Ранним утром пели птицы. Все кузнецы уже давно проснулись и уже приступили к своей работе. Дети следили за работой отцов, не обращая внимания на их гневные возгласы, приказывающие уйти и не мешать. Обычно в таком случае спасали мамы, зовущие детей помочь с хозяйством и готовкой. В деревне Кузнецов было мирно и спокойно.
Ямамото прогуливался по деревне, разглядывая её в новых красках, которые он не смог заметить вчера вечером. Дома ничем не отличаются от других домов обычных деревень. Единственное отличие этой деревни от других — буквально в каждом слышны удары молотом по стали, гневные голоса отцов, приказывающие детям не мешать, спокойные голоса матерей, просящие детей помочь по хозяйству, вместо слежки за работой со сталью. Здесь было спокойно и одновременно и шумно. Удивительное сочетание, особенно для Атсуши. В том месте, где он родился и вырос, всегда были слышны споры родителей, звуки избиения и бьющейся посуды, стоны девушек и женщин, зарабатывающих проституцией. Там, где он рос редко можно было услышать что-то хорошее. В его случае всего два звука были для него какой-никакой радостью: присмертные стоны убитых животных и щелчок пальцев богатой дамы…
«У меня есть для тебя работа, — говорила женщина после щелчка, разглядывая грязного юношу. Улыбка её была тайной для многих, но не для него. Только он мог отличать её улыбки… —
Если постараешься, получишь не только деньги, но и немного конфет», — шептала она ему на ухо, томно дыша.
В те далёкие времена Атсуши очень любил конфеты, только, увы, в его деревне их было не достать. Но эта женщина была богатой, была когда-то женой купца, который погиб от туберкулёза. Многие жители недоумевали, почему такая богатая женщина живёт здесь, а не в городе. Но и быстро забывали, ведь благодаря ей и её связям, деревня была жива и имела хоть какие-то товары, помимо еды. И тогда, в те далёкие времена, Ямамото посчастливилось настроить с ней нормальные отношения. Он работал на женщину и получал плату. Работы были разными: убирать в её доме, ухаживать за её питомцами и растениями, переносить всякие тяжести и много чего ещё. Но выдилялись среди них всего два занятия. Продажа ей шкур и клыков убитых животных и доставление ей удовольствия… Раньше он не понимал всего того ужаса, через что прошёл. Понял он только спустя два года после смерти сестры, когда два старых столпа, Камня и Воды, объяснили ему это и показали почти нормальную жизнь… С тех самых пор Атсуши ненавидел конфеты. Сладости вызывали в нём приступы тошноты, когда он вспоминал, что делал ради них.
Атсуши недолго прогуливаося по деревне, направляясь в лес. Сейчас ему нужно было найти «Тайное оружие», которое не такое уж и тайное. Когда он спросил об этом у местных, все сразу заговорили про боевую куклу, одиноко стоящей на лесной поляне. Даже объяснили, где можно найти и как эта кукла устроена.
«Примерно триста лет назад была создана это кукла, Ёриичи Зерошики. Как я слышал от своего деда, она была вдохновлена мечником, жившим в эпоху Сенгоку, — мужчина вытер пот под шеей, когда погрузил горячий металл в воду. —
Настолько могущественным был этот воин, что для повторения его ста восьми движений были созданы шесть рук для куклы. Но сейчас, увы, она стоит без дела и ремонта. От семьи, следящей за её состоянием, остался только один десятилетний мальчик. Думаю, кукла эта уже давно сломана».
Ямамото всё-таки решил отправиться в лес, на ту самую поляну и увидеть это чудо своими глазами. В их время до сих пор нет ничего подобного, а три века назад создали куклу, способную не только двигаться, но и сражаться! Такого столп даже представить не мог, не то, что увидеть. Даже если кукла сломана, всё равно будет интересно посмотреть и изучить, как такая машина устроена.
— Нет! — услышал столп, обращая взгляд в сторону голоса. — Она скоро сломается! Я не могу позволить вам использовать её!
Ямамото приблизился к месту шума, выглядывая из-за деревьев. Столпа Тумана он узнал сразу же, как только увидел, а вот ребёнка рядом с ним он не припоминал.
— «Возможно, это тот ребёнок из семьи, ответственной за куклу, — понял столп, разглядывая мальчишку в маске. — Кукла ещё цела и её ещё можно использовать».
— Какая разница, — говорил Токито, протягивая руку. — Сломаю эту — сделаешь новую. Не трать моё время.
Благодаря Другому миру Атсуши успел вмешаться, когда увидел концентрацию силы в руке. Ямамото стоял рядом с детьми, схватив столпа Тумана за запястье. Ребёнок-кузнец удивлённо смотрел на столпа Камня, внезапно появившегося здесь.
— Кто ты такой? — спросил Муичиро, не поднимая взгляда на парня. — Не мешай мне. — После этих слов он попытался вырвать руку из хвата.
— Ты слишком зазнался на месте столпа, юнец, — холодно сказал Ямамото, не отпуская столпа Тумана. — Совсем недавно вы судили истребителя за нарушение устава. Теперь ты его нарушаешь. Может быть и тебя под суд?
Токито даже не вздрогнул, когда столп Камня заговорил про суд. Казалось, что ему плевать на всё: на нарушение правил, на правильность своих поступков и изгнание из организации. Или, в его случае, на понижение в звании. Глава корпуса не позволит выгонять таких сильных истребителей.
— Я не нарушаю устав, — начал Муичиро, опустив голову. — Я выполняю свою работу. И ради этой работы я должен стать сильнее, — столп посмотрел на ребёнка пустым взглядом. — А этот идиот мешает мне, не позволяя использовать куклу.
— Она скоро сломается! — в ярости закричал кузнец, сжимая кулаки. — Сколько мне ещё раз повторять это?! Не я идиот, а вы!
— Как же ты раздражаешь, — Токито, опять же, не выразил никаких эмоций. — Ты всего лишь жалкий кузнец. Ты не можешь сражаться и спасать жизни. Только создавать оружие, — мечник протянул свободную руку. — Значит твоя жизнь не имеет никакого значения. Дай мне ключ, — со сталью приказал столп, смотря на дрожащего ребёнка.
Кузнец дрожал и уже был готов протянуть ключ Токито. Этот столп, на первый взгляд выглядящий совершенно обычным ребёнком, пугал его. Казалось, что одно его слово способно заставить кого угодно подчиниться ему. Такая власть пугала и заставляла подчиниться…
— Не имеет никакого значения, значит… — Ямамото резко схватил столпа за груди одной рукой, поднимая в воздух. — Как и сказал этот ребёнок, ты — идиот. Если бы не он, если бы не вся эта деревня — Корпуса бы не существовало. Как ты можешь говорить, что их жизни не имеют значения? — спросил столп, смотря в глаза Токито. — Запомни раз и навсегда — если бы твой кузнец не выковал тебе клинок, ты в первом же бою лишился бы жизни.
Столп Тумана не ответил, пустыми глазами разглядывая Ямамото. Токито замахнулся, пытаясь ударить столпа Камня по сонной артерии. Но ничего не вышло. Атсуши перехватил удар, усиливая хват. Рука Муичиро начала болеть.
— Я надеюсь, что ты меня понял, — Атсуши отпустил столпа из хвата. — Если оскорбляешь труд кузнецов, оскорбляешь и свой. Без них мы мусор, неспособный победить даже Низшую луну.
Токито, казалось, не слушал столпа. Он развернулся и пошёл назад в деревню, тихо что-то приговоривая.
— Как он раздражает... — Единственное, что удалось услышать столпу Камня.
Когда Токито скрылся, Атсуши обратил внимание на ребёнка. Тот стоял и не двигался, казалось даже, что не дышал, когда разглядывал столпа. Взгляд полный благодарности и восхищения. Кузнец сделал уважительный поклон, начиная разговор:
— Спасибо вам за помощь! Как я могу отблагодарить вас?! — громко спросил ребёнок, встав в полный рост.
— Меня не за что благодарить. Тебе просто повезло, что я оказался рядом, — спокойно ответил Ямамото, разглядывая кузнеца. — Я лишь хотел посмотреть на механическую куклу. Проводишь меня к ней?
Ребёнок кивнул и жестом показал следовать за ним. Шли они не долго. Вот они уже на просторной поляне, где стояла кукла, ростом примерно с Ямамото. Она имела шесть рук с клинками, бордовое кимоно и чёрные штаны хакама. На голове красные волосы, заплетённые в конский хвост. Лицо было почти не отличить от человеческого. Если бы не огромная дыра на лице, показывающая механизмы внутри её, лицо практически идентично с человеком.
— Удивительно... — с восхищением заговорил Ямамото, разглядывая куклу.
— Ага, — поддержал юноша, также с восхищением. — Удивительно, что такое создали в эпоху Сенгоку. Сейчас нам о таком только мечтать, — кузнец опустил голову. — Настолько всё совершенно сделано, что даже сейчас повторить никогда не сможем.
Ямамото опустил взгляд на ребёнка, чувствуя от того грусть и беспокойство. Столпу казалось, что эта вещь не только заставляет кузнеца восхищаться, но и грустить. Атсуши видел по учащённому дыханию мальчика, что тот вот-вот заплачет. Истребитель не любил детских слёз.
— Как тебя зовут? — мягко спросил Ямамото, погладив ребёнка по голове.
— Котецу, — ответил кузнец, поднимая взгляд на столпа.
Улыбка старшего успокаивала. Она была спокойной, и это самое спокойствие передавалось и мальчику. Плакать больше не хотелось. Снова к мальчику вернулась радость.
— А вас? — задал он вопрос, выравнивая дыхание.
— Атсуши, — всё с такой же улыбкой сказал столп, убирая руку.
Котецу и Ямамото вернули взгляды к боевой кукле, в очередной раз восхищаясь её красотой. Для первого это хоть и было обыденностью, но он всегда восхищался творением своих предков. Второй же впервые видел подобное. Для него поезда и машины были чудом, а это нечто было выше этого понятия. Эта кукла было чем-то, что выше чуда на несколько голов.
Кузнец перевёл взгляд на столпа, замечая в его глазах точно такое же впечатление, как и у себя. Это тронуло мальчика. Редко такие глаза можно было увидеть у человека, который никак не связан с этой деревней. Этот столп отличался от того грубияна. Тот не ценил труды кузнецов, утверждая, что их жизни бессмысленны. Мальчик всё решил.
— Атсуши-сан, не хотите сразиться с ней? — спросил он спокойно, приближаясь к кукле.
Ямамото перевёл удивлённый взгляд на мальчика, что-то делающего у ног куклы. Столпу казалось, что это всё иллюзия или сон. Не мог он поверить, что ему позволят прикоснуться с чем-то таким, выше уровеня чуда.
— Тебе не жалко использовать её на мне? — спросил Ямамото, следя за действиями кузнеца. — Она ведь скоро сломается.
— Не жалко, — покачал он головой, встав на ноги. — Я хочу, чтобы вы были сильнее того ублюдка! Ради этого я готов пожертвовать куклой! — со злостью крикнул Котецу, отскакивая от места сражения.
Кукла расправила плечи, обнажая шесть клинков. Рывок и три руки делают замах. Ямамото едва успел обнажить меч, отражая удар. В ход сразу же пошли левые руки, от которых столп в этот раз увернулся.
— «Быстро, — Ямамото нанёс удар по корпусу, который сражу де отразил. — Кукла просто невероятна. У неё уровень столпа, если не выше, — от клинков высикаются искры. Скорость ударов растёт с каждой секундой. — Этот мечник... Насколько же он был силён, раз кукле требуется шесть рук, чтобы успеть за его базовыми движениями»?..
Котецу с восторгом наблюдал за сражением столпа и куклы. Он едва успевал следить за их движениями, замечая только искры от клинков. Невероятное зрелище, которое мальчику редко приходилось видеть.
Рядом с ребёнком что-то упало. Бросив взгляд на землю, он заметил механическую руку с клинком. Глаза мальчика наполнились радостью. Видеть, как Ёриичи Зерошики доживает свои последние минуты не приносило мальчику боли, а совсем наоборот. Куклу сломал не тот грубиян, считающий труд его предков пылью, а человек, видящий в этом труде что-то великое, как и сам кузнец.
Котецу снова вернул свой взгляд на поле боя, замечая ещё две руки на земле. Мальчику посчастливилось увидеть последнюю секунду жизни Ёриичи Зерошики. Ямамото нанёс мощный удар сверху вниз, рассекая куклу пополам. Механизм рухнул на землю, а из его разрушенного корпуса вывалился клинок.
— Котецу... Прости, я... починю... Наверное... — прерываясь говорил Ямамото, смотря то на куклу, то на мальчика.
— Не стоит, — кузнец улыбнулся под маской, приближаясь к кукле и подбирая клинок. — Даже хорошо, что вы её сломали. Этот меч... Он лежал здесь триста лет и ждал, когда вы уничтожите куклу и заберёте его, — Котецу протянул клинок столпу. — Пожалуйста, не отказывайтесь. Этот меч вы заслужили больше, чем тот грубиян.
— Ты уверен? — неуверенно спросил Ямамото, разглядывая меч в руках ребёнка. — Я ведь сломал труд твоих предков.
— Как оказалось, они и сделали её, чтобы сразу уничтожить, — спокойно сказал Котецу, с грустью разглядывая уничтоженную куклу. — Я хочу, что бы вы взяли этот клинок.
Атсуши неуверенно протянул руку и взял древний меч в руки, сразу избавляя его от ножен. Как и ожидалось – клинок в ужасном состоянии. Весь ржавый и затупившийся. Но надпись у гарды было видно точно.
Убивать.
— Думаю, мой кузнец справиться, — сказал столп, вернув клинок в ножны. — За три века он очень хорошо сохранился. Приходилось видеть и куда хуже, — говорил Ямамото, чувствуя грусть ребёнка. — А куклу я всё-таки попытаюсь починить. Может быть, что-нибудь да выйдет.
Котецу промолчал, снова озираясь на куклу. Может быть, у них получится сделать хоть что-нибудь с этим?
***
Приближался вечер, а кузни всё не умолкали. Было всего пару перерывов на еду и небольшой отдых, а потом кузнецы сразу же принимались за работу. Дети снова следили, отцы опять кричали, мамы спокойно просили детей не мешать. Спокойствие.
Камадо отрабатывал удары в лесу. Сегодня он тренировался с самого утра практически без передышки. Махал мечом до седьмого пота, но не останавливался. Был всего один перерыв, когда его позвали на обед, но столп отказался и попросил не тревожить. Не хотелось появляться в доме лишний раз и снова встретиться с сестрой.
«Тебе ведь понравилось. Зачем так злиться? — спрашивал Кокушибо, с улыбкой наблюдая за ними со стороны. Незуко в тот момент спала рядом с ним на футоне, крепко прижимаясь к нему. —
Если любишь, должен и делать её счастливее».
«Убирайся», — холодно сказал он, не обращая на того взгляд.
Ярость закипает в душе Камадо каждый раз, когда он вспоминает прошлую ночь и что сделал демон с ним и сестрой. Тяжело представлять, как этот монстр прикасался к девушке, возбуждая её к действию. Ненависть растёт с каждой секундой, когда он представляет это... Как этот ублюдок трогал его сестру за грудь, гладил её лоно и, наверняка, шептал что-то ей на ухо...
— Ненавижу...
Клинок в руках Камадо затрещал, окрашиваясь в алый. Оружие дрожало в его руках, словно вот-вот вырвется из рук. Метка снова ползёт к его глазам и носу, делая лицо истребителя ещё более устрашающим и злым. Ненависть и ревность смешиваются во что-то более пугающее, чем они по отдельности.
— Камадо-сама? — испуганно позвал его кузнец, ощущая невероятную злость и жажду убийства.
Столп стоял спиной к кузнецу, благодаря чему тот не смог заменить изменения на его лице. Клинок перестал трещать в руках. Он снова постепенно окрашивался в фиолетовый цвет. Камадо глубоко дышал, пытаясь унять злость и ненависть, а после обернулся. Лицо истребителя снова спокойно и безразлично ко всему.
— Я просил не тревожить меня, — спокойно сказал столп, возвращая клинок в ножны.
Кузнец вздрогнул. Голос столпа был пугающе спокоен и холоден, словно он вот-вот убьёт его. Было страшно стоять здесь, смотреть в рубиновые глаза, полные безразличия, чувствовать взгляд этих самых глаз. Мужчине было тяжело стоять здесь и держать себя в сознании.
— Вам... — кузнец взял себя в руки. — Уже вечер... Вам стоит вернуться в дом и немного отдохнуть... — мужчина опустил голову, дабы не смотреть в глаза столпа.
Камадо не чувствовал себя усталым. Тренировка длинной в несколько часов подряд никак не выматала его. Но вернуться ему стоит. Сердце просит вернуться к Незуко.
Камадо сделал шаг вперёд и начал спуск с горы. Кузнец поднял голову и последовал за столпом, радуясь, что не придёться уговаривать его ещё. Вот они уже спустились с горы и зашли в поместье.
— Вам принести ужин? — спросил хозяин, смотря столпу в спину.
— Да, — бросил он, и продолжил путь на второй этаж.
Он медленно шёл к двери, а когда приблизился – остановился рядом, слушал и пытался понять, спит ли сестра или нет. Никаких звуков и запахов. Незуко спит, поэтому Камадо аккуратно приоткрыл сёдзи и вошёл в комнату, тихо закрывая дверь. В комнате было темно. Шторы мешали проникнуть солнечным лучам утром. Теперь же был вечер, из-за чего стало ещё мрачнее.
К Танджиро приблизились сзади и обняли, утыкаясь носом в его спину. Маленькие руки на его груди мяли его пиджак, сильно сжимая плотную ткань. Камадо чувствовал злость от своей сестры и он понимал, почему.
— Где ты был? — тихо спросила она, отпуская его из объятии. — Тебя не было здесь с самого утра, — девушка встала перед ним, смотря ему в глаза холодным взглядом.
Камадо не ответил, заворожённо смотря в глаза цвета сакуры. В тёмном помещении они были ещё красивее, начиная светиться слабым розовым светом. Хотелось совершить тот грех ещё раз, только в этот раз самому...
Танджиро протянул руку к щеке сестры, оглаживая её грубым пальцем. Взгляд девушки немного смягчился, но ей всё равно хотелось получить ответы. Камадо положила ладонь поверх ладони брата.
— Где ты был? — повторила она, прикрывая глаза.
— В лесу, — тихо ответил он, приблизившись к её лицу.
Влажные губы манили, но истребитель не спешил. Глубоко в нём растёт ненависть к себе, а вместе с ней и любовь к сестре. Удивительно, что такие противоположности могли быть вместе в одном теле. Однако любовь росла быстрее. Взгляд Незуко был искренним. Она любила его, как мужчину. Это очень отличалось от его прошлой жизни. Никто никогда не смотрел на Цугикуни такими глазами, даже жена в далёком прошлом смотрела на него по-другому.
— Что ты там делал? — спросила она, приблизившись к губам брата ещё ближе.
Теперь он ощущал тёплое дыхание сестры на своих губах. Любовь оказалась сильнее Ненависти, из-за чего вся ситуация начала возбуждать. Снова хочется совершить тот грех.
— Не важно...
Камадо приблизился к губам сестры, сразу углубляя поцелуй. Руки Незуко легли на его плечи, руки брата легли на её талию. Поцелуй разорвался. Теперь их губы соединяла тонкая нить слюны.
— Люблю тебя... — Камадо поднял девушку под бёдра, приближаясь к футону.
— Люблю тебя... — повторила Незуко, когда он положил её в постель.
Камадо снова приблизился к губам сестры, целуя её. Незуко в этот момент положила руки на его грудь растёгивая пуговицы. Танджиро же развязал пояс кимоно девушки, оголяя её плечи и грудь. Они разорвали поцелуй, разглядывая друг друга. Брат видел хрупкие плечи, небольшую аккуратную грудь и красивую кожу сделанную, словно из мрамора. Сестра оглядывала крепкие напряжённые мышцы, огромный шрам, проходящий через всю грудь, бледную кожу, словно у мертвеца. Картины, открытые им, заворожили обоих.
— Ты... Прекрасна, — сказал столп, с восхищением разглядывая тело девушки.
Щёки Камадо стали розовыми от смущения. Впервые она слышала от него комплимент, сказанный с любовью. Теперь она была уверена – её брат такой же, как и всегда.
— Камадо-сама, мы принесли вам ужин, — сказал кузнец, постучав в дверь.
Столп сразу пришёл в себя, поворачивая голову к двери. Любовь и возбуждение ушли на второй план, уступая Ненависти к себе. Камадо встал на ноги и заговорил:
— Оставьте его у двери, — спокойно сказал столп, открывая шторы.
За дверью он услышал удаляющиеся шаги, выдыхая с облегчением. Камадо осмотрел сестру, медленно завязывающую пояс на своём кимоно.
— «Нам нужно прекратить, — истребитель приблизился к сёдзи, забирая столик с едой. — Иначе я сойду с ума... Незуко нужен муж».
***
Солнце ушло за горизонт, уступая место луне и звездам. Кузни умолкли, отцы больше не кричат на детей, матери не пытаются их отвлечь. Теперь в каждом доме семья ужинает, обсуждает сегодняшний день и события, смеются с шуток. Спокойствие.
Ямамото сидел на поляне, пытаясь собрать сложный механизм. Он разбирал куклу по частям, пытаясь сложить все детали вместе, как и было внутри механизма.
— Кажется, я начинаю понимать, — сказал столп, осматривая кучу сложенных деталей. Однако стоило ему сказать это, как детали не выдержали и упали на землю. — Или нет... Как её вообще сделали в эпоху Сенгоку? — Атсуши почесал затылок и встал на ноги. — Ладно... Завтра утром попытаемся что-нибудь сделать. Может быть, у Котецу найдутся записи об этой кукле.
Ямамото пошёл прочь с поляны, но остановился, ощущая непонятные и при этом очень знакомые чувства. Взгляд хищника, пристально следящего за жертвой.
— «Это не дикий зверь... Здесь их быть не может, — Ямамото начал аккуратно оглядываться по сторонам. — Это что-то... Что-то пугающие и сильное... Фудзин?.. Нет, не он. Его взгляд иной, — Атсуши остановился, сосредоточиваясь на всех своих чувствах. — Что ты такое»?..
В деревне раздался грохот, словно молния ударила. Атсуши обратил внимание на небо, не замечая грозовых тучь, только чистое небо. Ещё грохот, только в этот раз другой. Теперь в небе столп видел человека, летящего куда-то в лес.
— «Демоны... Как я не смог почувствовать их»?! — злился Ямамото, делая шаг в сторону деревни.
Атсуши снова почувствовал взгляд зверя, сразу же уворачиваясь от огромной лапы. На земле остался небольшой кратер после удара, а в яме стояла огромная волчая лапа. Ямамото поднял голову, осматривая просто огромного волка с чёрной шерстью и красными глазами, полными жажды убийства.
— «Вот оно что... — Ямамото достал клинок и встал в боевую стойку. — Я не должен пропустить этого монстра в деревню»...
— Кар! Кар! — ворон взлетел в небо, как только осмотрел всю ситуацию с неба.
То спокойствие, которым была пропитана вся деревня, было нарушено. Злые демоны добрались сюда, начиная свою атаку и уничтожение всего, что встанет у них на пути.
