Бракованные

— Что делать будем? — высокий парень чешет блондинистый затылок и смотрит на низкого внимательным взглядом. В свете одинокого далёкого фонаря, что по какой-то причине ещё излучал свет, хоть и с перебоями, лицо казалось ещё более мрачным и задумчивым. Парень хмурил брови и смотрел вниз, в зияющую чёрную яму, из которой иногда доносились редкие вскрики и болезненные стоны разных тональностей. — Хисын нас сожрёт. — медленно протягивает низкий, у него какой-то слишком детский голос. — Он на другом континенте. — И что? Ты думаешь, что ему никто не спалил нас? Даже если ещё нет, то в скором времени кто-то да заметит. — Брось, Чонвон, это всего лишь несколько людишек, нам ничего не будет. Мы же всё равно тут главные… — Главные блюда на столе. — низкий садится на мокрую отнюдь не от превышающей норму влажности траву прямо на краю ямы и свешивает ноги. Снизу вновь раздаётся приглушённый кучей полуживых тел вскрик и резко затихает. — Что мы ему скажем? Мы потеряли две сотни людей, случайно подорвав защитные ограждения, потому что слишком увлеклись и чуть не поимели друг друга на панели управления? — Дашь мне съесть свой язык? — произносит одетый в синий парадный костюм блондин и с искринкой в глазах смотрит вниз. — Блять, Рики, прямо сейчас? Я пытаюсь придумать, как спасти наши задницы. — А по-моему романтично. — хмыкает младший и пинает рядом валявшуюся железку в яму. — Разве ты не чувствуешь спокойствие и умиротворение от этих прекрасных хаотичных мелодий смерти? Просто от осознания, какую власть ты имеешь над жалкими слабыми людьми. Они даже не были в состоянии спасти собственную планету от самих себя, что уж говорить о нас. — Если говорить о нас, то и мы с тобой бракованные. — Чонвон тянет младшего за руку к себе, и тот послушно усаживается рядом, пачкая в свежей, ещё пахнущей железом крови свой костюм. — Ты же тоже вырабатываешь эти странные гормоны? — По отношению к тебе и только к тебе. Так что, не думаю, что это считается. Стоящий посреди поля одинокий фонарь, освещающий остатки бывшей базы, несколько раз мигает и вдруг с хлопком, сопровождающимся снопом ярких искр, потухает. — Жаль, теперь мне не видно мучительно искривляющихся лиц. — Рики достаёт из кармана маленький фонарик и, включив, бродит маленьким белым лучом по кровавому месиву, выискивая более-менее сохранившиеся лица. — Знаешь, иногда мне так спокойно с тобой, что мне хочется обвить свои руки вокруг тебя и долго-долго сжимать тебя в них, пока ты не перестанешь дышать. — Считаешь меня милым? — Чонвон усмехается, но продолжает смотреть прямо. — Что? — Я слышал, у людей есть отдельное название для этого. Милота или как-то так. — парень поворачивает голову в сторону и видит неестественно бледную, чуть поблёскивающую кожу. — Забавно. Столько бесполезных вещей они делали до нашего пришествия, что свихнуться можно, если думать об этом. — Их можно понять, они же всё-таки не такие, как мы. — А ты что, хочешь их понимать? Ещё скажи, что тебе их, якобы, жалко. — Рики кривит лицо в гримасе отвращения к самому слову. — Не пугай меня, Чонвон. Не хочу, чтобы ты стал таким же беспомощным. Тогда я точно не стану тебя защищать, даже более того, Хисыну самым первым сдам, а сам сбегу. — Только по-…— старший не договаривает. Окровавленная грязная рука, схватившая его за высокий черный ботинок, потянула вниз, под остальные ещё стонущие тёплые тела, в самое месиво. Рики успевает ухватить его за рукав, но сам еле держится за край ямы. — Откуда в этих полутрупах столько сил?! — удивляется Чонвон, пытаясь помочь Рики помочь себе, но каждая попытка дёрнуться или оттолкнуться ногами проваливалась. Со стороны выглядело так, будто двое подростков борются с непонятной кричащей массой. — ЯН ЧОНВОН! — доносится громогласный злобный рык из-под тел и у парня кожа покрывается мурашками. Он понял, кому голос принадлежит. — Я сожру тебя вместе с твоим блядским дружком, выпью всю вашу поганую кровь и покажу остатки Ли Хисыну, чтобы он понял, как он в вас ошибался, грязные крысы! Рики собирает все силы, что у него остались за эту безумную ночку и вытягивает своего парня из бурлящей адской пучины вместе с каким-то еще орущим существом, что мёртвой хваткой всё еще держалось за ногу старшего. В темноте было сложно разглядеть, но, кажется, у него не было ноги и руки, зато обезображенное лицо, окрашенное полузасохшей чёрной кровью, выражало чистейшую ненависть во всех её смыслах. — Простите, надзиратель Пак-старший, но это нам придётся вас скушать. Мы очень сильно не хотим неприятностей. — кажется, что Рики вообще не напрягает данная ситуация, что не сказать о часто дышащем Чонвоне, лежащем на влажной траве. — А ещё вы напугали Чонвона, а такое я не прощаю даже старшим по статусу. — Ты не посмеешь, маленький ублюдок! Думаешь, что особенный, а, Нишимура Рики? — лицо младшего в мгновение становится серьёзным. — Думаешь, можешь вытворять всё, что вздумается? Люди наш ресурс, ты не можешь просто уничтожать их… Архгх! — рифлёная подошва чёрного берца молниеносно впечатывается чётко в голову, разнося пострадавший от взрыва хрупкий череп на куски. Рики с отвращением пытается очистить любимую обувь от остатков растёкшихся органов с помощью травы, пока приходящий в чувства Чонвон потирает пострадавшую ногу. — Хорошо, что ему не хватило сил раскрошить, иначе мы не смогли бы убежать. — произносит блондин и светит фонариком на останки старшего. — Мы и так бы не смогли. — Почему? — Чонвон тянет парня за рукав и показывает в сторону стремительно увеличивающейся светящейся в небе точки. — Шаттл командора уже тут. Видимо, Надзиратель Пак успел сообщить Хисыну о нас. — Чонвон-а, — протягивает Рики, падая на колени к Яну и стирая пальцем капли чужой крови с бледного красивого лица, — можно я съем твой язык? — Можно. — кивает парень и первым примыкает к чужому рту.