agarrate a mi

      Чимин загадочно смотрит с пассажирского почти всю дорогу, и в какой-то момент это начинает нервировать.       — Ну что? — Тэхён закатывает глаза.       Чимин тут же отрицательно мотает головой, но с губ не сходит хитрая лисья улыбка.       — Ничего, — говорит. — Просто поражаюсь, что Мистер Вселенский сноб всё же решил покинуть свою берлогу гордого одиночки и выйти в свет. Ты не ослеп, когда вышел за дверь? — язвит.       — Переебу, говнюк, и тогда ослепнешь ты, — отвечает Тэхён. Чимин только смеётся. — Я бы посмотрел, если бы у тебя был такой друг, как ты. Уверен, мой мозг уже похож на решето от твоего вечного сверления. Я уступил только чтобы в следующий раз у меня был аргумент на твоё «ты всегда посылаешь меня нахуй».       — Но ты и в этот раз послал, Тэхён, просто после пошёл одеваться, а не продолжил просиживать свою задницу, — очаровательно улыбается.       — Пошёл ты, — улыбается в ответ.       В одном из многочисленных клубов Каннама по обыкновению куча народу. Все, безусловно, красивы как на подбор, при деньгах и тачках. По правде говоря, у Тэхёна действительно было мало желания куда-либо выходить из дома. У него много работы, он устал и очень хочет отдохнуть. Но это не тот отдых, который он предпочёл бы горячей ванне с бокалом вина или, что уж мелочиться, виски, и после мягкой теплой кровати. Однако Чимин вопросов, как правило, не задаёт, и желания Тэхёна им учитываются в редких случаях. Этот случай в один из таких не попадает, разумеется.       — Слушай, сделай лицо попроще, — морщится на него Чимин, закинув на плечо руку, когда они выходят из машины и направляются ко входу в клуб.       — Ой, закройся, — бубнит в ответ и проходит внутрь.       Что ж, как и ожидалось, духота, оглушающие биты и людей — не протолкнуться. Отвратительно.       Чимин озирается по сторонам, пока Тэхён недоуменно за ним наблюдает, а затем широко улыбается куда-то вдаль и машет ладошкой, резво вышагивая в сторону столиков. Естественно, Тэхёну кроме как последовать за ним больше ничего не остаётся. И тем не менее на лице уже недовольство. Что опять за новости?       — Хоби! — выкрикивает и ускоряется, а затем влетает с объятиями в какого-то парня.       Они обнимаются пылко, будто влюблённые, разлучённые на много лет, а затем горячо, но коротко целуются.       — Привет, — у названного «Хоби» сверкают глаза, когда он смотрит на тэхёнова друга.       Вау.       Чимин вдруг дёргается и отлипает от парня, оборачивается, наконец, и многозначительно смотрит на Тэхёна.       — Тэ, познакомься, это Хосок, мой парень, — выдаёт с улыбкой. — Хоби, это мой друг, Тэхён.       Ахуеть, — думает Тэхён, пожимая со сдержанной улыбкой чужую руку, — я проебал момент, когда мой друг нашёл себе мужика.       И, по-честному, хотелось бы, чтобы на этом потрясения на сегодня закончились. Но потом они подходят к столику ближе, и Тэхён замечает еще одно. Действительно, потрясение.       Молодой человек явно моложе и Хосока, и Тэхёна. Выглядит он как чёртова дива. Его осветлённые, но отросшие волосы касаются скул. В ушах очень много пирсинга, в нижней губе всего одна спиралевидная серьга. На нём белая шёлковая рубашка на пару размеров больше нужного, застёгнутая где-то с середины и отливающая розовым из-за освещения, а под ней полупрозрачная белая футболка. Когда парень замечает, что все в сборе и подошли к нему, он встаёт, и Тэхён понимает, что ни черта рубашка не застёгнута даже с середины, она просто заправлена в кожаные шорты с завышенной талией и портупеей с широким поясом. Шорты едва достают до середины бедра. Тэхён возвращает взгляд к лицу.       — Это Чонгук, мой младший брат, — говорит Хосок, по какой-то причине в основном обращаясь к Тэхёну.       Чимин представляется тоже, продолжая широко улыбаться, и пожимает парню руку. На запястье массивный серебряный браслет.       — Очень приятно, — говорит Чонгук и переводит на Тэхёна взгляд. Все смотрят на него. — А вы..?       — Можно на ты. Тэхён, — он подаёт для рукопожатия руку.       Чонгук очаровательно ему улыбается, а потом они садятся за стол и начинают пить. Тэхён, конечно, не глуп, но не совсем понимает, для чего этот цирк. Наверняка эти двое заделались в свахи и решили свести два одиноких сердца. Но они спросили, хочет ли этого Тэхён? А хотел ли этого Чонгук?       По правде, Тэхён устал быть один, возвращаться в пустую квартиру и готовить или заказывать еду только на себя. Но завести какие-либо отношения ему мешали несколько факторов: отсутствие времени и сил на поиски партнёра, отсутствие времени и сил на поддержание нормальных отношений после нахождения партнёра. Работа выжимает из него все соки, отец умер совсем недавно, семейное дело перешло в его руки слишком быстро, времени на вхождение в колею почти не было. Темп работы сейчас совершенно бешеный, без отца тяжело, но приходится справляться. Тэхёну вот всего двадцать шесть. Какого хрена Чонгук обратился к нему на «вы»?       Чимин, конечно, часто заноза в заднице, но в такие моменты Тэхён ему благодарен. Нет, точно не потому, что он помогает устроить личную жизнь. Просто молчание, несмотря на громкую музыку, было странным и некомфортным, и Чимин — душа компании Пак Чимин, — разумеется, завёл непринуждённую беседу. Ким в основном молчит, только потягивает свой горький виски и слушает.       — А ты где-нибудь учишься? — спрашивает Чимин, перебирая пальцы Хосока своими.       — Я учусь на фотографа. Проучился год здесь и на два уехал по обмену в Европу, — Чонгук пьёт только коктейли, но алкогольные.       — Ого, а куда именно?       — Испания, — довольно отвечает Чонгук, улыбаясь.       Видно, уж очень понравилось там.       — И как давно ты вернулся? — хихикает Чимин, накрывая рукой ладонь Хосока на своем бедре и переплетая с ним пальцы.       — В конце этого семестра. Думаю вот, перевестись туда насовсем или остаться уже здесь, — мечтательно говорит. — Хосок-хён даже не против.       Хосок закатывает глаза.       — Будто, если я скажу что-то против, ты сразу примешь это во внимание. Упрямый ребёнок.       Чонгук хихикает.       Чимин вдруг поворачивается и недовольно смотрит на Тэхёна.       — Вытащи свой язык из задницы и сделай уже что-нибудь, — шипит он на ухо сквозь зубы, а затем встаёт под недоумённый взгляд своего друга и уходит с Хосоком танцевать.       Ну, приехали. Тэхён уже и не помнит, как разговаривать с кем-то, кто не подчинённый на работе.       — А ты чем занимаешься? — спрашивает Чонгук, придвигаясь по диванчику ближе, чтобы было удобнее разговаривать.       — Мне перешёл по наследству бизнес отца. Работаю там.       — Что за бизнес?       — Строительный.       Чонгук понимающе кивает и отводит взгляд. Да, Тэхён выглядит мало заинтересованным в этой беседе, да и в знакомстве в целом. Возможно, Чонгука это обидело? На самом деле, Тэхён успел захмелеть, и рот теперь уже держит закрытым из нежелания сболтнуть лишнего. Но так же нельзя? Надо что-то сказать.       — Так ты жил в Испании, да? Мадрид?       Внезапно лицо Чонгука... светится.       — Ага. Просто влюбился в эти места.       Его глаза сверкают, губы с серьгой блестят. Он тоже немного опьянел. Тэхён придвигается к нему ближе, совсем близко, доливает себе в стакан виски, а Чонгуку пододвигает один из стоящих на столе коктейлей.       Чонгук начинает рассказывать про места, в которых побывал, достопримечательности, музеи. Делает редкие перерывы на попить, пока Тэхён отвечает ему или спрашивает что-то. У него все ярче сверкают глаза и зрачки расширяются сильно, особенно когда он на Тэхёна смотрит. У Тэхёна тем временем уже та отвратительная стадия опьянения, когда начинают неметь кончики пальцев и губы. Отвратительна она по той простой причине, что во время неё, как правило, Тэхёну больше всего хочется творить что-то рисковое, но он еще осознаёт весь пиздец, если всё-таки что-то вытворяет. В отличие от стадии более тяжёлого опьянения, когда ты делаешь, что хочешь, и тебе совершенно кристаллически до пизды, чем это чревато, пока не трезвеешь.       Точнее, в такие моменты Тэхёну невыносимо хочется физической близости. И он бы с удовольствием сделал это с Чонгуком. Осталось выяснить, взаимно ли это.       Чонгук, на самом деле, очень красив. Рубашка делает его визуально крупнее, пока не вглядываешься. На самом деле, Тэхен бьётся об заклад, в плечах Чонгук его меньше, а в груди может быть больше только из-за объёма мышц. Пояс портупеи позволяет оценить изгибы тонкой талии и ее плавный переход в крупные бедра. Через весь столик увидеть ноги Чонгука у Тэхёна возможности не было, но сейчас они сидят рядом, и он замечает, что под шортами и вплоть до самых кроссовок кожа совершенно гладкая. Пиздец. На левом бедре небольшое розовое пятно из-за того, что он долго сидел нога на ногу. Теперь же Чонгук сидит, упёршись в перегородку под столом подошвой, и мышцы его ног напряжены. Он занимается спортом, совершенно точно.       Тэхён поднимает глаза обратно к его лицу. Кажется, в какой-то момент Чонгуку надоело болтать, или же он заметил, как его бесстыже разглядывают. Он сидит, откинувшись на спинку дивана, и грудь его тяжело вздымается. Веки прикрыты, но видно, что зрачки всё ещё направленных на Тэхёна глаз увеличены. Он облизывает губы снова и снова, сквозь них видны кончики верхних зубов, серёжка блестит и привлекает внимание. Тэхён так хочет его поцеловать.       Он откидывается на спину аккурат рядом с Чонгуком, а тот поворачивает к нему голову. Его взгляд гуляет по чужому лицу, часто останавливаясь на губах и глазах.       — У тебя милые родинки, — тихо говорит он. Но Тэхён слышит.       — Это ты милый, — отвечает он, и видит, как равномерно вздымающаяся до этого грудь начинает ходить ходуном.       Глаза Чонгука теперь широко открыты. Брови в удивлении немного приподняты.       Очаровательно.       Невыносимо, так что Тэхён укладывает свою ладонь на чужую пылающую щёку и приближается к лицу. В последний момент Чонгук судорожно выдыхает и облизывает губы, задевает языком чужие, и это последняя капля, правда.       Получается немного резко, даже серьга стукается о зубы. Но Тэхён ловит себя на мысли, что хотел бы всю свою жизнь целовать эти губы. Чонгук раскрывается планомерно, пылко отвечает, в какой-то момент начинает мычать. Тэхён чувствует холодный металл своими губами и языком и спазмы где-то в груди, заламывает брови и продолжает целовать, опускаясь руками на чужую талию. Портупея немного мешает, но это совершенно не имеет значения. Руки же Чонгука оказываются на тэхёновой шее, пальцы царапают затылок. Ему так хорошо, правда, им обоим. Чонгук тянется к нему, как к солнцу, и он правда такой тёплый, так что идея сесть к нему на колени, чтобы быть ещё ближе, кажется чудесной. Чонгук оказывается стоящим на коленях на сидении, и Тэхён не даёт ему отодвинуться хоть на миллиметр, тянет к себе за поясницу. Чонгук прогибается под его горячими ладонями, сам тянется ближе, и наконец находит точку опоры, чтобы перекинуть ногу через бедра Тэхёна. Он упирается ладонями в спинку дивана по бокам от чужой головы, а тот реагирует мгновенно, помогая не упасть, придержав под ягодицами. Мимолетное прикосновение кожи к коже посылает электрические разряды вдоль позвоночника, Чонгук продолжает прогибаться и мычать в тэхёнов рот. Широкая ладонь просовывается в задний карман, и Чонгук уже откровенно стонет. Тэхён сильнее сжимает упругую задницу, пытаясь ещё ближе притянуть чудо, сидящее на нём верхом.       От Чонгука приятно сладко пахнет, скорее всего, женским парфюмом. Его плотные бедра на собственных ощущаются приятной тяжестью. Чонгук пышет жаром, как печка, и так отзывчив на любое прикосновение. Он становится жадным молниеносно, Тэхён улыбается в поцелуй, когда тот берёт вторую его руку и заводит под рубашку, прямо на тонкую прозрачную футболку, и сам же громко мычит в чужие губы от этого контакта. С серёжкой приятно играть языком и зубами, Чонгук иногда из-за этого хихикает.       Когда в паху начинает тянуть, а Чонгук всё меньше хихикает, но больше тяжело дышит и мычит, Тэхён спрашивает, не стесняясь.       — Хочешь уехать?       Он не узнаёт собственный голос, но это не так важно.       Чонгук сначала каменеет в его руках, глазами избегает смотреть в чужие, но после уверенно кивает несколько раз.       — Уверен?       Тэхёну действительно нужно знать. Но Чонгук не оставляет место сомнениям. Он плавно, но ощутимо проезжается по чужому паху своим, явно демонстрируя степень своей уверенности.       Больше вопросов не требуется. Тэхён берёт Чонгука за руку, они ищут Чимина с Хосоком на танцполе. И не находят.       — Может, они в туалете? — лепечет Чонгук испуганно.       — Может, но в таком случае мы туда не пойдем, — многозначительно смотрит ему в глаза Тэхён.       Чонгук от изумления становится похож на милого удивлённого кролика. Даже зубы снова видны сквозь приоткрытые губы.       — Ладно, просто скину деньги ему на карту.       И они идут к машине. Ладонь Чонгука всё ещё в ладони Тэхёна.       Тэхён открывает ему дверь своего мерседеса, и, честное слово, ему не хочется думать, это после душного клуба на прохладе у Чонгука щеки порозовели или в целом от ситуации, но слышать тихое «спасибо» было приятно. Тот садится, скромно сведя ноги и сложив руки на коленях. Пока Тэхён обходит машину, Чонгук достаёт телефон и активно печатает кому-то сообщение.       Усевшись на водительское, Тэхён бросает на него короткий взгляд, но это не остаётся незамеченным.       — Я пишу хёну, чтобы не волновался, — по какой-то причине оправдывается Чонгук.       — Без проблем, — говорит Тэхён, а потом прикрывает глаза и начинает тихо смеяться, устало откинувшись на кресло.       — Что такое? — хмурится Чонгук.       — Я же пил, — смотрит он на Чона, и тот медленно начинает смеяться тоже.       Боже, какой бред.       — И что делать?       — Можно просто, — тихо и хрипло говорит Тэхён, глядя на него, — найти какой-нибудь плохо освещённый переулок.       Улыбка слезает с чужих губ, глаза лихорадочно блестят.       — В... в машине? — также тихо уточняет он.       Тэхён очарован.       — Если ты не против, — пожимает плечами.       Чонгук только сглатывает и снова кивает, играясь зубами с сережкой. «Без проблем», — передразнивает.       Он заводит машину, та утробно рычит, а потом ладонь Тэхёна уже привычно ложится на бедро. Он расслабленно держит руль, смотрит по сторонам, и в какой-то момент плавно заворачивает в тёмный тупик и глушит мотор. Чудно.       — Пересядешь ко мне? — он водит ладонью вверх-вниз, по сути, не позволяя себе много и всё ещё предоставляя шанс отказаться.       Чонгук только послушно аккуратно перелезает черед коробку передач, а Тэхён придерживает его, параллельно опуская сидение практически в лежачее положение. Когда Чонгук оказывается верхом, он вытягивает из-под пояса рубашку, но не снимает её, однако Тэхён аккуратно цепляет края и сбрасывает шелковую ткань с чужих плеч. Низ рубашки теперь прикрывает чужую задницу, и Тэхён запускает под нее руки, чтобы сжать как следует, но кожа лишь неприятно собирается в ладонях.       — Мм, расстегнём их? — хрипит он, на что Чонгук только принимается покрывать слабыми мягкими поцелуями линию челюсти и шею.       Тэхён расстёгивает их сам и наконец касается кожей к коже так, как хотел. Он чувствует под пальцами кружево, и это просто ебаный армагеддон. Губы, зубы и язык Чонгука тем временем работают над кожей шеи, исследуют адамово яблоко, снова по линии челюсти уходят к чувствительному месту прямо под ухом. Тэхён хрипло мычит, сильнее сжимает пальцами мягкую кожу сквозь кружево, отчего Чонгук крупно дрожит в его руках и почти падает головой в изгиб шеи. Он тяжело дышит сквозь свои горячие губы с холодным металлом сережки, от чего у Тэхёна пробегают мурашки.       — Тебе так нравится? — шепчет он на ухо.       — Не знаю ничего круче петтинга на коленях, у меня буквально вся спина и до самой задницы — эрогенная зона, — говорит он прерывисто. — А у тебя руки такие... Сожми еще раз, пожалуйста.       Тэхён незамедлительно выполняет, на что Чонгук издает потрясающий дрожащий стон и запрокидывает голову, закусив губу. Сережка звенит, столкнувшись с зубами на секунду. Чонгук инстинктивно несколько раз совершает плавные фрикции прямо на чужом паху. Пиздец, Тэхёна так сильно ещё никогда не вело от чьего-то поведения. Чонгук просто невероятный какой-то, и это не голос не выветрившегося виски.       — Нам придётся снять их, ладно? Чтобы я мог сделать тебе приятно, — говорит ему Тэхён тихо.       — Ладно, но... неудобно...       — Перевернись, я помогу, — и тут же жалеет о сказанном, когда чонгукова задница самым мягким своим местом оказывается ровно на его возбуждении.       Он помогает приподняться и стянуть мешающий элемент одежды.       — Хочешь оставить её? — спрашивает Тэхён, держась за бляжку портупеи, на что слышит нетерпеливое «плевать» и негромко смеётся, расстёгивая пояс.       Чонгук возвращается в прежнее положение с горем пополам, а потом принимается расстегивать пуговицы чужой рубашки. Тэхён тем временем рассматривает натянувшуюся кружевную чёрную ткань белья и водит кончиками пальцев вдоль чужих рёбер под рубашкой. Шелк собирается и мнётся в некоторых местах, но кого это интересует, когда тэхёнова грудь уже оголена и Чонгук самозабвенно водит по песочной коже руками, оглаживая.       Он припадает губами к ключице, поднимается горячими мокрыми поцелуями к чужим губам и получает наконец их в свой плен снова. Теперь ладони Тэхёна беспрепятственно сжимают чужие ягодицы и поднимаются вверх по пояснице, собирая крупную дрожь тела руками. Хнычущие стоны в губы становятся все громче, Чонгук проезжается задницей по чужому очевидному возбуждению, имитируя фрикции. Тэхёну пиздец хорошо, ему жарко, они оба горят. По стеклам начинают стекать капли, Чонгук так близко, он тяжело дышит Тэхёну в шею и что-то прерывисто шепчет.       — Что? — но Чонгук продолжает неразборчиво лепетать, оставляя на коже влагу. — Скажи мне, Чонгук, слышишь? Что ты хочешь?       — Ударь, — и это как пощёчина.       — Что?       — Прямо там, давай, — просит, снова прижимаясь горячими губами к линии челюсти.       Тэхён честное слово сдерживал это желание, бесстыже сминая пальцами чужую задницу, но Чонгук... Чонгук заставляет потерять рассудок окончательно. Тэхён не успевает понять, когда замахивается и звонко с оттяжкой шлёпает по голой коже. С губ Чонгука слетает дрожащий стон, он тяжело дышит и весь трясётся в тэхёновых руках. Он сильнее прижимается к чужому паху своим и трётся сквозь ткань, пытаясь получить больше удовольствия. Невероятный, думает Тэхён, глядя на сверкающие капельки пота, стекающие по его молочной шее. Он кусает где-то сбоку, под ухом, и заносит ладонь с другой стороны. Звон шлепка разносится по машине. Стон Чонгука, кажется, разносится по всей Вселенной. И пусть все слышат это пение ангелов, думает Тэхён, оставляя ярко наливающийся засос.       Они оба близко, Чонгук сдерживается уже долгое время, и, возможно, ему нужна помощь?       — Эй, Чонгуки, — Тэхён сладко шепчет на ухо, пока Чонгук продолжает объезжать его бедра. — Разве ты не хочешь кончить?       Чонгук дрожит, честное слово, и не перестаёт стонать. Он будто выпал в нирвану на секунду.       — Хочу, — слышится задыхающееся. — Хочу, очень хочу.       — Тогда кончай, Чонгук, — говорит Тэхён ещё ниже, чем обычно, ещё более хрипло. — Кончай.       Чонгук широко открывает рот и жмурится, его брови изламываются. Он застывает на мгновение, крепко прижимается пахом к чужому и толчками кончает прямо в свое кружевное бельё. Следы от его ногтей остаются на тэхёновой груди, но это не проблема.       Проблема, по крайней мере для Чонгука, в том, что Тэхён не кончил. Хотя он сам ещё не пришел в себя, это был просто пугающе сильный оргазм.       — Хочешь, я подрочу? — тихо спрашивает он, пока Тэхён по какой-то причине гладит его по волосам.       Он согласно мычит, заранее зная, что ему много не нужно сейчас, чтобы спустить. Чонгук расстёгивает ширинку и освобождает налитую кровью плоть от давления ткани брюк. Только брюк, к слову.       Чонгук облизывает ладонь, размазывает обильно выделившуюся естественную смазку по крупному стволу и ведёт вниз, отодвигая крайнюю плоть и большим пальцем стимулируя головку. Тэхён гладит его под футболкой, спускается ладонью в бельё и собирает немного семени под удивлённый чонгуков взгляд. Затем подносит к своим губами и слизывает немного, а потом ко рту Чонгука. У того всё также горят глаза и блестят распухшие и покрасневшие губы, которые он размыкает, впуская средний и безымянный внутрь. Ему не особо нравится собственный вкус, но это не имеет значения. Ему нравится, как пальцы приятной тяжестью ложатся на язык. Нравится, как вторая рука продолжает гладить его по талии и пояснице. Нравится чувствовать чужую плоть и делать приятно. Просто нравится Тэхён.       Тэхён кончает бурно, толкаясь в чужой кулак и запрокинув голову с закрытыми глазами.       Чонгук целует его куда-то в скулу.       Говоря по правде, ни один из них не уверен, что опьянел от алкоголя.       А когда оба снова одетые, но растрёпанные и откровенно затраханные возвращаются в клуб, то они уже не уверены, что вообще были пьяны.