***
Каждый вздох давался с большим трудом. Морган казалось, что боль наполнила каждую клеточку ее тела и в следующий момент разрывала измученные мышцы. Хотелось отключиться до того момента, когда все закончится. Где-то на грани сознания мелькал образ взволнованной Пеппер, и эхом отзывался голос акушерки, что отсчитывала время между схватками. Анестезия не действовала, боль не давала сосредоточиться на дыхании, писк приборов смешивался с ее всхлипами и чужими словами, создавая немыслимую какофонию звуков. Час «икс» настал. Этот вечер ничем не отличался от других таких же вечеров, проведенных Морган в Шотландии. За исключением того, что сегодня с ней была Пеппер, которая рассказывала о последних новостях из Нью-Йорка. Наверное, Морган никогда так не ждала приезда матери, как сейчас. Все-таки вынужденное отшельничество сыграло свою роль — она стала маниакально искать хоть какого-то общения. Даже завела знакомство с парой - тройкой тетушек на рынке, что торговали урожаем со своих небольших хозяйств. Но спокойный вечер плавно перетек в отнюдь не спокойную ночь. Вначале ребенок начал активно пинаться, а после живот становился подозрительно каменным. И уже ближе к утру, Морган поняла, что в семье Старков преждевременно настанет пополнение. И теперь она старательно пыталась настроиться на правильное дыхание, прорываясь сквозь боль и страх, которые проникли в каждый миллиметр ее тела. В какой-то момент Морган потеряла счет времени и в сознании дребезжала лишь одна мысль: «Пусть все закончится». Ее страдания прервал детский крик. Спустя несколько мгновений на грудь положили маленький теплый и громкий комочек, который заслонил собой ужасы последних часов. Это была девочка. Плачущая, с едва заметными светлыми волосами, зеленью в больших, еще не видящих окружающий мир глазах и со сморщенной, отдающей синевой кожей. На лице, что то и дело заходилось в крике, угадывались затейливые узоры. В какой-то момент кожа становилась розовее, потом вновь синела, а зеленые глаза на несколько мгновений приобретали неестественный алый оттенок. — Моя малышка. Моя Ханна, — глаза Морган застилали слезы облегчения и радости. — Ты молодец, — Пеппер ласково провела по щеке дочери и вновь вернулась взглядом к новорожденной, — Ханна — красавица, хотя, не скрою, меня настораживают такие изменения в ее внешности. Думаю, теперь ты уверена в том, кто отец. — Да, знаю лишь одного человека с такими глазами. Хотя, он же и не человек, — Морган грустно улыбнулась. — Ничего, родная, все образуется. Порой все случается именно так, как должно было случиться. И мы не в силах ничего изменить. Да и хотела бы ты, чтобы все было по-другому? Посмотри, какая хорошенькая малышка у тебя на руках. Морган смотрела на ребенка, который наконец-то успокоился и засопел у нее на груди. Кожа девочки постепенно теряла синеву, обретая привычный для новорожденных розоватый оттенок. Весь мир для Морган сжался до этого беззащитного комочка, который так незапланировано ворвался в ее жизнь. Она устало вздохнула и наконец-то позволила себе прикрыть глаза — им довелось многое преодолеть за эту ночь, они заслужили отдых.***
«Входящий вызов по защищенной линии», — в тишине лаборатории раздался механический голос помощника. Старк сделал несколько больших глотков виски, набираясь смелости перед разговором. Алкоголь прочно присутствовал в его жизни вот уже более полугода. Точнее, с тех пор, как дочь сообщила ему новость, которая кардинально изменила жизнь всей семьи. В душе Тони уже простил Морган. Но мысль о том, что теперь рядом с ней всегда будет живое напоминание о его заклятом враге, не давала покоя. Ребенок станет напоминанием о событиях прошлого, глупой ошибке, что допустила Морган. Кроме всего прочего, Старку, которому обычно было плевать на мнение других, сейчас было стыдно взглянуть в глаза былым мстителям. Даже перед понимающим Брюсом он тушевался и пытался перевести тему на обсуждение рабочих моментов. О Роджерсе и вообще можно не говорить: после последней беседы, что закончилась ссорой, они больше не виделись. Да и не увидятся. Тони было больно терять друга. Казалось, что Морган своим поступком, словно одним щелчком, вмиг лишила Старка тех, кем он дорожил. Ему пришлось выбирать: или дочь вернется в Нью-Йорк, но придется оборвать общение со старыми друзьями, либо же распрощаться с Морган, оставив ее в Европе. И хотя дочь все это время была в Шотландии, Старк так и не нашел в себе силы встретиться с мстителями — секрет Морган заполнил его жизнь бездонным чувством вины и реками алкоголя. И все же ему нужно было ответить на звонок — у Пеппер явно были какие-то новости. — Да, — Тони попытался, чтобы его голос звучал как можно трезвее. — Как дела, Пеппс? — У нас пополнение! — взволновано-радостно раздался голос на том конце. — Наша Ханна просто чудо! Она такая крохотная. Я и забыла, какими бывают младенцы. — Вы уже выяснили кто отец? — Старк решил сразу выяснить основное, хотя в груди уже разливалось предательское тепло. — Разве это важно, Тони? Она наша внучка! — но, услышав напряженное молчание, Пеппер ответила. — Локи. — Чего и следовало ожидать, — язвительно отозвался Старк, вновь схватившись за стакан. — Что же, поздравляю, теперь мы официально установили контакт с внеземными цивилизациями. Хотя, нет. Новоиспеченный отец же не в курсе… — Тони! Сейчас же прекрати! Мне порой кажется, что у меня не муж, а нестабильный подросток! Причем с проблемами с алкоголем! Ты ведь так и продолжаешь пить? Может, наконец, возьмешь себя в руки? Или ты так и планируешь продолжать себя жалеть? Морган нужна наша поддержка, а не пьющий и вечно страдающий отец! Ты должен приехать! — Я…я не могу, Пеппс. Ты же знаешь… — после гневной тирады жены все ехидство Тони куда-то исчезло. Казалось, он даже протрезвел за эти несколько минут. — Сможешь! И это не обсуждается. Ты соберешься и прилетишь к нам. Хватит вгонять себя в депрессию. В конце концов, ты выбрал семью, когда мы решили пожениться. А в семье бывают трудности. И преодолевают их вместе, а не поодиночке. Поэтому у меня вопрос: «Ты все еще выбираешь семью или будешь продолжать упиваться своими страданиями?». — Я прилечу, — Старк тяжело вздохнул, чувствуя решительный настрой жены. Ее упорство не единожды усмиряло его непростой характер. Тони давно не был в Шотландии. По правде, он недолюбливал эту страну из-за сырости и прохлады. А еще здесь было слишком тихо и размеренно. Его более привлекал Нью-Йорк с его вечной суматохой, деловитостью и высокомерностью — этот город напоминал Тони самого себя. Еще ему нравились жаркие курорты с их пестрой, кипящей непостоянством жизнью — где деньгам не вели счет, а ночи утопали в алкоголе и сексе. Правда, его разгульная жизнь осталась в далеком прошлом, но воспоминания о бурной молодости вызывали мечтательную улыбку. Пеппер была его полной противоположностью. Именно она выбрала этот дом в тихом шотландском местечке. Здесь, вдали от напряженной городской жизни, Пеппер словно молодела. Ее походка становилась легкой, полосы морщин на лбу разглаживались, а глаза излучали теплый свет. Во время их последнего отдыха даже Тони, помаявшись несколько дней, расслаблялся и будто обретал покой. Жизнь здесь текла размеренно, словно свежесобранный мед. В этот раз путешествие не обещало быть таким же спокойным. Внутренне Старк готовился — вот только к чему? Он не знал, как ему реагировать. Тони страдал в долгой разлуке с дочерью. Но примириться — означало принять ее выбор, который он считал огромнейшей ошибкой. Машина остановилась возле ограды. Под ботинками хрустели трава и опавшие листья, прихваченные первым морозом. На пороге дома возникла Пеппер, которая зябко куталась в накидку, что напоминала плед. Тони натянуто улыбнулся жене, неуверенно ступая по дорожке. — Привет, — она прижалась к Старку, развеивая в воздухе легкий аромат травяного чая и ванили. — Рада, что ты прилетел. Я знаю, как для тебя это было непросто. — Да, — хрипло подтвердил Тони, не находя других слов. — Я скучал, Пеппс. — Я тоже, — ее голос звучал мягко, а взгляд был наполнен любовью. Будто и не она вчера отчитывала Старка, как взбалмошного подростка. — Пойдем в дом, там тебя ждут. Тони последовал за супругой, нелепо споткнувшись на входе. В доме было тепло, пахло детским мылом и молоком. Тихо щелкнул чайник, оповещая о закипевшей воде. Где-то в глубине комнат слышался напевающий голос Морган, сопровождаемый детским хныканьем. Пеппер легонько подтолкнула мужа, что так и застыл возле входной двери. Морган расхаживала по комнате, качая на руках младенца. Ее внимание было поглощено маленьким созданием, которое сразу же начинало капризничать, как только мать пыталась вернуть его в колыбель. Старк отметил, что дочь стала немного другой: ее волосы стали длиннее и теперь собраны в косу; скулы — более острыми, а кожа —бледнее, чем обычно. Но изменения были не только внешне — Морган повзрослела. Уже не было той перепуганной и сломленной девочки, которую Тони видел в последний раз. Сейчас она выглядела спокойной и умиротворенной, хотя и усталой, женщиной. — Морган, милая… — тихо позвал Старк. — Пап… — на ее лице расцвела улыбка. — Ты прилетел. Я так скучала, — на глазах возникли слезы радости. — Я тоже, милая, я тоже, — Тони закусил губу, чтобы сдержать хлынувшие эмоции. — Я должен был быть рядом, но не мог… — продолжил он, подойдя ближе к дочери. — Это не важно. Хочешь взглянуть на нее? Тони склонился над ребенком. Малышка протянула руку, пытаясь ухватить незнакомца. Потерпев неудачу, она скривилась и глубоко вздохнула, явно собираясь выразить свое недовольство плачем. — О, такая красавица, но характер, как вижу, не сахар, — улыбнулся Старк, вглядываясь в темно-зеленые глаза ребенка. Ему показалось, что радужка на доли секунды окрасилась в алый цвет. — Таки папашка угадывается сразу. — Кроме отца у нее есть еще и дед, который тоже далеко не ангел, — отозвалась Пеппер, забирая хнычущую внучку к себе на руки. — Так что не будем выяснять, где чьи гены, а просто порадуемся, что у нас появилось такое чудо. Морган умиротворенно наблюдала за близкими. Сколько она себя помнила, ей хотелось вырваться из-под родительской опеки. Мать спокойно воспринимала взросление дочери, чего не скажешь об отце. Тони пытался всячески позаботиться о Морган, и порой делал это слишком усердно. Но теперь, прочувствовав все прелести одиночества, она радовалась приезду Старка, что суетился возле новорожденной внучки, которая начинала дремать на руках Пеппер. Уложив в кроватку Ханну, семья собралась за ужином. Вскоре непринужденная беседа перетекла в более серьезное русло: пришло время поговорить о будущем. — Мам, пап, простите меня за все. И спасибо, что вы здесь, поддерживаете, — Морган тяжело дались эти слова. — Дорогая, мы всегда будем рядом, мы же твои родители. Не вини себя. Все к лучшему — теперь у нас есть Ханна. — Не скрою, мне было трудно принять то, что случилось, — Тони прочистил горло, чтобы продолжить. — Все-таки я желал тебе лучшего, гм…мужа? Ну, надеюсь, это в прошлом. Я рад внучке, правда. И верю, что она будет похожа на тебя. — Нам нужно решить, что будем делать дальше, — прервала мужа Пеппер, чтобы тот снова не перешел к обсуждению Локи. — Тебе пора вернуться в Нью-Йорк, как думаешь? — Я бы хотела остаться здесь. Хотя и безумно скучаю за вами, за былой жизнью. Но здесь я чувствую себя спокойно. Не нужно остерегаться того, что подумают знакомые о Ханне. Тем более, пап, ты сам говорил, что у многих появятся неудобные вопросы. Я займусь делами компании, а еще нужно подыскать няню для Ханны. — Ты уверена? Морган, без разницы, что подумают другие. Если ты боишься вмешательства Стива — мы это сможем решить. Тебе не стоит превращать себя в отшельницу, — Тони взволновано обратился к дочери. Его начинала грызть вина, ведь он тоже косвенно повлиял на то, что Морган оказалась вдали от родительского дома в трудный час. — Пап, мне так будет спокойнее. Думаю, не так много времени прошло для меня и Стива. Да, и если подробности моей личной жизни просочатся в прессу, то это может повлиять на имидж компании. — Не скажу, что довольна твоим решением. Но пусть будет так. Мы останемся здесь, пока ты не найдешь хорошую няню, — заключила Пеппер. — Возможно, стоит оповестить молодого отца? — осторожно спросила она, переводя взгляд с Морган на Тони. — Пеппс! Я надеялся, что мы вычеркнем из нашей жизни воспоминания об этом недоразумении! И он далеко не молод, между прочим! — Пап, вычеркнуть Локи невозможно — он отец Ханны, — Морган впервые за вечер произнесла его имя вслух. — И я ей обязательно об этом расскажу когда-то. А вот ему писем не напишешь и не позвонишь. Да, и дети не входят в его планы в обозримом будущем. Так что сообщить Локи я ничего не смогу, да и не хочу. — Но если Тор наведается к Тони? Неужели скроешь? — Мам, а если Тор или Локи решат, что Ханна должна расти в Асгарде? Ведь она дочь бога. Что тогда? Мне спокойно отдать ее? Нет уж. Я не буду искать встречи с ними. — Рад, что в тебе проснулся здравый смысл, — довольно поддержал Тони, тем самым закрывая тему.***
В заботах дни сменялись один за другим. Морган уже свыклась со своим новым статусом матери. Правда Ханна доставляла немало забот — она никак не хотела отпускать мать, желая получить ее в безраздельное обладание. Возможно, это проявлялся характер собственника-отца? Так или иначе, возвращение к делам компании откладывалось на неопределенное время. Тони и Пеппер, так и не дождавшись, когда Ханна решит подпустить к себе няню, отправились в Нью-Йорк. Морган научилась наслаждаться такой жизнью. Радовало еще то, что Ханна не болела, да и в целом росла крепким ребенком. Она немного быстрее развивалась, но практически не отличалась от малышей своего возраста. Вскоре ей должно было исполниться полгода. Напевая колыбельную дочери, Морган мечтала об одном — скорее добраться до подушки и забыться на несколько часов до следующего кормления. Она даже представить себе не могла, что вскоре их уединение будет нарушено самым неожиданным образом.