Сплошная романтика!

      Юри с трудом разлепляет глаза, морщась от хоть и не яркого, но довольно болезненного света. Несколько раз моргнув, он переводит взгляд с белоснежного потолка на стены цвета нежно-зеленой пастели, замечает на тумбочке букет свежесрезанных роз. Их сладкий аромат наполняет помещение, невесомо сливаясь со свежестью летнего ветерка, что легко струится в приоткрытое окно, играя кремовыми занавесями. Что за?.. Он точно в больнице? Юри подносит руку к лицу, нащупывая на лбу приклеенный лейкопластырь, да и медицинское оборудование, мерно пищащее рядом, убеждает не сомневаться. И всё же… это странно. Он чуть хмурится, пытаясь вспомнить предшествующие события и понять где он, как дверь палаты открывается, впуская высокого симпатичного парня в спецодежде. — О, вижу, ты уже очнулся! — приветственно машет и улыбается он, а затем, бросив взгляд на мониторы, подходит к кровати Юри. — Ты в порядке? Как себя чувствуешь? — В порядке, — отзывается Юри, — голова немного болит, но это пройдет. Я… — воспоминания настигают его, красочно рисуя картину произошедшей драки, — должен пойти в полицию, какой-то тип пытался меня ограбить в метро. Говоря, Юри садится на кровати. Поводит плечами, прислушиваясь к реакции собственного организма: кроме тупой боли от ушиба больше ничего не болит, вообще он чувствует себя на удивление замечательно. Выспался, наверное, пока был в отключке. — Нет, нет! — возражает доктор, мягко надавливая на плечи Юри и возвращая его в прежнее положение. — Не так быстро. Сначала я должен тебя осмотреть, чтобы исключить возможное сотрясение. Что ж, учитывая происходящее, голову ему проверить действительно не мешает. Юри расслабляется на кровати, позволяя доктору светить ему фонариком в глаза. К слову, где они вообще нашли такого красивого доктора? Лицо словно с обложки журнала. Имей Юри такую внешность, не стал бы прозябать в больнице, сразу бы подался в айдолы. — Боже! — вскрикивает доктор. — Ч… что?! — пугается Юри такой неожиданной реакции. — Всё так плохо? — Боже, это самые красивые глаза, которые я когда-либо видел! Ты прекрасен… — скулит мужчина. — Я сплю? Или умер? — Юри отводит взгляд, вновь озираясь. — Это бы всё объяснило. И сексидоктора, и палату как из каталога «IKEA». Может, так проявляется сотрясение мозга? — Мне так нравится проводить с тобой время… Несколько секунд Юри просто смотрит на идеальное лицо мужчины, ничего не говоря. Он и хотел бы что-то ответить, но совершенно не знает что. Никогда ещё к нему так напористо не приставали красивые незнакомцы, признаваясь в симпатии. Что он должен делать? Очередная вспышка осознания бьет по нервам, заставляя вскочить с кровати и начать метаться по палате в поисках вещей. — Я понял! — предостерегающе кричит Юри. — Вы с ним заодно, с тем типом, что напал раньше. Он меня вырубил, а ты мне сейчас почки вырежешь. Нашли дурака! Охрана!! — Нет, что ты! Успокойся, пожалуйста, — доктор примирительно машет руками, поднимая их ладонями вверх. — Никто тебя не удерживает, ты можешь уйти в любое время. Единственное, твоя одежда сильно пострадала, нам пришлось её выкинуть, но мы нашли тебе новую. Из социального приюта. Надеюсь, она тебе понравится. Спустя полчаса Юри выходит из здания больницы одетый в потрясающий белоснежный костюм. Он, конечно, не гламурный модник, но достаточно прожил в Нью-Йорке, чтобы достойно разбираться в дорогих вещах. И костюм на нём определённо дорог. Может быть прошлогодняя коллекция «Армани»? Там был приоритет белого. — Пхичит! Пхичит перезвони мне, — умоляет Юри, слушая в мобильном сообщение о голосовой почте. — Происходит что-то странное, я просто не знаю, что мне делать. Это какое-то безумие… Я буду ждать звонка. Пожалуйста, быстрее, — говоря, он осматривается, пытаясь определить район города и найти ближайшую остановку, но… То, что он видит — не типичный Нью-Йорк. Исчезли вся серость и грязь улиц, исчезли привычный смог и нескончаемый гул машин, а вместо них — чистые уютные улицы с множеством маленьких магазинчиков, сплошь украшенных живыми цветами. Люди, проходящие мимо Юри, приветливо улыбаются, а один парень даже крикнул ему через дорогу, что он прекрасно выглядит и помахал рукой. Мягкие и нежные аккорды классической музыки, полились из колонки проезжающего мимо афроамериканца. Юри вздрогнул, он видел несколько раз этого парня и тот никогда, никогда не слушал классику. Всё, что Юри сейчас хочет, просто вернуться домой, надеясь, что дома ему станет лучше. Погружённый в свои мысли, он делает несколько шагов на дорогу, совершенно не глядя по сторонам. Визг шин, и Юри едва удается увернуться от мчащегося на него автомобиля. Благо водитель не зевал и успел вовремя ударить по тормозам. Юри всего лишь распластался на капоте, а не оказался подмят под машину. Не в этом ли ирония: выйти из больницы, чтоб тебя сразу же сбил автомобиль? Юри потрясённо замирает, разглядывая черный, сияющий на солнце лимузин, на капоте которого он оказался, когда одна из дверей открывается и из машины выскакивает уже относительно знакомый седовласый русский. Тот, что принял его за ассистента и отправил за кофе. — Боже, прости! — восклицает мужчина, подбегая к Юри и помогая тому подняться. — Ты в порядке? Водитель, наверное, отвлекся твоей красотой. Серьёзно? Юри чуть ли не стонет от абсурдности происходящего. Самый-Красивый-Мужчина-В-Мире только что назвал его красивым. — Твой акцент… Он усилился, — неожиданно даже для себя говорит Юри. — Утром ты говорил не так. — Ну… — восхитительная пыль смущенного румянца красит идеальные скулы мужчины. — Я из России, естественно, у меня акцент. Это плохо? И вообще, ты уверен, что мы встречались? Поверь, я бы запомнил такого милашку. — Нет, это… — Юри едва не говорит «сексуально», но одергивает себя. — Нью-Йорк изменился. Я живу не в самом лучшем квартале, а теперь тут… — он указывает на магазинчики и зелень, — пахнет не собачьим дерьмом и дешёвым фастфудом, а лавандой. — Хм, — задумчиво тянет русский. — Говоришь, обоняние изменилось? Может, это сотрясение? Ты чуть под машину не попал всё-таки, — а затем добавляет, вспыхивая ослепительной улыбкой кинозвезды: — Решено, я должен отвезти тебя в больницу или домой. Это будет моим извинением перед тобой. — Не нужно в больницу, — пытается объяснить Юри. Он бы сказал, что и домой сам доберется, но русский его не особо слушает, утаскивая в недра лимузина. Юри с удивлением осознаёт себя на мягком кожаном сидении с бокалом игристого шампанского в руке. — Шампанское и клубника, — блаженно вздыхает Виктор (Виктор Никифоров, именно так зовут красавчика напротив), протягивая ему сочную и спелую ягоду. — Пьер Периньон говорил, что на вкус оно как звёзды. Кстати, ты знал, что он был монахом? — Я… — начинает отвечать Юри, как его бесцеремонно перебивают. — Приехали! — улыбается Виктор. — Уверен? Прошло секунд двадцать только, мы не могли так быстро добраться, — Юри выглядывает в окно, а затем толкает дверь, нерешительно ступая на тротуар. Ровный и чистый. Конечно, магазинчики, кафе и цветы. Всевозможные цветы, всех цветов и оттенков, источающие сладкий удушливый аромат. Юри даже чихает от столь интенсивного запаха. — Будь здоров, — подбадривает Виктор. — А-апчхи! — Ещё раз. Расти большой и здоровый, — следует напутствие. — А-а-апчхи! — И еще раз. Бог троицу любит. Принести тебе салфетки? — заботливо интересуется Виктор, придерживая чихающего парня. — Прости, здесь наверняка где-то есть незабудки, у меня на них аллергия, — Юри поднимает слезящиеся глаза и замечает чужую руку на своих плечах. — С чего это ты стал вдруг таким заботливым? — подозрительно интересуется он, отталкивая руку. — Утром ты был совершенно другой. — Я не помню, — извиняется Виктор с милой, но растерянной улыбкой на губах. — О чем ты? — Неважно… — бормочет Юри. Что он должен говорить человеку, который его даже не помнит? Да и у него сейчас есть проблемы поважнее. Например, странный ванильно-розовый мир, в котором он вдруг оказался. — Спасибо, что подвёз. Я пойду. Юри разворачивается, чтобы уйти, как неожиданно его окликает Виктор. — Постой, — зовёт он, размахивая перед лицом Юри алой розой. — Ты не можешь так просто уйти. Если тебе что-то понадобится, то, пожалуйста, не смущайся и просто позвони мне, — добавляет русский, аккуратно выписывая на тонких лепестках номер телефона, а затем протягивает бутон Юри. — Я буду ждать! Юри кивает, не в силах что-либо сказать. — Обязательно позвони! — машет Виктор из уже отъезжающего автомобиля. — Не забудь, солнце! Лимузин уже скрылся из виду, а Юри всё так же потрясённо смотрит ему в след. Наконец он приходит в себя и опускает растерянный взгляд на кроваво-алые лепестки у своих ног: в волнении он так сильно сжал розу, что нежные лепестки осыпались. И как теперь он должен звонить Виктору? Не то чтобы он собирался, но всё же. Устало вздохнув, Юри тщательно собирает лепестки с асфальта и ссыпает их в карман, не осмеливаясь выкинуть. Безумный день. Ему непременно станет лучше дома. Он поспит, и всё пройдет, развеется, как дым на ветру. Определённо.