***
Напуганное семейство Блаус, которое попросили остаться внутри, всполошилось, стоило нам вернуться. Конни берет на себя объяснение ситуации, пока Ви под руку с Жаном выходят на веранду. Он усаживает ее на ступеньки, а сам садится чуть выше, приобнимая её со спины. То, чему он был свидетелем пару минут назад, многое объяснило в поведении девушки. Она все эти дни озабоченно интересовалась, нашлись ли дети. Сам Жан не застал этого, но быстро догадался, что те ей стали подобно семье. Значит то, по чему ты сожалела больше всего, это гибель той девочки. Зофии? Виви путается в своих чувствах, которые обваливают её со всех сторон. Если бы не теплые руки парня на поясе, то она бы провалилась снова в ту темноту и мрак скорби. Подаваясь назад, пока не упирается в его грудь, Вайолет накрывает его руки своими ладонями, заставляя теснее обхватить её. Жан охотно идет навстречу, делится всем теплом, чтобы хоть сколько-нибудь облегчить душевные муки любимой. В это время Саша, скрипя костылем, выходит во двор. Та девочка, мама сказала, что представилась как Мия, однако Виви назвала её Габи — размышляет она, рассматривая копну каштановых волос. Девочка по-прежнему сидит на земле, опираясь о столб забора и прижимая голову к ободранным коленям. Такой растрёпанной и побитой она не выглядела даже на тренировках. Кажется, она не на шутку перепугалась. — Не сбегу, не переживайте, — охрипшим после слез голосом проговаривает она, не меняя позы. Блаус бросает костыль и медленно опускается на землю. Загипсованная нога доставляет много проблем, в особенности тяжело присесть без чужой помощи. Убрав подальше надоедливую деревяшку, она вытаскивает из кармана бинты и флягу с водой. Габи вдруг шипит, резко вздрагивая, из-за чего ударяется затылком об столб. — Что Вы творите? — как только глаза видят, кто перед ней, кажется, что сердце останавливается. — Вы? — Саша, — неловко улыбается разведчица. — Нужно обработать твои царапины, иначе будут болеть. Ты такая быстрая и сильная, даже Ви удалось свалить с ног. Я поражена! Младшая Браун мнется, не зная, как реагировать. Глаза растерянно бегают от девушки к коленям. Взгляд не колкий, а до сих пор напуганный. — Ведь я в Вас стреляла, почему помогаете? Саша, не отрываясь от ранок, говорит тихо с наигранным смехом: — Это было вполне заслужено, — дуя на ссадины, она принимается за бинты. — Мне жаль, что так случилось. Дети тут не виноваты, но война затрагивает всех. Обратно не воротишь, как бы не хотелось. Теперь у нас одна дорога — вперёд. — Будете продолжать убивать? — Совру, если скажу «нет», но очень хочу этого избежать, — встряхивая головой, Саша довольно осматривает перевязку с бантиком. — Ну, вот и всё! Как самочувствие? Не собирается мстить? Почему? — думает Габи. Девушка напротив не выглядят обиженной, напротив, она помогла с мелкими, ничего не стоящими ссадинами. Она такие получала каждый день в тренировочном лагере, только ощущения другие. Каждый раз Браун наблюдала, как заботливо обхаживает Вайолет её друзей, будь там сломанная рука или простые синяки. Сама же всегда держалась в стороне. Ей не нужна помощь демона. И вот она позволила другой дьяволице сделать это, той, кого чуть не убила несколько недель назад. — Н-нормально, — заикаясь отвечает Габи. Блаус, видя, что та в растерянности, кое-как поднимается на ногу, поднимая за собой девочку. Габи не понимает, почему слушается и покорно возвращается в дом. Обеспокоенные глаза родителей, как ей кажется, прожигают, ведь теперь они знают её истинное происхождение. Кажется, что вот-вот они нападут, прибьют голыми руками, или еще чего хуже. Но вместо ожидаемого госпожа Блаус заваривает чаю, а её муж ставит для неё тарелку горячего рагу. Кая, сидящая напротив, молча пододвигает к ней хлеб, Саша рассказывает какую-то историю, связанную с госпиталем. Фалько и Конни сидят на другом конце стола, допивая старый чай. Их не ненавидят после произошедшего? Она ведь стреляла в их дочь, у которой теперь серьёзная травма. Обращаются так мило, стараются не поднимать больной темы — это уловки, или они искренние? Детское сознание никак не может найти ответ. Оно запуталось. Демоны, которые на них напали, те, о ком рассказывал командир Магат, вовсе не те, что сейчас сидят перед ней. Как такое возможно? — …она угрожала меня привязать к койке, если снова буду носиться на костылях по больнице. На что я ответила… — Почему вы не убьёте нас? — вопрос Габи привлекает внимание всех присутствующих. — Мы — враги, хоть и дети. — Как уже и сказал Жан, мы не навредим вам и другим не позволим. — Почему? — отказываясь принимать правду, девочка упрямо пытается найти хоть какие-то аргументы в пользу того, что ей вдалбливали с младенчества. — Потому что так сказала Вайолет? У вас есть какой-то план? Шантаж? Чего вы добиваетесь? — Почему тебе так сложно принять, что мы никакие не дьяволы? — вмешивается уже Кая. — Мы не держим на вас зла, и госпожа Вайолет тут не причем. — Те, кто вас использовал в своих целях, остались на той стороне моря, — Конни безмятежно допивает в один глоток напиток. — Здесь вы свои. Она умолкает и больше не пытается говорить. Всё кажется бессмыслицей. Через какое-то время возвращаются Жан с Вайолет. Девушка выглядела, по наблюдениям Фалько, уже более живо. Она старается незаметно поглядывать на них, но выходит скверно. Столкнувшись взглядами, Грайс лишь выдавливает полуулыбку. Хоть и из укрытия, но он видел, как героически она сражалась на стороне воинов, как из последних сил сумела спасти и Порко и Райнера. Его отношение к Элфорд не меняется, невзирая на случившееся. Она не похожа на тех жестоких монстров, которых нам описывали в гетто. Ей тяжело пришлось. Выкрали с острова, заставили участвовать в экспериментах, а потом и воевать за Марлию. Однако она никогда не причинила бы нам зла. Местные жители, коих нам удалось видеть, не настроены враждебно. Они те же люди, что и в Ребелио. Что и я сам. Выходит, военные навязали нам образ врага, описали их столь жестокими и беспощадными, что мы не смели раздумывать, когда должны были убивать. Сначала я думал, что Вайолет — это исключение, но, пробыв на ферме несколько недель, окончательно убедился в обратном. Они не ненавидят нас. Зная, что им предстоит серьезный разговор, Саша предлагает остаться на ферме с ночевой. Так как у Ви есть план, да и к тому же нужно держать связь с Ханджи, кто-то должен вернуться в штаб. Спрингер, одолжив у подруги лошадь и условившись о месте встречи завтра, отправляется в город. Завтра у них начнется охота на лазутчиков.Дикарство
19 ноября 2022 г. в 15:53
Оглушающий крик вперемешку с чужими голосами, а затем глухой удар прямо возле уха.
— Предательница! — надрывно кричит Габи, совершая новый удар всё туда же. Камень стукается о землю в паре сантиметров от моей головы.
Очередной замах, но я ловлю ее руки, заставляя остановиться. Габи бьет крупной дрожью, глаза, колкие и злые, слезятся, рот кривится, обнажая зубы.
— Успокойся, — довольно спокойно для той, кого чуть не забили камнем минутой ранее, взываю я. — Давай поговорим.
— Вы — дьявол, отпустите! — противится, стараясь вырваться из моей хватки. — Мои друзья и знакомые погибли! Всё подстроено! Вы всё это время были против нас!
— Всё не так!
Браун силится, и, наконец, ей удается сменить положение и высвободить руки. Она плюхается на зад рядом и, кажется, снова хочет атаковать, но путь ей преграждает Фалько.
— Прекращай, Габи, — в приказном тоне кричит он.
Следом возле меня присаживается Жан, приподнимая за плечи. Габи уже на срыве, её тело импульсивно дергается от сковавшего напряжения.
— Ты смеешь защищать убийцу? По её вине погибли Удо и Зофи, и еще сотни наших солдат!
— Я в это не верю!
Девочку глубоко ранят слова Грайса. Они оказались одни на чужой, да ещё и вражеской земле, и когда единственный твой товарищ отрекается от тебя, это не просто обидно, это страшнее смерти.
— Давайте поговорим, — предлагает Кирштайн. — Вам никто не причинит вреда.
— Я отказываюсь!
— Габи…
С помощью парня я поднимаюсь на ноги и подхожу к ней.
— Нравится тебе или нет, я отвечаю за вас, пока всё не кончится, — протягиваю руку, от которой сразу же отмахиваются больным шлепком.
Её упрямство тало догорает. Тлеющие угли взирают с ненавистью.
— Как смеете Вы, после случившегося, носить её браслет, — челка растрепано спадает на лицо, слёзы стекают по раскрасневшимся щекам. — Зофия была Вам так предана, защищала, когда кто-то смел отозваться о Вас плохо. Она искренне восхищалась и любила Вас, считала сестрой, а Вы позволили ей умереть!
Меня парализует. Всплывает тот ужасный образ лежащей под завалом девочки. Неизвестность, безумие и всепоглощающая тревога. Резко отворачиваюсь, потому что в уголках глаз предательски колют слезы. Я с особой теплотой относилась к Зофии, потому что она напоминала мне сестру. Нечестно только из-за этого привязываться к ребенку, но чем больше я её узнавала, тем больше мой мозг отыскивал схожесть между ней и покойной сестрой. Та доброта и робость, певучий смех, любознательность, да даже цвет волос — всё напоминало мне о Джулии. Я потеряла сестру дважды.
Тот факт, что я понадеялась на других — моя личная вина.
Следует жутковатая тишина длиной почти в минуту. Слышно только моё тяжёлое дыхание, нечто похожее на тщательно подавляемые всхлипы.
— Вы не можете обвинять её во всех преступлениях, — Жан кладет ладонь мне на плечо, но взгляд направлен на детей. — Атака на ваш город была спланирована нами, но вынудил её провести Эрен. Я знаю, это не умаляет вашей скорби, однако сваливать все грехи на человека, который и вовсе не был в курсе того, что произойдет, нечестно.
Грайс неловко присаживается рядом с Габи, тянет руку к её лицу, но тут же боязливо отдергивает себя.
— Нам нужно поговорить с ними.
Девочка что-то неразборчиво шепчет, и Фалько, оборачиваясь, подходит к нам.
— Давайте вернемся в дом. Ей нужно немного побыть одной.
Я киваю и начинаю шагать, пересиливая мандраж. Ноги, что будто из камня, двигаются с трудом, но всё ещё покоившаяся на плече ладонь Жана поддерживает и физически, и морально. Если бы он не вмешался, то я бы так и осталась стоять там дурой. Я не сопротивлялась, потому что заслужила такую реакцию. Весь гнев Габи — это не только её огромное разрывающее чувство, но и всех тех, кто потерял родных в ту ночь. Все разведчики испытывали нечто подобное, теряя товарищей в бою. Но одно дело — титаны, огромные безмозглые твари, и другое — люди, что убивают целенаправленно.