***
***
Кривицкий торопливо шёл к кухне, пока его любимая спит. Он завязывал халат на поясе и параллельно оглядел холодильник. Гена достал продукты из холодильника и решил приготовить блины. Правда, из начинки был лишь джем, но этого хватало. Он пытался делать всё тихо, чтобы не разбудить её. Пусть выспится сегодня. Геннадий Ильич замешал тесто, уже поставил сковороду и заливал желтоватые кругляшки, готовые складывал на тарелку, заливал джемом и сворачивал в трубочки. Следом стал напевать какую-то мелодию. А когда посмотрел на улицу, где увидел блестящий московский снег, то позволил себе во время готовки бокал вина. Завтрак был готов, он заварил чай с пряностями и поместил всё на поднос, приоткрыл дверь ногой и увидел свою спящую красавицу. Она ему нравилась любая. Конечно, не каждый будет любить, когда слюни по подушке расползаются. Вот сейчас она была укутана в огромное одеяло по уши, светлые волосы развивались по подушке, а руки обнимали подушку Гены, на которой остался запах его волос, такой приятный, словно какие-то травы. Возможно ей казалось, что она обнимает его, а не подушку. Однако женщина чувствует, когда сквозь сон кто-то стоит над ней, она медленно и неохотно открыла глаза, а Гена уже поставил поднос на её ноги. Не успела Ира еще глаза открыть, как уже перед ней завтрак. Не жизнь — сказка! Гена лёг рядом и целовал её плечо. — Доброе утро. — Протянул он, разглядывая её милые черты. Ира протёрла глаза и взглянула на поднос, сонно улыбаясь. — Моя ты радость… Блондинка безумно хотела пить и поэтому пригубила немного чая, театрально отпивая, Кривицкий лишь смотрел на её реакцию. — Ммм… — вдохнув запах чая, издала Ира, — чудесный чай. Хирурга женщина заманила и уловила попробовать самому этот чай собственного изготовления. Он опустился лицом до уровня её лица и потянулся губами к кружке. Павлова же в ответ оттянула кружку подальше, затыкая ладонью его губы. — Не-а. — Улыбаясь и виляя головой в стороны, ответила она. Кривицкий в ответ нахмурился и усмехаясь протянул, дотягиваясь до чая вновь: — Ириша, ну дай глоток сделать. Она завертела отрицательно головой и ему на зло пила чай, изменяясь в лице, словно пьёт божьи плоды. Гена смотрел на неё, но был рад, что у его любимой женщины впервые такое настроение утром. Даже из постели вылезать не охота, хотя на дворе по идее пятое января. — Ну чего ты как маленькая? — наигранно обидчиво произнёс он. Ира растянула улыбку ещё шире, когда Кривицкий стал блуждать руками по её талии через ночнушку. Павлова поставила чай на соседнюю тумбочку и смотрела в его ехидные глаза. Такой домашний, спокойный, заботливый… Это сводило с ума, когда они не думают о работе. Сегодня она смотрела лишь на него, изучая. Кривицкий словил её взгляд и не думал отпускать эти изумрудные смеющиеся глаза. Он водил холодными пальцами по её горячей спине, уже оттягивая ткань. Глаз она всё еще с него не сводила, а мурашки давали знать о том, что она рада его касаниям. Ира руками перебирала его седые волосы, кусая нижнюю губу, потому что он непозволительно сползал рукой всё ниже и ниже. — Перестань, — прошептала она ему. — Ты меня возбуждаешь, что я могу поделать? — уже прислоняясь губами к её ушку, сказал он. Блондинка обнял его, пока он целовал её шею. Она периферическим зрением увидела остывающий чай и вроде хотелось начать с такой ноты день, но чай остынет и завтрак тоже. — Гена, мне нужно позавтракать. Он непослушно оставлял поцелуи на груди и мягко сжал её за бедро, что Ира постучала по его спине. — Всё, Кривицкий, завязывай. Гена поднял голову и убрал руки, расположился рядом и наблюдал, как она завтракает. — Ты такая красивая. Он водил рукой по её ножкам, пока Ира потребляла блинчики. Она протянула к его рту один и Кривицкий послушно пережевал его. — Перестань, я сонная, неумытая, не накрашенная. Кривицкий поднял бровь и выпалил: — И что? Ты всегда прекрасна. Блондинка ухмыльнулась и взяла в руки чай, убрав поднос с блинами. Она сделала пару глотков, а следом выпила до дна. Кривицкий смотрел на неё с наслаждением, оглядывая каждый миллиметр её тела. Ира повернулась к нему лицом и двинулась ближе, поправила его потрепанную майку и поцеловала в щеку. — Спасибо за завтрак. Он зациклил взгляд на её губах, медленно кивая в знак того, что принял эту благодарность. Павлова смотрела на него и улыбалась, замечая, как он входил в прострацию, смотря на неё. Она укрыла его шею своими руками и впилась в губы. Кривицкий не ожидал такого хода и лежал, не двигаясь. Ира нежно сжимала его губы, которые не двигались в ответ и лишь когда она взяла его руку и уложила её на свою талию, то мужчина задвигался. Здесь и сейчас им никто и ничто не мешало. Пара совсем забыла про завтрашний рабочий день. Просто не часто бывают в таком блаженстве. Уже сейчас поцелуй длился слишком долго, что она уловила нотки вина на его губах. Тогда Ира медленно отстранилась, хотя Гена переворачивал женщину уже на спину. — Ты пил вино? — немного нахмурив брови, сказала она. А вот теперь ступор. Сказать или нет? Чёрт знает, как она поведёт себя. — Пару глоточков. Ира провела пальцами по его спине и громко вздохнула. Она пыталась стянуть его майку, пока Гена смотрел и ожидал дальнейшей атаки. — Ну, ты поможешь мне или нет? — женщина уставилась на него. Он улыбнулся и снял с себя майку и натянул одеяло повыше, а то прохладно в квартире.***
Ирина Алексеевна уже лежала на диване и смотрела телевизор, сейчас Геннадий Ильич брился в ванной. Действительно, это она его загнала, а то неудобно целовать его, слишком щекотно. На дворе уже день, а то и вечер. Все это время пара просто провалялась в постели. Вот уже Гена вышел из ванной, выключил там свет и стоял рядом с женщиной. Он потрогал её ступни, те были холодные и мужчина сел рядом у ног, согревая их руками. Ира подняла на него взор и осмотрела лицо, довольно улыбнувшись. — Вот так тебе намного лучше, Кривицкий. Ей было безумно приятно, что он её замечания исполняет, а сейчас согревает холодные ступни, пальчики ног своими большими руками. — Завтра на работу, — невольно напомнил он. Ира рухнулась обратно на подушку дивана и закрыла глаза. — Да, я знаю, помню об этом прекрасно. Кривицкий понял, что её ноги невозможно согреть и укрыл её и свои ноги одеялом. Только она лежала, а он сидел, продолжая массировать ступни. — Как тебе было в Швеции? — Ой, это сказка, Гена. Он улыбнулся. — Я же говорил, что тебе понравится. — Но я не думала, что мне настолько понравится. — Как насчёт Норвегии летом? Ира уже села рядом и устроилась головой на его плече, водя пальцами узоры на коленке. — А как там в Норвегии? Он устроился поудобнее и вспоминал, как был там пару лет назад. — Это не описать словами, Егорова. Фьорды, реки и прекрасные города… — Тогда я согласна. Гена взял её ладонь и поцеловал костяшки пальцев. — Это, скорее всего, был мой лучший отдых. Она легонько стукнула его по лбу. — Не льсти себе. Ира легла на его коленки и смотрела дальше телевизор, но всё-таки вспомнила про одну проблемку. — Гена. Он уже сам заинтересовался программой на телевизоре и, не отрываясь, ответил: — Ммм? — Тебе ещё не сказали по поводу заведующего нового? Кривицкий тяжело вздохнул. — Нет, Ириша, никто мне ничего не сказал ещё. — А сам как думаешь кто? Он провёл рукой по её волосам и вдохнул их запах. — Мне не принципиально. Конечно, она ожидала услышать, что он всеми руками за свою возлюбленную, но прекрасно знала, что Гена квалифицированный специалист и должен принимать любое подчинение. — Ясно, — вздыхая, пробормотала Ира. Кривицкий услышал этот тон и её воздыхания, понял, что не это она хотела услышать. Это его единственный прокол, сейчас он ответил как челюстно-лицевой хирург, а должен был как её любимый мужчина. Гена потянул её к себе, усадил на коленки и развернул к себе лицом. Смотрел ей долго в глаза, пока та смотрела куда-то в сторону. — Не переживай ты так, я же сказал, что если получу должность, то откажусь. Он начинал сразу прямо — Гена, я не про это. Кривицкий закивал головой, ехидно улыбаясь. — Да, конечно, не про это она. Я помню тот разговор в Швеции, Ира. Должность никак не скажется на наших отношениях. После этих слов она провела рукой по его лицу и коснулась его лба своим, сказав уже тихо: — Ты прав. Он держал её за спину и водил носом по шее, улыбаясь и оставляя влажные дорожки. Ира обнимала его за плечи и запрокинула голову, поддаваясь его ласкам. Внутри полыхали самые нежные чувства, останавливать его чертовски не хотелось. Кривицкий так медленно спускался губами ниже и ниже, казалось оставляя уже даже багровые пятна. Ира водила руками по его груди, а он всё не мог прерваться. Наконец-то эти давно забытые чувства любви, ласки и нежности её не покидают и всё благодаря ему. Он ей помог выйти из токсичных отношений, не приносящих прежнего счастья, он первый отважился помериться. Её безумная любовь к Гене неописуема, поэтому женщина не могла представить как она отреагирует, если тот займет её место. Кривицкий уже ёрзал руками под футболкой, массируя талию пальцами, доходя до живота, тянулся выше к груди, так что у Егоровой дыхание сбивалось. Он приподнял её футболку и целовал живот повсеместно, поднимаясь выше. Ира уже держалась за его руки и водила ногтями, вызывая мурашки. Она выключила лампу, стоящую рядом и их озарила тьма, лишь свет телевизора мешал им. Кривицкий стянул с неё футболку и прильнул губами к груди, а Павлова закрыла глаза и подняла руки до шеи. Он касался губами её груди, сжимал губами и гладил рукой. Ира тяжело пропускала воздух через ноздри и сжимала его волосы в руках. — Вот что ты творишь, — шептала она, — Кривицкий? Но он продолжал доставлять ей удовольствие, так что Ира взяла его руки и положила их на свои ягодицы, отдавая ему полный контроль над собой. Мужчина, с полностью потрёпанными волосами мягко сжимал её ягодицы, пока Егорова прижимала его голову к своей груди. — Ты мне нужна, Ира. Сильно нужна, — шептал он, уже снимая её домашние штаны. Эти слова звучали сильнее любого «Я тебя люблю». И вечер бы имел хорошее продолжение, но вдруг телефон Гены зазвонил, но они надеялись, что это кто-то ошибся, но он всё ещё вибрировал, нарушая романтическую обстановку. — Ген, возьми телефон, — сказала Ира, убрав от него свои руки, но Кривицкий продолжал. — Нет. Гудки всё ещё шли, а он снял с себя домашнюю рубашку, но Ира убрала его лицо со своей груди, сказав: — Сначала ответь. Гена нахмурился и взял телефон, держась за мягкие ягодицы любимой Егоровой. — Алло? — Геннадий Ильич, привет, — сказал Бреславец. Кривицкий немного напрягся, но продолжил более уверенно: — Здравствуйте. — Ну как отпуск? Гена взглянул на Иру и оценивающе оглядел её. — Лучше некуда. Что-то случилось? — Да, — он на той стороне собирался с силами сказать новость, — как ты знаешь, я ухожу. Павлова вслушивалась в разговор и всё чудесно слышала. — Да, знаю. — Мне велели передать тебе, что с завтрашнего дня, Геннадий Ильич, я передаю тебе моё отделение. Всё. Ира всё услышала, Гена тоже. Они смотрели друг на друга, так что Кривицкий быстро ответил холодным голосом: — Да, да, спасибо. И скинул телефон в сторону. Он для приличия покашлял и отвёл взгляд в сторону, пока она его прожигала своим взглядом. Гена повернул на неё голову, придерживая женщину за спину, потому что понял, если за ягодицы, то ничего хорошего не получится. Рассматривая её зелёные глаза, заметил, что они краснеют. Ира молчала, не могла понять как ей отреагировать. Внутри смешали ненависть, непонимание и любовь. Эта должность для неё важна как никогда, особенно сейчас, а её занимает её любимый человек. На душе пусто, романтический запал пропал и она потянулась за своей футболкой. Кривицкий же не мог сказать и слова, потому что боялся, что обидит чем-то, скажет что-то не то. Он лишь грустно наблюдал как она одевается на его коленях, скрывая прекрасное тело от его взора. — Обиделась? — тихо спросил он, придерживая её за руку. Она пожала плечами и нервно улыбнулась. Это улыбка безысходности. Ее две личности боролись во мнении, одна говорила, что Кривицкий скрывал от неё этот факт, мол он знал это, а другая защищала Геннадия Ильича, говоря, что он сам в ступоре. — Нет, просто устала, — ответила она, уходя с его колен, — пойду спать. Павлова невольно улыбнулась и медленно шла к спальне. Кривицкий подумал, что это так не может оставить и пошёл за ней следом. Он прикрыл дверь в спальне и смотрел как она переодевается в ночное бельё. — Зачем ты расстраиваешься? — протянул он с огромной нежностью и сожалением. Ира одела ночнушку и села на кровать, включила ночник для какого-то света. Кривицкий хотел быть рядом с ней, переоделся и лёг рядом, смотря ей в спину. — Я не расстраиваюсь, Кривицкий, — раздражённо ответила она. — Ириша, перестань, я же не слепой. Она укладывалась на кровать и мяла подушку под собой. — Гена, я поздравляю тебя, любимый, а сейчас дай мне поспать. Он не стал дальше её раздражать и лишь поцеловал в плечо, устроился близко к ней, но сзади, прислонившись носом к её волосам. Подумать только можно… Ради этой должности она столько сделала в своей жизни, столько слёз, сил потратила, но из-за Аленикова её свели со счетов, теперь её возлюбленный занимает эту позицию. Как она будет смотреть ему в глаза на работе? Как она будет теперь любить его дома? Как дальше будут строиться их отношения, если буквально недавно они только начались? Оба знали, что один неверный шаг и всё падёт, рухнет. Кривицкий так и не мог уснуть, чувствуя, как его любимая впервые за долгое время действительно не хочет ощущать его касания. Ира хочет побыть одна, а может он ей и противен. Как он уже скучал по ней, теперь его рука не нужна ей как подушка.***
Ирина Алексеевна ходила по квартире и собирала себе сумку, пока Гена послушно ждал её у входа, поправляя пиджак. С утра они не общались, Ира муторно собиралась, а Кривицкий спокойно читал статью. В голове у него пока вертелась мысль, что ей нужно дать время, чтобы осознать всё, дать понять, что должность — не конец света. У самого не было никакого счастья от должности, а лишь минутное веяние мыслей о будущем.