно длинной, чтобы прикрыть обнажённое тело до середины бедра. В свете фар стал виден и её спаситель. Им оказался седовласый, щуплый и невысокий, ниже её на полторы головы, человек лет пятидесяти. — Моё имя Джеффри Саммерс, я — шериф этого округа, — представился мужчина. — Я отвезу вас в участок, мисс. Вы не ранены? — Н-нет, — она замотала головой, всё ещё дрожа. — Садитесь в машину. Там тепло, вы быстро согреетесь. Девушка скользнула в салон. Кожаное сиденье уютно скрипнуло, принимая вес пассажирки. Шериф опустился на водительское место, прибавил температуру на допотопной системе климат-контроля и тронулся в путь. Радио едва слышно бормотало кантри. Можно было различить губную гармошку, гитару и хриплый, прокуренный баритон. Девушка и правда начала отогреваться. Она протянула ледяные руки поближе к решётке, откуда дул горячий воздух. Шериф искоса бросил на неё взгляд. — Тебя кто-то обидел, девочка? — голос его смягчился. Она поёжилась под курткой. — Не знаю… Я не помню. Наверное, нет. Саммерс помолчал немного. Оба смотрели на блестящую от влаги дорогу, выхваченную из темноты ярким светом фар. — Ты — местная? Адрес свой помнишь? — продолжил расспрашивать шериф. Девушка отрицательно помотала головой. Потом свела брови на переносице и попыталась поймать какой-то образ, вспыхнувший в мозгу. Мысль вилась рядом, как хвост воздушного змея. Кажется, вот-вот, и схватишь, но в последний момент, когда протягиваешь руку, он оказывается быстрее. Девушка закрыла глаза и прижала пальцы к вискам. Изо всех сил потянулась и ухватила яркую вспышку воспоминания, которое тут же обожгло её неожиданной, отчаянной надеждой, как огнём. Она отняла руки от висков и выпрямилась в кресле. — Кажется, я помню имя. Меня зовут Сэм, — произнесла она, пробуя имя на вкус. Сэм. Звучало неплохо. Кратко, чётко и по делу. Шериф одобряющие ухмыльнулся. — Ну, вот видишь, Сэм. Уже хоть что-то. Отличное начало. Полное имя — Саманта, да? Она пожала плечами. — Ну да. Наверное. Машина подъехала к какому-то зданию. Все окна, кроме одного, около самого входа, были темны. Шериф заглушил двигатель, вышел из тачки и отправился к крыльцу. Сэм последовала за ним. Они вместе вошли в небольшой холл со стойкой рецепции. За ней расположилась усталая молодая девушка, почти полностью скрытая стопками цветных папок, горками распечаток и двумя коробками с длинными инвентарными номерами, наклеенными на боках. Увидев вошедших, секретарь поспешно вскочила со своего места. Сэм нервно одёрнула куртку, пытаясь натянуть её пониже и прикрыть ноги. Совершенно безрезультатно. — Вайолет, я же говорил, не надо засиживаться. Закончила бы в понедельник. Хотя, может, оно и к лучшему, что ты здесь. Проходи в мой кабинет, Саманта, — распорядился шериф. Она прошлёпала босыми ногами по холодному бетонному полу в указанном направлении. Секретарь сдавленно охнула и прижала пальцы к губам. — Там кровь, — выдохнула она и указала рукой. Сэм и шериф синхронно обернулись. От входа в участок и до кабинета шерифа пол пересекала диагональ смазанных алых отпечатков босых ступней. Только тогда до Саманты дошло ощущение саднящей боли. Видимо, пробежка по лесу не прошла бесследно для ног. — Вайолет, принеси аптечку, горячий чай и печенье. Ты сегодня, кажется, собиралась на аэробику после работы? Та кивнула начальнику и вытянулась по струнке. Шериф окинул взглядом сперва Сэм, затем — Вайолет и обратился к последней: — Отлично. Значит, сегодня форма для занятий тебе не пригодилась. Не одолжишь её пострадавшей? — хотя шериф и был вежлив, его просьба скорее напоминала распоряжение. Он дождался ещё одного кивка от секретаря, после чего приглашающее распахнул дверь и произнёс, уже обращаясь к Сэм. — Прошу. Саммерс обошёл письменный стол с оббитыми уголками и поцарапанной крышкой и уселся в кресло. Сэм расположилась на стуле напротив. Шериф вздохнул и задумчиво потёр подбородок. — Что же мне с тобой делать? — произнёс он, не глядя на Сэм и обращаясь, по-видимому, к самому себе. Саманта помалкивала. Она не знала, что тут можно сказать. — Вот как мы поступим. Сейчас Вайолет принесёт тебе одежду, ты сходишь в дамскую комнату, умоешься и оденешься. После этого обработаем твои раны, выпьем чаю и поболтаем. Идёт? Саманта кивнула. В дверь постучали. Она слегка приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась светловолосая голова Вайолет. — Ну, Сэм, иди, — подбодрил девушку шериф, махнув рукой. Оказавшись в туалете со стопкой вещей, Сэм первым делом подошла к небольшому зеркалу над раковиной. Оттуда на неё глянуло совершенно незнакомое лицо. Она прижала ладони к щекам. Незнакомка в зеркале повторила движение за ней. Сэм погрузила пальцы в спутанный вихрь каштановых волос и попыталась придать причёске хотя бы видимость порядка. Она замерла и уставилась на казавшиеся чужими глаза, брови, нос, щёки и губы. Проблема была в том, что она не помнила, какие черты должны были быть ей знакомы. Хотелось бы знать хоть что-то, пусть даже самую малость: любимый фильм, вкус мороженого или день её рождения. Средний балл в школе, первую любовь, размер обуви, в конце концов! Но на месте всех воспоминаний, всего того, из чего должна состоять личность, царила выжженная пустыня. Чёрная, обугленная земля, покрытая сажей и пеплом. Она тянулась от края до края сознания — без конца, без начала, без надежды. Лишь в одном месте, если разгрести горячие угли, можно было бы найти один-единственный робкий росток зелени. Её имя. Это всё, что осталось. Пустыню накрыли тяжёлые тучи отчаяния. И когда они пролились на истерзанную душу солёным дождём слёз, Сэм отшатнулась от зеркала и прижалась к стене. Лоб упёрся в холодный голубой кафель, короткие ногти беспомощно заскребли по гладкой поверхности, а тело сотрясли отчаянные всхлипы. Она зажала рот рукой, чтобы заглушить их, но эхо гулким стоном вторило её горю. Дверь с негромким скрипом открылась. Сэм спрятала лицо в ладонях. Она не хотела никого видеть, не хотела, чтобы её жалели. Это было унизительно. Хотя что может быть ещё более унизительным, чем стоять в одной лишь куртке на голое тело в туалете полицейского участка, рыдать и выть, не зная ни кто ты, ни куда тебе идти? Чьи-то ладони легли ей на плечи. — Сэм, ну что ты, — голос Вайолет пробился сквозь туман паники и отчаяния. — Всё будет хорошо. Сэмми, слышишь? Всё образуется. Саманта вдруг замерла и затихла. Вайолет, ободрённая таким поворотом, осторожно приобняла её и мягко потянула прочь от стены, одновременно разворачивая к себе лицом. — Ну, всё, всё. Ты в безопасности. Тебе здесь ничего не угрожает. Шериф во всем разберётся. Девушка болтала, и Сэм почти перестала всхлипывать, убаюканная тихим ласковым голосом. Зелёные, лучистые глаза Вайолет глядели на неё участливо и обеспокоенно. Сэм уткнулась в шею девушки, для чего пришлось наклониться, и та обняла её, поглаживая по спине. Спустя немного времени Сэм успокоилась. Когда она умылась, натянула на себя спортивный топ и легинсы, а ноги сунула в резиновые шлёпанцы, то почувствовала себя почти нормально, насколько это вообще было возможно в её ситуации. Топ оказался коротковат, но она в него всё-таки втиснулась, а вот кроссовки — безнадёжно малы. Впрочем, с учётом того, что Сэм была выше Вайолет почти на голову, это совсем не удивительно. Она вернулась в кабинет шерифа. Тот деликатно не заметил припухшего красного лица девушки, за что Сэм преисполнилась благодарности. На столе дымилась кружка чая и дожидалась своего часа мисочка с печеньем. Только глянув на угощение, Сэм поняла, как голодна. Память не подсказала, когда она в последний раз ела, но желудок настойчиво намекнул урчанием, что давно. Пока Саманта хрустела печеньем и пила горячий сладкий чай, шериф задавал вопросы, на которые у неё не было ответов. Сэм отказалась от помощи секретаря, отчего-то смутившись, и сама занялась израненными ногами. После того, как Вайолет стала свидетелем истерики в туалете, было очень неловко смотреть ей в глаза. Сэм отлично справилась и без помощи. Обработала царапины хлоргекседином, ловко забинтовала правую ступню — та пострадала больше левой, где можно было обойтись пластырем. Шериф внимательно следил за действиями, а потом вдруг поинтересовался: — Часто приходилось таким заниматься? Сэм замерла с бинтом в руках и нахмурилась. Помолчала немного. Ответила: — Часто или нет — не могу сказать. Но я точно знаю, что делать. Крови не боюсь. — Не помнишь, откуда у тебя шрамы, Сэм? — глаза шерифа остро глянули на девушку. Она оглядела свои руки, плечи и оголённый живот. На правом плече виднелись три глубокие белые борозды. На животе — бугристый розоватый шрам, ещё не до конца заживший. А на груди красовалась странная татуировка, что-то вроде пентаграммы, заключённой в чёрное солнце с изогнутыми лучами. Сэм вздохнула и поникла. — Я бы и рада вспомнить. Но… Ничего, шериф. Вообще. Желудок, набитый печеньем, наконец-то успокоился. Тело согрелось, а по всем мышцам разлилась тягучая усталость. Веки потяжелели. Сэм зевнула, прикрыв рот рукой. Шеф тут же встрепенулся и отодвинул прочь бумаги. — Так. Давай-ка на сегодня закруглимся с вопросами. Я должен тебя сфотографировать, чтобы мы могли разместить объявление. Так твои родные и друзья смогут быстрее найти тебя. Сэм кивнула. Ей вдруг снова стало страшно. Куда идти, после того, как шериф закончит её опрашивать? Опять на улицу? Сэм вся сжалась в предвкушении холодной ночи в неизвестности, без каких-либо шансов найти кров, еду и постель. Глаза на секунду ослепила вспышка камеры. Саманта зажмурилась, поморгала. Шериф уже поднимался со своего кресла. Ну вот и всё. Пора на выход. Сэм с тоской посмотрела на свои босые ноги в розовых шлёпанцах. «Да, самое то, чтобы шагать по осенним лужам», — саркастично подумала она. — Сэм, — Саммерс замялся, будто смущаясь или испытывая сомнения. Впервые за всю их долгую беседу. Это было необычно. Сэм вскинула голову и уставилась на пожилого мужчину. — Если тебе некуда идти, можешь переночевать у меня. Я живу один, и у меня, надо сказать, нечасто бывают гости. Живу просто, по-спартански, так что условия не очень. Я бы попросил Вайолет взять тебя с собой, но она, кажется, уже уехала домой. Время-то позднее. — Я согласна, — выпалила Сэм. — Спасибо. Большое спасибо вам за… За всё. Саманта смутно подумала о том, что одинокой девушке совсем не безопасно идти к малознакомому мужчине домой. Но, во-первых, это был не просто мужчина, а шериф. Во-вторых, из всех людей он и его секретарь пока были её единственными знакомыми. Ну и в-третьих, иного варианта всё равно не было.

***

Сэм проснулась от яркого солнца, бьющего в лицо. По ощущениям она проспала дольше необходимого. Глянула на часы — почти девять. Хм… Ну что же, значит, она ранняя пташка, раз девять часов утра считывалось как позднее утро. Саманта полежала ещё в тёплой, уютной постели. Вернее, это был диван в гостиной, но вместе с пышной подушкой, пушистым пледом и чистой, пахнущей порошком простыней он образовал в уютное гнёздышко, в котором Сэм крепко проспала без сновидений остаток ночи. Шерифа не было видно. Наверное, ещё не проснулся. Сэм собрала постель, аккуратно сложив простынь, плед и подушку стопкой, и отправилась в ванную. Умылась, стараясь не заглядывать в зеркало, почистила зубы пальцем и расчесала спутанные после сна волосы. Затем прошла на кухню. В ящике справа от вытяжки обнаружился кофе, а в холодильнике среди пустых полок отыскались несколько яиц и подсохший сыр. Сэм подумала немного и решила, что завтрак — самое меньшее, что она может сделать в качестве благодарности за своё спасение. Она как раз разливала кофе по чашкам, когда в кухню вплыл шериф. Саммерс был уже полностью одет, хотя сероватый цвет лица и тёмные круги под глазами говорили о том, что ночь не прошла для него бесследно. Он принял кружку с ароматным напитком из рук Сэм и хмыкнул. — Знаешь что, Саманта? Ты, смотрю, не белоручка. Это хорошо. Если нужна работа, могу порекомендовать тебя своему приятелю. Он держит кафе-кондитерскую на Фейвер-стрит. Вроде бы жаловался, что не хватает персонала. Сэм шлёпнула на тарелку глазунью и резко обернулась. — Конечно, нужна! Это было бы просто замечательно! Вот только… — Сэм замялась и потупила глаза. — У меня нет документов. Без них я не смогу работать. Шериф фыркнул и отхлебнул кофе. — Вопрос с документами мы решим. Твои родственники очень скоро объявятся, а до этого поработаешь за наличные. Правда, думаю, придётся сделать справку для работы в кафе, сама понимаешь. — Я готова мыть полы, посуду, убирать листья и чистить снег — что угодно, — выпалила Саманта. — Ну, снег тут у нас редко когда выпадает, тем более в таком количестве, чтобы чистить, — суровое лицо мужчины осветила улыбка. — Ладно, Сэм. Что-нибудь придумаем. Выше нос! Саманта робко улыбнулась ему в ответ. В её душе начала распускаться надежда. Пусть к старому возврата нет, зато есть будущее, и за него стоило побороться.