Дорога ночи

Смерть глуха к мольбам, слепа к страданиям и бескомпромиссна в выборе. Все это отчасти верно, но Рипер хотел бы добавить, что не имеет контроля ни над одной частью этого утверждения. Он прекрасно видит мир, сформированный Созданием и Разрушением, отлично слышит звуки природных явлений и не имеет права выбора в том, куда идти, ведь его задача — всегда следовать за Жизнью. Он слышит и видит Гено, и Рипер не хотел бы ничего другого, однако он не способен различить в нем живых существ по отдельности. Клочок земли во вселенной, заселенный смертными, для Рипера недвижим. Он видит пустынные города, равнины и океаны, хотя и знает, что каждый уголок кишит жизнью. Куда бы он ни заглянул, Рипер встретит Гено. Но Смерть не узнает и не увидит ничего, что создано смертными до того, как один из них не умрет и эти знания не станут частью Рипера. Когда-то он не ведал, что такое копье, и даже рассказы Гено не помогали понять концепцию оружия. Только когда век человека, владевшего копьем, закончился, смерть научилась различать его и владеть им. Но Риперу нечему завидовать, ведь он помнит все, о чем Гено забывает. Жизнь слишком погружена в настоящее, слишком много думает о будущем, но для Смерти существует только прошлое. Рипер всегда понимает Гено лишь через некоторое время, которое для них может казаться мгновениями, но на деле это стремительные десятилетия. Его удел преследовать и отставать, наступать на пятки и любовно отрывать кусочки. Смерть существует для того, чтобы любить, восхвалять и гасить Жизнь. Рипер может понять, почему так одержим Гено, ведь является всем, что когда-то жило, наслаждалось и угнеталось Жизнью, было частью Жизни. Но почему Гено любит его? Мертвые ничего не чувствуют после смерти, а память об отношении к смерти часто полна страха. И иногда Жизнь действительно зла и напугана им, иногда не хочет разговаривать или оскорбляет. Но также Гено и улыбается ему с нежностью, идет навстречу и обнимает, словно он единственное, что приносит ему утешение, когда шрам болит особенно сильно. Риперу любопытно, но он благодарен, что его существование приветствуется. У Смерти нет списка Душ, которые надо пожать. Нет, сам процесс умирания его никак не касается. Этим заведует Гено. Если смертный не умер из-за сторонних факторов, то на исходе лет его кончина зависит от желания Жизни. Иногда смертные говорят: «смерть забирает лучших». Рипер действительно делает это, но не из злобы или тяги понять, почему этих созданий называют лучшими. Это подарки, которые ему делает Гено. Иногда он так одержим какими-то людьми и монстрами, что не может терпеть, чтобы обсудить их с Рипером. Кто он такой, чтобы отказывать? Жизнь эгоистична и жестока. Но также безвозмездно щедра. Гено очень эмоционален, иногда кажется, что он наполнен большими чувствами, чем Сущности, отвечающие за это. Может быть, так и есть, ведь с самого начала древо чувств было создано для Жизни. Гено — одно из любимейших творений Инка, от Создателя он всегда получает лучшее. Ну а потом, когда проходит достаточно времени, Жизнь разделяет все это со Смертью. Единственная разница в том, что Рипер ни в чем не нуждается. Жизнь самодовольно веселится, когда Разрушитель начинает бродить среди смертных, как и другие Сущности. Пускай Гено напуган и зол на Эррора за то, что тот сотворил с ним в самом начале, он не держит обиды, ведь как иначе он обзавелся бы такой замечательной компанией, как Смерть. Напротив, дуэт этих двоих легко охарактеризовать, как союз, заключенный в Аду. Никто так сильно не стремиться к разрушению, включая самих себя, как разумные живые существа. Не взирая на то, что Гено больше склоняется к стороне Создания, он очарован простотой и невинностью Разрушения. Рипер не придерживается идеологий старших или младших сущностей, но из-за своей природы знаком с каждой, хоть и опосредованно, через Жизнь. Смерть оторвана от мира, она существует после него. У Рипера нет четких представлений, что он такое и как работает. Он — тень Жизни, ее призрак, кровь, что сочится из незаживающей раны. И он боится, что продолжит существование в одиночестве, даже когда Гено исчезнет, когда каждая его частичка истлеет и сгниет. Ведь другим Сущностям нет дела до Рипера, который ничего не может им дать, кроме вечной тишины. Гено же считает, что смерть всего просто сделает его частью Рипера, после чего они либо станут новой Сущностью, либо исчезнут, словно их никогда и не было. История с Ним доказывает, что даже такие неусмиримые силы, как они, подвержены изменениям. Может быть, если Жизнь отнимет у монстров и людей разум, Найтмер и Дейдример вновь сольются. Гено не настолько безумен, чтобы проверять что-либо из этого, но это не мешает ему быть немного самоубийственным время от времени. Не поэтому ли все зовут его Геноцидом, хмм? В отличие от других Сущностей, у Жизни и Смерти не было никакого смысла в инкарнации. Гено был воплощением всего смертного, он переживал все их драмы в первом ряду без перерыва и выходных. Рипер же и вовсе не имел возможности наблюдать существование смертных, только узнавать обо всем после. Они воплощались только для того, чтобы иметь возможность сблизиться и отдалиться друг от друга так, как могут позволить лишь физические тела. Нельзя переоценить то, насколько далекими их делают барьеры оболочки плоти или костей, разделяющие взаимосвязанные силы. Нельзя усомниться в сладости возможности переплести пальцы и слиться в поцелуе со вкусом крови и праха. Им, наверное, стоило вести себя аккуратнее с этой близостью? У Рипера никогда не возникало и мысли о том, что он может дать чему-то начало, ведь он всегда только заканчивал. Конечно, иногда смерть смертного подталкивает других смертных к действиям, но это просто еще одна часть жизни. Смерть предсказуема и последовательна. Жизнь? Медлительна в изменениях, но радикальна и бескомпромиссна в том, что уже начала. Подавляющее большинство смертных способно обзавестись потомством, так что глупо сомневаться, что Гено обладает той же возможностью в инкарнации. Если бы это было любое другое воплощение, кроме Рипера, ребенок родился бы живым, а затем, спустя долгое время, отошел бы Смерти. Однако отцом стал Рипер, противоположная Сущность, и Гот родился ни живым, ни мертвым. Гено не чувствует его так же, как смертных, не ощущает мир с его точки зрения. И он не умирает даже тогда, когда Смерть напрямую касается его. Но Гот и не Сущность, он не более, чем своя собственная единица и не может стать больше, чем способно вырасти его тело. Он ничем не отличается от смертных, кроме того, что видит и общается с силами, являющиеся Сущностями. Бессмертное существо, над которым Жизнь и Смерть не имеют никакой власти, но безгранично любимое ими обоими. Наверное, такими и должны были быть живые до того, как Эррор нанес Гено рану. Гено и сам уже не помнит, все воспоминания до того момента оттенены болью. Он прекрасно знает, насколько Разрушитель ненавидит перемены, приводящие к созданию нового, для чего нужно искать новые способы разрушения. Поэтому Жизнь и Смерть молчат о ребенке и надеются, что Эррор не обратит на них внимания, продолжая подозревать Инка во всех странностях вселенной. Ведь если Гот ни жив, ни мертв, то после разрушения он не попадет во власть Рипера. Они потеряют его навсегда. Гено не способен управлять каждым смертным по отдельности, и чаще именно разумные монстры и люди формируют его отношение к вещам и характер, но это работает и в обратную сторону. Каждое живое существо относится к Готу благосклонно, каждое любит его как родного, никто не в силах причинить ему вреда. Ни одна мертвая частичка, оторвавшаяся от Смерти, не упустит возможности украсть его внимание и составить компанию. В молодые годы бессмертный возмущался этой гиперопеке родителей, но с годами смягчился и принял Жизнь и Смерть такими, какими они предстают пред ним, даже если он никогда не сможет познать их в полной мере. Гот был не единственным, кому покровительствовал Гено. Он всегда относился к Найтмеру и Дейдримеру с особой заботой, даже если ответственность за их существование лежала на Инке в большей мере, именно из-за Жизни Ним раскололась. Гено всегда давал им именно то, что они искали. Дейдримеру — тишину, покой и мир. Найтмеру — непредсказуемость, бескомпромиссность и грязную реальность. Жизнь была благодарна им за то, что они сделали ее такой бурной и неутомимой, но не более. До недавнего времени Рипер редко слышал от Гено о других Сущностях. Все сводилось к рассказам о том, что они делают среди смертных, и как живые относились к ним. Дейдримера любят и почитают, как икону, защитника и спасителя. Инком восхищаются, всегда есть кто-то, кто превозносит его, но иногда появляется те, кто видят в нем семью и друга. Эррор отшельник, его чаще боятся или не замечают. Найтмер выбирает себе в компанию смертных, что могут скрасить его досуг, поэтому те часто видят в нем отдушину, критика или поддержку. Теперь же Гено говорит, что впервые ощущает к Найтмеру и Эррору любовь, и наслаждается тем, что это взаимно. Это абсолютная эйфория, знать, что Разрушитель начинает любить его, пусть и совсем маленькую часть. И Жизни так хочется разделить это чувство со Смертью, но знает, что нельзя отбирать что-то такое дорогое у двух Сущностей, даже если оно принадлежит Гено. Рано или поздно смертные умрут и станут частью Рипера, но до тех пор Жизнь будет беречь эту часть себя, чтобы как можно дольше наслаждаться вниманием Найтмера и Эррора. Страх Инка исчезнуть и быть при этом забытым кажется Гено смешным и незначительным. Он не пытается быть злым, но ничего не может с собой поделать. Иногда кажется, что Создание переживает за существование младших Сущностей больше, чем они сами, пусть и по таким эгоистичным причинам. Гено не знает точно, что случится с ним и Рипером, когда смертные исчезнут, но не думает, что с Сущностями чувств и эмоций что-то произойдет, кроме деформации. Несмотря на то, что Инк так и не вкусил яблок Ним, это сделал Эррор, и теперь до скончания времен Разрушитель будет нести в себе последствия. Ему всегда нравилось испытывать радость разрушения и ненависть к созданию. В любом случае, тщетные попытки Инка избавить смертных от смерти или создать с их помощью больше Сущностей развлекают Жизнь и Смерть. Не все идеи Создания удачны. За миллионы лет тесного сотрудничества Гено пострадал от многих ошибок эволюции, которые ему навязали, но в этом есть и его собственная вина. Он любит эксперименты и изменения, новые организмы расширяют кругозор и сферу возможностей. Жизнь хотела бы развиться настолько, чтобы распространиться и в космическом пространстве, достигнув других планет. Пока этого удалось достичь только примитивным бактериям, но сдаваться рано. И Гено был бы совсем не против большего количества Сущностей, если это не урежет его собственную сферу власти. Взаимодействие Инка с существами, перенявшими от него способность к созданию, еще никогда не сказывалось на Гено. Несмотря на родство с Созданием, эти люди и монстры не способны преодолеть рамки, для которых они предназначены. До Ксавьера их амбиции ограничивались научными достижениями, и лишь последний стал настолько одержим идеями Инка, чтобы попытаться реализовать их. Создатель, конечно, совсем не помог, предоставив своему другу не только материальную поддержку, но и отдав в распоряжение последние золотое и черное яблоки Ним. Ох, как Гено хотел вкусить их своим собственным телом, но ему было слишком любопытно, что выйдет из этого эксперимента. Он не был разочарован. Ксавьер попытался сделать из них Душу и заменить ею Душу молодого древесного монстра. Ученый не понимал, что позитивная и негативная энергии не смешиваются, поэтому решил, что потерпел неудачу. Но Жизнь знала, что он создал Души из этих яблок, и что однажды Джоку даст им тела. Гено очень этого хотел, хотел, чтобы единственные дети Ним принадлежали и ему, став смертными, но это было невозможно, пока их мать остается с Ксавьером. Поэтому Жизнь пришла лично, чтобы увести ее. Жестокость и несправедливость — часть жизни. Близнецы, пусть и с особенными Душами, не больше и не меньше, чем остальные смертные. На взгляд Гено, их судьбы не хуже и не лучше, чем у всех остальных. Жизнь переживает все плохое и хорошее, через что проходит каждое живое существо, и, честно говоря, с высоты пережитого, их маленькие трагедии кажутся совсем незначительными. Жизнь лучше кого бы то ни было понимает страдания жертвы, но он также и знает восторг, который испытывает обидчик. Гено нравились близнецы и он хотел бы разделить их с Рипером так же, как и многих певцов, художников, лидеров и просто приглянувшихся смертных.