Stay Young

Весна-начало лета 1990 года

Покупка виллы оказалась хорошим приобретением, так как в некоторым смысле это означало остепениться наконец-то, только никто в это особо не верил, учитывая характер и повадки Майкла. Первым делом, он предложил Тине взять часть коттеджей на территории в свое пользование, чтобы она там бывала как можно чаще, однако ее поначалу легкое согласие сменилось на «нет» после ее решения отдать детей в школу, что совсем не подходило под ее обычную рутину. Тем не менее, она не меньше брата желала, чтобы у всей семьи появилось новое место, которое значило бы не меньше, чем родной дом в Австралии. Огромный особняк четырехсот летней давности достался Майклу всего лишь в полтора миллиона долларов, к нему же обслуживающий персонал и прочие траты. Все привыкли к тому, что все чаще и чаще певец жил на широкую ногу. У него имелись для этого все возможности и желания. Внутри дом оказался настолько просторным, что у каждой комнаты на втором этаже имелась своя ванная комната и гардеробная, где можно было сложить столько вещей, сколько в жизни не имелось. И такой же просторный первый этаж со светлыми кухней и гостиной, через витражи окон которых просачивались яркие солнечные лучи, заливая комнаты разноцветными бликами, отчего дети постоянно радостно гоготали, стоило им только-только оказаться на пороге той же кухне, где Тина могла в любой момент устроить приготовление ужина на большое застолье. Хотелось этот дом обустроить, сделать его больше, уютнее, лучше, но не появлялось настолько много времени, чтобы проживать месяцами во Франции. В конце концов, эта вилла стала одной из тех самых резиденций, которые использовались лишь один раз за четыре сезона, и то когда выдавались графики удачно у всех остальных. Кайли хоть и хотела принять в этом непосредственное участие, но она даже не догадывалась о масштабах данной виллы, особенно зеленых фруктовых садов, окружавших дома слишком густо, что все утопало в листве. Красиво, но для садовников нелегкая задача. И все же Майкл пока не говорил ей ничего в подробностях и так отмечая ее неподдельный восторг и счастье, когда она кинулась к нему на шею, прижимаясь сильнее к его телу и запуская пальцы в его кудри темных волос. Он знал, что мог порадовать таким подарком, который сначала стал поездкой Париж, а потом уже непосредственно в Прованс, чтобы вживую увидеть новое приобретение мужчины. Словно маленький ребенок, Кайли везде слепо следовала за ним, держась за его руку или плечо, словно думала, что он защитит ее от любой проблемы. Такая наивность, так по-детски, но Майклу это очень даже нравилось. — Куда дальше хочет, моя королева? — спросил он, когда они только-только вернулись в отель, и Кайли сняла мгновенно с ног туфли на высоком каблуке, чувствуя неимоверное облегчение. Ее глаза были прикрыты от наслаждения, веки слегка трепетали, как и ресницы, а на губах держалась довольная, но усталая улыбка. — Если сводишь во все бутики, где можно подобрать хорошую одежду, я буду трижды признательна. К тому же, эти наряды мне тоже нравятся, но они слишком откровенны, — ее ладонь коснулась плеча мужчины, становясь рядом с ним. Майкл повернул к ней голову, вопросительно поглядывая на нее. — Моей крошке нужны крылья, чтобы она меньше стеснялась. Если честно, медленно, но верно ты уже превращаешься в дикую кошечку, которая умеет в нужный момент выпустить свои коготки, — его ладонь легка ей на бедро, после чего легонько сжала и притянула к себе. — Всего лишь-то? Дикая кошечка? Мне кажется, я уже скоро буду походить на львицу, — они оба рассмеялись, когда Кайли споткнулась и потянула его за собой на постель. — Наверное, надо было меньше пить. — Нет, — его пальцы мягко погладили овал ее лица, потом пустились к ее шее и груди, мягко очерчивая изгибы ее фигуры. — Мы не настолько пьяны, чтобы совершать необдуманные поступки. Поэтому предлагаю продолжить, а потом уже сомневаться. Они продолжали также видеться, и, если честно, пресса слишком часто пыталась влезать в их отношения, путать карты и навязывать свое мнение относительно этого союза, отчего моначалу беспокоилась больше всего Кайли, но вместе с уверенностью Майкла все страхи и сомнения улетучивались, стоило им только один раз появиться на мероприятии вдвоем. Фотографы даже не пытались оторвать от них своей объектив, а остальные лишь восторженно наблюдали издалека, не решаясь влезать в чужую личную жизнь. На этом фоне Кайли казалась такой маленькой, хрупкой и юной девушкой, пока от Майкла так и сочилась эта аура раскрепощенного, развратного мужчины, которого хотело большинство девушек. К счастью для Кайли, его взгляд был прикован только к ней и на дорожке и на вечеринке, и на официальном приеме. Приятно было осознавать, что тебя любили и уважали одновременно достаточно, чтобы показывать эти чувства на публике. Кайли зажмурила глаза и поправила свою юбку, которая задралась выше нужного, но, заметив этот жест, Майкл тут же ее остановил, перехватывая ее запястье. — Не нужно, пусть все смотрят на твои ноги и завидуют, — прошептал он ей на ухо, сильнее сжимая ее талию, притягивая к своему боку, чтобы ни один идиот не мог на нее в этот вечер так просто позариться. — Но… — Перестань волноваться, ты хороша в любом виде: в одежде, или без нее, это не так уже имеет значение, как то, насколько раскованно и свободно ты можншь себя вести с этими репортерами, которые так и жаждут получить для собственного издания хоть небольшой кусочек скандального репортажа. Крошка, пусть получат его и сгинут для нашего же спокойствия, я все равно хотел тебя познакомить со своими старыми знакомыми, которые тебе обязательно понравятся, — он улыбнулся ей, беря за руку и уводя из шумной толпы, чтобы наконец-то присоединиться к своей знакомой компании. И Кайли действительно нравилось, как с ней обращались, как его друзья спрашивали ее мнения и предлагали подливать алкоголь в бокал, как каждый заботился о том, чтобы она не стеснялась и не пыталась скрыться от посторонних глаз, когда Майкл начинал переходить на черный и пошлый юмор. Она слепо ему доверяла, поэтому, как мягкий пластилин, плавилась в его руках, приобретая ту форму, которую от нее хотели. Несмотря на все эти манипуляции, она казалась крайне счастливой, с широкой улыбкой и искрящимися от радости глазами, на щеках выступал едва заметный румянец. И в тот момент, похоже, Майкл знал, как она прекрасно смотрелась в его компании. Вместе с этими поездками и встречами, у Майкла все равно хватало достаточно проблем, чтобы волноваться о делах семейных. Несмотря на его гневные порывы, пустые угрозы и нежелание помогать брату, он все равно посылал ему деньги сначала в Эл.Эй., пока Тина имела возможность присматривать за Реттом, потом Майкл принял решение отправить его в Нью-Йорк под крыло знакомых. Как же он заблуждался на этот счет, что Ретт поедет в рехаб и наконец-то покончит со своей зависимостью! Не тут-то было, когда расходы из мегаполиса увеличились. Кайли каждый раз обеспокоенно наблюдала за Майклом, говорящим по телефону с сестрой, у него показывались желваки на лице, а его взгляд лихорадочно и отчаянно пытался зацепиться за что угодно, лишь бы не смотреть ей в глаза. Словно после очередного звонка в нем могли обнаружить настоящее разочарование, ведь в какой-то момент Майкл пытался склеить вместе всю семью, а в итоге получилось еще хуже прежнего. Иногда Майкл целыми днями не мог найти в себе достаточно слов, чтобы наконец поговорить с Кайли или связаться с сестрой. Эта связь с братом, это желание помочь и вытянуть из жестокой наркоманской ломки, с которой Ретт сталкивался каждый раз. Тина просила его перестать присылать деньги и выходить с ним на контакт, считая, что тем самым они оба уберегут Ретта от еще большей ошибки вкладывать деньги на притоны и героин. Тяжело видеть, когда твой младший брат, с которым когда-то раньше были неверотно близки, теперь гробил себя то в одной дыре, то в другой, ведь Нью-Йорк никогда не был ничем не лучше, чем тот же Эл.Эй., если не хуже. И это стало понятно только тогда, когда Ретт сбежал из-под контроля знакомых Майкла, сменив телефонный номер, адрес проживания и все остальное. Словно бы он испарился сквозь землю и больше никогда не возвращался. Даже успокаивающие ладони, поглаживающие плечи Майкла, не могли справиться с волнением и тревогой, в которой постоянно пребывал. Его младший брат по-прежнему оставался головной болью во многих смыслах этого. — Все будет хорошо, — прошептала Кайли, подслушивая его разговор с Тиной. — Однажды он одумается. — Или закончит в каком-нибудь притоне мертвым и с иглой в вене. Крошка, несмотря на твою смелость и раскрепощенность, ты так мало знаешь о том, что происходит в этом подземном мире. Я беспокоюсь, что и без денег, и с деньгами он все равно себя разрушит. Есть грани, которые нельзя переходить. Мы многие были в этой ситуации, но могли вовремя остановиться. Ретт же не знает, что он ведает, черт возьми! — Если ты хочешь, чтобы я вышла ненадолго, то я буду в саду, — проговорила она тихо и спокойно, заворачиваясь в мягкий платок и выходя на улицу, скрываясь в зеленой кроне плодовых деревьев. — В конце концов, это не моя семья, чтобы решать что лучше, а что нет. За это время они успели достаточно переделать дом под себя так, чтобы все выглядело уютно. Майкл предпочитал сейчас оставаться в Европе, когда пмнил, что буквально уже этой осенью ему придется отправиться в очередные гастроли, начиная вновь с Австралии. И эта временная идиллия то тут, то заводные вечеринки и закрытые клубы в Англии и Германии разбавляли их совместное проживание и заодно отношения. Майкл в некотором смысле одомашнивался, пока Кайли понемногу превращалась в оторву — и обоих это совершенно точно устраивало. Как они оба считали, они доставали из каждого только самое лучшее, продолжая направлять друг друга и поддерживать в странных стремлениях. Иногда после сложных разговоров с Тиной, Майкл приходил к Кайли в сад, садясь рядом с ней на скамейку и притягивая к себе настолько близко, что его нос утыкался в ее макушку и светлые волосы, а его губы скользили по локонам, словно бы поклонялись доброте и пониманию данной девушки. — Завтра мы уезжаем на Майорку, возьми с собой все самое нужное, а нас там уже будут ждать, — произнес Майкл, притягивая ее спину к своей груди, когда они собрались спать после долгого и изнурительного разговора. — Там будут вечеринки? — спросила она, мягко улыбаясь, хотя он так и не видел ее улыбки в темноте и том не ярком свете луны, что просачивался через легкие шторы. — И не только они, мы пересечемся с группой, подумаем насчет пресс-конференции, а также сможем с тобой куда-нибудь съездить, только ты и я, больше никого. А теперь спи. Чем меньше вопросов, тем лучше сновидения. На Майорке нашлось немало увлекательных вещей помимо вечеринок, однако приток знакомых лиц, которым не нужно было разжевывать чем все занимались, или как тут отжигали, смешивая коктейли, привозя травку и сигары, а также кислот и прочую дрян. Коктейли лились рекой, а с лица Кайли не сходила счастливая и довольная улыбка все это время, пока она не потянула Майкла за собой в темный угол большого зала, прижимаясь к стене. Ее глаза лихорадочно блестели, губы чуть приоткрылись, а грудь тяжело поднималась, когда Кайли смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. — Что это ты удумала такого? — спросил он, кладя ладони ей на бедра, слегка сжимая их. — Мы давно не оставались наедине, — шепотом отвечала она, притягивая его к себе за шею, чтобы их лица оставались на одном уровне. — А еще мне кажется, что в этом кальяне было нечто странное, иначе мне сейчас так до чертиков не было бы хорошо. Что если сейчас мы уйдем вон в ту комнату и запрем дверь, пока остальные развлекаются? Они пили коктейли и разговаривали за барной стойкой, флиртуя и бесстыдно улыбаясь друг другу. И они совершенно не ожидали того, что к ним могли подойти друзья и общие новые знакомые, державшие в руках стаканы с водкой. У Майкла загорелись глаза также сильно, как и на его губах расцвела дьявольская усмешка, а потом он просто поднял девушку в воздух и закинул к себе на плечо, замечая, что толпа и вовсе не обращала на них никакого внимания. Кайли пыталась ущипнуть его за бок или задницу, — куда доставала рука, — но потом лишь просила поставить ее на место, так как у нее все кружилось в голове, а его движения походили на укачивание корабля во время его плавания на дальние расстояния. Как только дверь за ними закрылась в небольшое помещение, Майкл поставил Кайли перед собой, нагло улыбаясь ей, словно он знал, что все оно так и случится в итоге. Она лишь сильнее к нему прижалась всем телом, кладя ладони ему на плечи и касаясь губами мягко кожи на мужской шее. Она желала получить свое в этом алкогольном прекрасном опьянении, и Майкл был совершенно не против такого расклада, радуясь, что его крошка с каждым днем становилась все более и более отвязной, переставая быть той милой, обворожительной девочкой, которую так любили подростки и дети, тем более что в голове не оставалось ни единой мысли. Поэтому он не сопротивлялся, когда она толкнула его в сторону старого дивана и перекинула через него ногу, устроилась на нем сверху, сильнее прижимаясь к нему и не отводя от его лица взгляда, выжидая, пока он первым не прильнет к ее губам. Одежда отлетала в сторону, пока они судорожно хватались друг за другом, пытаясь занять лидирующее положение сверху, сначала все время переворачиваясь на диване, затем катаясь по полу и сильно стискивая друг друга в объятиях. Ее губы касались его кожи, пальцы сильно сжимали его плечи, не желая его отпускать от себя, а он тихо стонал, уткнувшись лицом ей в шею. Он резко двигался в ней, пульс бешено клокотал в ушах, а мир сузился до этой комнатушки, в которую в любой момент мог заглянуть кто угодно и так же по предназначению не совсем правильного характера воспользоваться. От этого лишь сильнее росло между ними напряжение, и опасность момента возбуждала лишь сильнее, оставляя в голове лишь яркие пятна от полного наслаждения близостью. Его руки по-прежнему крепко держали ее бедра, а он не сводил с ее лица взгляда, видя, что на лице по-прежнему играла легкая полуулыбка и, может быть, даже смесь разочарования с досадой из-за того, что мужчина так долго мучил ее от предвкушения, хоть оба были сейчас не совсем в трезвом состоянии. Ее ногти с силой вонзались ему в плечи, оставляя на ней царапины, слыша, как сильно дышит он ей в шею, как оставляет отметины на ее тонкой коже. Он же сильнее все прижимал ее к себе, не давая и возможности им хоть отдаляться на мгновение друг от друга. Его руки беспорядочно скользили по ее телу, останавливаясь то на талии, то на бедрах. Скорее всего, завтра останутся на бедрах и талии лиловые синяки, но сейчас все, чтобы они не делали, было настолько хорошо, как никогда раньше. Их накрыло также быстро, как все это произошло, и Кайли устало опустилась на него всем телом, приникая лицом к его разгоряченной груди, пока он все еще с силой удерживал ее бедра, постепенно приходя себя после горячей волны экстаза. Его руки с легкостью гладили ее бока, чертя какие-то невидимые узоры на потной коже, пока она еле слышно что-то бормотала, пытаясь выбраться из его объятий. Не хотелось вставать и прекращать это безумие, но быть пойманными или разоблаченными лишними камерами не сулило ей никакого удовлетворения. Майкл видел ее нахмуренные брови и понимал, о чем она могла подумать. И вместо слов поддержки рассмеялся, глядя на нее снизу вверх, оценивая ее наготу в полутемном помещении. — Пусть видят и знают, что ты моя, — он собственнически дотронулся до ее поясницы, притягивая снова к себе. — Дорогая, я думаю, что нам надо будет в ближайшее время вернуться в Австралию.. У тебя гастроли должны быть, у меня тоже, а еще время на подготовку. — И это значит что? — с опаской в голосе спросила она. — Ничего, все останется как прежде, но, моя окрыленная кошечка, нам придется смириться с тем, что мы не так часто сможем видеться, потому что ты знаешь, как я люблю впахивать на гастролях, чтобы отработать все по максимуму, — она лишь кивнула, прижимаясь к его теплому боку сильнее. — Угу, а еще я знаю, как вы там развлекаетесь, трахая девчонок, всех желающих с вами переспать, и закидываетесь таблетками да порошками, чтобы не помереть от скуки и графика. Мне все это уже давно известно, — Кайли тяжело вздохнула, понимая, что она особо и ничего не могла требовать от Майкла. Нельзя исправить то, что уже работало десятилетиями и приносило свои плоды, тем более, что мужчину все равно не перевоспитаешь и под себя не переделаешь, так говорила ее мама каждый раз, когда Кайли чего-то боялась. — Крошка, тебе совершенно не о чем беспокоиться, ведь ты сейчас здесь со мной, а не где-то за океаном. Когда мы прилетим домой, я хочу вручить тебе один подарок, — он знал, что этой фразой поднимет ей настроение, поэтому совершенно не удивился, заметив на себе ее восторженный взгляд. — Что? — Ничего, просто ты и так уже завалил меня подарками. Говорят, что ты стал приземленным по сравнению с тем, что было раньше, — как бы невзначай продолжает Кайли, гладя его руку плавными движениями. — И ты думаешь, что это правда? — Ну я же тебя совсем не знала до этого, но могу сказать по твоим повадкам, что ты и через десять лет нисколько не изменишься. Все также будешь улыбаться своей развратной улыбкой и ждать, когда тебя поведут задаром в постель. — Вот же чертовка, иди сюда. Следующие часы они совершенно точно не говорили, но и без слов все становилось совершенно очевидно. Больше они не говорили, а она не издавала ни слова, искушая и себя, и его, продолжая утопать друг в друге, никак не способные утолить свои потребности. Так, наверное, и уснули на полу, пока первые лучи солнца не коснулись их обнаженных тел. С утра они приехали к себе в отель чуть раньше всех, имея возможность перед отъездом сходить к пляжу и намочить ступни в морской воде, а также забрызгать водой друг друга, словно малые дети, а потом жаловаться, что их прически безнадежно испорчены. Они стояли на песке и поодиночке смотрели вдаль, как чайки взмывали в небе. Тишину прервали громкие голоса, зовущие их обратно в помещение, ведь сегодня было кафе у моря, последний обед на Майорке, а также последние дни спокойствия перед тем, как начнется прежняя рутина и все скатится к той самой повседневности, в которой они перестанут слишком часто видеться друг с другом, полностью отдавая все свое свободное время работе. Ее рука дотронулась до его ладони, лежащей на столе, когда он писал на пейджере небольшое сообщение сестре о том, что он наконец-то принял решение отказать в помощи Ретту и то же самое посоветовал и их отцу, чтобы его брат мог сам встать на ноги и делать то, что ему нужно. Он точно знал, что пройдет еще некоторое время и либо Ретт сгинет в пропасти, либо он будет бороться за себя и окончательно возьмется за свой ум, чтобы предотвратить самое страшное. Само баловство Майкла не отзывалось такой большой и явственной проблемой, после которой хотелось слышать его крики о помощи. Наоборот, рядом с Кайли, когда он наконец стал ощущать привычный комфорт и радость, принимать таблетки, грибы или кокс совершенно не хотелось. Но как и у любой другой идиллии рано или поздно наступает свой конец, когда один из партнеров неожиданно осознает, что долгое время он просто-напросто пребывал в вечной иллюзии. Макйлу не хотелось верить, что и эти отношения также зайдут в некий тупик. — У тебя все собрано? — спросил Майкл, кидая купюры на стол и дожидаясь, когда она поправит свое платье и темные очки, следуя молча за ним к выходу. — Да, думаю, можно и в аэропорт уже ехать. Есть ли смысл задерживаться еще на один день? — Всегда есть смысл. Только если ты того хочешь, но это будет большим исключением из правил, крошка, — он улыбнулся ей, протягивая ей свою ладонь, чтобы она за нее ухватилась и последовала за мужчиной, садясь попутно в машину, пока в багажник складывали их сумки и чемоданы. — Все будет хорошо, только не паникуем. — Мне кажется, что этим занимаешься сейчас именно ты, — она рассмеялась, положив голову ему на плечо. — Еще чего, а теперь спи, дорогая, полет будет в любом случае долгим…