True Love

      Ещё на лестничном пролёте Тео чует тошнотворный запах ванильного крема, клубничного красителя, коньяка вперемешку с шоколадом и прочего приторного дерьма, ударившего по чувствительным рецепторам химеры настолько резко, что тот чуть не переваливается через перила, а его глаза начинают слезиться. Он мог бы предположить, что у шестилетнего пацана из квартиры напротив случился очередной повод для того, чтобы его мамаша провоняла своими кулинарными шедеврами на весь дом: первый день школы, неделя школы, первый бантик на шнурках, последний день на горшке — кажется, Тео должен был давно привыкнуть к подобному аромату. Но какофония запахов сахарной ваты и посыпки за мгновение выбивает из груди Тео задушенный кашель, грозя сверхъестественным образом вернуть его бывшую подружку-астму спустя шестнадцать лет. А также, если Тео всё правильно запомнил со вчерашнего вечера, Лиам на правах лучшего друга тире шафера планировал сегодня вместе с Мейсоном съездить на дегустацию свадебных тортов, пока с Кори будут снимать мерки в противоположном конце города. Действительно, следом за цитрусовым привкусом следует вонь из сожаления, типичного лиамовского нытья и отрыжки. Тео готов снова начать ночевать в пикапе, лишь бы не приближаться к их квартире ближе подъездной дорожки, но он обещал Лиаму марафон «Сверхъестественного» (точнее его любимого 10-го сезона) и тем самым вырыл себе могилу.       — Не знал, что купание в кондитерских прилавках у нас по пятницам, — с порога фыркает Тео, рассчитывая в голове, насколько он сможет задержать дыхание: на неделю его точно не хватит.       С дивана слышится раздражённое мычание, заглушающее наставляющий голос Лили, в стихах убеждающей Робин не сдаваться и покончить со второй половиной торта. Это напоминает Лиаму о том, как Мейсон несколько часов назад впихивал в него один кусок за другим, оправдывая это тем, что у Данбара оборотнический метаболизм проходит быстрее и вкусовые зоны его языка очевидно ощущают всё острее и сразу выявят идеальный свадебный торт. Что оказалось правдой, но спустя 64 куска.       — Ты мог бы хотя бы один раз в жизни не злорадствовать, а побыть порядочным бойфрендом, — бубнит Лиам, безнадёжно вскидывает ладонь за пультом, чтобы выключить мучающее его обилием бисквита шоу, но опускает её обратно, так и не дотянувшись до шатающегося столика.       — Прости, что не захватил бочонок пива по пути*, — парирует Тео, падает на диван, укладывая ноги Лиама себе на колени, и ехидно добавляет, — сладкий.       — Заткнись, — кряхтит Лиам, — выключить долбанный сериал было бы дост… ах, — и блажено выдыхает — Тео мягкими движениями массирует его стопы.       Проходит едва ли пять минут, как с противоположного конца старого, совершенно неудобного дивана доносится мирное сопение Лиама. Тео украдкой улыбается, забывая на мгновение о кружащих по квартире приторных ароматах, и тянется, как и хотел его парень ранее, выключить орущий голосом Коби Смолдерс телевизор.       — Тео.       — Ты бы ещё до следующего года проспал, — Рэйкен откидывается назад на спинку дивана, опираясь виском о ладонь и ловит на себе взгляд Лиама, любящего смотреть целенаправленно и одновременно никуда, как, например, сейчас.       — Пообещай мне, что мы никогда не замужанимся.       — Замужанимся?       — Женимся — звучит странно.       — Ну да, конечно.       — В любом случае, ты меня понял.       Внутри что-то рухнуло, но в следующую секунду расцвело вновь, и Тео был бы готов поспорить с тем, что в его животе не Чужой, как многие незнающие его могли бы подумать, а самые настоящие бабочки. Так же было, когда после случайного поцелуя во время дикого спора «почему Тео должен жить у четы Данбар-Гейеров» Лиам сказал ему: «Не думай, что мы теперь встречаемся». Когда затем Тео сморозил полную чушь: «Не думай, что я влюбился в тебя». Так было и в том чёртовом лифте, когда на «я не умру за тебя» в ответ прозвучало «я тоже». Это самое ужасное предложение руки и сердца в его жизни, но также оно первое и единственное, и Тео приходится с вымученной улыбкой подыграть Лиаму.       — Чтобы ты снова расхаживал по нашей квартире, зловонно распространяя запах коржей с кремом и посыпкой минимум месяц? — Тео сдерживается от того, чтобы не захохотать в голос, ловя на себе загоревшийся жёлтым взгляд Лиама. — Извольте, мне достаточно гиперактивного учёного и фотографа-невидимки. Звучит жутко, не находишь? А муж-историк? Мне хватает того, что мой парень целые сутки сидит и окропляет слезами дипломную работу, будто это один из тех древнескандинавских обрядов жертвоприношения. Меня начинает пугать заплесневевший кусок сыра в холодильнике.       — Разве это не один из твоих экспериментов с бактериями? Потому что это я должен жаловаться, что в нашем морозильнике вместо льда целая криокамера клеточных суперсолдат.       — Могу добавить также марвеловский фанатизм, как одну из миллиона причин, почему мы всё ещё не обручены, — и недовольный сонный вид Лиама с торчащими во все стороны, не стриженными полгода волосами и заросшим густым пушком, поджатым в обиде подбородком — то, из-за чего Тео, не раздумывая ни единой секунды, готов встать на одно колено прямо сейчас и надеть на безымянный палец Данбара вместо обручального кольца солёный кренделёк из корзинки на столе.       — Угомонись, мистер Аббатство Даунтон.       — Не твоя ли любовь к историческим телесериалам сделала меня таким, — утвердительно кивает Тео, и Лиам, побеждённый, зарывается лицом в диванную подушку.       — Стайлза на тебя нет.       — Ещё один минус нашей свадьбы — присутствие на ней стаи МакКолла.       — Эй! — резко оживает Лиам, ему даже удаётся сесть, но слишком резко, из-за чего он со стоном возвращается в горизонтальное положение. — Столько лет прошло, столько встреч стаи было, а ты всё на своём стоишь. Они будут и на свадьбе Кори и Мейсона. Не задумывался об это?       — Одно дела свадьба Мори, — Лиам, несмотря на недавние свои слова, хихикает: обобщать будущих супругов до слияния их имён в одно — отличное средство, чтобы показать, как они устали от того, как эти двое дёргают их то в один, то в другой конец города по вопросам свадьбы, будто это их, Тео и Лиама, собственная, — там всё внимание принадлежит этим раздражающим задницам.       — Не говори так о моём лучшем друге.       — Ты думаешь точно так же, я знаю, когда ты врёшь.       — Но Мейсон — нет.       — Он твой лучший друг, — Тео скептично оглядывает Лиама, — тем более, когда ты пытаешься солгать, твои уши краснеют.       — Неправда!       Тео поддаётся вперёд, и, кажется, что он вот-вот поцелует смущённого раскрытием Лиама, но Рэйкен лишь дотрагивается до его правого уха и с криком «мать твою, горячо» отстраняется на дальнее расстояние, на которое ему позволяет отсесть диван.       — Придурок, — шипит из подушечного укрытия Лиам.       — Если же говорить о нас, — продолжает Тео, будто не он только что вёл себя, как пятилетка на первое апреля, — вспомни выпускной… чёрт, они приехали перед разгаром сессии в Бейкон-Хиллз лишь для того, чтобы поиздеваться надо мной.       — Над нами, — добавляет Лиам, но взгляд Тео говорит ему заткнуться. Естественно, Лиам этого не делает. — Я не виноват, что Стайлз и Скотт считают себя моими приемными родителями, учитывая, что мои настоящие, слава богу, в добром здравии. Лидия — единственная, кто сдерживает их от того, чтобы подписать свидетельство об усыновлении. Малия же просто выступает в качестве опытной шантажистки с её стороны.       — Она просто шантажистка, — вставляет свои пять копеек Тео.       — Тем более! — не останавливается Лиам, кидая в Тео молнии взглядом. — Тем более, ты сам публично вызвался спеть о том, что это всё твоя вина, что ты тот, кого я, видите ли, хочу*.       — Песня была не только об этом, но почему-то все тыкают мне только в эти слова.       Лиам наконец смеётся, и Тео на самом деле готов к тому, что стая будет подтрунивать над ним всё оставшееся время, если его он проведёт, слушая смех Лиама, причиной которого стал он же.       — Потому что так и есть, — не прекращает хихикать Лиам. — Ты засранец, но я люблю тебя*.       — Если бы мы собирались пожениться, я почему-то уверен, что эта песня была бы твоим свадебным подарком, — улыбается Тео, в то время как Лиам смущённо отводит взгляд, вдруг с интересом наблюдая за тем, как экран телевизора ничего не показывает.       Тео не смеётся, всего-то тихо хмыкает с весельем и, хватая Лиама за ладонь, притягивает его к себе, несмотря на всё ещё исходящую от него удушающе сладкую вонь всех 64 кусков различного вида тортов. За всеми этими ароматами Тео чувствует тревожное предвкушение, море смущения и обычное лиамовское раздражение по отношению к себе. Тео готов выбить его из Лиама, поэтому говорит следующее:       — Будем считать, что я ничего не знаю, и, когда это произойдёт, я сделаю вид, что плачу.       — Этого не произойдёт, — пыхтит Лиам, удобнее устраиваясь под боком Тео.       — Лиам Данбар, — Тео смотрит на Лиама: заросший, точно бурый медведь он сидит, клюя носом, готовый вот-вот впасть в спячку посреди мая. Боже, Тео действительно готов ради него на всё.       — Чего, Рэйкен?       — Ты будешь моим не-мужем?       — Хоть один раз, пожалуйста, не будь таким вредным*, — тянет Лиам, не скрывая смеха.       — Только, когда ты перестанешь быть какой-то катастрофой*.       — Нам придётся жить в смирении.       — А то как же.       Лиам всё-таки споёт на свадьбе, может чуточку хуже Пинк, но для Тео это не важно. Он будет плакать, правда меньше, чем Стайлз, но эти слёзы будут слезами настоящей любви.