***
Перед взором вновь всплыл пылающий дом. Минут 10 назад это был богатый деревянный дом с витражными окнами. Сейчас это было место пытки, покрытое огнем. Между мной и этим «домом» валялся, ползал и молился старик. Его наряд не выглядел дешево, а на руках сидели золотые и серебряные кольца. Это ничего не меняло, ни одна положительная эмоция ни выливалась мне в голову. Там, прямо за обуглившимися стенами пронзающе вопила женщина. Ей было больно, и в душе и физически. Она истошно билась в муках, оря каждый раз громче и растерянней. До кого она хотела докричаться? До бога? Не знаю. Я тогда просто стоял и смотрел, не из интереса, из страха. Я не знал эту женщину, не знал этого мужчину, зато знал, что причина этих криков - я. Становилось так дотошно и больно, сердце отчаянно билось в груди. Что-то кричало, что нужно помочь – кажется, это были остатки совести, но как они долбились в стенки черепа. Хотелось лечь наземь, напиться до тошноты и плакать, орать, молить остановить это сумасшествие, или хотя бы дать фору приготовить себе стул с веревкой. Но я лишь повернул взгляд в сторону, смотреть вперед сейчас было бы невыносимо. Лучше бы я глядел в землю. Где-то там в метрах 5 от мужчины валялся маленький рулон из дорого шелка. «Развернись Дилюк, уходи, ты уже сделал, что должен, сваливай, не присматривайся. Опустоши мозг» - кричало подсознание. Я лишь подошел чуть ближе. Это был ребенок. Такой маленький и невинный, он не кричал. Мне стало страшно, пот шел ливнем со лба, а ноги стали ватными. Ребенок, младенец, а уже мертв. Сострадание ли это было? Да, это ясно как день. Что-то, что несвойственно людям моей профессии. Жестоким и меркантильным. Поверьте, я убивал уже до этого. Ни раз, но у тех было оружие, навыки, мотивы убить меня, это был равный бой. А у этих была лишь глотка, чтобы вопить и руки, чтобы молиться Архонтам. Я чувствовал себя ублюдком. Тем, кто не достоен носить фамилию Рагнвиндр. Позор всего рода. Таковой ли я на самом деле? Этот вердикт мне вынесут мои предки на небесах, а сейчас я могу убивать и буду. С того вечера с горящим домом прошло года два. Мне все еще снятся некоторые моменты, эти удушающие кошмары я предпочитаю игнорировать и перебивать их работой. Хоть что-то полезное в ней. Я должен оставаться холодным человеком, как минимум рациональным. Следовать принципам, тому, где я нашел смысл жизни. Спасению других ценой одного. Агх. Если бы вы знали сколько наемных убийц я прикончил, сколько ублюдков, держащих в рабстве людей, я убил – вы бы гордились мной? Подумайте над ответом, этих тварей я перебил достаточно, чтобы после смерти мне предоставили отдельный котел в аду. Думаю, отец бы скорее осудил меня, нежели погладил по головке. Однако он уже мертв. Меня уже некому осуждать. Какое облегчение - меня некому осудить. Но все еще почему-то хочется напиться до головной боли и повеситься на ближайшей люстре. Я убиваю людей, смотрю в их молящие глаза и каждый раз спрашивая себя «почему» - что-то внутри дразняще отвечает «потому что так справедливей». Мстить и предотвращать чужие смерти, убивая других убийц – это меньшее, что я могу сделать для этой «справедливости». Некоторые из них все еще гуляют на свободе, но, папа, если ты меня вдруг услышишь – я клянусь – я убью их всех. Я не дам произойти с кем-то еще, того, что произошло со мной, с нами обоими. Слышишь, пап?***
- Дилюк, открой дверь! Дилюк? – Девушка чуть постучалась в дверь. Она была спокойна, но чуть уставшая. Щелчок. - Да? Джинн принюхалась и уловила едкий запах крепкого алкоголя - ты пьян? Вопрос звучал до жути глупо, и мужчина в ответ лишь промолчал. - Ясно, можешь не отвечать. Я лишь занести заявки на поставку патрон на рассмотрение. Босс занят, попросил тебя. – она молча провела взглядом по внешнему виду Дилюка. Где-то внутри нее пробежало сожаление, но она тут же отдернула себя. – Разберешь их, когда будешь чувствовать себя лучше. Он все еще промолчал. Ему было плевать – настроению не то. А для Джинн такое поведение в новинку. Она была одной из тех, с кем Дилюк много общался преимущественно по работе. Они были чем-то по типу приятелей, но все еще не настолько близки, чтобы девушка спрашивала причину таких литров спиртного. Он в принципе не был человеком, любящим компании. Одиночка. Всегда такой пафосный и невозмутимый, а сейчас он еле стоит перед Джинн с не застёгнутым ремнем и литрами алкоголя в крови. Девушка явно не вовремя. - Я пойду. До свидания – Джинн чуть замялась. Но вскоре шустро убегала в сторону главной лестницы. Занятая дама надо сказать. Дилюк закрыл дверь и плюхнулся на матрас. Кажется, он начинал понимать тех скряг-пьянчуг в баре, пьющих по литру крепкого коньяка за раз. Алкоголь расслабляет, делает мысли легкими, а тело ватным. Приятное чувство – ощущения сродни воздушного шарика. Вроде внутри разума Дилюка и есть что-то неприятное, тошнотворное, но оно становится таким легким, что уже и ничего незаметно. В таком состояние легче жить, легче «улетать» от проблем на воздушном шарике. Воспоминания притупляются, уже не так больно и страшно вспоминать смерть отца или тот же полыхающий дом. Он хочет сделать еще пару глотков из бутылки рядом – может ему удастся и поспать? Было бы так хорошо… - Хэй, я с кем разговариваю? Дилюк? Дилююк, вставай! Ах, братец, ты все же вступил в клуб анонимных алкоголиков? – Кэйа бодро стоял в проеме двери и чуть улыбаясь смотрел на «брата». В ответ парню захотелось разодрать глотку и выпустить кишки данной персоне. Кэйа такой гордый ублюдок, что его сейчас стошнит. Что в принципе и произошло. После этого казуса, Дилюк что-то недовольно начал бурчать и жестикулировать. При большом желание можно был понять идею данного «выступления», однако Кэйе это казалось бесполезным. - Так, ладно – он хмыкнул - Джинн мне уже все сказала. Поползи с тобой к Барбаре она тебя вмиг на ноги поставит – синеволосый парень уверенно поднял «пьяницу» за плечо и держа от падения, повел прочь из комнаты – но вот мозги вправлять – это, братец, к психотерапевту