Канкан

- Ну что Вы выебываетесь, Константин Михайлович? - с усмешкой пропел Самойлов. - Прекрати так говорить. У меня такое ощущение, будто я не с тобой живу, а с ментом каким-то, - мгновенно запротестовал названный "Константин Михайлович". - Мало ли, что у тебя. Последний раз спрашиваю: ты будешь играть на желания или нет? - не дожидаясь ответа, Глеб принялся искать карты в верхней полке тумбочки, стоящей у выхода из квартиры. - Да буду. Куда ж я от тебя денусь теперь? - уж эта фраза была произнесена с некоторой досадой. - Вот и славно, - бросил счастливый вокалист и плюхнулся на пол, где были разбросаны квадратные подушки с различными изображениями. - Чего стоишь? Бутылку неси. Костик, будучи в подвыпившем состоянии, поплелся на кухню за полной стеклянной тарой. На первом же повороте его ждал верный друг по имени "косяк". Не тот, который выкуривают, правда, а тот, который дверной. Удачно поздоровавшись с ним лбом и продолжив свое шествие, он таки добрался до комнатки в 9 квадратных метров и принялся искать бутылку. Как оказалось, полных уже не было, зато был приличный наполовину пустой бутыль с виски. Победно схватив находку, Бекрев вернулся в гостиную. - А почему так мало?! - обиженно воскликнул Глебсон, завидев друга. - Ну сколько есть. Учитывая наше состояние, могу сказать, что нам и этого хватит. Костя присел на подушку напротив Глеба, который уже раздавал карты: - Надеюсь, мухлевать ты не будешь... *** - Ну вот, - ликовал Самойлов младший. - Мое желание. Спиртное было допито еще в середине игры, и полностью расслабившиеся музыканты полулежа пытались сообразить, что делать дальше. Хотя нет, не так. Бекрев пытался догадаться, что ему придется сейчас выполнять, а Самойлов думал, как корректней сказать ему о своей прихоти. - Костик, ты должен надеть это, - Глеб кое-как поднялся с пола, подошел к шкафу, вытащил оттуда платье и кинул его к ногам клавишника. - И станцевать мне канкан. Красное платье, украшенное бежевыми рюшами, с пышной юбкой и короткими рукавами-фонариками вмиг оказалось в руках Кости. - Эй, это уже два желания. - То есть платье тебя не смущает? - Самойлов подошел к дивану и упал на него. - Главное желание - канкан, а платье для яркости представления. Кстати, чулки в ванной на раковине лежат. Беги, моя принцесса, - на лице Глеба появилась улыбка. Бекрев злобно посмотрел на победителя, повесил платье на плечо и отправился в ванную комнату. Глебсон тем временем подтянул к себе ноутбук, лежавший доселе на журнальном столике возле дивана, и включил песню Jane Air - Can-Can. Веселая музыка заиграла на всю квартиру и из дверного прохода появился псевдобаба Костя. В виду того, что у него имелась какая-никакая талия, но не было груди, платье сидело почти идеально. Черные чулки в сеточку с большими кружевами в области резинки на бедрах плотно прилегали к ногам. Канкан! Платья трещат и под каждой юбкой есть что-то такое, что нам не вернуть ни деньгами, ни водкой, ни с соком, ни с колой... Бекрев выходит на середину большого зала и, представляя себя во всей красе, начинает выписывать характерные для канкана па. Канкан! Стройные в ряд куртизанки текут черной тушью вбивая в паркет каблуки, вырывая из рук мятые деньги и пряча в чулки... При упоминании денег Глебка, не колеблясь, и правда достает купюру номиналом в сто долларов и при приближении Костика, засовывает ее под резинку чулка. Канкан! Каждая под счет зорко я умыкнул одну, вниз по лестнице, ноги ломая слетели под дождь, поймав мокрым платьем такси... Бекрев как бы ненароком приближается к Самойлову, проводит рукой по его щеке и вновь удаляется. Канкан! Бился ее фарфор звонко и, сердце чуть-чуть поцарапав, уснули втроем с таксисткой, включив ее дальний свет и разбив фонари... Клавишник снова в танце подходит к вокалисту и, взяв его за руку, поднимает с дивана. Эта пара, как в далекие 30-е годы девятнадцатого века начинает вдвоем танцевать канкан. Давай, принцесса, танцуй... Давай, сучка, танцуй... Самойлов наклонился к шее Бекрева и нежно поцеловал его. Проложив дорожку поцелуев от шеи к уху и по скуле к губам, он решил действовать настойчивее и углубил поцелуй. Костя ничуть не сопротивлялся, даже, наоборот, перенял инициативу на себя и уже через несколько секунд они вдвоем лежали на подушках. Глеб, не разрывая поцелуя, по-хозяйски залез руками под юбку Костика. Стянув с себя футболку, Самойлов, еще немного поборовшись со своим ремнем, отправил джинсы вслед за первым предметом одежды. Бекрев лежал на спине и безудержно смеялся, а его ноги были согнуты в коленях и сведены вместе. Черные чулки кокетливо поблескивали в свете лампы. Глеб потянулся было к своему партнеру, но тот манерно оттолкнул его ногой и, все так же звонко смеясь, Костик начал выделывать па канкана в воздухе. Никак не ожидав такого поворота событий, Глеб ненадолго завис, наблюдая за движением ног Бекрева. После того, как неугомонный клавишник, настолько вжившийся в роль, все же успокоился, Самойлов, недолго думая, приблизился к кружевным резинкам на бедрах Кости и, положив руки на талию любовника, начал стягивать чулки зубами. С горем пополам сняв первый, он проделал то же со вторым. Из ненужной одежды что на Глебе, что на Косте остались только боксеры. Глебсон, посчитав, что платье Бекреву все же идет и он довольно хорошо в нем смотрится, решил не снимать этот предмет с такого желанного тела. *** Губы Самойлова изгибаются в легкой ухмылке, после чего он аккуратно проводит руками по телу партнера вниз, пальцами перебирая по платью и скользя ниже, к бедрам. Его пальцы останавливаются на выступающих косточках, ловко обводят их по контуру и переходят дальше, на самое заветное. Глеб мягко провел ладонью по возбужденному члену Бекрева вверх, чуть сжал пухлую головку, пощекотал мягкую кожицу, затем перебрался обратно к основанию, начав медленными движениями надрачивать его орган. - Чувствую себя и шлюхой, и марионеткой одновременно, - проговаривает Костик, освободившись от крепкой хватки "хозяина", переворачивается на живот и, упершись руками в пол, встает на четвереньки. Глеб, облизнув свои пальцы, медленно вводит по-одному в анус Бекрева, растягивая его. Затем, посчитав, что трех будет достаточно, заменяет их членом. Без смазки трудно, но он аккуратно проталкивается внутрь, а освободившейся рукой опирается о пол, чтобы случайно не потерять равновесие. Уже жарко. Самойлов подается вперед и все глубже проталкивается внутрь Кости, и вот он уже вошел до предела. Вдохнув, Глеб начинает движение, задавая резкий, немного грубый ритм. Громкие стоны заполняют пространство, а биения сердец сливаются воедино, словно они один живой организм. Бекрев подается бедрами навстречу, постанывает, закусывает губы, жадно глотая разгоряченный воздух и бесстыдно насаживаясь на член любовника, не сбивая его с темпа. Пот льется по спине Самойлова крупными каплями, капая на пол, он чувствует, что напряжение становится все более невыносимым, но еще рано. Дыхание сбивается, а воздух неприятно режет по легким, отчего появляется легкое, едва заметное покалывание в боку. Толчки чуть замедляются, однако, не теряют былой силы и глубины. Но замедление лишь сильнее тянет сладкий мёд приближающегося удовольствия, уже нет сил терпеть, закрывают глаза и… Самойлов и Бекрев одновременно кончают и вместе падают на подушки. - Слушай, кукла, - сбивчиво проговаривает Глеб, - тебе только в Мулен Руж выступать.