Нас не догонят

      Смоукскрин приоткрыл окуляры и поднял шлем. По коридору летели чьи-то стремительные шаги. Элитник провентилировал и упёрся взглядом в пол. Манипуляторы затекли. Окольцованные наручниками запястья давно стёрты в энергон. Спина ужасно болит. Зачем его приковали к стене? Он же не буйный... Он просто помешанный. Но Рэтчет сказал, что это не так. Колени ноют. Стоять на них изо дня в день больно. И утомительно.       Мысли прервал свет, возникший в камере с чьим-то появлением. Узник поморщился, но шлема не поднял. Там не тот, кого он хотел видеть.        - Смоукскрин! Смоукскрин! Посмотри на меня, умоляю...        - Рэтчет...       Мехлинг впился измученным взглядом в голубую оптику. Подобие улыбки скользнуло по фейсплэту.        - Рэтчет... - повторил он, шевеля запёкшимися губами.        - Малыш, послушай меня! У тебя есть шанс спастись. Суд завтра, глава элитной гвардии уговорил Совет разрешить тебе одно желание. Тебя приговорят к смерти, понимаешь! Одно желание. Ты можешь попросить отправить на казнь Мегатрона, а не тебя. Пожалуйста, Смоукскрин! Он сам об этом умоляет! Он слишком любит тебя, пожалуйста, порадуй его перед смертью! Малыш, прошу тебя!       Большие голубые окуляры наполнились слезами. По впавшим, избитым при аресте щекам тёк омыватель. Смоукскрин силился улыбнуться. Но уголки губ упрямо опускались вниз.       - Рэтчет... Не надо...        - Смоукскрин! Малыш...       Ах, если бы не это стекло! Рэтчет схватил бы этот белоснежный корпус и унёс далеко... Так далеко, что никто бы никогда не нашёл! И не мучил бы его, не мучил. Медик закусил губу и прижался лбом к стеклу.

Город расколется на мириады зеркал Рвутся в любовных пожарах петарды сердец Стенка за стенкой, душа, за душою тоска Тянет в болотную топь заколдованных мест

      Их разделили и на суде. Они стояли по разные стороны зала. Мегатрон всматривался в худенький фейсплэт, горящие окуляры и ангельски-мученическую улыбку. Больно, нестерпимо больно! Как же ужасно... Как ужасна эта любовь! Почему самое прекрасное чувство лишь мучает? Почему ради него нужно выносить такие страдания... Зачем?

Я же тебя никогда никому не отдам Пело сердечко и плакали гордые льды Наши тела бы могли отыскать по следам Если бы мы не забыли оставить следы

      Судья наконец закончил говорить. Он повернул к маленькому элитнику строгий фейсплэт и милостиво простёр к нему манипулятор.       - Итак, ваше последнее желание, Смоукскрин.       Малыш встрепенулся и чуть вышел вперёд. Зазвенели наручники. Мегатрон напрягся и судорожно сглотнул. Рэтчет до боли сжал денты. Нокаут вцепился в манипулятор Бамблби.        - Отпустите...       Бывший лорд десептиконов воздал хвалу всем богам, но рано, слишком рано...        - Отпустите его... Пожалуйста...       Рэтчет в ужасе застонал. Мегатрон упал на колени. А Смоукскрин улыбался. Судья сжал кулаки.        - Мы не смеем не выполнить ваше желание.

Дайте мне белые крылья, - я утопаю в омуте Через тернии, провода, - в небо, только б не мучаться Тучкой маленькой обернусь и над твоим крохотным домиком Разрыдаюсь косым дождем; знаешь, я так соскучился!

       Приговорён к смертной казни... Казнь не использовалась уже очень давно... И она только для предателей... Рэтчет стоял в толпе рядом с Мегатроном. Уже не противно. Смоукскрин любит его. И медик уважает выбор маленького белого элитника, восставшего против всех. Серебристый мех, впервые в жизни чувствуя себя очень некомфортно в толпе, с ужасом осознавал, к чему привёл их побег. Лучше бы он остался в тюрьме! Лучше уж провести всю оставшуюся жизнь в камере, чем видеть смерть любимого существа... Но Смоукскрин так не считал. Он весь - порыв, риск, глубокий вдох, восточный зефир, ласкающий скулы и зовущий туда, за неизведанным, за непознанным. Он не может иначе. Он не в движении, он и есть вечное движение жизни. Он сама жизнь. Он воздух, которым Мегатрон дышал и который вот-вот перекроют.

Дайте мне белые крылья, - я утопаю в омуте...

      Толпа взревела. Белоснежный корпус стоял на наспех сколоченных подмостках. Мегатрон не знал, какую смерть уготовил для его возлюбленного Совет. Голубая оптика в беспокойстве скользит по толпе. Серебристый мех, чуть отодвигая Рэтчета, идёт вперёд. Толпа перед ним расступается. Смоукскрин улыбается ему, пряча слёзы. Крикнуть бы, чтобы прыгнул... И они умчатся снова, снова попадут в бешеную игру на выживание... Ещё бы пару секунд наедине. Ещё бы мгновение!       - Это всё ты! - кричит кто-то сзади. Наверно, кто-то из старых друзей Смоуки. В спину Мегатрону летит камень. Потом в фейсплэт. И ещё, ещё, ещё... Огромный мех, едва ли не покоривший две планеты, беззащитен перед толпой. Это единственное наказание, которое он готов принять. Он заслужил. Пусть толпа его убьёт чуть раньше, чем палач прервёт жизнь Смоукскрина. На секунду... Он ведь не так много просит!        - НЕТ!       Никто не понимает до сих пор, как измученному мехлингу хватило сил вырвать манипуляторы из хватки стражей и растолкать толпу. Но так и случилось. Несколько секунд, и Мегатрон прячет в своих объятьях белоснежный корпус, содрогающийся в рыданиях.

А за тобой я, волны, волны, волны бью двумя руками. Всё разбиваю об камни во имя твоей любви...

      Бывший лорд десептиконов прячет у себя на груди бледный фейсплэт, едва ли не сминает в манипуляторах хрупкий корпус. Секунды счастья тянутся, как густой сироп. Невозможно, невообразимо сладко. Раны покрываются им...       Выстрел. Один-единственный. У одного из стражей дрогнул манипулятор. Толпа замолкает. Мегатрон чувствует, как под его крепкие объятья пробирается горячая голубая жидкость. Смоукскрин тяжело повисает на серебристых манипуляторах. Сбоящая оптика упирается в глубину алых окуляр. Из маленького ротика вырывается захлёбывающийся кашель и струйка энергона. Окрашенные губы дрожат в улыбке, ослабевший манипулятор медленно проводит по серому фейсплэту и бессильно падает. Грудная пластина бьётся в предсмертной агонии, пытаясь набрать воздуха. Капли энергона разбиваются об землю. Ещё секунда, и нежно-голубые окуляры потухают и отправляют взгляд в синеющее над городом небо. Манипуляторы висят, почти касаясь земли. Рэтчет рядом заходится в беззвучном плаче. Мегатрон падает на колени, утыкаясь в застывшую в безмолвии грудную пластину. Тяжёлый, звериный стон пролетает над площадью и затухает у самой искры.

А за тобой я, волны, волны, волны бью двумя руками. Не описать словами руины моей любви...