Сквозь игольное ушко

Элиот вошел в номер очередной гостиницы, считать которые в тех гастролях он уже порядком утомился, и по-хозяйски расположился в кресле прямо напротив дивана, где без чувств валялся Джон. Тот явно отвык от столь активной музыкально-разъездной жизни, причем отвык уже очень давно, как минимум, на момент своей смерти гастроли как факт перестали беспокоить его кошмарными воспоминаниями. И тут все вернулось на новом витке ужаса: если еще битлами концерты они давали короткие и в них могли полагаться друг на друга – половина песен была в зоне ответственности Пола, плюс еще парочку брал на себя Джордж, с радостью подключался Ринго с I wanna be your man, то здесь и сейчас кроме себя самого, ну и временами соло-гитариста, рассчитывать Джону было совершенно не на кого. Да и получасовым выступлением никак не отвертеться, приходилось играть полноценные двухчасовые сеты, а после них в буквальном смысле ползком достигать гримерки, падать на стул и с ужасом пытаться сообразить, какое сегодня число и в каком городе он находится. И ради чего все это вообще. Он, словно заведенный кем-то механизм, просто двигался в назначенном тем же кем-то направлении, с трудом или же вообще не понимая, что и зачем происходит. Все это читалось на изможденном лице едва успевшего отрубиться Леннона. Берчу было безумно жаль его будить, но дело того стоило. Особенно с учетом уже ушедшей пару часов назад на покой Йоко. В кои-то веки им никто не помешает. Закончив наблюдать за творением мозгов и рук своих, Элиот медленно поднялся, подошел к дивану и опустился на корточки. Осторожно потряс Джона за плечо. Тот простонал что-то нечленораздельное, и капелька слюны соскользнула с его губ на кожаную обивку дивана. Глаза по-прежнему оставались закрытыми, а дыхание – ровным. - Джон, - прошептал Берч прямо ему в ухо, наклонившись к лицу. – Нам нужно поговорить. Другого шанса не будет. Джон явно попытался размежить веки, но попытка провалилась, и тогда Берч потряс его активнее. - Джон, я придумал, как быть с реверсом. Тебе все это еще актуально? Ты все еще хочешь отмотать время назад и вернуться в урну? Веки спящего нервно дернулись и моментально взлетели вверх, обнажив округлившиеся в полумраке комнаты зрачки. - Что? – хриплым голосом выдавил Джон, приподнимаясь на локтях и глядя будто бы сквозь Берча. - Помнишь наш разговор про твое превращение назад в прах? Кажется, я понял, как это можно провернуть. Джон продолжал часто моргать, но на этот раз уже с некоторым пониманием происходящего во взгляде и общем выражении лица. - Когда? – в этом вопросе прозвучала вся концентрированная обреченность последних недель его существования, и у Берча закололо в груди. - Чисто технически мне необходимо будет сперва кое-что доработать, на это потребуется некоторое время, но в целом я справлюсь сам, без лаборатории спецов, как мне думалось поначалу. Кое-какие эксперименты я уже провел и в целом успешные. Скажи мне только одну вещь… - Ну? – Джон сел, откинувшись к спинке дивана и принялся шарить глазами по комнате в поисках то ли сигарет, то ли выпивки, то ли чего-то покрепче. - Йоко попросила меня не поднимать эту тему, но раз уж зашла речь, и ты решился… - Чего там? – буркнул Джон, поднимая с пола изрядно пожеванный косяк и щелкая зажигалкой. - Тебе точно не проще будет провернуть все самому? Джон усмехнулся. - Э, нет. Из праха вышел, в прах же хочу и вернуться – в тот свой первоначальный прах. Не хочу повторно отправляться в крематорий. Да и делать над собой ничего не собираюсь. Все, конечно, заявили бы, что дескать Леннона затошнило от сегодняшнего мира, и он решил себе пулю в лоб пустить. Мне срать на их мнение, знаешь ли. Вот только тошнит меня совсем не от этого. Да и, черт побери, не заслужили Битлз Леннона самоубийцу! Пусть так и остается в истории красивая и романтичная смерть, а эти несколько месяцев… ну, бьюсь об заклад, потом все они решат, что им привиделось. Надо в завещании попросить Шона удалить все из сети. - Джон, сейчас не то время. Тебя сняли уже на миллионы телефонов. Этого не стереть. - Пусть дрочат на свои видео. Если официальная позиция будет гласить, что никакого воскрешения не было, все они со временем поверят в это. Как поверили в тысячу других нереальных вещей только потому, что из этой чертовой коробки, - и он ткнул пальцем в висевшую на стене плазму, - им сообщили, что все это существует. Свобода, демократия, равенство, прогрессивная шкала налогов, бесплатная медицина, взаимная любовь… - Джон скривился и отвернулся, поглубже затягиваясь. - Я понял, - произнес Берч, на самом деле не поняв ровным счетом ничего. – Думаю, все будет готово через пару недель. - Звони. Я приеду из любой точки мира, - как бы невзначай бросил Джон, так и не поворачиваясь. - Йоко только не говори, - без особой надежды на успех пробормотал Элиот. - Мертвые к жизни не возвращаются даже магией авангардизма, - пожал он плечами. Едва переступив порог своей нью-йоркской квартиры, Берч тут же рванул к прибору – прямо так, не разуваясь и в пальто. Рухнул на стул, напряженно всматриваясь во входные «ворота», бросил взгляд в сторону клетки с мышами и протянул руку к запертому ящику стола. Достал оттуда тетрадь, перечитал последние записи и только после этого принялся медленно раздеваться. Сходил на кухню, достал из буфета початую бутылку скотча, сделал пару крупных глотков и вернулся назад в комнату. Пару минут изучал шнырявших по клетке мышей, решился, наконец, взял одну из них и посадил в пластиковый контейнер у входных ворот. Затем снова пробежал глазами записи, подошел к компьютеру и принялся щелкать клавишами, периодически косясь в сторону замершей мыши. А через мгновение и она, и контейнер просто растворились в воздухе – без вспышек и каких-то иных спецэффектов. Секунду назад она все еще была там, уставившись немигающим взглядом в какую-то точку на стене, а сейчас ее там уже не было. Словно бы монтаж в фантастическом кино. Элиот удовлетворенно хмыкнул, но тут же нахмурился и подошел к выходным воротам и только вслед за этим радостно хлопнул в ладоши. Отправился на кухню и сделал еще несколько глотков прямо из бутылки. Звонок Берча разбудил Джона в Чикаго. На следующий день планировался вылет в Мексику, и он пытался хоть немного отоспаться, но успел задремать всего лишь на час, когда бодрый голос, выводивший “Close your eyes, and I’ll kisss you, tomorrow I’ll miss you” прогремел прямо у него над ухом. Джон вскочил, в очередной раз проклял себя за столь неподходящий выбор рингтона и прорычал: - Алло! - Джон, - возбуждение в голосе Элиота передавалось через многие километры. – У меня все готово. Можешь приезжать в любое время. - Щас, только билет на ближайший рейс возьму, - моментально сориентировался Джон так, словно бы все эти дни только ждал и готовился к этому приглашению. - Хм… что, ты даже не попрощаешься ни с Йоко, ни с Ринго, ни даже с…? – и он осекся, понимая, что лучше не продолжать. - Йоко лучше ничего не говорить, она запудрит мне мозги, и все опять отложится. А Ринго вообще не должен ни о чем узнать, слышишь! - Как же он не узнает-то?.. - в голосе Берча послышалась растерянность напополам с недоумением. – Может, хоть записку черканешь? Ну… для Ринго. - Может, - не стал спорить Джон. – Ладно, отбой. Мне еще надо успеть взять билет. Направление было очень популярное, и ему пришлось покопаться в поисках доступного рейса в ближайшие несколько часов. Летела явно какая-то допотопная колымага с дишманскими билетами и без возможности онлайн-регистрации, но Джону было плевать. Он поспешно купил одно из немногих остававшихся свободными мест, потом кинулся было собирать вещи, сам рассмеялся собственной глупости, бросил все прямо так – на пол, перешагнул и вышел из номера, даже не оглянувшись. За стенкой спала Йоко и не подозревала, что скоро все вернется на круги своя, и запасы праха для торговли вновь пополнятся, как и сорок с лишним лет назад. Джон выбежал из гостиницы, не слушая, что кричал ему вслед администратор. Вероятно, он забыл сдать ключи, но сейчас это уже не имело никакого значения. Он прыгнул в моментально подъехавшее такси, и через два часа сидел на борту дряхлой машины, возносившей его в небо. Он почему-то искренне рассчитывал, что Берч будет встречать его в аэропорту, однако, до знакомой квартиры, в которой Джон провел первые недели своей новой жизни, добираться пришлось самостоятельно. В голове почему-то молоточками стучала мысль о том, что он так и не успел смотаться домой в Ливерпуль, а все время был занят какой-то ерундой. Не съездил в Англию, не встретился с Полом, не сочинил ни одной песни… Как бездарно были прожиты эти последние месяцы. Бессмысленно и пусто. Наверное, все-таки и вправду он сделал правильный выбор, решившись отмотать все назад. Когда-нибудь ажиотаж бы прошел, публика стала бы ждать от него нового альбома, а чего могли произвести на свет давно спекшиеся в крематории мозги? Джон смотрел на мелькавшие в окнах такси улицы и бездумно хлопал ладонями по коленям. Жерло этой печи вновь приближалось, и он, казалось, уже чувствовал ее жар на своих щеках. Откуда-то появилась давно оставившая его бодрость, и он буквально взлетел по ступенькам, минуя лифт. Со всей силы вдавил кнопку звонка… Элиот открыл моментально, будто бы все эти часы стоял под дверью, ожидая Джона. Жестом пригласил его войти, но тот даже не посмотрел в его сторону и так зная, куда идти и что делать. Встал у входных ворот и зажмурился… - Э, нет, погоди! – замахал руками Элиот. – Так не пойдет. Сначала мы должны записать для всего мира твое официальное заявление. Мне же никто не поверит, если я скажу всем, что это был твой свободный выбор. Мы должны все запротоколировать, иначе мне светит приличный срок. И да, ты все сделаешь сам. Ну знаешь, как это принято в Дигнитас. - Центр эвтаназии? – переспросил Джон. – Ладно, к черту. Записывать, так записывать. Давай, покажи мне сперва, что и где нажимать, чтобы вон там, - он ткнул пальцем в сторону выходных ворот, - появилась горстка моего пепла. - Я уже все подготовил, вбил код. Тебе нужно будет только нажать Enter и подойти к воротам. - Раздеваться нужно? - Думаю, не стоит, - усмехнулся Элиот. – Там, куда ты попадешь, это будет неважно. Впрочем… - но продолжать он не стал. - А можно… ну без обращения этого дурацкого? Просто подойду, нажму да и к черту все! - Тогда всем будет непонятно, что это и к чему. Мы должны объяснить. Ты должен объяснить, - сделал акцент на втором местоимении Берч. - Ладно, давай не будем тянуть. Врубай камеру. Джон поправил на носу очки и слегка зажмурился, увидев, как зеленый огонек камеры ударил ему прямо в глаза. Придурок, это, наверное, последнее, что ты видишь в своей долбанной жизни, насладись этим зеленым огоньком! Рассмотри его как следует. - Значит, так, - резко и без предисловий начал Джон. – Я, Джон Леннон, находясь в здравом уме и трезвой… чего там? Памяти? Да, памяти. Так вот, я этой жизни, - он обвел пальцем комнату, - не выбирал. Я в этот мир возвращаться не хотел. Помер я тогда в 1980, и надо было оставить меня спокойно лежать в урне под кроватью, а не беспокоить мой прах! Чего вы все от меня хотите? Я сорок лет в могиле провел, я ни на что не гожусь! Мне сейчас должно было бы быть 80, а я тут скачу по-прежнему по сцене, делая вид, что ничего не происходит. А происходит, еще как! Очень даже происходит! Мир вокруг другой, чужой. Все люди чужие, даже те, кого я знал когда-то. И дело не в возрасте. Просто… они прожили целую жизнь без меня, а тут я, здрасьте, забор покрасьте! Да нафиг я им сдался? Нафиг я вообще сдался всему этому миру, у которого в кумирах ходят те, на кого мне смотреть противно? Эта шайтан-машина, - он махнул рукой в сторону ушка, - оказывается имеет обратный ход. И сейчас мы его запустим. Одно нажатие кнопки, и мой пепел вновь вернется под кровать к Йоко. Прощай, любимая! – картинный воздушный поцелуй. – Риччи, прости. Ты, думаю, поймешь меня как никто другой. Всем пока! Увидимся по ту сторону Стикса! – глаза его сверкнули странно ироничным блеском, в два прыжка он преодолел расстояние между камерой и компьютером и быстро клацнул клавишей Enter. В этот самый момент тишину комнаты прорезали знакомые аккорды, а вслед за ними еще более знакомый голос запел: - Close your eyes, and I’ll kiss you, tomorrow I’ll miss you… Джон дернулся было к телефону, но тот лежал в кармане джинсов и явно молчал. Музыка лилась из динамиков компьютера. Берч усмехнулся из угла комнаты, но никак не прокомментировал это - Так же, как и тогда, - пробормотал Джон себе под нос и шагнул к входным воротам. А через мгновение исчез. Элиот устало поднялся с кресла, выключил звеневшую в динамиках песню и зевнул. Но не успел он даже просто свернуть окно программы, как раздался тревожный звонок в дверь. А сразу вслед за ним послышался отчаянный стук и чьи-то громкие крики: - Откройте! Пожалуйста, остановитесь, не делайте этого! И когда Берч распахнул дверь, в квартиру вломился бледный и всклокоченный Пол. - Пожалуйста, - продолжал повторять он уже значительно тише и быстро озирался по сторонам. – Остановитесь… Не делайте этого! Но в глазах Элиота он прочел ответ на незаданный вопрос и тут же замер, запустил дрожащие пальцы в седую шевелюру и, горбясь, сполз по стене. Плечи его затряслись от рыданий.