Этим летом это случилось впервые. Гарри все ещё скучал по Сириусу. Своему крестному. Он был единственным, кто понимал его… Единственным, кто слушал. Гарри хотелось, чтобы он как раньше, смеясь зашёл в его комнату, спросил: «Как дела», и тепло обнял. Но такого не случится… Никогда… Больше никогда. Его нет в живых, и никогда не будет. Гарри будет скучать, будет очень-очень скучать.
Этим летом Дядя Вернон начал его избивать. Нет, он и раньше поднимал руку на племянника, но сейчас это превратилось в кошмар. За малейшую ошибку его избивали ремнем, тем концом на котором была бляшка, прикладывали руки к горячей плите, оставляя на них ожоги. В первое время Гарри открыто ревел, кричал, но Вернон только наслаждался этим, поэтому сейчас, он закусывал губу, молчал. Он не закричит, не заплачет, не даст ему удовлетвориться своими слезами. Возможно, такое поведение дяди связано с проблемами на работе. Фирма дрелей потихоньку угасает, и грозит совсем обанкротиться.
Все тело было в синяках и ссадинах, Гарри перестал нормально есть, потому что это было попросту больно, а спать ему мешала необъяснимая бессонница, от которой хотелось повеситься. Есть было больно не физически, а морально. Вернон твердил ему, что он ненормальный, и на него продукты лишь переводятся.
Поттер плакал у себя в комнате. Старался не есть, лишь пить чай. Старался, бывали дни, когда он и правда держался.
На завтрак пил чай, на обед съедал какую-нибудь печеньку. На ужин снова чай. Иногда он голодал. Голодал по четыре-пять дней. Голодал до жуткой боли в животе, а потом буквально сметал все с кухни и шёл блевать. Два пальца в рот и вся еда вышла наружу.
Он разглядывал себя в зеркале, ему казалось, что он жирный. Казалось, что жир буквально свисает с его конечностей. Он стал вести учёт веса. Поттер не понимал, что это совсем ненормально…
К концу лета он стал похож на живого трупа, но вся эта карусель продолжалась. Ему было плохо. Поттер то голодал до боли в животе, то ел все, что не прибито. Вскоре, рвоту уже нельзя было вызвать двумя пальцами, и он пихал в горло зубную щётку.
Гарри даже не очень радовался отъезду в Хогвартс. Да, там его друзья, но они не смогут помочь ему сейчас. Никто не сможет. Да и Рон с Гермионой наверняка заметят странное поведение друга. К кануну поездки в Хогвартс его вес составлял 40 килограмм. Даже при его невысоком росте, это неимоверно большой недовес, для его возраста. Но большей проблемой было то, как это случилось.
Прямо накануне этой поездки в его комнату зашёл Дядя. Гарри удивился, ведь раньше он этого не делал. Он звал его в гостиную.
— Я знаю что ты завтра уезжаешь поэтому хочу что бы ты запомнил этот день навсегда, — сказал Вернон и злорадно улыбнулся. Поттер удивлённо посмотрел на дядю… Что он сделает? Изобьет до полусмерти?
Он достал из своих штанов ремень. Гарри уже готовился к новым ударам, но их не последовало. Подросток открыл глаза и увидел… Вместо ремня дядя держал в руке свой… Член?! Что блядь? Неужели он собирается… Боже, нет. Это мерзко…
Он подошёл ближе к кровати Гарри и поднёс свой орган к его рту. Фу, фу, фу… Как это мерзко.
–Давай же! Да не цепляйся ты зубами, иначе выебу во все дыры! Ну все… Напросился…
Тут уж была очередь Гарри кричать, но не возмущённо, а от боли. Но дядя только затыкал ему рот…
— молчи дрянной мальчишка, —говорил он.
Наконец все закончилось. Было больно, очень больно. Подняться с кровати, казалось невыполнимой задачей. Всё тело болело и ломило. Но, как бы стыдно это не звучало. Больше всего болела задница. На глаза навернулись слезы, и он бесстыдно разрыдался, как сопливая первокурсница хаффлпаффа.
Только через час Гарри смог подняться с кровати. С головной болью и болью в пояснице Гарри начал собираться на платформу 9¾. Учебники, пергамент, перья…
В тумбочке возле кровати уже давно лежала потрепанная книга, которая являлась его дневником. Для всех это был обычный дневник, книга, но не для Гарри. Внутри него было то, без чего он бы не смог дальше жить, его лезвия…
Он изнасиловал меня… Это было больно… Противно… Заставил делать ему минет, а когда не удовлетворился этим, «выебал меня во все дыры» это омерзительно… Мне больно, неимоверно больно. И противно. Он урод и уебок. Он заставил меня рыдать. Я ничего не ел сегодня. Живот болит… Это к лучшему.
Он не мог подобрать слов. Ему хотелось забыть. Забыть навсегда все что случилось, и он знал, что никогда и никому про это не расскажет. Написать об этом было хорошей идеей… Стало легче.
***
— Гарри, все в порядке? — спросила Гермиона после того как он отшатнулся от Рона который хотел его обнять. Он боялся прикосновений, любых. Как только к нему прикасались вспоминался вчерашний день. И боль.
— Д-да, все хорошо. Пойдемте в поезд, а то опоздаем еще, —отмахнулся от вопросов Гарри. Незачем ему это все. Гермиона точно догадается.
Дальше посыпались причитания, о том, что он сильно похудел и забрать бы его уже от этих противных маглов. Да Гарри и не против. Но сам понимал, что он жирный, а вовсе не худой.
В Хогвартсе он погрузился в учёбу, а особенно в Зельеварение. Читая книги он понял какая эта наука интересная. Учёба отвлекала его от мыслей о этом странном, если не сказать страшном дне. Да, страшном. Омерзительном и страшном дне. Странно, что он нашёл утешение в учёбе.
— Гарри, может сходим в Хогсмид? —спросил у него Рон. Уже в сотый раз, зная, что ответом будет нет.
—Нет, Рон, я же сказал, что буду подтягивать учёбу, а с моими успехами за прошлые курсы, это немного проблематично, —ответил другу Гарри даже не оторвавшись от книги. И это было правдой, наверстать упущенное было сложно, но вполне возможно.
— Хей, тебя что Гермиона укусила? Ты и так целыми днями за книгами сидишь, вон бледный уже как призрак. Клянусь ещё чуть-чуть и сквозь стены проходить начнёшь, —Сказал Уизли, но спорить не стал
На уроках Поттер получал «превосходно» и «выше ожидаемого» изредка «удовлетворительно»
Но, он все ещё боялся чужих прикосновений. Когда Гермиона попыталась взять его за руку он отпрыгнул от неё. Тело будто превратилось в огромную пружину
— Гарри, да что с тобой такое? Ты какой то дерганый в последнее время, —спросила у него подруга
— Нет, все правда хорошо.Просто немного устал, —вновь отмахнулся Гриффиндорец.
— Ты не увлекайся так книжками… Устаёшь ведь, — посоветовала Гермиона.
Но…была одна проблема. Он влюбился. И не в какую-то там девчонку с Рейвенкло, а в Драко Малфоя… Драко-мать-его-Малфоя. Долбанного слизеринского принца.
Я люблю его. Не знаю почему и как, но его черты лица забыть невозможно. Бледная кожа, почти как у меня, тонкие длинные пальцы, мелодичный голос и это ехидная ухмылка… Мерлин, это не может быть правдой… Он никогда не полюбит такого как я…
***
— Мистер Поттер, вы меня удивляете. Сегодня очередное «превосходно» — своим привычно холодным тоном сказал Снейп.
— Просто решил взяться за учёбу, профессор.
Но, никто не знал что это всего лишь прикрытие, для его закрытости. Той самой фобии прикосновений и нежелания общаться.
На самом деле, он резал себя. Это происходило через день, обычно в Выручай, ну или в туалете Плаксы Миртл. Гарри плохо ел, плохо спал, просыпался от своего же крика. Порезы помогали ясно осознавать ситуацию, когда он чувствовал боль, она поясняла сознание.
Если бы об этом узнала Гермиона, она бы непременно сказала, что Гарри нужно сходить к хогвартскому колдомедику психологу. Но он не хотел не при каких условиях идти к нему и рассказывать свои проблемы. Зачем? Он не сможет никак помочь, а может ещё и Дамблдору растрепит.
В одно утро, Гарри снова сидел в туалете плаксы миртл, но не заметил, что опаздывает на урок. Поттер быстро схватил сумку, дневник и спрятал туда лезвия. Впервые за этот год он опаздывать. С красными и опухшими глазами, он бежит на урок. Ноги то и дело подкашиваются, заставляя хвататься за стену.
Когда он бежал по коридору ему встретился Малфой. Драко-мать-его-Малфоя. Мерлин и Моргана, он что его преследует?
— Что, наш «лучший ученик» опаздывает? —высокомерно спросил Малфой
— Отстань, —на бегу бросил Гарри и не заметил, как из его рюкзака выпал дневник с лезвиями.
Драко удивлённо посмотрел на книгу.
—"что это?"—подумал он.
Малфой раскрыл дневник и из него посыпались лезвия.Самые разные. В крови, совсем новые, ржавые. Драко ужаснулся, прочитав записи в дневнике.
Противно…
Выебал во все дыры…
я люблю его…
Помогите… Я задыхаюсь.
Ничего не ел… Живот болит.
Я опять смел со стола чуть ли не все блюда. А потом пришлось блевать.
68 кг… 65 кг… 60 кг. 59 кг… 53 кг… 50 кг… 46 кг… 40 кг…
—Господи… Вот почему он так шугается ото всех. Он любит меня… Он не ест… Считает себя жирным и недостойным моей любви. Но…я думал, что он ненавидит меня. Думал, что ему плевать.
Драко следил за Гарри после уроков. Тот сначала пошёл в библиотеку и просидел там, как минимум часа 4, Затем спустился в гостиную, где Драко вынужден был ждать его за углом, а потом… Он пошёл в давно заброшенный туалет плаксы-Миртл. Там он начал рыться в рюкзаке в поисках дневника и лезвий.
— Не выйдет, Поттер. Ничего не найдёшь. Все у меня, —подал голос Драко.
— М-малфой? —дрожащим голосом сказал Гарри.
Драко подошёл к Поттеру, из глаз которого потекли слезы страха и обнял.
—Тише…тише…все хорошо, —успокаивал его Малфой.
Гарри вздрогнул… Но вырываться не стал. Просто уткнулся в плечо Драко и заплакал. Да, ему было некомфортно. Некомфортно и хорошо от объятий слизеринца одновременно. Странное чувство. Оно определенно не очень нравилось Гарри. Он отшатнулся от него оттолкнул и тихо заговорил:
— Не трогай, не подходи… Оставь меня в покое, хорёк!
— Тебе плохо, я знаю. Я не должен был подходить к тебе. Но я должен сказать. Я тоже люблю тебя. Ты достоин моей любви.
— Ты врешь, Малфой! Ты нагло врешь! Никто не может полюбить такого как я, Драко. Никто, — проговорил Поттер и осел по стене на пол, — я страшный, жирный, даже голодать не способен. Держусь два три дня, а потом иду блевать. Жалкий… Да, у меня даже убиться сил нет.
— Успокойся. Сейчас мы идём в комнату. Выручай комнату. И ты мне все расскажешь. Точнее не все… А что тебя беспокоит, и почему ты так думаешь.
***
В комнате царил полумрак. Поленья в камине потрескивали, а черноволосый юноша тихонько всхлипывал. В помещении приятно пахло мятой и лавандой. Немного поколебавшись, юноша начал свой рассказ:
— Он обзывал меня тварью, ненормальным… Говорил, что я урод, на меня переводятся продукты. Что я и так жирный… А потом он сделал это…
— Боже, Гарри. Мне так жаль. Так жаль… Я-я помогу тебе. Ты позволишь? Я понимаю, что тебе страшно, но все будет хорошо.
— Да… Спасибо.
Они сидели так долго, обдумывая, что будет дальше. Все случилось так внезапно, и невозможно было точно сказать, продлятся ли их отношения хотя бы до завтра.
***
— Поттер, Боже! Где ты шляешься?
— Я иду, Драко.
Два парня в белоснежных костюмах направляются к алтарю. Где то в зале возмущается рыжеволосый парень, плачет девушка с каре и кричат «Горько!» темнокожий парень и кудрявая девчонка. Всё они счастливы. И будут счастливы всегда.
— Согласны ли вы, Гарри Джеймс Поттер, выйти замуж за Драко Люциуса Малфоя?
-Да.
— Согласны ли вы, Драко Люциус Малфой, выйти замуж за Гарри Джеймса Поттера?
-Да.
-Объявляю вас законными мужьями. Можете поцеловаться.
Задорные и возмущенные крики, и два юноши слившиеся в головокружительном поцелуе. И плевать на все. Они забудут свое прошлое как самый страшный кошмар, ведь их жизнь начинается с чистого листа.
