Где мы сейчас?

- Мы умрем здесь, Федь? Михлин устало опустился на часть обломанной стены, вытер лицо от налипшей на него пыли и вздохнул. Правильно Давид сказал – от этого ему не откупиться, никак не сбежать и не остановить жуткие пытки. Это был его персональный ад. - Да все хорошо будет, тебе еще зверей лечить как вернемся. Артура не стало позавчера – Федор тогда еще пообещал ему отдать целую пачку сигарет, купленную у какого-то мужика из гражданских. Михлин устало потер виски и вынул из кармана брюк помятую фотографию – девушка и человек с поднятым вверх большим пальцем на фоне плакатов из Энского ЗАГСа. Перед глазами снова замаячило Артуровское лицо с застывшей на нем посмертной гримасой боли и окровавленными лохмотьями кожи, свисавшими с левой щеки. Федора замутило от осознания того что он не уберег товарища – это он должен был попасть под обстрел, он, а не Артур! - Ты как, Михлин? – Старшина взвода вышел на улицу и подошел к курившему Федору, - Как нога? Нога, сломанная полторы недели назад после неудачного падения, до сих пор болела – при товарищах мужчина еще как-то сдерживался, но вот в одиночестве он жутко хромал, так что пытался особо не двигаться во время перекуров. - В порядке. – Федор помотал головой и, сжав зубы чтобы не вскрикнуть от боли, специально подвигал ногой. – Фотографии вот смотрю. - Хорошо, Федь. Собирайся, мы планируем в другую точку переместиться. – Старшина похлопал мужчину по плечу. – Держись. Михлин кивнул, бережно сложил фотографию вдвое и, опершись на неровную кладку стены, приподнялся. Хотелось только одного – вернуться домой. *** Иван похлопал замерзшими руками и взял в руки топор – утром закончились дрова, так что ему пришлось провести весь день на улице, напротив здоровенного пня. Дарина пару месяцев назад уехала из тайги в столицу, сказав что больше не выдержит такой жизни, но Иван на это не обижался – девушке, привыкшей к легкой и ветренной жизни среди людей было и вправду трудно существовать в окружении леса и снега, в нескольких десятках километров от ближайшего населенного пункта. Первое время она вообще не спала из-за жутких звуков, издаваемых лесов: то зашумит сосна, качающаяся из-за порывов ветра, то заскрипит снег под лапами очередного лесного обитателя: Иван-то спокойно спал, убаюканный воем сквозняка, а Дарина шастала по дому, проверяла замок на двери, искала ружье чтобы подстрелить какого-нибудь незваного гостя. - Ну не скули, не скули, - Иван посмотрел на жалобно пищащую дворнягу, прибившуюся к его дому в начале декабря, - Сейчас пойдем обедать. Собака громко гавкнула – лай эхом отразился от деревьев, отозвался гулом от массивных сугробов, покрытых ледяным настом. Тайга жила своей жизнью, словно огромный и слаженный механизм, а Иван был крошечным винтиком, никак не влияющим на ее дела. - Интересно как там ребята? – Иван вопросительно посмотрел на собаку, видимо ожидая от нее ответа на свой вопрос. Собака тихо заскулила, видимо говоря что понятия не имеет как там его ребята. Шолохов усмехнулся, отложил топор и направился в сторону дома. Аккуратная, но немного неприбранная избушка, встретила своего хозяина теплом, легким запахом еловой смолы и спокойным попискиванием телеграфа, стоящего в дальнем углу. Старый советский аппарат был единственной нитью, связывающей таежный домик с цивилизацией. - Интересно, - Мужчина оглядел телеграмму, появившуюся из аппарата пока он был занят рубкой дров, - Очень интересно. Иван отложил в карман тоненькую бумажную ленточку с выбитыми на ней знаками, вытащил из кармана мешочек с махоркой и снова вышел на улицу. Вечерняя заря лениво золотила вдали верхушку сосны. А еще дальше, за оврагом, чернел лес, бездушный и холодный. Шолохов поднял голову к красно-золотому зареву и выдохнул дым – подумать только, где-то далеко, за границей, под этим же небом находятся его друзья. А ведь когда-то они все вместе встречали закаты, думая о том как покинут город и заживут где-то на юге, в тепле и удовольствии. - Надо собираться, - Иван снова оглядел телеграмму, - В столицу пора. *** - Сань, может не будешь выпивать перед выступлением? – Одна из ресторанных певичек опустилась за стол перед пианистом и положила ему руку на плечо. – У тебя такой вид… Как будто ты и так несколько недель выпивал… - Отвали, Ева. – Угрюмо буркнул мужчина и осушил очередной стакан, - Сама знаешь как я заебался от всего этого. Ресторан идеально раскрывал понятие "развал" - облезлые обои, свисающие с потрескавшегося потолка гирлянды, цветастые украшения-дождики и старые шторы, заменявшие кулисы. Внутри было пусто и гулко - слышно было, как у дверей топотали ногами редкие дневные клиенты, перекликались между собой официантки, обсуждавшие время перекура. - Дарина, сегодня твоя очередь. – Высокая блондинка мерно процокала каблучками мимо гримерки, подошла к сидящей внутри девушке и протянула стакан с чаем. – После выступления попробуй сделать нам бар. Ни один концерт бывшей Энской интердевочки не обходился без последующего спаивания всех находящихся в ресторане, правда за их деньги. Дело было не в голосе, не во внешности – в основном тут решала харизма, обеспечивающая весь ресторан «Бипка» средствами нередких ночных посетителей. - Я ни с кем не уеду, ты ведь помнишь? – Дарина повернулась в сторону главной певицы, эстонки Лауры, - У меня муж все-таки. Лаура кивнула и опустилась на свободный стул, стоявший рядом с зеркалом. Она единственная из всех девушек никуда не уезжала с посетителями, выдававшими свой статус дорогими костюмами или ключами от иномарок, положенными на стол. Она и Дарина, в первый же день заявившая что у нее есть муж и она будет хранить ему верность. - Помню, милая. – Женщина широко улыбнулась и погладила младшую коллегу по голове, взъерошив непослушные каштановые волосы. – Мы все помним. Дарина кивнула и продолжила наносить на губы помаду при помощи тонкой длинной кисточки. Глубоко в душе она верила что однажды Федор все-таки вернется и они снова будут вместе. Жизнь будет идти своим чередом, и они встретятся вновь, как будто ничего и не происходило – как будто он просто уехал по делам на пару недель. - Дарина, там к тебе товарищ майор пришел. – В гримерку вбежала Любочка, которая в певички подалась сразу после выпуска из школы. – Спросил, мол, когда ты выступаешь. Ну я и сказала что вечером, а он как заладил «Позови ее! Это срочно!», ну я и прибежала. - Любочка, иди готовься. – Лаура степенно поднялась с кресла и жестом подозвала к себе Дарину, - А мы с тобой пойдем поговорим с твоим майором. Давида девушка не видела с момента отъезда Федора – пути их как-то разошлись. Он переехал в Москву, в новую квартиру прямо в центре, выданную за избавление от врага народа, а она мигрировала в тайгу, правда ненадолго. После переезда в столицу девушка пару раз пыталась найти в каком отделе он теперь работает, но попытки эти не увенчались успехом – Рассольников то ли прятался в каких-то Московских аналах, то ли специально избегал старой знакомой. - Вы что-то хотели он моей коллеги, товарищ майор, - Лаура почтительно поздоровалась с мужчиной. Дарина подметила что после его повышения, мужчина нехило поправился – он больше не походил на худощавого Энского участкового. Теперь он был степенным московским майором. - Тебе письмо. – Давид протянул девушке конверт. Дарина тут же подметила что взгляд у него стал каким-то пустым и холодным, как будто бы он увидел призрака. – Мне жаль. Двухсотый. Дарина дрожащими руками взяла в руки конверт, который протянул ей Давид, разорвала его, вынула небольшой бумажный лист, и тут ее глаза остановились на словах, набранных жирным шрифтом. - Не может быть, - Она впилась взглядом в текст письма, - Не может быть. - Мне правда жаль. – Давид неловко погладил ее по плечу, видимо пытаясь утешить, но девушка отшатнулась от этого невинного жеста как от дула пистолета, - Я должен был сообщить это как-то иначе, но… - Федя… - Девушка прижала конверт к груди и тихо всхлипнула, - Мой Феденька, как же так... Я ведь совсем одна… Совсем… Что мне делать? Что же делать. Возможно пришла пора встретиться со старыми знакомыми?