Держись за мою руку

Часть первая. Резкий толчок сбивает с ног. Люди выбегают на улицы и вдруг в шоке замирают. Небо над Шиганшиной застилают клубы густого белого пара. Они поднимаются от колоссального титана, что возвышается прямо над стеной. Его лишенное кожи лицо ничего не выражает, а к людям под ним начинают возвращаться эмоции. Кто-то начинает кричать, кто-то плакать, и у всех глаза полны ужаса. Грохот падающих обломков стены оглушает, крики становятся ещё громче. Среди людей начинается паника. Армин тянет руку к Эрену и Микасе, потому что надо бежать; потому что одному страшно; потому что он хочет кричать и плакать, упасть на землю, закрыть голову руками и оказаться не здесь, хоть где-нибудь, но не здесь. Но они словно и не слышат его, а бегут наоборот туда, где титаны; где их дом. “Родители” проноситься в голове у Армина. “Мама”. Он сам бежит к внутренней стене не чувствуя под собой ног, а сердце бьется где-то в горле. Может, если бы пришлось, он бы и бросился за своими родителями, а может… Страшно просто обернуться и увидеть человекоподобные силуэты между домами. Даже если бы титаны были прямо за его спиной, может он бы не смог обернуться, посмотреть в лицо, что так похоже на человеческое, но ничего не имеет общего с человечностью, и это самое ужасное. Армин стискивает зубы и пытается бежать быстрее. — Ханнес! Ханнес! Пожалуйста, помогите! Эрен и Микаса побежали к своему дому, там их мама! В горле пересохло, а ноги не слушаются, но ведь надо бежать дальше, пока титаны не заполонили всю Шиганшину. Толпа становится плотнее, Армина толкают люди, и тут один из них хватает за его за руку и тянет к себе. — Дедушка! Теперь они вдвоем, бегут скорее к пристани, к внутренним воротам не подойти, люди давят друг друга насмерть. Хоть пока у паромов не столько людей, как у ворот, Армин понимает, что нужно спешить. Как повезло, что дедушка сам его нашел. Не стал, как прочие старики, собирать нажитое, а прихватил кошелек и был таков. Армин внезапно понимает, что его любимая книга про земли за стенами осталась на дома. Он закусывает губу, ведь это книга его родителей, но за ней уже никак не вернуться. Нужно ещё постараться и спастись самому. Рука его дедушки сухая и морщинистая, слабеет быстро, и теперь уже сам Армин тянет его вперед. Смысла собирать вещи и не было — их все выбрасывают за борт, чтобы ещё хоть немного людей могло подняться. Среди них Эрен и Микаса с отсутствующими лицами, так что не приходится много думать, чтобы понять, что случилось с их матерью. Армин обхватывает руками голову и пытается не слушать сломленные голоса вокруг. Людей больше не пускают на корабли, иначе они все пойдут на дно. Кому-то в толпе такой расклад кажется лучше, чем оказаться заживо в глотке титана. Плеск воды о борта; глухой стук, когда кто-то попытался допрыгнуть до корабля с причала; шепот молитвы совсем рядом пробирает сильнее, чем рыдания взахлеб. Несколько пушечных выстрелов сотрясают воздух, но эти взрывы тут же меркнут по сравнению с грохотом вновь пробитой стены. Камни разлетаются в стороны от титана, окутанного пылью и паром. Армин видит, как Эрен поднимается и меняется в лице. Он слышит, как тот дает слово уничтожить титанов. Армин переводит взгляд на титана в броне, который распрямляется над руинами. Невозможно, чтобы человек смог сравниться с титаном и победить, ведь они вне понимания людей. Армину хочется что-то сказать в ответ, но все слова застревают в горле, а все звуки вокруг на мгновение исчезают. Он смотрит прямо на титана, но в голове человеческий голос размеренно произносит: “Райнер Браун” Часть вторая. Райнер не без любопытства рассматривает прямые ряды спин кадетов перед собой. Неужели они все хотят биться с титанами? Верится с трудом, особенно учитывая события двухлетней давности. Теперь по большей части рвались в армию те, кто хотел лучшей жизни, хорошего жалованья, а не гнуть спины в полях или шахтах. Хотя находились и те, кто искренне верил, что сумеет побороть титанов за стенами,но таких сумасшедших были единицы. Взгляд Райнера замирает на худощавой спине паренька, а вместе с ним на секунду словно замирает и все остальное, все звуки и ощущения. “Армин Арлет” Дыхание Райнера сбивается, но никому этого не заметить, он лишь крепче сжимает кулак, и до боли прижимает его к груди. — Эй ты! Кто ещё такой? — Армин Арлет из Шиганшины, сэр! Райнера снова встряхивает, он стискивает зубы. Голос теперь не такой ровный и спокойный, как был в его голове. Его имя теперь знают все вокруг, а не он один. — Ну и идиотское имя! Родители наградили? — Дедушка, сэр! Райнер не хочет знать, кто дал Армину это имя. Он никогда не хотел вообще узнавать это имя. Как же теперь быть… Ещё пара мгновений, и шеренга повернется кругом, Армин увидит его среди других, и, наверное, будет рад. Подобная связь существовала только среди элдийцев, что впрочем было не так удивительно, учитывая и другие, более шокирующие способности, но была все же не повсеместным явлением. Конечно, на Парадизе к подобному было совершенно другое отношение, чем в Маре. Если элдиец утаивал, что у него есть родственная душа, то поездка в рай ему, и его половинке, была обеспечена. А вот на острове найти свою родственную душу мечтал каждый. Шансы найти соулмейта были не так велики, но те, кто все же находил, говорили о своей связи с гордостью и любовь. Подобные отношения были даже выше, чем брак. За два года за стеной Райнеру ещё не приходилось столкнуться с парой соулмейтов и он был этому рад, ведь и без этого было тяжело жить вместе с этими людьми, которые были совсем не как он. ...он сидит на руках у мамы, а она рассказывает об их народе жуткие вещи. Райнеру сложно это понять, но раз мама говорит подобное, значит это действительно так. — Дьявольская кровь связывает всех нас — бывает такое, что два человека слышат в голове имена друг друга, а при прикосновениях видят воспоминания, чувтвуют эмоции. Это ещё одно проклятье. Такие люди навсегда остаются привязаны к друг другу, думаю только друг о друге,и никогда не смогут стать почетными марийцами. Твой отец мариец, но когда я его увидела впервые, я, может, и не услышала его имени, но почувствовала, что всегда буду на его стороне. Карина грустно вздыхает и тише продолжает: — Как же стыдно, что я желала ему этого проклятия. Вот поэтому нас и нужно держать отдельно от нормальных людей. Райнер молчит, не зная, что надо сказать. Что плохого в том, что есть человек, который всегда на твоей стороне? — Ах, Райнер! Надеюсь тебе это не передалось, и ты не будешь обречен услышать чужое имя в своей голове! ...под резкий голос инструктора шеренга разворачивается. Райнер прямо и безэмоционально смотрит куда-то вдаль, лишь бы не столкнуться глазами с Армином. Тошно от одной мысли, как тот может на него посмотреть, словно встретил самого дорого друга, которого ждал всю жизнь. Благо его шеренгу тоже разворачивают, и Райнеру чудится жгучий взгляд прямо в спину. Армину совсем не хочется участвовать в этом разговоре, но ведь каждому первому интересно, какие на самом деле были те титаны, что разрушили стену. Эрену словно ничего не стоит раз за разом пересказывать увиденное, только глаза ещё больше разгораются. У Армина кусок в горло не лезет, когда он снова вспоминает тот день, хотя сколько времени прошло. Сколько сомнений было, сколько слез выплакано, и ведь не расскажешь никому, сразу сумасшедшим посчитают. Но ведь тот самый голос в голове был человеческий… — ...моё имя Райнер Браун, — с той же интонацией доноситься из-за соседнего стола. Армин вздрагивает и тут же опускает взгляд в тарелку перед собой, лишь бы не пялиться. Разве такое возможно? Сердце быстро-быстро стучит в груди. Может Армин все-таки все это время был не прав, и ему тогда показалось? Увидел в толпе у парома паренька, которого сразу потерял из виду… — А ты чего не за тот стол сел? Неужели сам из Шиганшины? — Нет. Просто этот парень уже в десятый раз рассказывает, наслушался. Только аппетит портить. Краем глаза Армин позволяет себе посмотреть. Широкоплечий блондин непринужденно ведет беседу с другими курсантами. Внимательно слушает, чуть улыбается, ест ту же еду, что и другие. Обычный парень. Где-то внутри Армина скручивается тяжелый ледяной комок. Райнер в одиночестве возвращался к теперь уже своей казарме, полностью погруженный в свои мысли. Он совершенно не ожидал, что он встретит своего соулмейта в кадетском корпусе. А теперь им предстоит учиться вместе три года! Надо было срочно что-то придумать, как-то договориться с пареньком, чтобы о них никто не узнал, и чтобы он сам не задавал лишних вопросов... Но что ему сказать Райнер не знал. Что у него есть невеста? Да какое это имеет отношение, родственные души это не пара, это другое. Что уже есть соулмейт? А разве так бывает, чтобы три человека были связаны? В Маре никто ничего о соулмейтах не рассказывал и не знал, это было негласное правило. — Райнер Браун? — мягко окликают его со спины. Он резко оборачивается и неожиданно даже для себя выдыхает: — Армин! Тот робко остановился в паре метров от него, его лицо какое-то грустное, даже немного напуганное. Не удивительно, Райнер на него и не взглянул ни разу, обидно должно быть. Потому и смотрит чуть исподлобья, глаза темные, губы бледные. — Поговорим? — Армин замечает, как Райнер напрягается и быстро добавляет, — Наедине. Райнер кивает и следует за Армином между построек. Есть еще время подумать, что делать, но мыслей никаких нет. Ведь не отмазаться уже никак. Надо было просто отказаться от разговора, сделать вид, что никакого имени не слышал! А сейчас уже поздно. Они останавливаются где-то между хозяйственных построек, Армин прячет руки за спиной и опирается о стену. Все так же выжидающе смотрит на Райнера снизу вверх. — Извини, что не сказал тебе ничего... — Райнер решает начать первым. — Это ничего, я понимаю, — быстро отвечает Армин, его голос чуть вздрагивает, — все-таки это армия, и тут совсем не до этого. Райнер понимает, что все это время стоял затаив дыхание, и позволяет себе вздохнуть и чуть расслабиться. Все же со стороны это было не так подозрительно, как ему казалось. Между тем внимательно всматриваясь в лицо напротив Армин продолжает: — Не пойми меня неправильно, но я не хочу лишний раз искушать судьбу. Пока мы в кадетском корпусе, сомневаюсь, что у нас будет время друг на друга. Кроме того, неизвестно, надолго ли тут я... Может так статься, что уже совсем скоро наши пути разойдутся, и больше никогда не сойдутся вновь. Я бы не хотел создать связь, которая ни к чему не приведет. Армин замолкает и плотно сжимает губы. Его глаза становятся чуть светлее, и Райнер думает о том, что именно такого цвета море в ясный день. — Я рад, что ты честен со мной. Это большие, чего я мог желать, ведь я думал о том же самом, — Райнер на мгновение опускает взгляд, собираясь с мыслями. Он ведь действительно рад, что кто-то смог его понять, при чем так легко. Неудивительно, они родственные души, — я тоже тебя понимаю. Уголки губ Райнера чуть приподнимаются в улыбке. Армин тоже улыбается в ответ совсем чуть-чуть, кивает головой и быстро уходит, исчезая между домами. Райнер снова остается один. Он прокручивает в голове слова Армина, прислушивается к биению собственного сердца. Удивительная удача, что Армин не кинулся на шею с объятиями, не попытался схватить за руку, а сам предложил не сближаться. Райнер мог облегченно вздохнуть, ему больше не угрожало быть раскрытым. Но между тем где-то в глубине души он почувствовал укол холода. Было в Армине что-то такое, что сразу показалось ему знакомым. Внимательный, осторожный, мягкий, совсем не такой, как Райнер, но было за этим все что-то еще, то самое, что и свело их вместе. “Проклятая кровь” Прервав свои размышления Райнер направляется обратно к казармам. Проблема решена и он больше не будет вспоминать об этом разговоре. Часть третья. Армин не слышит ничего, кроме сумасшедшего стука сердца прямо в своей голове. Видит с трудом, красно-черные всполохи перед глазами, вокруг все мутное. Он старается дышать, но воздух дерет горло, получаются только короткие хрипы. Ноги словно деревянные — ни согнуть, ни разогнуть, и как будто вот-вот обломятся. Попытается сделать еще хоть шаг, и упадет на землю без сил. Глухо, словно он глубоко под водой, Армин начинает слышать встревоженные голоса Эрена и Микасы. Он чувствует, как друзья мягко приобнимают его за плечи, не давая упасть, протягивают фляжку с водой, но рука так дрожит, что её не поднести ко рту. — Зачет только завтра, не убивайся ты так, — стараясь звучать мягко произносит Эрен. Мутная пелена перед глазами расходиться, Армин видит обеспокоенные и напряженные лица друзей. Даже не хочется думать, как именно он выглядит сам, вызывая такую реакцию со стороны. Армин с трудом делает один глоток из фляжки и ледяная вода обжигает горло. — Какая разница, — хрипло выдыхает он, — я не пробежал сейчас, не пробегу и завтра. Армин сгибается пополам, чувствуя, что его начинает мутить, внутренности скручивает пронзительной болью. Можно отлично удерживать равновесие на УПМ, только какой в этом толк, если не хватает сил пробежать с ним на поясе даже несколько сот метров. Прошло всего пара месяцев с приема в кадеты, но похоже он вылетит уже завтра. Микаса мягко гладит его по спине и молчит, Эрен поджимает губы, не зная, что сказать. Она первая, он регулярно в десятке лучших, а Армин не дотягивает даже до нижней проходной границы. Все трое понимают, как нелепо сейчас прозвучат избитые оптимистичные фразы. Армин тяжело разгибается и натыкается взглядом на Райнера, что стоит на другом конце тренировочного поля. Его лицо блестит от пота, широкая грудь быстро двигается вверх-вниз от тяжелого дыхания. Сегодня он второй после Микасы. Он замер и смотрит прямо на Армина, а на лице удивленное, чуть встревоженное выражение. Перехватив взгляд Армина он поспешно отворачивается и быстро уходит, догоняя ушедшего вперед Бертольда. На ужине как всегда оживленно, может даже оживленнее обычного. Так или иначе разговоры крутятся вокруг завтрашнего зачета. Армин слушает разговоры товарищей вполовину уха, уныло ковыряя ложкой в тарелке перед собой. Аппетита нет, во вру до сих пор какой-то мерзкий привкус. Он решил не пропускать ужин, ведь как-никак это скорее всего его последняя возможность провести время с товарищами, со многими из которых он уже успел сдружиться. Даже с Райнером, несмотря на их разговор. Тот был с ним приветлив и добр, как и с другими, разве что избегал физического контакта. Не удивительно, ведь Армин сказал ему именно то, что тот хотел услышать. Их разговор, каждое выверенное Армином слово, реакция Райнера на них, лишь укрепили юношу в своих предположениях. Райнер не человек. Но вместе с тем, он был им. Он был добрым и отзывчивым, всегда помогал тем, кто просил его о помощи, и даже когда не просили, но помощь была необходима. Не отказывался участвовать в авантюрах, а потом сам же прикрывал от наказания. Был внимательным слушателем, всегда мог дать подходящий совет. Умный, сильный, статный, выше практически всех на голову, буквально образцовый солдат. Ему уже сейчас, на втором месяце обучения, пророчили кто капитанскую должность, кто майора, а кто-то и главнокомандующего. — Армин, ты будешь есть? Если нет, может отдашь, а то остывает, — Саша наклонилось к Армину через стол, облизываясь и сверля глазами чужую тарелку. — Даже если не голоден, обязательно поешь, — произнес Райнер, одним взглядом усаживая Сашу на место. Повернувшись к Армину, он чуть улыбнулся и добавил, — если боишься, что тебя стошнит, не завтракай, но сейчас поешь, иначе завтра точно не сдашь. "Я и так не сдам", едко хочется ответить Армину, но он сдерживается. — Тебе-то никогда не приходилось нервничать так, что кусок в горло не лезет, — заметил кто-то за соседним столом. — Поверь мне, приходилось, и не раз. Я потому-то и знаю, что сейчас уж точно надо поесть, — без злобы отвечал Райнер. Снова завязался разговор, в котором Армин не хотел участвовать. Райнер пару раз бросил на него косой взгляд, словно проверяя, начал ли тот есть, и Армин чувствовал в этом маленьком жесте искреннюю заботу. Он знал — Райнер прав. Армин сам был свидетелем одного раза, когда тот нервничал так, что даже вздохнуть не мог. Их взгляды пересекаются, смотрят внимательно друг другу в глаза, Армин первым опускает, и ложка за ложкой съедает весь свой ужин. Райнер снова не может уснуть. Бертольд рядом видит уже десятый сон, и сменил пятую позу. А Райнер продолжает лежать на спине, заложив руки за голову, вглядываясь в потолочные балки, рассматривая их словно в первый раз, а не в сотый, но перед глазами совсем другая картина. Он видит, как Армин бежит на сегодняшней тренировке. Бежит из последних сил, но этого недостаточно. Останавливается, потому что еще один шаг, и он упадет без сил. Райнер и сам замирает, не в силах оторвать взгляд. Он не просто догадывается, он знает, знает, что тот чувствует сейчас. Когда сердце стучит прямо в голове, когда перед глазами темнота, когда в ушах до сих пор стоит свист и крики командира. Последний, снова последний. И опять издевки, а потом мама кричит, что он позорит своего отца, прогоняет его и плачет в одиночестве, как и он сам под одеялом. Райнер крепко зажмуривается, пытаясь отогнать видение, но безуспешно. Он каждый день видит Армина, каждый день чувствует, как колет в груди. Как он предугадывает его движения, как узнает в его словах что-то давно забытое им самим, что-то такое близкое и желанное. Тщетно пытается понять, почему. Почему, смотря на Армина, он вспоминает себя? Он убивался, чтобы стать воином, чтобы стать почетным марийцем, хорошим человеком. Но Армин? Он же даже не знает, что лежит за стенами. Он даже не знает, что он проклятый элдиец... Райнер чувствует непривычную горечь во рту, сглатывает, и тихо спускается с кровати. Каждую ночь Райнер задается этим вопросом, и каждую ночь все позже и позже прерывает свои рассуждения. Почему Армин не сдается? Что за сила движет им, которая сильнее страха перед титанами, сильнее пугающей неизвестности там, за стенами? Райнер бесшумно подходит к кровати Армина. Он уже не удивляется, что знает, где тот спит; что знает, какие половицы под ногами скрипят, пока идешь к ней. Армин спит на боку, чуть подтянув колени к груди, руками приобнимает подушку, золотистые пряди прикрывают лицо. Райнер опускается рядом на пол, изучая умиротворенное лицо. Райнер хочет знать, почему. Может уже завтра их пути разойдутся, и больше никогда не сойдутся вновь, как и говорил Армин, и пока он здесь... Все чаще Райнер ловил себя на мысли, что когда они разойдутся, что будет потом? Что будет тогда, когда он выполнит свою миссию? Что он почувствует в тот момент, когда стены больше не будут защищать тех, кто внутри них, а Армин будет один где-то там, среди людей, вновь атакованных титанами? Что он почувствует, если Армин погибнет? Теперь уже не когда, а если. Райнер словно со стороны видит, как он поднимает руку и медленно тянет её к лицу Армина. Почему он не сдается? Райнер видит в нем себя, когда он тоже еще не сдался. Когда еще боролся, когда еще надеялся и верил. До того, когда в первый и последний раз говорил со своим отцом. Когда в ясный солнечный день у моря, перед отплытием на Парадиз, внутри него что-то сломалось и стало пусто. Как бы он не старался, кем бы не притворялся, внутри ничего не менялось. До того дня, когда он увидел худую спину перед собой, когда внутри прозвучало то имя. Райнер мягко касается щеки Армина пальцами. Он не просто понимает, что чувствует Армин, он становится им. Плеск реки совсем рядом, шум ветра между домами. Тень от стены. Он бежит, бережно прижимая толстую книгу к груди. Внутри все трепещет, быстрее бы рассказать и показать Эрену! Ему и страшно, что тот не поверит, примет за дурака или вовсе расскажет про книгу взрослым, но больше радостно. Он не чувствует под ногами земли, он никогда не был так счастлив. Казалось, просто знать, что там, за стенами, есть столько удивительных мест, будет достаточно, но внутри поднимается сила и твердая уверенность, что однажды он будет там, на берегу океана, полного солёной воды... Райнер резко отдергивает руку. Мгновение перед глазами еще темно, но вот он снова видит перед собой спящего Армина. Снова чувствует свои эмоции, а не чужие. И больше нет той радости, что за стеной есть дивный неизведанный мир. Внутри снова пусто. Нет. Райнер вдруг понимает, что ему больно. Утром за завтраком почти никто не разговаривает. Сначала кто-то еще пытался вести себя как ни в чем не было, но задор быстро сошел на нет. Каждый сосредоточился на себе, настраиваясь для сдачи зачета. Кто-то ел за троих, кто-то вовсе отказывался от еды. Тщательно пережевывая свой завтрак Райнер замечает, что за соседним столом Армин спокойно ест и тихого переговаривается с Эреном и Микасой. Он немного волнуется, это заметно по тому, как он качает ногой, но в ясных глазах уверенность. — А у тебя сегодня совсем другой настрой, — доносятся слова Эрена, — во сне озарение пришло? — Можно и так сказать, — Армин чуть улыбается, а у Райнера на секунду замирает сердце, — сон приснился. Расскажу, когда сдам, он вам понравиться. Армин встает из-за стола, забирая пустую тарелку. Райнер спешно опускает взгляд. Аппетит пропадает, каша кажется горькой. Он-то не сомневается, что сдаст зачет, но снова чувствует себя последним неудачником, ведь он не может даже сказать Армину пару слов поддержки. Сказать, что океан и правда существует, и ждет там, за стеной. Райнер почти добежал до финишной черты. Рядом промелькнуло что-то красное. Микаса как обычно обошла его. Сердце громко стучит в груди. Он пересекает финиш, пробегает еще несколько метров и останавливается. Обернувшись назад, он видит, как другие кадеты один за другим тоже заканчивают забег. Рядом на лошади сидит инструктор, держа перед глазами карманные часы, зажав во рту свисток. Как только прозвучит свист, те, кто не пересекут финиш, отправятся обратно вспахивать поля. За чужими спинами Райнер не может отыскать светлую макушку Армина. В тот момент, когда он её находит, звучит свисток. Армин среди сдавших курсантов, еле стоит на ногах и тяжело дышит. Ищет глазами в толпе кого-то, и наконец заметив Эрена, из последних сил делает несколько шагов вперед и крепко его обнимает. Он даже не замечает, как пристального смотрит на него Райнер с грустью в глазах. Райнеру хочется побыть одному. В казарме шумно, сейчас там остались только сдавшие, они шумно отмечают и поздравляют друг друга. Райнер медленно бродил между постройками, погруженный в свои мысли, как услышал знакомый голос. За углом, видимо тоже желая поговорить в тишине, Армин рассказывал что-то друзьям. Райнер замирает, затаив дыхание. — ...я стоял на набережной, а далеко впереди, до самого горизонта, была вода. Она была такой голубой, как небо, и пена на волнах была совсем не такой, как на озере, а белоснежной. Вокруг летают большие белые птицы, я таких никогда не видел, и пронзительно кричат, но море шумит сильнее... Райнер закрывает глаза и отчетливо слышит шум прибоя. Вкус соленого воздуха на губах. Чайки кричат. — ...очень красиво. Только мне почему-то было очень грустно. Там, на берегу, мне было так одиноко, в душе было совсем пусто, что хотелось плакать. Но когда я проснулся, я понял, что когда я буду там в следующий раз, когда я буду там по-настоящему, я же не буду там один. Мне стало так спокойно... Армин замолкает, Райнер слышит в его голосе мягкую улыбку. Ему не нужно видеть лицо Армина, не нужно бросаться с объятиями ему на шею, чтобы понять его. Он чувствует что-то новое глубоко внутри себя, что-то в сотню раз сильнее, чем его прошлые убеждения. Те, что сломались и утонули в море в тот день. Как все оказалось просто. Человеческая мечта сильнее любых титанов. Райнер вдруг осознает, что впервые за много лет вдыхает полной грудью.