* * * *
Знакомо ли вам чувство, словно земная твердь уходит у вас из-под ног? Когда не остается ни единой опоры, способной поддержать, и вы летите куда-то вниз, испытывая леденящий ужас свободного падения... Именно так чувствовала себя Астра, гадая: где мама сейчас? Астра сперва не поверила. Ее разум отчаянно сопротивлялся мысли о том, что Дейдру Максвелл могли похитить. Она же... Дейдра Максвелл, мама. Самый надежный человек в ее жизни. — Я знаю, что это тяжело, — сказал профессор Дамблдор. — Возможно, неразумно рассказывать тебе все, как есть. Но я решил, что так будет правильно. Признаюсь, последние события.. заставили меня о многом задуматься. — Когда это произошло? — Трудно сказать. Дейдра не выходила на связь с конца февраля. Первого марта мистер Бруствер побывал у вас в Кроу Хайгландс — ни ее, ни Сириуса там не было. — Вы знаете про Сириуса Блэка? — Знаю. По правде говоря, это я попросил твою маму предоставить ему убежище. Надеюсь, ты на меня не в обиде. Астра покачала головой: она не была уверена, что вообще способна на обиды. Не теперь, когда мама вдруг пропала по-настоящему. Дамблдор обошел стол, наклонился, мягко положил руку ей на плечо — Астра не стала ее стряхивать, хотя до сих пор не простила ему произошедшее в Визенгамоте. — Астра, я не имею право просить у тебя прощения. Я знаю, что такое не простить. Однако твой отец был бы не рад, поступи мы иначе. Предав Корвуса, я оскорбил тебя. Предав тебя, оскорбил бы Корвуса... — Возможен ли был такой вариант, при котором никого не нужно было бы предавать? — спросила Астра. — Был ли хоть один шанс, что Министерство выслушает меня и поступит по-справедливости? — Не теперь, Астра. Она с усилием, но кивнула — догадывалась, что все обстоит именно так. Хотя по-прежнему не считала репутацию Корвуса оправданной жертвой. Минуют годы, но в волшебном сообществе, вероятно, его персона все равно будет окружена дурными слухами. — Мне нечем облегчить тебе душу, Астра. Могу сказать лишь одно, и я часто говорю это тем, кто слишком много думает о прошлом: не жалей мертвых. Жалей живых. С тех пор, как Корвуса не стало, жизнь Дейдры в тебе одной. Что будет с ней, окажись ты в Азкабане? — Мы и так теперь не знаем, что будет с ней. — Мы знаем, что она выберется, — твердо сказал Дамблдор. — Я знаком с Дейдрой достаточно давно, чтобы утверждать, что так оно и будет. Потерпи, Астра. И если тебе понадобится что-нибудь, что угодно — двери моего кабинета всегда открыты. Если ты хочешь поговорить... — Спасибо, директор, — спокойно произнесла Астра. — Думаю, мне хочется побыть одной. Выражение лица Дамблдора стало странным. Будто бы мысли его обратились к чему-то незримому, давно ушедшему. — Ты очень похожа на свою родню. Все Максвеллы, которых мне довелось знать, все до последнего — они были гордыми людьми, очень гордыми. Их сила духа восхищала меня. То, как вы можете в одиночку бороться против всего мира... Но я бы все-таки попросил тебя, Астра, в виде исключения — откройся своим друзьям, прими их поддержку и помощь. Ты не должна отаваться одна.* * * *
Дни пролетали один за другим, складываясь в недели. Казалось, стоит встать с постели, как за окном уже начинает темнеть, а затем и звезды зажигаются над верхушками замка, и вот уже надо ложиться спать. Скоротечность времени тревожила Астру. И хотя оно бежало вперед, сама жизнь застыла, как пудинг, который передержали в холодильнике. Порою что-то случалось, разбегалось фоновым шумом или смехом, но чтобы заметить это, Астре понадобилось бы выбраться из своей скорлупы, между тем как скорлупа эта с момента пропажи мамы стала твердокаменной. Она ушла в себя глубже обычного и практически перестала разговаривать с людьми. Гермиона как-то попыталась вытащить ее в Хогсмид, но Астра лишь отмахнулась. Кому нужна эта деревушка? Кому нужны глупые игрушки, сладости и посиделки в трактире? Юные волшебники ходят в этом направлении так давно, что давно вытрепали из него всю оригинальность. Хогсмид — даже не место уже, а сценарий. Прийти большой толпой, побродить вдоль лавочек, выложить несколько галеонов и разомлеть над стаканом сливочного пива... Такое же бегство от реальности, как обычное бегство Астры Максвелл, прячущейся в чужих телах. Иногда Астра думала о Фреде. По какой-то больной причине рядом с ним она совершенно забывала, как ведут себя нормальные люди, становилась зажатой и неуверенной в себе. Наверное, Фред сам по себе отъявленный проказник, это нужно признать. Они с Джорджем могут внушить комплекс неполноценности любому малолетнему правонарушителю, потому что сами нарушают правила так лихо и ловко, будто лишь для этого были рождены. Фред, впрочем, больше с ней не заговаривал, как и Джордж. Ни разу с того злополучного дня, когда вынудили ее разыграть Филча. Близнецы, как обычно, бегали туда-сюда, толкали свои «вредилки», дурили, смеялись, но в сторону Астры даже не смотрели — будто ничего не произошло. Хватает же кому-то наглости пустить в ход шантаж, а потом разгуливать по Хогвартсу с такими безмятежными лицами! Казалось бы, Астре надлежало была порадоваться тому, что ее оставили в покое — она ведь сама этого хотела. Но всякий раз, когда в коридоре мелькали знакомые растрепанные шевелюры, сердце отзывалось обидой. Наверное, было проще, если бы Фред тогда ее не поцеловал. Астра мало знала об отношениях и любви (хотя какая уж тут любовь!), однако опыт, подчерпнутый из редких маггловских романов, гласил, что за поцелуем обычно следует что-то еще, что-то значимое, и Астра подсознательно ждала продолжения. Миловаться с Уизли, разумеется, она не желала, встречаться не стала бы — даже в самом страшном сне! — но вот поговорить о случившемся, объясниться... К чему вообще был этот поцелуй? Решат ли они оба забыть о нем? И все в таком духе. «Он, похоже, уже забыл!» — уязвленно думала Астра, украдкой наблюдая за тем, как Фред и Джордж крутятся вокруг хихикающих старшеклассниц из Шармбатона — ни дать не взять два рыжих петуха в окружении кур. Фред украл ее первый поцелуй, потому что ему так захотелось. Потому что он, Фред Уизли, подонок и любит тянуть все, что плохо лежит. Но разве ее поцелуй плохо лежал? Разве она когда-то давала повод думать о себе, как об особе, которой есть дело до всяких там поцелуев? Значит, тебе придется худо, потому что я тебя сейчас поцелую. Что ж, придется признать, что братцы Уизли всегда сдерживают свои обещания — омнинокль уничтожили, худо сделали. Еще как сделали! Так, что Астра теперь уснуть не может, переживая за этот дурацкий инцидент, оставивший пятно на ее чести и самолюбии. Пока ученики — как местные, так и иностранные — радовались подступающей весне, Астра Максвелл уединялась на опушке Запретного Леса, не приглашая с собой даже воронов. Она чувствовала себя слишком уязвимой, чтобы поддерживать разговоры — даже если разговаривать приходилось с животными... Зато она помногу размышляла. Обо всем. О маме и Аулусе, об Аулусе и отце, о Пиритсе, Волан-Де-Морте и тому, что им движет, что побуждает искать союзничества с друидами. Он вообще не походил на волшебника, склонного к сотрудничеству — Дамблдор рассказывал ей, каким Том Реддл был в юности и во время своего становления в звании Темного Лорда, он жаждал абсолютной власти и не желал делиться ею ни с кем, даже с приближенными. А друиды — могущественные волшебники, издревле конкурирующие с адептами классической магии, они никому не любят подчиняться. Война между двумя школами, как говорил Сильванус, ведется много лет, и это не просто война за влияние, нет, на кону стоит выживание рода. Зачем же объединяться с такой внушительной и своевольной силой? И что имел в виду Пиритс, утверждая, что Максвеллы помогут Волан-Де-Морту в его восхождении? Не похоже было, чтобы кто-то из Клеригов, О’Рейли, Максвеллов и других был готов к сотрудничеству, а любой злодей — если, конечно, он не круглый дурак — хорошо понимает, как опасно вербовать своих же видовых противников. И эта нелепая авантюра Аулуса! Оказывается, отец и дядюшка были влюблены в одну и ту же женщину. Хороша Дейдра, приворожила обоих Максвеллов! Разве что Отто Максвелл остался в стороне... Впрочем, Астра слишком мало знала об их жизни, чтобы утверждать наверняка — кто знает, сколько там у мамочки было ухажеров. Печаль охватывала Астру, когда она вспоминала увиденное в Омуте. Теперь она знала, у нее могла бы быть семья — настоящая семья, как у детей из других волшебных семейств: тетушки, дядюшки, дедушки, двоюродные братья и сестры. Но чувства Аулуса запустили цепочку событий, приведшую к падению одного из древнейших друидических семейств. Теперь никто уже не вспомнит об Отто Максвелле, владыке человеческих сознаний, или об Ортигометре Максвелл, наезднице на гигантохейре... Астра всегда гордилась своей принадлежностью — думала, что является в некоторой степени особенной, по-своему одаренной, преемницей великих и так далее, однако все это время она топталась на разлагающемся трупе своего рода, наивно полагая, что пляшет на пьедестале славы. Не то чтобы это прельщало, просто определенная слава окружает всякий волшебный род; волшебники вообще редкостно тщеславны и стремятся любыми способами подчеркнуть свою исключительность. Взять хотя бы Малфоев — в целом обыкновенных, зато исключительно богатых и чистокровных волшебников. Любопытно, что посредственности-Малфои живы, здоровы и процветают, а из гордых и талантливых Максвеллов осталась лишь она, Астра — откровенно говоря, не лучшая представительница своего рода. Однажды, отдыхая после уроков в саду, Астра задумалась об этом особенно глубоко. Она лежала на газоне, чувствуя, как травинки приятно щекочут затылок. Легкий ветерок обдувал лицо. Устав от вечных размышлений о магических вещах, она на представляла, что является дамой безо всяких там способностей, одиноко живущей на склоне горы над морем — в большом маяке, указывающем кораблям путь... И нечаянно уснула. Вот она вышла из маяка, чтобы посмотреть в синюю даль с зависшим над горизонтом туманом... Вот из тумана показываются острые мачты с раскинутыми белыми парусами. Сердце гулко стучит. Какой красивый вышел сон! Корабль мягко выплыл из тумана и двинулся вперед, оставляя за собой на воде дрожащие борозды. Астра молча наблюдала за тем, как его корма врезается в каменистый берег. С борта вниз спрыгнул человек в старинном мореплавательном костюме — кожаный китель, шляпа с пышным страусиным пером... Астра вдруг порывисто оглядывается, осознав, что фантазия странным образом затвердела, стала реальнее. Она пошевелила руками — это были ее руки, по ощущениям точно такие же, как в жизни. «А это точно... сон?» Холодные брызги бьющихся о скалу волн обдавали простого платья смотрительницы маяка, холодили кожу. Астра зябко поежилась от ветра и поплотнее запахнула шаль. Тем временем человек с корабля поднялся наверх по ступенькам, вырубленным в скалистом массиве. Он приближался легким танцующим шагом и, по ощущениям, никуда не спешил. Астра так и не смогла решить, убегать или двинуться навстречу. Незнакомец все приближался, придерживая шляпу на ветру. Из-под полей выглядывал край бледного подбородка и губ, изогнутых в улыбке. — Как я рад увидеть тебя вновь, — сказал человек знакомым голосом. — Что ты здесь делаешь? Ты меня зачаровал? Луто Пиритс, наконец, поднял голову, обмеряя ее изучающим взглядом. — Это одна из занимательных способностей псионика. Чем-то похоже на легилименцию, неправда ли? Однако легилименты не перемещают свои сознания в головы других людей, между тем как я действительно сейчас в тебе. Наши умы в какой-то степени слились... — И что же ты во мне забыл? — едко сказала Астра. — Я тебя не приглашала. Они стояли друг напротив друга на этой скале, высоко над морской гладью. Ветер трепал волосы Астры, в видении имевшие темно-коричневый цвет. Луто Пиритс смотрел чуть сдержаннее, чем обычно. Если бы не обстоятельства встречи и не это странное «я действительно сейчас в тебе», его можно было бы принять не за психа, а за нормального. Астра, впрочем, ни на секунду не забывала о том, что он псих. — Я пришел поговорить, Астра. Знаю, ты пока не особенно мне доверяешь... — И никогда не буду. — Ну что ты, дорогая! — воскликнул он. — Независимо от того, насколько ты уверена в себе, не зарекайся о том, что будешь делать и чего не будешь. Классическая ошибка гриффиндорца. Она посмотрела Пиритса исподлобья: — Так ты пришел, чтобы почитать мне нотации? — Нет, мое дело — помочь тебе раскрыть свой потенциал. Точно нежный бутон, ты однажды распустишься прекрасной розой. С острыми шипами, пронзающими сердца твоих врагов... Астра сочла его благоговейные речи чересчур поэтичными, но промолчала. Луто Пиритс тем временем снял шляпу, открыв взгляду безукоризненно уложенные белые волосы. — До меня дошли слухи, что ты не намерена возвращаться в Общину. — Да, не намерена. Друиды поступили дурно. — Тем не менее, тебе следует пройти обряд посвящения. Пока ты этого не сделаешь, ты никогда не сможешь свободно перемещаться между сознаниями. — Мне все равно. От пререканий с Луто Пиритсом становилось невыносимо, а от его глаз, черных и бездонных, точно два отверстия, в которые просачивается открытый космос, хотелось куда-нибудь спрятаться. Она развернулась и направилась к маяку, надеясь, что где-то там видение оборвется. Пиритс, однако, резво обежал ее и схватил за руку — лишь тогда Астра заметила, что сейчас они практически одного роста. — Каждый друид должен пройти инициацию по достижении шестнадцатилетнего возраста, Астра. Это крайне серьезно. Проводник друидической магии — наш мозг, она сплошным потоком проходит по нейронам. Скажи, у тебя случались приступы головной боли, головокружение после попыток зачарования? Тебя тошнило? — осознание тут же отразилось на лице Астры, потому что Пиритс закивал: — Да, вижу, ты уже имела неудовольствие испытать на себе побочные явления нашего дара... — Подумаешь, — упрямо сказала она, вырывая руку. — Меня и от тебя тошнит. Пройдет. Он заулыбался, как будто она не оспорила его, а обложила комплиментами. — Увы, но зачаровательство без инициации для тебя чуть более... смертельно, чем я. Как я уже говорил, убивать тебя не входит в мои планы. Но один резкий разрыв связи сознаний, один лопнувший от перенапряжения сосуд в твоем мозгу — и ты мертва, моя дорогая друидесса. Мы не можем этого допустить. — Я тебе не верю. Ты просто играешь со мной. — Несомненно, — он снова двинулся к ней, и Астра попятилась к обрыву. — Но я не лгу. Я никогда не солгу тебе, Астра. Я могу доказать... — Не приближайся! Она отступила еще немного — и чуть не полетела с обрыва вниз, забалансировала на его краю, замахав руками. Пиритс в мгновение ока подскочил и подтянул ее назад, схватив рукой за талию; Астра почувствовала, как тело ужимается в его руках, принимая ее собственные четырнадцатилетние черты. Смотрительница маяка исчезла, она вновь стала самой собой — Астрой Максвелл. — Послушай, свет моих очей, — зашептал Луто. — Я скажу тебе правду. Твоя мать и ее приятель-анимаг сейчас находятся в убежище Пожирателей в юго-западной части Лондона, в Стрэтеме. Магазин «Все по полтора». Они заперты в моем волшебном сундуке. — Что ты сказал? Астра дернулась, но руки Пиритса были подобны замку. От него исходил тошнотворно-сладкий аромат духов и островатый — перечной мяты; руки псионика холодили, как лед, а дыхание неприятно щекотало шею. Отвратительно. — Они пришли туда сами, наверное, выследили нас. Мне пришлось запереть их, чтобы они не наделали глупостей... — Ты врешь, — потрясенно воскликнула Астра. Она посмотрела снизу вверх на его лицо, по-прежнему ухмыляющееся, на черные глаза, прикрытые белыми ресницами, будто снегом припорошенные. Зачем, во имя Мерлина, он ей об этом рассказывает? — Мне бы искренне не хотелось, чтобы ты осиротела, Астра. Дейдра — хорошая защита для тебя... — его тон стал насмешливым. — Еще бы за тобой присматривала как следует. — Замолчи! Закрой свой поганый рот! — Ах, сколько страсти! Он развернул ее, порывисто ухватил за волосы, заставляя заглянуть себе в глаза. Астра заглянула со всей ненавистью, на какую только была способна. — Ты полюбишь меня! Мы последние и чрезвычайно одаренные. Мы рождены под одной звездой. Наступит день, когда Максвеллы и Пиритсы станут одним целым, а до тех пор... Он склонил голову ниже, несдержанно прильнул к ее щеке. Астра почувствовала, как влажно его губы отпечатываются на коже, и вздрогнула. Хотела ударить свободной рукой, но конечности онемели, словно по сосудам пустили парализующий яд. — Вот и все, — сказал Пиритс. — Сейчас ты начнешь просыпаться. — Луто, — прохрипела Астра, вдруг осознав, что это ее последний шанс. Присутствие чужака в голове — явление совершенно нежелательное, но раз уж он здесь, то мог бы ответить на кое-какие вопросы. — Да, душа моя? — Что Волан-Де-Морту нужно от меня? — Что нужно нам всем? Нам, одаренным и дальновидным? Сила. Могущество. Власть. В попытке заполучить их Темный Лорд не остановится ни перед чем, однако он так же бросит все силы на то, чтобы сохранить и уберечь то, что сулит обретение им власти... — Я не доверяю Волан-Де-Морту. — И не нужно, солнце. Доверяй только мне. Тут уж Астра рассердилась ни на шутку: быть не может, чтобы Луто Пиритс был настолько самоуверенным! Она собиралась высказать напоследок, что никогда в жизни, да и в смерти не доверится типу вроде него, и что он может идти куда подальше со своими больными фантазиями, мечтами о том, что они станут «одним целым», что бы это не означало (кое-какие догадки у Астры, конечно, были — одна омерзительнее другой). Однако сон рассеялся так же быстро и незаметно, как увлек ее в свои чертоги. Астра открыла глаза и села, оглядываясь по сторонам. На окрестности Хогвартса опускались сумерки. Сунув два пальца в рот, Астра оглушительно засвистела — в последнее время ей нравилось призывать воронов именно таким способом. Кронос, Тафт и Одноглазый вскоре приземлились рядом и уставились на нее, ожидая приказаний. — Обыщите лес, — велела Астра. Она не умела заклинать людей, но знала — для этого дела нужно находиться в непосредственной близости от заклинаемого объекта, иначе никак. Если Пиритс действительно являлся в ее сон, то он не успел бы уйти далеко. Следовало убедиться, что все по-настоящему — и сам Луто Пиритс, и его велеречивость, и мама, запертая в каком-то там сундуке в центре Лондона.* * * *
В холодной дымке ночи тонули черные деревья — они уже понемногу обряжались в листву, но не успели отрастить ее целиком, отчего напоминали небрежно обстриженных дам, стыдливо прикрывающих друг друга от посторонних глаз раскинутыми ветвями. Сырая земля душисто пахла, смешиваясь с ароматом молодой зелени; на черном небе застыл подмигивающий лик полумесяца. В отдалении подвывало какое-то животное — то ли волк, то ли его магический аналог. Астра старалась ступать неслышно, но слишком торопилась: ноги то и дело врезались в какую-нибудь корягу, припрятанную в высокой траве, а полы плаща цеплялись за ветки кустарников. Мама где-то там, в заключении. Если верить Пиритсу… Верить Пиритсу, конечно, сомнительное решение, но выбирать не приходилось. Либо так, либо дальше томиться в неведении и печали, которым не видно конца. За спиной вдруг послышался шум — кажется, треснул сучок. Астра настороженно оглянулась, но никого не увидела. Тишина зазвенела в ушах пронзительно и пугающе; лес полон звуков, источник которых трудно сразу определить, и они любого взволновать ни на шутку. Лес в шотландском поместье Максвеллов тоже порой чудил, но то был ее, Астры, лес. Леса вокруг Хогвартса совершенно другие, пропитаны магией, как кляксапир чернилами из потекшей ручки. Магия разная, часто враждебная — клубится, нависает, заставляет волосы на затылке вставать дыбом. Иногда отдается в подсознании странными голосами. Иногда — обманчивым треском ветвей... Звук повторился, и Астра на автомате схватилась за палочку. Хотя что бы она, самая никчемная волшебница в школе для волшебников, сделала этой палочкой? Она не выдержала: — Кто здесь? Покажись! Тьма вокруг завывала ветром, но признаков жизни не подавала. Рука Астры до побеления сжала древко. — Я знаю, что ты здесь. Выходи, иначе я... В высоком кустарнике зашуршало. Высокая тень неспешно отделилась от него, поднимая руки. Когда на преследователя упал лунный свет, и Астра удивленно заморгала. — Фред? — Драконоволица, — очень формально отозвался он. — Смотрю, тебе не спится, прогуляться решила? — Ну, я... — она растерялась. — Да. — А далеко собралась-то? — Это не твое дело. — И то верно. Но может все-таки подумаешь, прежде чем тащиться посреди ночи черт знает куда? Уже почти до станции дошла. — Тебе-то что?! — Лично мне ничего, но... Она развернулась и пошла дальше, пообещав себе, что больше ни минуты не потратит на пустую болтовню. В груди клокотало негодование. Уизли, который в стенах школы делает вид, что знать ее не знает, вдруг объявляется, чтобы изобразить из себя то ли рыцаря, то ли праведника! — Максвелл, подожди. — Оставь меня в покое! Он ловит ее за запястье, вынуждая остановиться. Астра раздраженно выкручивает руку, но Уизли перехватывает и вторую. — Фред Уизли! — выкрикивает Астра. — Я тебя совсем не понимаю! Тебе это нравится, вторгаться в чужое личное пространства? — А говоришь, что не понимаешь. Она хотела закричать еще громче, треснуть его со всей силы и убежать, но вместо этого тупо смотрела на то, как тень, подчеркнутая синеватым лунным светом, красиво разрезает его лицо на две неровные половины. Фред казался каким-то другим — в глазах его, конечно, сверкало прежнее мятежное нахальство, но и беспокойство как будто бы тоже. Его пальцы, стискивающие ее запястье, вдруг ослабли, позволяя ей самой решать. Он наклонился, слегка коснувшись носом ее волос. — Я о тебе думал. — Уж не считаешь ли ты себя вундеркиндом, Уизли, — оскорбленно воскликнула Астра. — Надо же, разом и обо мне думал, и о девицах из Шармбатона! И как у тебя на все хватает памяти? Он удивленно заморгал, явно озадаченный вспышкой ее ревности. — Вот как, значит! Астра отвела глаза, осознав, что сболтнула лишнего. — Я слышал, у тебя мама пропала, — неожиданно сказал он. — Отец нам говорил, что Министерство заинтересовали подробности ее исчезновения... Ты ничем не сможешь помочь, Максвелл, только проблем добавишь. Ты сейчас без опекуна, за тобой присматривает Дамблдор,и уж поверь, Фардж за этим следит. Если ты сбежишь, Министерство решит, что Дамблдор с тобой не справляется, определит в приют для опасных юных волшебников. Мне продолжать? — Ты просто псих! — Я-то да, но это чистая правда. Астра ему не верила. Ни на секундочку не поверила бы, прийди он хоть с отпечатанными на министерской бумаге доказательствами своих слов! Они могут шар-снаряд в миссис Норрис превратить на раз-два, что уж говорить о паре подделанных документов... близнецы Уизли явно вели какую-то свою игру, о которой ей ничего не известно. — Повторяю для непонятливых. Это. Не. Твое. Дело. Если даже я допущу, что ты говоришь правду — а я этого не допускаю! — то все равно пойду. Тебе этого не понять, но у меня есть обязательства... — Я тебя умоляю, — он закатил глаза. — Твое обязательство — быть паинькой и позволить взрослым решать взрослые проблемы. Звучит прямо в духе Перси, да, да, — он отмахнулся от ее скептического взгляда. — Не пойми меня неправильно, мы шалим и нарушаем правила, но делаем это с умом. Мы не идем на глупые риски. Да и кто знает, где твою маму искать? — Я знаю! Фред пристально посмотрел на нее. — Прекрасно, расскажи Дамблдору. — И не подумаю, — ощетилась Астра. — Я должна пойти туда одна. — Честно? Это самое тупое, что я когда-либо слышал. — Думай, что хочешь. Я перед тобой объясняться не обязана. Это дела моей семьи, и я справлюсь с ними лучше, чем кто-либо. Фред с неудовольствием зацокал языком: — А ты упрямая. Черт возьми, Максвелл! Ты просто-таки заставляешь меня встать на сторону закона, это так бесит... Но мама нас живьем съест, если с тобой что-нибудь случится. Так что выбирай: либо ты возвращаешься в постель сама, либо тебя сопровождает толпа учителей в ночных рубашках. — Ты блефуешь. Вместо ответа он покачал головой, сунул руку в карман и достал наружу небольшой картонный коробок, разрисованный ромбическим узором; к боку почему-то была приделана табличка «ОГНЕОПАСНО», угрожающе желтеющая даже в густой ночи. Фред взвесил коробок на ладони — Астре показалось, что он совсем не тяжелый. — Это сигнальные пушки, — объяснил Фред. — Их одобрил сам Дамблдор. Такие штуки есть у всех учителей, ну и мы парочку припрятали... — Какие еще сигнальные пушки? — Такие, которые взрываются и оповещают об опасности. Вокруг школы возведется магический барьер — нельзя будет не войти, ни выйти. И, разумеется, на место, где взорвалась пушка, прибегут наши уважаемые учителя. — Барьер вокруг школы, ты сказал, — вкрадчиво заметила Астра, оборачиваясь через плечо. — Вряд ли он заходит дальше опушки леса... Их взгляды встретились. Дальнейшее было делом нескольких секунд: Астра метнулась к кромке деревьев, Фред бросился за ней. Она, несомненно, бегала быстро, но длинные ноги Уизли оказались быстрее — он нагнал ее и повалил, прижав к земле всем телом. — Отпусти! — придушенно воскликнула Астра. — Чтоб тебя, Фред... Она была прижата лицом к земле, а колено Фреда, лежащего сверху, упиралось между ее ног, и сколько она не ерзала, не могла его сдвинуть. Ее обездвижили настолько стремительно и удачно, что она сходу не измыслила ни одного маневра, который помог бы ей выйти из этого позорного положения. Фред, вдобавок ко всему, отвесил ей легкий, но весьма унизительный шлепок. — Я вообще-то против нотаций, но тебе, Максвелл, скажу с удовольствием: ты была очень плохой девочкой. Петрификус крура! Уизли, наконец, поднялся на ноги. Последующие попытки Астры сделать то же самое не увенчались успехом: ноги ее онемели и отказывались слушаться. Она кое-как уселась и воинственно уставилась на обидчика снизу вверх. — Немедленно расколдуй меня, Уизли, иначе я... Не обращая ровным счетом никакого внимания на проклятья, которыми она щедро его осыпала, Уизли легко перехватил Астру поперек туловища и забросил себе на плечо так, что ее голова оказалась болтающейся сзади, а ноги — свешивающимися спереди. Затем Фред невозмутимо зашагал в сторону школы, что-то мурлыкая себе под нос. На подходе к замку их поджидал второй близнец — Астра не могла его видеть, но услышала, как они переговариваются. — Как все прошло, Джорджи? — поинтересовался поджидавший. Поняв, что ее обвели вокруг пальца и все это время до нее домогался вовсе не Фред, Астра изрыгнула такое грязное и оскорбительное ругательство, что тот аж присвистнул. — Как видишь, — Джордж снял размахивающую руками Астру со своего плеча и передал Фреду, словно тряпичную игрушку. Тот подхватил обеими руками. — Ей надо к Дамблдору. — Дамблдор сказал привести ее в гостиную, Полная Дама никого не выпустит до утра. — У мисс-помойте-мне-рот-с-мылом есть некая новая информация по поводу местонахождения миссис Максвелл, — пояснил Джордж. — Потому наша Астра и слиняла... — Не ваша, — агрессивно выпалила Астра, прижатая к груди Уизли. Она чувствовала себя униженной, преданной и смотрела на них затравленно, как кошка, окруженная собачьей сворой. Свора, впрочем, в этом случае была бы предпочтительнее, с ней хоть договориться можно... Фред снисходительно улыбнулся: — Лицо попроще, Максвелл! Нанесем Его Директрейшеству визит.