Свобода в твоих глазах

- Прости. Больно? Запястья, сжатые ранее почти до хруста, отозвались ноющей болью. - Не очень, - передернув плечами, ответил Дженсен. Глаза он открыл, почувствовав прикосновение к руке, но на Коллинза смотреть избегал, предпочитая рассматривать небо и редкие облачка на нем. – Но ты меня здорово напугал. У тебя взгляд был как у маньяка этого из «Карлы». - Ты смотрел «Карлу»? - Там играл ты, мне было интересно, - стараясь, чтобы голос звучал спокойно, сказал он. – Я же не знал, что ты со мной «порепетировать» захочешь. Миша гладил его руки, легонько проводя подушечками пальцев по коже, молчаливо извиняясь. - Я не хотел. Прости, прости меня, Дженс… - стараясь заглянуть в глаза, шептал он. В его взгляде были только вина, раскаяние и какая-то болезненная нежность. – Хочешь, ударь меня? - Не хочу, - покачал головой Дженсен. Его хотелось притянуть к себе ослабшими руками и поцеловать, а никак не бить… И от этого становилось действительно жутко, вспышка гнева друга теперь казалась ерундой. Что такое с ним, черт возьми, происходит? – Ты же не специально, правда? – Нет, конечно! Прости… не знаю, что на меня нашло. - Вот и я не знаю. А хорошо бы знать, - Эклз поднялся на ноги, пошатываясь. Миша подхватил его под руки, не давая упасть, и бережно прижал к себе. - Дженс, что такое? Тебе плохо? Голова кружится? Я могу как-то помочь? – всполошился он. - Нет... Ты постой вот так, - тихо попросил Дженсен, облокачиваясь на друга. – Хорошо… Он откинул голову назад, встречаясь с обеспокоенными глазами Коллинза и слабо улыбнулся. Когда бы Миша так волновался и заботился о ком-то? - Спасибо, - поблагодарил Эклз, твердо вставая на ноги. - Ты как, нормально? – еще раз спросил Коллинз. Тут Дженсен понял, что он боится, что причинил ему вред, поэтому так переживает. - Да ладно тебе, не хрустальный, - успокоил он Мишу. - Просто до меня, кажется, кое-что дошло, после того, как ты меня… отрезвил. Я в порядке… физически. Не волнуйся так, у тебя когда жена рожала, ты, кажется, переживал меньше. - Я не любил жену. Тогда уже не любил, - возразил друг, все еще не спуская с него взволнованного взгляда. - А меня любишь что ли? – усмехнулся Эклз, уже окончательно придя в себя после странного порыва Коллинза. - У тебя… покраснели. Прости, - вместо ответа на вопрос сказал Миша. Дженсен посмотрел на свои руки. Запястья действительно стали наливаться красным, надо же, а он и не заметил… Многообещающе, завтра, а то и уже сегодня вечером будут синяки. - Если тебе это так важно, то прощаю, - Эклз улыбнулся. – Знаешь, когда мы что-то не могли поделить с Джаредом, бывало гораздо хуже. - Важно, - Коллинз подошел к нему, – Очень важно, - он встал на колени перед Джеем и взял его руки в свои, покрывая их поцелуями. – Джаред меня не волнует, меня волнуешь ты. - Ох… Миша, что ты делаешь? - Ты так любишь этот вопрос задавать. По-моему, это очевидно… - прошептал Миша, задирая его рубашку и поглаживая обнаженную спину, - Но если тебе так интересно, то я извиняюсь за свою несдержанность… - Сейчас ты тоже не особо сдерживаешься, - с трудом выдавил Дженсен, сглатывая и отступая назад. – Миша, черт тебя возьми, ты охренел?! Прекрати… Прекрати меня лапать! - Да, охренел, - честно ответил Коллинз, и не думая прекращать. – И не говори, что тебе это не нравится. Я чувствую… - Извращенец! Я твой друг вообще-то! – пытался образумить его Эклз. - Ты тоже извращенец, раз так реагируешь. - Потому что ты и камень возбудить можешь, а я - человек, и у меня уже больше месяца не было секса! – стараясь оправдаться, воскликнул Дженсен, чувствуя смущение. Да, он хотел, чтобы Миша не останавливался, безумно хотел, но это же не его вина, а естественные желания… Наверное. Но в любом случае так нельзя! – Коллинз, прекрати! - Ударь меня, - попросил Миша, целуя живот и расстегивая пуговицы рубашки. – Ударь, тогда прекращу. - Миша, ты что, мазохист? – прерывисто вздыхая, спросил Дженсен. Кажется, он рискует оказаться изнасилованным своим другом, если не выполнит его безумную просьбу. Так какого черта он чувствует дикое возбуждение, лишь отчасти смешанное со страхом? - Или крыша поехала? Скорую вызвать? - Не надо, - поднимаясь с колен, тихо ответил Коллинз и положил руки ему на плечи. – Врачи с их нейролептиками и транквилизаторами тут не помогут. Давай, выбирай, или ты меня ударишь, или я тебя поцелую. - Зачем тебе это? Я не смогу тебя ударить, - испуганно сказал Джей. Он даже шаг назад сделать не может, а ударить Мишу, да еще с таким покорным ожиданием в глазах? С легким румянцем на щеках и еще больше, чем обычно, растрепанными волосами? Такого взъерошенного и смотрящего с таким доверием, как смотрит обычно Кас на Дина? Нет… – Не смогу. - Почему? – казалось бы, он искренне этого не понимает. – Я же пристаю. А это неправильно и мерзко. Ты мой друг, а я извращенец. Ударь, и я отстану. И ничего не будет, - короткими фразами уговаривал Коллинз. – Дженс, я не смогу тебя отпустить, если ты не дашь мне отпор. Эклз молчал, смотря на него лихорадочно блестящими глазами и тяжело дышал. Не отстранялся, не скидывал его руки с себя, не ругался и не просил остановиться, не бежал… Значит, не так уж ему и противно, потому что любой другой в такой ситуации ударил бы. Миша переместил руки ниже, обнимая его и целуя сначала в щеку, давая время подумать.Вновь не встретив никакого сопротивления, он прижался своими губами к губам Дженсена, осторожно и медленно скользя языком между ними. Эклз несмело положил руки ему на спину и приоткрыл рот, отвечая на поцелуй, сдавшись под напором обаяния и нежности… Поцелуй длился несколько долгих секунд, и Миша отстранился. Они постояли, молча разглядывая друг друга, а потом Коллинз снова потянулся к его губам, утягивая в более длительный и глубокий поцелуй. Джей застонал от того, что Миша прикусил его нижнюю губу и сделал маленький шаг вперед, чтобы быть еще ближе. Когда он понял, что его руки находятся под футболкой друга и весьма недвусмысленно царапают спину последнего, то испуганно ойкнул и разорвал поцелуй. - Я предупреждал, - тяжело дыша, сказал Миша. - Да, - согласился Дженсен, все еще пребывая в шоке. – Я помню. - И почему же ты мне так рьяно отвечаешь? – спросил Коллинз, и руки, обнимавшие его, разжались. - Сам удивляюсь. Слушай, может быть, ты мне объяснишь, какого черта мы только что сделали? Целоваться с друзьями взасос – это странно, а с друзьями одного пола – уже просто ненормально. - Я ненормальный, мне можно, - прошептал Миша, целуя его в шею. – Тебе же понравилось, мм? - Нет, потому что... ох, Мииша, даа… Да, черт возьми, да, мне нравится то, что ты делаешь! Признаю! Но это меня больше всего и пугает! – отталкивая «друга», воскликнул Дженсен. – Я тебе не фанатка, чтобы течь от твоих поцелуев и с готовностью подставляться! - Я знаю. На фанаток я и время не трачу, они на все готовы, стоит только улыбнуться и пальцем поманить. Но мне они неинтересны, пустые и одинаковые, словно куколки… Ладно, речь ведь не о них, а о нас. - Вот именно, о нас. Ты меня тоже куколкой считаешь? – с затаенной обидой в голосе, спросил Эклз. Он не верил в серьезность намерений Миши. - Или это розыгрыш такой? Тогда скажи, где смеяться… Коллинз устало вздохнул и присел на траву, смотря на него снизу вверх. - Я хоть и люблю розыгрыши, но не тот случай. Ладно, ты уже порядком сегодня перенервничал, так что предлагаю закрыть тему. Вряд ли этот разговор закончиться чем-то хорошим для нас обоих. - Мы так ничего и не выяснили, Миш. - А что ты хочешь выяснить? Мы поцеловались. Да. И это не было случайностью или пьяной глупостью. Заламывать руки поздно… Но, как говорят, один-два раза не считается, а на третий раз – это уже что-то значит. Третьего раза не было и уже, наверное, не будет, да? Потому что это неправильно, это безумно и вообще не имеет права на существование, хоть и нравится нам обоим, - быстро и четко разложил все по полочкам Миша. Была у него эта поразительная способность. – Можно посчитать все ошибкой или попыткой попробовать что-то новое. Можно… ну, переспать. Нам же обоим этого хочется. Я не верю, что говорю это тебе, но… секс по дружбе. - Черт. Ты серьезно? Охренеть, конечно, предложение… - Дженсен снова смутился. - М-да, двадцать первый век на дворе... Но нам, может быть, это помогло бы успокоиться. И ты сам говорил, что один раз не считается… - Если ты уламываешь меня на секс, то я и так не против. А если себя, то я могу помочь, - рассмеялся Миша. – Но мы ведь будем помнить… Сможем ли мы спокойно в глаза друг другу смотреть после этого? А сейчас я предлагаю подумать и прийти к каким-то выводам, от них плясать дальше и будем. У меня все. - Да, ты прав. Я пойду, подумаю. Не скучай, - с этими словами Эклз повернулся и пошел вдоль реки, скоро скрываясь из виду. Отойдя на достаточное расстояние, он сел на берег и, сняв обувь, опустил ноги в воду. Они с Мишей безумно хотят друг друга. Замечательно. Просто отлично! Жаль, нет виски чтобы отпраздновать это радостное событие! Два гребаных извращенца! Сладкая парочка просто… Реакция его тела на Коллинза говорила сама за себя, если мозг еще и пытался все отрицать. Да, теперь уже не было никаких сомнений, что чувства Миша в нем вызывает явно не просто дружеские. А что сам Миша? Он шутник, приколист, мастер троллинга, но это уже не шутка и не игра, сам же сказал… Значит ли это, что он тоже что-то чувствует к Дженсену? Нет! Все, хватит вообще об этом думать! А то он сейчас в мыслях дойдет до их с Мишей свадьбы… Между ними не может быть ничего, кроме дружбы и фансервиса. Ни-че-го! Но что-то делать надо, искать какой-то выход из сложившейся ситуации. Коллинз же там, и с ним надо как-то объяснятся и общаться дальше. Работать дальше. Жить дальше… Поговорить начистоту? Или предложить сделать вид, что ничего не было, дружить и дальше? А, может быть, действительно решиться на… близость, и тогда они оба успокоятся и перестанут «искриться» в обществе друг друга? Он всерьез думает о сексе с Мишей? Пусть это будет сон… Дженсен застонал, придавленный к земле тяжестью навалившихся эмоций, чувств, мыслей, сомнений и желаний. Да уж, а ведь еще пару дней он думал, что жизнь – штука непростая и жестокая. Но теперь все действительно было очень серьезно… Так ничего и не решив, он побрел обратно. - Приятно тебя видеть. Я думал, ты не вернешься, честно говоря, - сообщил ему Миша с бутылкой чего-то, напоминающего сладкую газировку или лимонад в руках. – Пить хочешь? - Нет, спасибо, - отказался Эклз. – Да куда я пойду? Коллинз пожал плечами. - Куда угодно. Подальше от меня. Но, раз ты вернулся, значит, что-то решил. И что же мы будем делать? - А почему ты меня спрашиваешь? Сам решай. Я в шоке все еще, так что адекватно мыслить не могу. - Но истерики не будет? – поинтересовался он. – Или мне готовить валерьянку и платочки? - Нет, не будет. Я не такая истеричка, как ты считаешь, - Дженсен криво усмехнулся, все еще не решаясь подойти ближе. – Но если это было временное помешательство, то с этим можно смириться и жить дальше. - Я же говорю, что согласен. Тебе решать, - Миша улыбнулся и снова лег на траву. – Ложись, обещаю больше не приставать. - То есть, просто сделаем вид, что того, что произошло несколько минут назад, не было? – спросил Дженсен, постепенно успокаиваясь и последовал предложению друга. С ним было легко разговаривать, словно мысли читал… - Жара и все такое? - Как хочешь. Лично я не знаю, насколько меня хватит в твоем присутствии. Но, думаю, можно попробовать, - тут же добавил Коллинз, увидев, как напрягся Джей. - Какие границы, ну, так, чтобы знать? - Лучше друг друга вообще не трогать. Представим, что на нас проклятье или... "Отбросов" смотрел? - Смотрел. Но то, что их смотрел ты меня удивляет... Ты же весь такой интеллигентный и воспитанный, - поддразнил его Миша. Эклз фыркнул, отвечая колкостью. Постепенно, разговор отошел от скользкой темы и перешел в чисто дружеское русло… - Как насчет искупаться? - предложил сказал Миша. – Жарковато становится… - Хорошая мысль, - кивнул Дженсен и постарался избавиться от воспоминаний, настигших его, когда он расстегивал злосчастные пуговицы. Но друг вел себя спокойно… Кажется, у них получится. Только все равно на душе было тоскливо. Почему ему так не везет с личной жизнью? Только влюбишься в человека, а… а что? А он оказывается мужчиной? Самому смешно… Так, стоп, влюбишься? Дженсен сейчас и вправду так подумал? Да. Тогда все сходится, все, что творилось с ним в последнее время… Да и не мог же он захотеть близости с другом без веской на то причины, он же не Коллинз, желания и поступки которого порой не поддаются логике. Эклз посмотрел на Мишу, наклонившегося, чтобы стянуть джинсы. Такой красивый… И как он раньше не замечал за собой того, что его ориентация голубым отливает? Коллинз улыбнулся, заходя в воду, и Дженсен понял, что дело ведь не в ориентации и том, какого он пола, а в том, что это – Миша. Обаятельный, соблазнительный, угадывающий настроение и узнающий желания раньше него самого, совершенно невозможный Миша Коллинз.