wish i was better

      Вокруг раздаётся только бесконечный шум, музыка бьёт по ушам, а кожу сковывает духота, но Чонвон нагло соврёт, сказав, что рад бы избавиться от этого, потому что ему на самом деле просто невероятно нравится. Все эти потные тела танцующих и алкоголь навевают лишь приятные воспоминания почти четырёхмесячной давности. Ян редко посещает клубы, очень редко бывает на тусовках, устроенных знакомыми, но это первый раз, когда он устроил подобное сам.       — Приветик, я с опозданием, помогал твоему придурку, — над самым ухом раздаётся знакомый голос, и Чонвон разворачивается на барном кресле, встречаясь взглядом с уже расслабившимся и явно влившимся в обстановку Кеем. Старший берёт со стойки, за которой сидел Ян, один из стаканов, делая пару глотков какого-то очень крепкого коктейля - Чонвон всё ещё разбирается в них из рук вон плохо - и протягивает ему какой-то свёрток.       — Да ничего, — младший забирает пакет из чужих рук, — это что?       — Интересный вопрос, я разве не должен подарить подарок?       — Не обязательно, — отмахивается Чонвон.       — Ты пригласил меня на вечеринку, я не мог прийти на твой день рождения без подарка, — Кей садится рядом, берёт со стойки меню бара, бегло осматривая, насколько позволяет освещение. Ян отдаёт пакет бармену, уже отнёсшему по просьбе Яна в "укромное местечко" больше двух десятков подобных свёртков. Только часы Чонвон надел сразу, потому что чуть не сошёл с ума, когда понял, что Джейк действительно подсунул ему фирменную модель, стоящую не один десяток долларов.       — Сонхун-хён спокойно это сделал.       — Я думал он шутил.       — Он сказал, что лучший подарок получила планета, когда он на ней родился и она вне конкуренции.       — Я не удивлён, — смеётся старший, подзывая бармена и делая заказ.       Чонвон не удивлён тоже, а ещё он уверен, что этот Пак Сонхун не так-то прост и явно что-то скрывает. Но он наверняка узнает это в ближайшем будущем, а пока ему стоит просто насладиться этим праздником. Как-никак совершеннолетие отмечают всего один раз в жизни.       Ян переводит взгляд на веселящуюся толпу, точно зная, что там нет того самого человека, чей взгляд ему бы так сильно хотелось поймать сейчас. Он вздыхает и делает пару глотков стоящей перед ним пина колады. Сегодня ему не нужно напиваться. По крайней мере не сейчас, не здесь.       — Как он там? — обращается Чонвон к Кею.       — Бегает, трудится пчёлка, — улыбается тот.       Чонвон улыбается тоже. Осталось немного, и он его увидит. И не отлипнет от него весь оставшийся вечер, возмещая истосковавшейся душе долгую разлуку. Как-никак, тут такой день, а они не виделись с самого утра. Скучает ли он? Да. Мало времени прошло? Для Яна целая вечность.       Чонвон наконец допивает коктейль и решает скрасить ожидание танцами. Так время точно пролетит быстрее. Он медленно пробирается к танцполу, по пути ловит несколько поздравлений, кивая на каждый поднятый бокал. Кажется, эти люди не так уж близко знают его, но всё равно ни один из них не пришёл без подарка, все поздравили его лично и, вроде как, от всего сердца. Может искренне, а может и не совсем, но в любом случае, это было достаточно тепло. Этот вечер определённо обещал стать лучшим в его жизни. Даже Сону встретил его после универа, лично вручил свой подарок - полароидную камеру - и передал подарок и поздравление от Ники. Японец, впрочем, написал ему и сообщение, что не было слишком-то неожиданно. Они часто переписываются.       Ян, оказавшись в центре зала, оглядывается по сторонам. Основная часть вечера уже закончилась, и теперь ответственный за проведение торжества Хисын мог позволить себе расслабиться, что он и делал. И выходило у него очень даже неплохо. Чонвон даже позавидовал ему целую секунду, пока его не отвлёк слишком весёлый (и слишком пьяный) Сонхун, чья рука резко упала на его плечо, прижимая ближе к боку Пака. В другой, свободной руке парень держал почти полный стакан виски.       Сонхун, видимо напрочь забыв о том, что собирался выпить, двигается в такт между прочим очень активной и резкой музыке из колонок, отчего жидкость из стакана расплёскивается по всему периметру, но он совсем не замечает этого, то ли в самом деле слишком пьян, то ли опьянён происходящим. Подпевает каким-то слишком популярным голосам, кричит поздравления и тосты в честь Чонвона, а Ян в чужой железной хватке чувствует себя каким-то загнанным зверем без шанса на спасение.       — Хён, стакан! — пытается он докричаться до Сонхуна, но парень слишком поглощён весельем и высокими нотами вокалиста из колонок. — Хён!       Пак, наконец, улавливает посторонний звук и поворачивает голову на виновника его недопетого караоке, но параллельно с головой его рука также оказывается повёрнута в сторону Чонвона. Ян вскрикивает: лёд из стакана обжигает кожу.       — Чёрт, Чонвон, прости, — младший разочарованно смотрит на расплывающееся по его светлой водолазке алкогольное пятно, — я случайно.       Сонхун выглядит настолько обеспокоенным, что Ян едва не отмахивается, мол, всё в порядке, но вот нифига не, поэтому он совсем не сопротивляется утаскивающему его за руку в сторону уборной Паку. Пусть ответит за свою безалаберность. Можно ещё включить в себе актёра и притвориться обиженным отсутствием подарка, но Чонвон слишком хорошо знает о том, насколько провальны его актёрские навыки, так что предпочитает не рисковать. Кроме того, не хотелось показаться меркантильным придурком. Пусть Сонхун и дальше считает себя лучшим подарком, Яну в принципе его более чем достаточно.       Да ему его по горло если честно, особенно когда тот начинает творить какую-то фигню, совсем уж вырываясь из своего привычного образа.       А делает он это в присутствии Чонвона слишком часто.       Виновник всех бед тем временем затаскивает Яна в туалет, включает воду в кране, поднимает голову, встречаясь в зеркале с непонимающим взглядом Чонвона.       — И что ты собрался делать...?       — У тебя штаны, — показывает пальцем на мокрые дорожки, идущие от торса Яна и до самых колен кожаных брюк, потом застывает, видимо тоже задумываясь о том, как поможет вода оттереть пятно на ярко оранжевой водолазке, — чёрт, не знаю, что делать с кофтой, но штаны-то можно отмыть хотя бы от запаха.       Чонвон скептически приподнимает бровь, не сводит взгляда с друга, пока тот закрывает кран и - о чудо - достаёт откуда-то влажные салфетки, всовывая их ему в руки. Ну да, кто бы сомневался, это же Сонхун. Наломает дров, а теперь, Чонвон, будь так добр, делай всё сам.       — Думаю, что это будет слишком неловко даже для таких друзей, как мы, так что лучше ты сам, — вздохнув, Чонвон принимает салфетки из чужих рук, очень надеясь, что это хотя бы немного поможет убрать запах алкоголя.       — От меня теперь воняет так, словно я искупался в спиртовой бочке.       — От тебя и без этого так пахло, ты же в курсе? — приподнимает Пак бровь.       — Идиот, — морщится Ян, убирая разводы раздобытой Сонхуном из какого-то тайника сухой салфеткой.       Поднимает взгляд на своё отражение, прикусывая губы, чтобы не улыбнуться. Всё же Сонхун не прав. Он не пил много, потому что знает, кто будет его ждать, и что за подарок ему он готовит прямо сейчас. Такое надо видеть в трезвом рассудке, слишком уж важный это момент для них с Чонсоном.       Рассматривая себя в зеркале, Чонвон задаётся вопросом: "Изменился ли он за это время?" Внешне, кажется, он оставался всё тем же, разве что немного подрос, вероятно повзрослел. Щёки, правда, никуда не пропали, точно напоминая о том, что на самом деле, сколько ему бы ни было лет, он всё ещё ребёнок. Самостоятельный совершеннолетний ребёнок. Совсем взрослый, живущий своей собственной жизнью, но всё ещё нуждающийся в заботе и присмотре кого-то постарше. И сколько и кому бы он ни пытался доказывать, что может справиться со всем сам, от правды не уйдёшь. Его хёны как никто другой понимали это.       — Правда прости, что так вышло, — нарушает молчание Пак, с сожалением заглядывая в его глаза, — не злись, ну пожалуйста.       — Да ладно, забей, — Ян знает, что это будет звучать так, словно он всё равно обижен, но не может ничего поделать с желанием отомстить. Пусть понервничает, подумает над своим поведением.       — Ну Чонвон, — канючит Сонхун, а Ян на этот раз проваливается, выдавая себя растянувшимися уголками губ, — подлец, ты ведь в самом деле не обижался, правда?       Чонвон лишь смеётся в ответ, а Пак, включив воду в кране, смачивает кончики пальцев, брызгая Яну в лицо мелкими каплями. Младший хохочет громче и брызгается водой в ответ, затевая шуточную битву прямо посреди туалета клуба. У него всё равно уже вся одежда мокрая, так какая разница, хуже не будет, не так ли? По крайней мере пока им весело всё хорошо. Сонхун пытается закрыть лицо ладонями, дабы хотя бы немного спрятаться от разыгравшегося Яна, который входит в азарт, набирая воду в ладони и выплёскивая это всё на отступающего парня.       — Ладно-ладно, хватит, ты победил, — отмахивается Сонхун, отходя к окну и запрыгивая на подоконник. И эта выходка сходит Чонвону с рук, как и многие другие, потому что Сонхун просто не может на него злиться. Разве злится отец на своё чадо, когда то в пылу игры не рассчитывает силы? Если и да, то никогда этого не покажет, как и Сонхун не станет сыпать обвинения на ярко улыбающегося Чонвона. Вот уж точно, чем бы дитя не тешилось.       Ян запрыгивает на подоконник рядом, убирая куда подальше стоящую на нём крышку от какой-то банки - импровизированную пепельницу. Он знает, что Сонхун больше не курит. Ему это не нужно, он пережил всю боль, вывел её точно пятно с любимой рубашки, и его улыбка уже давно не выглядит сломанной. Чонвону нравится думать, что в этом есть его заслуга. Может быть он не вылечил его сердце, но точно сделал всё возможное.       Он всё ещё помнит, как иногда Пак звонил ему по вечерам и просил сходить с ним на каток - такой ненавистный Яном каток. Как Сонхун всегда старался смеяться искренне в компании Джейка, чтобы потом на льду дать своим мыслям свободный полёт, и не пытался скрыть от Чонвона немой вопрос в своих глазах: "Могу ли я справиться с этим?" И он всегда поддерживающе улыбался в ответ, потому что да, Сонхун может. У него есть на это силы. Он ни капли в нём не сомневался.       И он как никто другой рад, что они сейчас имеют то, что имеют.       И, конечно же, бегут к большему. Мечты? Нет, цели.       Чонвон смотрит на экран смартфона. Осталось совсем немного, и этот вечер наконец получит своё самое идеальное завершение. Пожалуй, несмотря на любые сложности, всегда стоит относиться к чёрным полосам лишь как к предзнаменованию чего-то лучшего в будущем.       — Ждёшь? — неожиданно спрашивает Сонхун, а Чонвон поднимает взгляд, блокируя телефон, на заставке которого вот уже месяц стоит какая-то смешная селка с Чонсоном.       — Конечно, — кивает Чонвон. Чонсон не просто дополнение этого вечера, он - его важнейшая часть, не вишенка на торте, а основа, тот самый крепкий стержень, на котором это всё держится. Вся жизнь Яна крутится теперь вокруг этого парня, и едва ли кто-то из них станет это отрицать - они зависимы друг от друга. — спасибо за этот вечер, он невероятный благодаря вам.       — Хисын-хён с Джейком очень постарались над оформлением и программой.       — Это правда лучший день в моей жизни.       — Ты уже разревелся когда делал тост и принимал поздравления, неужели мало было, — улыбается Пак, несильно ударяя кулаком в плечо, — не расклеивайся, у тебя ещё самое интересное впереди.       — Если ты скажешь хоть слово про презервативы я тебя ударю.       — Зачем, Хисын-хён уже провёл тебе лекцию о безопасном сексе.       — Это был самый неловкий момент в моей жизни, — Чонвон краснеет от одного только упоминания о том, как пьяный старший рассказывал ему все тонкости, всё то, что он явно не хотел знать в один день и сразу. И точно не от Ли Хисына. — И чего его так понесло сегодня? — переводит он тему, дабы не грузить мозг снова.       — Ну Джейк рядом, так что у него считай развязаны руки, — пожимает плечами Сонхун, чуть откидываясь назад, чтобы упереться лопатками в оконную раму. Холод отдаётся разрядами по коже, отчего тот вздрагивает, а Ян следует его примеру. Ему тоже не помешает немного остудиться.       — Да, бедный Джейк-хён, — усмехается Чонвон.       — Но, согласись, весело наблюдать за тем, как он пытается остановить его от очередной авантюры. Захватывающее зрелище. Уже ради этого стоило приходить сюда, когда же ещё подобное увидишь.       — Признай, ты здесь ради этого и бесплатной выпивки.       — Конечно, нечасто удаётся выпить за счёт Джея.       Чонвон пихает Пака в бок, возмущённо фыркая. Вот что значит настоящий друг. Ни подарка, ни уважения, ещё и виски облил!       — Ладно-ладно, не злись ты, — смеётся Сонхун,— конечно же я очень рад, что у нас такой классный именинник. Ты стал совсем взрослым Чонвон-а.       — От того, что я теперь могу спокойно покупать алкоголь с паспортом, я взрослее не становлюсь, — качает головой Ян.       — Так я и не про цифры, — размыто отвечает Пак, — может ты и не замечаешь этого, но твоё окружение - да. Ты взрослеешь на глазах. А ещё тебя впереди ждёт настоящая семейная жизнь.       — О боже, не называй это так, звучит словно мы с Чонсон-хёном поженились, завели три кошки и кучу детей, — Чонвона пугала такая перспектива. Звучит жутко, он даже в шутку к чему-то подобному не готов.       — Ну вы на пути к этому, — Ян закатывает глаза, но Сонхун ни капли не смущается. Мол, поживём, увидим. — Ты вообще как? Готов к совместной жизни?       Чонвон кивает, опуская взгляд с зеркала на раковины. Он много думал об этом. Ещё когда Чонсон только предложил ему эту идею, он провёл не одну бессонную ночь, пытаясь разобраться, что он чувствует по этому поводу. Страх? Да, ему было страшно. Он боялся, что они торопятся, что всё испортят, что всё пойдёт не так, что это пагубно скажется на их отношениях. Ему было страшно заканчивать тот этап, на котором они находились и переходить на новую ступень. И спросить-то особо было не у кого.       Хисын с Джейком всё ещё жили отдельно, тем более у Шима была съёмная квартира, а не комната, так что им и торопиться особо было некуда. Джейк всегда мог позвать старшего к себе, чего не могли позволить себе ни Чонвон, снимающий комнату у хозяйки, ни Чонсон, живущий с родителями.       У Сону с Ники всё было слишком сложно. Они жили в одной комнате, но даже не состояли в отношениях, так что он не мог спрашивать их мнение. А к кому ещё ему обратиться за советом? У него больше не было близких друзей, кроме Сонхуна, но тот, между прочим, всё ещё одинок и менять этого пока не торопится.       Поэтому Ян проваливался куда-то глубоко в свои мысли, взвешивая все возможные "за" и "против". Это было сложно, потому что он не мог быть уверен, что именно они столкнутся с той или иной проблемой.       И, конечно же, кто если не Чонсон развеял бы все его страхи. Его вкрадчивое "просто попробуем", его доверительный взгляд и нежная улыбка заставили Чонвона в очередной раз просто довериться. Он очень старался сделать всё возможное, чтобы их отношения строились на взаимном доверии, и начинал всегда с себя, как бы показывая Паку, что он готов ему поверить, готов снова и снова рисковать ради него.       В конце концов, это не катастрофа. Это просто совместная квартира, всего лишь возможность быть рядом с любимым человеком чаще, хоть все сутки напролёт. И это ведь не плохо? Он не мог быть не рад этой возможности, а все проблемы стоит решать по мере их поступления.       — Совсем забыл, что хён должен мне теперь кофе, — Сонхун отвлекает от мыслей и Чонвон переводит на него удивлённый взгляд.       — Вы что спорили на нас?       — Скорее на Джея, ещё до вашего знакомства, — поясняет Сонхун, — интересно было, сколько же он проживёт под крылом родителей. Когда вы начали встречаться я изменил ставку. Не вечно же вам по углам прятаться, нужно и своё место иметь, да? Где вы сможете побыть только вдвоём, не парясь о том, что домой вернётся хозяйка или его отец. И где есть удобная кровать.       — Серьёзно, ещё один намёк на постель и я запишу тебя в тетрадь смерти.       — О, ты уже и тетрадь смерти ведёшь? Где же тот милый мягкий Чонвони, я чувствую, что теряю его, — театрально вздыхает Сонхун.       — Чонсон-хён всегда говорил, что общение с тобой плохо на меня влияет.       — Он ревнует, потому что я краду тебя у него, — смеётся Пак, — вы оба такие собственники.       — Он ревнует меня ко всем, с кем я общаюсь ближе, чем "привет-пока", — закатывает глаза Чонвон. Конечно, настоящих поводов для ревности не было, но он замечал, как каждый раз Чонсон хмурит брови, когда он идёт гулять с кем-то без него, когда отвечает на сообщения Ники и Джейка в какао, когда на него кто-то смотрит дольше положенного. Он знает, что и сам не далеко ушёл, но увы, у них не было возможности приклеить друг другу на лоб таблички с надписью "моя собственность". Они всё ещё люди, в первую очередь существа социальные, и могут иметь друзей, проводить с ними время, но ведь главное, что они друг у друга в сердце. Ревновать к друзьям - нормально ли это? Чонвон не знал, но они просто мирились с тем, что приходилось делиться любимым человеком с кем-то ещё.       — Говорю, вы оба собственники, — хмыкает Сонхун, — но это не остановит меня от того, чтобы таскать тебя на лёд каждую неделю.       — Я и не сомневался.       В туалет заходит один из их общих знакомых - сегодня в этом зале только те, кого он знает, в основном те, кто как и он занимается в Академии, весь танцевальный состав и некоторые с музыкального и художественного - жаль только, что нет Сону и Ники, но он уже привык. Они всё ещё общаются, но он уже не занимает такую огромную часть жизни хёна. Это, вроде как, должно расстраивать, но ему... нормально. Может быть их детская дружба уже изжила себя, а может это просто время и обстоятельства так повлияли, но в их жизнях теперь совсем другие люди, иные интересы, и у каждого свой путь. Они многое сделали друг для друга, а теперь их дороги разошлись. И это нормально.       Нельзя ведь вечно жить прошлым, да?       — Тебе не пора? — Пак поднимается с насиженного места, потягиваясь и разминая затёкшие от не слишком удобной позы суставы.       — Думаю, пора, — кивает Ян, взглянув на время. Ему ещё нужно одеться и собрать все подарки, а к этому времени уже должен позвонить Чонсон.       — Пойдём, — поправив выбившиеся пряди волос, Сонхун выходит из уборной.       Что же, осталось совсем немного, и он будет... дома.       — Это что?       Ян переводит непонимающий взгляд с Сонхуна на свёрток в его руках и обратно, но яснее от этого ничего не становится.       — Ты серьёзно думал, что я оставлю тебя без подарка? — возмущается Пак, всовывая этот самый непонятный объект в руки Яна. — Иди давай, тебя там твой принц на чёрном байке заждался уже, — старший толкает его к двери клуба, а Чонвон в последний раз обводит украшенный шариками коридор, мысленно прощаясь со всеми, кто оставил ему лучшие воспоминания об этом вечере, — и гоните лучше быстрее в своё новое гнёздышко, а то на улице мороз, а этот придурок всё гоняет на своём байке. Как будто такси вызвать нельзя было. Всё, удачи, не забывай, чему тебя учил Хисын-хён.       Чонвон не успевает возмутиться, как в его руках оказываются те самые пакеты с презентами от гостей, а перед носом закрывается дверь. Он пару секунд тупо смотрит на неё, точно впервые в жизни вообще видит, но отмирать не торопится, а сердце начинает заходиться в бешеном ритме само собой. Он почти физически ощущает взгляд себе в спину и точно знает, кто на него смотрит. Отчего-то ноги становятся ватными, он никак не может объяснить себе это состояние, но по телу бегут мурашки, и в груди жарким огнём отдаётся какое-то томительное чувство.       То самое чувство, которое он сдерживал внутри весь вечер. Чувство, предназначенное только для одного человека.       Ян медленно разворачивается и опускает взгляд в снег, преодолевая несколько шагов вниз по ступенькам, прежде чем понимает голову, встречаясь с сияющим лицом Чонсона. Под ногами хрустит снег, он пару секунд топчется на месте, совсем не дышит - ему отчего-то больно, но эта боль в груди слишком приятная, какая-то сладкая, непередаваемо-тёплая, она растекается по всему телу, и его мышцы слабеют. Пак распахивает руки, а Чонвон видит в них приглашение не в объятия, а домой. В родной, уютный дом.       Пакеты падают на снег, хорошо, что там нет ничего хрупкого, хотя его вообще не сильно это волнует, он в пару шагов преодолевает эти жалкие несколько метров между ним и долгожданным теплом, крепко обхватывает руками чужую шею, прижимаясь так близко, как только это позволяет пуховик. Конечно же, этого мало, но он знает, что всё будет немного позже.       — Я тебя ждал, — Чонвону кажется, что он сейчас расплачется от нахлынувших эмоций, подумать только, совсем немного, и они приедут в свою квартиру, уголок, в котором будут только они вдвоём, где их не достанет целый мир, потому что у них будет свой собственный.       — Я старался как можно скорее, но мне очень хотелось сделать всё так, чтобы тебе точно понравилось.       — Мне понравится в любом случае, это же твой подарок.       — У нас всё ещё плата разделена напополам, — напоминает Чонсон, приглаживая ладонью его растрепавшиеся волосы, и зарывается носом в макушку, а Яну кажется, что он не на Земле вовсе, а где-то далеко-далеко. В раю, не иначе.       — Потому что это наша квартира, — напоминает он, с невероятным удовольствием проговаривая это слово. Все эмоции в нём мешаются в дикий коктейль, его радость кажется настолько необъятной, что её просто некуда девать. Кажется, слёзы всё же бегут по его щекам, но он не чувствует ни их, ни морозного ветра. Только мягкие, нежные, до боли родные руки, всё ещё поглаживающие его волосы.       — Ты снова без шапки.       — Я не успел надеть, а ты вообще нараспашку. Стоишь на морозе, заболеешь ведь, — возмущается Ян.       — Ну ты меня согреешь, — посмеивается Чонсон, сжимая руки на его спине сильнее, так что ему на секунду становится трудно дышать. Сила любви что-ли?       — Я не грелка, — бурчит Чонвон, утыкаясь носом в чужую шею, вдыхает аромат кондиционера и живой, такой привычный медово-хвойный запах Чонсона.       Кажется, так ощущается счастье, да? Если бы Чонвона попросили сказать, что он сейчас чувствует - ему бы не хватило словарного запаса, чтобы описать это. Просто любовь. Что-то слишком глубокое, слишком значимое, мгновение, секунда, минута, целая жизнь - всё в одном только человеке. Слишком картинно-заезжено, нереально. Неуловимая эмоция, пробирающая всё тело до мозга костей. Чонсон у него под кожей, в каждой частичке его тела.       — Чонвон-и, — зовёт Пак, опуская одну руку в карман своих брюк, и достаёт что-то, поднимая на уровень его головы, — с днём рождения, котёнок.       Ян отстраняется, поднимая глаза на руку старшего, в которой, позвякивая от малейшего движения, блестит в свете фонаря пара связок ключей с цветными брелками. Он не понимает, дрожит ли от холода или от волнения, но его подрагивающие пальцы осторожно забирают одну связку из чужих рук. Не знает, откуда столько волнения и восхищения, это ведь не было каким-то секретным сюрпризом, он знал, какой подарок его ждёт, но почему-то всё равно не может поверить своим глазам.       Забирая из чужих рук этот ключ, он словно открывает что-то новое в своей жизни. Как новая глава книги, безвозвратно оставляющая все прошлые проблемы и сожаления позади, предвещающая новые дороги и события.       — Спасибо, — шепчет на выдохе, только теперь понимая, что не дышал всё это время, — я люблю тебя, — он ловит своей ладонью чужую, также сжимающую второй ключ, и переплетает пальцы, мягко касаясь чужих губ.       Чонсон притягивает свободной рукой ближе, отвечая на поцелуй, а ветер задувает холодом под его распахнутую куртку, свистит, пробираясь сквозь дворы и верхушки деревьев, поднимая снежную пыль и унося куда-то вдаль, убегает прочь, словно тоже желая оставить их наедине.       Чонвон улыбается: каждый такой момент похож на хэппи энд. Он сжимает в своей руке чужую и точно знает: это, хоть и счастливый, но точно не конец.       Чонвон улыбается: у них впереди целая вечность.