***
Луффи теряет сознание, как только они достигают безопасного участка открытого океана. Чоппер бросается к нему, крича, что Луффи необходимо отдохнуть и что никто не должен его будить. Все пристально смотрят на дверь лазарета, когда она захлопывается. Санджи чувствует горький привкус во рту, зная, что он был причиной. Брук подходит, кладёт руку ему на плечо и одаривает костлявой улыбкой: — Это не твоя вина, Санджи-сан. Он прыгает в воронье гнездо, прежде чем Санджи успевает сказать хоть слово в ответ. К тому времени, как темнота покрывает небо и звёзды мерцают над ними, Санджи всё ещё не может достаточно успокоиться, чтобы уснуть. Он смотрит на океан, наблюдая, как рыба выпрыгивает из воды, и вздыхает. «Что если» и «но тогда» проносятся в его голове, и Санджи отчаянно хочет, чтобы его разум просто заткнулся. Он с горечью поглядывает в сторону своих кровных родственников, свернувшихся калачиком, и похоже спящих, у качелей. Он помнит, когда их было пятеро вместе, помнит, как они били его и смеялись. Даже Рейджи. Хотя он благодарен ей за то, что она спасла ему жизнь, он не может игнорировать мучения, которым она его подвергала. В конце концов, она тоже была там, чтобы смеяться и подбадривать своих братьев и отца, когда они избивали его до синих пятен. Санджи жалеет, что родился Винсмоком. Чья-то рука выдёргивает его из раздумий, и он поворачивается, чтобы увидеть Нами, стоящую позади него с нечитаемым выражением лица. Ее слова эхом отдаются в его голове. Я никогда тебя не прощу. Она со вздохом тянет его к штурвалу корабля. Она всё ещё кажется расстроенной недавними событиями, и Санджи даже не может думать о том, чтобы винить ее. В конце концов, она видела, как всё это произошло. Она была там, когда он говорил эти ужасные вещи своему капитану — их капитану. — Луффи сражался одиннадцать часов в том лесу, — наконец говорит Нами, наблюдая, как разбиваются океанские волны о корпус. — Тогда неудивительно, что он устал, — отвечает Санджи и вздыхает. В воздухе повисла неловкая тишина. Санджи, кажется, не может заставить себя сломать её, как бы сильно он этого ни хотел. Нами, должно быть, погрузилась в свои собственные воспоминания, океан отражался в её глазах. Она выглядит прекрасной, но Санджи чувствует, что не заслуживает права говорить ей это сейчас. После всего, это едва ли бы казалось нормальным, когда ситуация была совсем другой. — Вы грязные, низкосортные пираты, — медленно говорит Нами, и Санджи удивленно смотрит на неё, пока не вспоминает, что это были его первые слова. — Ты это сказал, верно? — Я… — Оставь это, — Нами даже не смотрит на него, и Санджи вздрагивает. Она качает головой и горько смеется. — Ты был не первым, кто сказал ему это. Санджи уже знает, о ком она говорит. Она могла говорить только об одном человеке. Луффи. — Ты бы видел его, Санджи, — Нами качает головой. Она так крепко вцепилась в поручень, что её костяшки пальцев побелели. — Конфетный Генерал Крекер предупреждал его, что ты так скажешь. Луффи сильно разозлился. Вдарил парню так, что он пролетел через весь лес. Луффи сказал ему, чтобы он не говорил за тебя и что ты никогда бы не сказал ему подобное, потому что Луффи верил в тебя. Ты его накама, его семья. И что ты делаешь? Ты выплевываешь те же самые слова прямо ему в лицо, а потом устраиваешь дуэль. Санджи не знает, что сказать, знает, что в этот момент его слова покажутся пустыми, потому что всё, что говорит Нами, — правда. Он это знает. — О боже, я никогда бы не подумала, что что-то подобное случится снова… Не после Усоппа… — Нами снова смеётся, но это звучит подавленно. Требуется секунда, чтобы понять, что Нами плачет. В его присутствии плакала леди, и это он заставил ее плакать. — Мы все так волновались. Добраться сюда не было легко! Мы надорвали свои задницы, ты знаешь! Мы чуть не умерли с голоду… — это было сильнее, чем удар в живот. — Это была полная катастрофа! Но мы продолжали идти, потому что не собирались оставлять нашего накама позади. Ни сейчас, ни когда-либо. Санджи делает глубокий вдох и закрывает глаза. Внезапно он чувствует, как его обнимают за талию и заключают в тёплые объятия. Он резко открывает глаза и видит, что Нами улыбается ему сквозь слёзы. — Добро пожаловать домой, Санджи. Домой. Это снова кажется правильным. Он притягивает Нами ближе, когда она плачет у него на груди. Он не говорит о мокром пятне на своем костюме. Точно так же, как Нами не говорит о внезапной влаге на её плече.***
Луффи просыпается на следующий день, к большому удивлению для всех. Они думали, что он будет отсутствовать дольше, но Луффи только ухмыляется и говорит: — Я не могу спать, когда все мои накама здесь! Это была ложь — всё ещё не хватало половины команды (Санджи мало что знал об истории, стоящей за этим, но он не жалуется, когда замечает, что дерьмовый Маримо пропал), но он понимает, что имеет в виду Луффи. Я не могу спать теперь, когда Санджи вернулся. Это чувство заставляет его улыбнуться. Мгновение спустя Луффи подскакивает к Винсмокам и с любопытством смотрит на них. Его глаза останавливаются на Рейджи и загораются, когда он узнает ее. — Эй! Ты та девушка, которая спасла мне жизнь! — он смотрит на остальных четверых и наклоняет голову. Санджи пытается не смеяться над их ошарашенными выражениями лиц. — Кто вы, чёрт возьми, такие ребята? Джадж недовольно вскрикивает при мысли о том, что его не узнают (и, вероятно, от того, что в его глазах к нему обратился простой оборванец), в то время как остальные трое продолжают пялиться. Наконец, они представляются, и Луффи широко раскрывает глаза — выражение лица, которое Санджи слишком хорошо знает. — Ах! Я думал, что вы все Санджи! Санджи хочется пнуть Луффи в лицо, но он вздыхает, вспоминая ад, через который он заставил пройти своего капитана раньше, и решает, что это несправедливо по отношению к нему, пока что. — У нас волосы разного цвета, идиот. — У вас точно такие же брови, — говорит Луффи и отскакивает, прежде чем Санджи успевает пнуть его по-настоящему. Луффи возвращается через мгновение, по-видимому, сбитый с толку. — Что мы с ними делаем, Санджи? — Высаживаем их на ближайшем острове, — отвечает Санджи, — и говорим им, чтобы они держались подальше от нас. Он игнорирует протесты своих кровных родственников позади него и закатывает глаза. Луффи, кажется, удовлетворен ответом и уходит, вероятно, чтобы подоставать другого члена экипажа. Санджи собирается отправиться на кухню, чтобы начать готовить завтрак, когда его останавливает голос. — Этот ребёнок — твой капитан? Санджи поворачивается и встречается с бесстрастным взглядом Ичиджи. Пристальный взгляд Санджи становится жёстким, и он с силой прикусывает сигарету. Ичиджи смотрит на Луффи — на его капитана — так, будто он не впечатлён, будто он ожидал большего. — Этот ребёнок, — выплёвывает Санджи, — мог бы надрать тебе задницу, не пошевелив и пальцем. — И? — И, — повторяет Санджи, стараясь не зарычать. — Он в миллион раз больший человек, чем ты когда-либо будешь. Он поворачивается и уходит, прежде чем Ичиджи или остальная часть этой проклятой группы успеет сказать ещё хоть слово. Он несётся по травянистой палубе, глубоко засунув руки в карманы. Со своего места он видит, как Нами бросает на него нервный взгляд. Он хочет заверить её, что всё в порядке (после всего случившегося, леди вообще никогда не стоит так беспокоиться о нём), но не может заставить себя сделать это. Ичиджи всегда умел выводить его из себя.***
Санджи поднимается наверх, чтобы приготовить завтрак, и не понимает, почему большая часть команды начинает нервно потеть. Он понимает это, как только оказывается в сожженной адской дыре, которой когда-то была его кухней. — Какого ЧЁРТА, — кричит Санджи и выбегает из кухни, как только он видит сгоревшее дерево и его драгоценную посуда — всё небрежно разбросано по комнате. — ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С МОЕЙ КУХНЕЙ?! Один за другим все нынешние члены команды Мугивар (а также Педро и Морковка) переглядываются, прежде чем единодушно указать на Луффи. Когда Санджи поворачивается, чтобы посмотреть на своего капитана с огнем в глазах, Луффи просто виновато усмехается ему в ответ и убегает.***
Санджи готовит самый лучший завтрак, который он когда-либо готовил. Луффи, кажется, склонен согласиться с этим и проглатывает половину стола, прежде чем кто-либо успевает откусить даже кусочек. Остальные упрекают его, хотя у всех на лицах ласковые улыбки. Санджи чувствует ухмылку на своем лице, когда, стоя над палубой, говорит: — Эй, — говорит Санджи, и пять голов Винсмоков поворачиваются, чтобы посмотреть на него. Он закатывает глаза и жестом указывает на кухню. — Еда готова. Они следуют за ним в столовую, где атмосфера такая же оживленная, как Санджи помнит. Всё ещё есть несколько недостающих мест (Маримо там, слава богу, не было, но и Робин-тян, и Фрэнки тоже), но в этом всё равно есть то чувство естественности, которого так отчаянно жаждал Санджи. Сразу же, как только остальные видят Винсмоков, всё затихает. Нами, в частности, бросала на них самый свирепый взгляд, на который только была способна. — Берите тарелки и ешьте, — холодно говорит Санджи, прежде чем самому взять чашку и присоединиться к своей настоящей семье за столом. Винсмоки не идут за стол. Вместо этого они неуверенно парят по углам почти сгоревшей комнаты (он собирался убить Луффи за это позже) и ковыряются в еде, которую он им дал. Вскоре после этого шум команды усиливается. Смех, шутки и посуда разлетались по комнате. Все старались защитить свои тарелки от летающих резиновых рук, которые могли зацепиться за что угодно в пределах досягаемости. Санджи знает, что остальные решают, что Винсмоки не стоят их внимания, и он усмехается. — Даже после всего, что мы сделали с тобой, — говорит Рейджи, и внезапно воцаряется тишина, — ты всё ещё даёшь нам еду? Санджи даже не поворачивается, чтобы посмотреть на них. — Заткнись и ешь это чёртово блюдо. Люди не голодают, и еда не тратится впустую на этом корабле. Краем глаза он видит ухмылку Луффи до ушей. Его капитан гордится этими словами, и Санджи чувствует, как остатки вины исчезают из его груди. Это делает его счастливым — знание о том, что он всё ещё был тем человеком, которым Луффи хочет — нет, в котором нуждается — чтобы он был.***
Остальные в конце концов уходят, оставляя Луффи, Санджи и, конечно же, Винсмоков. Санджи изо всех сил старается не обращать на них внимания, но это трудно. Первые восемь лет своей жизни он так старался получить их одобрение, а теперь хочет чего угодно, только не этого. Когда он убежал, что-то изменило его. Санджи гордится тем, каким человеком он стал. — Почему ты спас нас? — спрашивает Ёнджи. — Потому что я не такой, как вы, — говорит Санджи так медленно, как только может. Он чувствует, что должен быть в гневе. Всё в этих людях выводит его из себя. Он знает, что мог бы оставить их умирать, знает, что его настоящая семья поймет, но он никогда не смог бы заставить себя быть тем, кем хотел видеть его (не)отец. — Ты смотришь на смерть и на жертвы так, словно это всего лишь игра. В реальном мире это не так. — Ты обращаешься с нами, со своей семьей, как с простыми пленниками на этом корабле, — Джадж говорит впервые с тех пор, как поднялся на борт Санни, и боже, как Санджи хочет, чтобы он никогда больше не открывал свой рот. Санджи поднимает ногу и с такой силой ударяет ею по столу, что он разбивается при ударе. Луффи просто смотрит на это мгновение и снова возвращается к поеданию всех остатков: — Фрэнки разозлится из-за этого. — Ты не моя семья и никогда ею не будешь, — говорит Санджи. — Моя семья и мой дом здесь, на этом корабле, с моими накама. Тебе здесь не место. Джадж возмущенно фыркает, но Санджи ещё не закончил: — У Большой Мамочки все ваши корабли. Вам некуда идти. С вами покончено, разве ты этого не понял? Твоя мечта мертва. Вы больше не сможете ничего завоевать. Вы больше не члены королевской семьи, как когда-то думали. — Если ты нас так ненавидишь, то почему мы здесь? — Ниджи бросает вызов с ухмылкой. — Не принимай мою доброту за слабость, — говорит Санджи, и он говорит это искренне. Эти люди, эти ужасные, ужасные люди, видят в эмоциях бремя. Признак слабости. Санджи знает лучше: его эмоции делают его тем, кем он является. Ему просто интересно, поймут ли это когда-нибудь его братья и сестра.***
— Он интересный, — говорит Рейджи, когда Санджи проходит мимо неё на верхнюю палубу. Он останавливается и поворачивается, проследив за её взглядом, только чтобы увидеть капитана, сидящего на своём месте на вершине гальюнной фигуры. — Я его не понимаю. Санджи улыбается, но не ей, а своему капитану. — Он делает тебя либо своим другом, либо врагом. — И кто мы? — спрашивает Ичиджи, когда Ичиджи и Ниджи следуют за ним. Они приближаются к нему, окружают его, но на этот раз Санджи не чувствует угрозы. Санджи одаривает их самой широкой, самой насмешливой улыбкой, на какую только способен. — Враг, конечно. Вы заставили его накама плакать, и это то, чего он никогда и не подумает даже простить. — О-хо? — Ниджи говорит, и чёрт возьми, кто бы знал, как Санджи хочет ударить его по лицу. — Значит, ты признаешь, что плакал? Жалкий. Ты всегда был слишком слаб. — Плакал или нет, — Санджи качает головой и даже не трудится посмотреть им в лицо, — эмоции не делают тебя слабым. Они говорят тебе, как стать сильнее. Ёнджи морщит лицо. — Что это должно значить? — Это то, что тебе придется выяснить самому, — фыркает Санджи. — Потому что я чертовски уверен, что не хочу учить тебя. Санджи поворачивается и уходит, не сказав больше ни слова. Он чувствует их тёмные, свирепые взгляды на своей спине. Они хотят сказать ему что-то ещё, но Санджи им не позволит. Он более десяти лет пытался сбежать от них. Он проходит примерно половину лестницы, прежде чем… — Ты был ошибкой. Что-то раскаленное до предела и болезненное скручивается в его животе, и Санджи замирает. Он сжимает руки в кулаки и пытается успокоить ревущую ярость в голове. Ему не нужно это выслушивать, особенно от них. Потому что, чёрт возьми, он знает. Он уже знает это. — Санджи не ошибка, — Санджи тоже знает этот голос. Слишком хорошо знает. Он поднимает глаза только для того, чтобы увидеть, как его капитан улыбается ему со своего особенного места на голове Санни. — Санджи это Санджи. Он мой кок на корабле и мой друг. Я бы не хотел, чтобы он был кем-то другим. И внезапно вся ярость исчезла. Гнев, хотя и присутствовал всего несколько секунд, оставил его слабым и измученным. Санджи хочется плакать. Позже, когда солнце зашло и Санджи остался один, он обнаружил, что Луффи всё ещё сидит на своем месте и смотрит на океан. Бывают моменты, когда Санджи задается вопросом, о чём он думает, но решает, что ему лучше не знать. Они стоят рядом в тишине и смотрят на волны. — Ты всегда знаешь, что сказать, — шепчет Санджи, и ему не стыдно, когда его голос срывается. Он чувствует себя таким ранимым и уязвимым. Путешествие с Винсмоками только вскрыло старые раны, которые, как он думал, он зажили давным-давно. — Я лишь сказал правду, — улыбается Луффи. И на этот раз Санджи не останавливает тёплые слёзы, которые текут по его лицу.***
Они прибывают на остров на следующий день, и Санджи так благодарен, что его (не)семья наконец-то уезжает. Он стоит спиной к своему кораблю и смотрит в глаза своему (не)отцу без тени страха. Болтовня его команды, пока они снуют по кораблю, успокаивает. — Никогда не возвращайся. — Ты простой оборванец Санджи, — говорит Джадж со всем достоинством, на какое только способен человек, находящийся на дне глубокой ямы. — В любом случае, я никогда не хотел быть королевской крови, — фыркает Санджи. — Я никогда не хотел делить с тобой одну кровь. — Ты выбрал преступную жизнь, а не жизнь, которая могла бы дать тебе гораздо больше… — Это ложь. — Ты следуешь за этими, этими жалкими оправданиями для людей! Ты пал даже ниже слуг! Как… — Ты уверен, что хочешь бросить мне вызов, когда я не скован? — холодный голос Санджи прерывает его, и Джадж прекращает свою тираду, чтобы бросить на него озадаченный взгляд. Ичиджи, Ниджи и Ёнджи напряглись, ухмыляясь и приготавливая своё оружие. Они знают, что должно произойти. — Я должен был убить тебя, когда у меня был шанс, — говорит Джадж, и его братья воспринимают это как сигнал к нападению. Санджи стоит на своем. Без колебаний он поднимает ногу и делает удар. Он так устал убегать от своего прошлого.***
Драка вообще не была дракой. Без его скованных рук и Зеффа, которому грозила бы опасность, Санджи больше не сдерживается. Каждый удар стоил многих лет страданий и мучений, которые он перенёс. Он уворачивается, обходит и пробивается сквозь них, не оставляя им возможности противостоять. Он уложился в пять минут. — Пусть это будет напоминанием о том, что никогда больше не следует прикасаться к моей семье, — говорит Санджи. Он не испытывает сочувствия к монстрам, которыми стали эти люди. Он поворачивается спиной и идёт обратно к Санни — к своему дому, к своей семье. Они всегда называли его слабым, но с его накама, что стоят рядом с ним, Санджи не верит, что это правда.