***
Следующий день прошел так же лениво, как и первый. Найт снова проспал почти до полудня, но зато он проснулся в хорошем настроении благодаря разговору с Дастом и комфортным объятиям. Иногда он забывал, насколько приятной может быть подобная близость. Подросток просто хотел бы, чтобы Дрим чаще устраивал те ночи кино, даже если старший близнец всегда чувствовал себя виноватым, когда брат по незнанию касался его грязного тела. Это всегда делало следующий день лучше, чем он должен был быть. На обед они вновь ели вкусную еду, приготовленную Хоррором, пока банда весело переговаривалась, иногда вызывая раздражение кого-то за столом. Потом Найт недолго читал книгу, прежде чем Киллер инициировал состязание в настольных играх. Кросс с удивительной легкостью согласился, но с условием, что это будет D&D. Подростку несколько раз доводилось играть с друзьями Дрима, но обычно он не чувствовал себя по-настоящему включенным в группу. В этот раз Найт даже позволил себе насладиться процессом, хотя так и не проникся большой любовью. Игра продлилась несколько часов, время пролетело незаметно. Кросс снова достал свой альбом, а Киллер — свои деревянные фигурки. Хоррор предложил подростку отправиться в водительскую кабину, что тот и сделал, движимый любопытством. Там Эррор наслаждался просмотром Андерновеллы на еще одном телевизоре, часто комментируя происходящее, будучи чрезвычайно увлеченным. На пассажирском сидении рядом с Найтмером Даст читал учебник по продвинутой физике. Сам Кошмар меланхолично смотрел на дорогу, прислушиваясь к происходящему на экране. Найт присоединился к просмотру, скромно присев поодаль от Эррора, чтобы случайно не побеспокоить черного скелета, узнав от Киллера, что у того есть некоторые проблемы с прикосновениями. Не так плохо, как несколько десятилетий назад, но лучше не провоцировать. Сюжет легко захватил подростка, и это быстро смыло любой дискомфорт и осторожность. Ошибка с огромной яростью поддерживал любое действие Асгоро и очень огорчался, когда что-то шло не так. Подросток нашел наиболее приятным Папиро. Наверное, потому что он напоминал ему Дрима. Так подошло время ужина, после которого Кросс первым отправился спать, а за ним, убрав со стола и в кухонной зоне, последовал Хоррор. Найт не чувствовал желания что-либо делать, поэтому просто смотрел в окно, наблюдая проносящиеся пейзажи, мысленно прикидывая, как быть с Дримом. Скоро надо дать ему знать, что все в порядке и не стоит хоронить старшего брата раньше времени. Возможно, отправить открытку по окончании их пребывания у моря — хорошая идея. Только что сказать и как оправдаться? Притвориться, что это ничего не значит? В конце концов, подросток отправился спать немного раньше Киллера и Даста, чувствуя себя уставшим после предыдущей ночи. Было бы неплохо завтра встать пораньше, чтобы подготовиться к приезду. Он не хотел бы выглядеть подозрительно для работников отеля.***
В третий день отсутствия Найта Дрим проснулся измученным и разбитым, но решительным и злым. Он больше не мог просто горевать и полагаться на окружающих все время, теперь ему нужно самому взяться за дело. Подросток был крайне благодарен за всю оказанную поддержку, но пришло время самому стоять на ногах и разбираться в сложных вопросах. Что бы ни случилось с его старшим братом, было ужасно. И Дрим собирается заставить всех, кто в этом участвовал, дорого заплатить. По старой привычке он встал пораньше, чтобы исполнить все свои утренние ритуалы. С тупой надеждой он заглянул в комнату Найта, но все еще пусто. Подавив волну отчаяния, подросток вернулся в гостиную, где на расправленном диване этой ночью спал с Инком и Блю. Он не смог сдержать мягкой улыбки, глядя на них. Ему действительно повезло иметь таких замечательных друзей. Но пришло время возвращаться к нормальной жизни. На носу экзамены, и они уже пропустили два дня в школе. Дрим больше не может отягощать их своими проблемами, но слишком хорошо знает, что эти двое никуда без него не денутся. Настало время взять на себя ответственность. — Просыпайтесь, ребята. Пора собираться, если мы не хотим опоздать, — Мечта аккуратно потряс Инка за плечо, получив в ответ жалобное хныканье. Блю спал достаточно чутко и легко просыпался без этого. — Ты уверен, что хочешь пойти? Мы можем остаться еще на денек, все равно завтра выходные, — потирая заспанные глаза, спросил Черника. — Все будет хорошо. Но я сойду с ума, если не займусь чем-то продуктивным в ближайшее время, — устало вздохнул Дрим, оглядываясь на лестницу на второй этаж, словно Найт вот-вот собирается спуститься на завтрак. — Здесь становится сложно находиться. — Если ты так говоришь, — с сочувствием посмотрел на него Блю, заставив какую-то тяжесть опуститься в живот. Это так сильно напомнило ему всех тех соболезнующих соседей после смерти мамы. — Можешь пока поднять Инка? Я приготовлю что-нибудь, — быстро попросил позитивный скелет, пытаясь замять тему. — Конечно, положись на меня! — с энтузиазмом согласился Черника, поняв настроение, и кинулся тормошить спящего друга, вяло отбивающегося и пытающегося скрыться под одеялом. Дрим слегка посмеялся над их выходками и направился на кухню в уже приподнятом настроении. Так хорошо, когда рядом кто-то есть. Он надеялся, что Найти сейчас не один на один с плохими людьми, где бы он ни был. Каким бы одиночкой ни был бы его брат, даже у него есть пределы. Младший близнец хорошо знает это, иногда просыпаясь от приглушенных рыданий за стеной. Он пытался поговорить с Найтом об этом, но он всегда отвечал, что это просто кошмар о маме. Дрим не хотел сомневаться, слишком доверяя, но что-то не давало отпустить эти дни. — Я забыл, что мы проходили в начале недели, — пожаловался Инк, устало падая на стул. Напротив него более сдержанно садится Блю. — Это не новость. Ты бы забыл в любом случае, — весело отвечает скелет в синем, привыкнув к проблемам друга. — Мы просто повторяем материал перед экзаменами. Спасибо, Дрим, — благодарит он, когда перед ним ставят тарелку с яичницей и тостами. — Пожалуйста, — кратко улыбается тот, садясь между ними. С Найтом это было бы идеально. — Мне не нужно все это просто для того, чтобы заниматься искусством. Не понимаю, зачем Топ заставляет меня ходить в школу, — простонал художник, хватая вилку, но через мгновение взбодрился. — По крайней мере, с вами весело. — Ну, спасибо, — добродушно закатил глаза Дрим. — Мы бы не познакомились, если бы отец Инка решил бы переехать в другой город, а мой брат не захотел бы продавать дом, — задумчиво ответил, Блю. — Нам очень повезло. Не могу представить еще кого-то, с кем я мог бы так тусоваться, как с вами. — Думаю, в свете последних событий, я тот, кому больше всего повезло в этом вопросе, — вздохнул Мечта, сразу же пожалев об этих словах, почувствовав, что снова испортил позитивное настроение. Как много для владельца магии позитива. — Ты всегда говорил, что Найт был и будет твоим лучшим другом, — осторожно и мягко обратился к нему Черника, нежно и обнадеживающе улыбаясь. — Я всегда думал, как это здорово. Я имею в виду, Ханни лучший старший брат, какого можно просить, но мы слишком далеки, чтобы быть большим. — Я почти уверен, что у меня были друзья до вас, — задумчиво вставил Инк, не до конца понимая атмосферу. — Но не могу вспомнить. Должно быть, это было очень давно, — беспечно пожал плечами он, не сильно заботясь. — Да, Найти всегда будет лучшим, но вы самые близкие мне монстры после него, — с любовью отвечает Дрим, чувствуя небывалую легкость. — Вы очень много значите для меня. Это не было ложью. Кроме близнеца у подростка не было семьи, к которой можно было бы обратиться в случае чрезвычайной ситуации. И в отличие от Найта он никогда не мог удовлетвориться узким кругом общения чисто по делу. С момента смерти мамы и прекращения изоляции младший из братьев был очарован количеством живых существ вокруг, их эмоциями и жизнями, какими бы эгоистическими ни были бы их намерения в его отношении. Дрим ничего не знал о жизни до семи лет назад, и впоследствии он желал изо всех сил стать частью мира улыбок и доброй воли, о котором мечтал. Инк и Блю были настоящими сокровищами в этом плане. Но его друзья все же не способны понять всю свою важность для Дрима. У них обоих есть взрослые, сопровождавшие их в жизни с начала и до нынешнего момента, они всегда знали, что есть, на кого положиться. Но позитивный скелет не имел такой привилегии, вынужденный всегда позволять старшему близнецу брать на себя ответственность. Поэтому он очень благодарен, что часть своих проблем и забот он может теперь разделить с Блю или Инком, а не тащить это в дом и взваливать на плечи Найту. После завтрака они спокойно собрались и отправились в путь. Дрим оглянулся на свой дом с чувством, словно предает доверие Найта, вместо поисков предпочтя простую жизнь, но быстро отверг эту мысль. Прямо сейчас там больше не было ничего, что помогло бы вернуть брата, но в школе кто-то может что-то знать, но бояться сказать это полиции. Скелет должен попробовать работать в этом направлении. Обретя новую решимость, он поспешил догнать друзей. Дорога в школу в основном проходила в тишине, прерываемой лишь редким разглагольствованием Инка о том, что он собирается рисовать сегодня в художественном классе, и утренними приветствиями местных, на которые Дрим честно пытался ответить, но к половине пути сдался, просто не чувствует себя в этом. Он замечал странные взгляды, колющие затылок и позвоночник. Очевидно, какая-то доля слухов уже успела обрасти некоторыми неприятными и недостоверными подробностями. Это так отвратительно. В самой школе настроение Дрима упало ниже плинтуса, когда каждый встречный спешил расспросить его о подробностях исчезновения Найта. Младший близнец с притворным сожалением качал головой и отвечал, что брат просто исчез без причины и объяснений. И пока компании толпились вокруг него, подросток пытался определить, кто искренне взволнован происшествием, а кто наслаждается шумихой. К сожалению, он не мог различить радость от нарушения тишины в их мирном городке и садистское удовольствие от наблюдения за последствиями. Он хотя бы мог отделить негатив от позитива. Но у Дрима помимо его магии также были проницательность и некоторые познания в психологии, которые он обычно предпочитал не использовать, боясь вторгнуться в чужое личное пространство. К концу дня он составил длинный список тех, с кем хотел бы поболтать поближе. К счастью, учителя проявили некоторое сочувствие и не стали донимать троицу на уроках из-за пропусков, спустив это с рук. Дрим по большей части не обращал внимания, увлеченный своими теориями. Ясно, что одного дня недостаточно, чтобы самостоятельно выделить подозреваемых и составить теорию без зацепок. Но позавчера скелет уже поговорил с некоторыми учениками. Да, это происходило почти в состоянии паники, но даже это дало некоторую информацию, которая помогла Андайн проследить Найта аж до загородной заправки. Прямо сейчас слухи — его единственная надежда. В любой момент в них может всплыть что-то важное. После школы Блю и Инк решили ненадолго вернуться в свои дома, прежде чем идти к Дриму, чтобы собрать некоторые вещи и догнать свои семьи. Позитивный скелет совсем не возражал, чувствуя некоторую вину за то, что держал друзей далеко от родных в эти дни. По пути домой он старался не смотреть по сторонам и смотрел в землю, надеясь, что этого достаточно, чтобы никто не подошел пообщаться. Казалось, это сработало, и подросток мог спокойно следовать за нисходящей спиралью негативных мыслей о Найте и собственной беспомощности. Дом казался пустым и холодным после потери одного из хозяев, словно тоже погрузился в траур. Дрим помнит, как эти же ощущения преследовали и пугали его после смерти мамы. Но совместными усилиями братья смогли вернуть этому неприветливому месту былой уют. И теперь все это потрачено зря. Разочарованно вздохнув, скелет бросил свои школьные вещи на пол и, чувствуя тяжесть каждого шага, поднялся на второй этаж, вновь остановившись у двери брата, ссутулившись и нервно выкручивая себе пальцы. Наконец, он без сопротивления повернул дверную ручку, робко заглядывая в комнату, словно нарушает какое-то правило. Все было почти так же, как в день исчезновения Найта, исключая легкий бардак от того, что здесь так часто копались в последнее время. Тем не менее, на полках уже начала скапливаться пыль, а из-за солнечного света и закрытых окон воздух был горячим и душным. Дрим поморщился. Они как будто разрушили что-то священное в своих отчаянных попытках найти ответы. Найти бы очень разозлился из-за подобного состояния своего личного пространства. Робко войдя внутрь, подросток первым делом поспешил впустить сюда свежий воздух, как это любил Найти. Полюбовавшись видом из окна на сад их матери, Дрим сделал единственное, чего так жаждала его душа последнее время, но чего не могла получить в присутствии друзей. Он лег на кровать и схватил в объятие подушку, скручиваясь вокруг нее в клубок. Знакомый запах мыла и антисептиков наполнил его нос, принося некоторое утешение. На мгновение можно было притвориться, что старший брат совсем рядом, вот-вот укроет его одеялом, поцелует в лоб и пожелает спокойной ночи. Но сколько бы Дрим ни ждал, ничего не произошло, принося горькое разочарование. Еще далеко не вечер, и он не может просто поддаться фантазиям и остаться здесь до конца дня. Нет, скоро придут Инк и Блю, и тогда они смогут отправиться расклеивать по городу розыскные листовки. А на выходных им предстоит объездить все соседние городки с той же целью. Не время расслабляться. Но на какой-то жалкий миг он позволил себе снова вернуться к горю. Чтобы оплакать возможность тщетности своих усилий, пока никто другой не смотрит.***
Найт проснулся на удивление рано из-за предвкушения чего-то нового и удивительного, успев даже на завтрак в восемь утра. Конечно, это было слишком рано, до своего отеля они должны добраться только после обеда, но это детское нетерпение никак не получалось перебороть, от чего было очень стыдно. Хоррор мягко посмеивался над ним, пока подросток нервно ерзал на своем месте, то и дело оглядываясь на окна и водительскую кабину. Эррор и Найтмер не присоединились к ним за столом. Кросс сказал, что они делали перерыв ночью. Впервые за эти дни Ужас позволил Найту принять участие в уборке. Травмированному скелету нравилось самому вести хозяйство и следить за благополучием своей семьи, как какой-то домохозяйке. Возможно, он единственный из всех, кто знал, как организовать быт. Подросток быстро заметил, что в этой группе у каждого достаточно странностей и секретов, но это не его место, чтобы спрашивать. До тех пор, пока его пребывание здесь не омрачится болью и страхом, Найт будет вполне счастлив думать только о настоящем и будущем. Никто не спрашивает его о том, что творилось дома, и он также не хочет случайно вскрыть старые раны. Делать особо нечего, Даст и Киллер до сих пор спят, Хоррор собирается организовать обед так, чтобы у них не осталось скоропортящихся продуктов по приезде в отель, а Кросс занялся своей утренней тренировкой. Найт не хотел им мешать и направился в водительскую кабину, намереваясь просто какое-то время смотреть в окно. Найтмер расслабленно держался за руль и следил за пустынной дорогой. Эррор вязал, как и всегда, в этот раз свитер. Подросток не думал, что он занимается чем-либо еще, но учитывая слова Киллера про продажу изделий, это не странно. Из магнитолы доносились приглушенные звуки популярных в последние годы песен. Было мирно. Найт присел на заднее сидение, прислонившись плечом к спинке кресла Кошмара, уже привычно сжимая в объятиях куклу. Становится непонятно, как он мог раньше жить без чего-то такого утешительного и заземляющего. Младший скелет больше не думал, что сможет справиться с каким-либо стрессом без подаренной игрушки. Или с чем угодно. Позволив себе расслабиться, он больше не знает, как вернуть прежнюю жесткость. — Тебе действительно нравится моя марионетка? — спросил его Эррор, вдруг заметив в зеркале. — Ты везде с ней таскаешься. — Мне жаль? — скрывая испуг, осторожно спросил Найт, непроизвольно обнимая куклу, словно в любой момент ее могут вырвать из рук. — Не извиняйся за то, что тешишь мое самолюбие, — усмехнулся черный скелет, отрываясь от своих спиц, чтобы прямо посмотреть на их новое дополнение. — Хочешь сидеть впереди? — А можно? — уже более расслабленно уточнил подросток, слегка подавшись вперед. Он действительно очень хотел узнать, каково там, впереди. — Я бы не спросил, если бы было нельзя, — язвительно ответил Ошибка, перебрасывая свои вещи на заднее сидение и отстегивая ремень, не теряя улыбки. — Давай, только не забудь пристегнуться. Со смущением Найт все же пересел, заметив, как уголки рта Найтмера приподнялись в легком веселье, заставив скулы подростка стать слегка фиолетовыми. Эта неуверенность в их благих намерениях должна быть довольно смешной. Обычно Найт не ведет себя так скромно, придерживаясь профиля холодного безразличия на публике. Но обычно его окружают те, кого совершенно не волнуют его чувства и желания. Он не хочет, чтобы его посчитали грубыми его благодетели. Которые, к тому же, почему-то считают, что он им ничего не должен. Странные, однако жаловаться не на что. Его восприятие негатива было активно сверх обычной меры рядом с любым из банды. Многие негативные эмоции людей и монстров поверхностны или просто дискомфортны, как ежедневные переживания о кредитах, отношениях и работе. Самое худшее, что Найту приходилось чувствовать от личных проблем окружающих, — это депрессии подростков из-за издевательств, неуспеваемости или просто сомнений в своих жизненных выборах. Свой собственный негатив скелет не может описать иначе, чем множество гниющих и воспаленных ран, а также свежих и необработанных. Но у Киллера и остальных это больше походило на вонзенную в тело иглу, одну-единственную, к боли от которой привыкаешь, но никогда не забываешь. Старая и глубокая травма, уже пережитая и тщательно зализанная, но постоянно дающая о себе знать, даже после длительной терапии. Найт почувствовал что-то такое от старика-ветерана, которого встретил в парке. Подросток надеялся, что однажды его страдания закончатся и превратятся во что-то подобное, более щадящее. Нет смысла думать, что пережитое можно просто сгладить взмахом руки. И если та встреча была одноразовой, она дала ему сил двигаться к этому исходу. Найт даже не мог заставить себя сожалеть, что питался негативом этого старика, чтобы залечить далеко не метафорические травмы. Как и от того ветерана, от банды исходит этот душный и кислый аромат ЛЮБВИ. Подросток не знал своих попутчиков долго, но Киллер заговаривал об убийствах и даже напрямую заявил, что они преступники. По идее, это должно напугать или хотя бы возмутить, но Найт никогда не был особо сострадательным, отчаянно пытаясь не стать жертвой самому. Дрим очень долго был его единственной любовью и сокровищем, потеря которого была бы абсолютным концом всего. Но все остальные? Вряд ли он даже будет думать о них дважды. Негативный скелет лучше всех знает, что внутри даже самого заурядного гражданина сидит настоящее чудовище. И Найту абсолютно плевать, что от оборотней его спасли волки. Под конец был сам Найтмер, само воплощение негатива на земле. Никто не сможет почувствовать то тщательно сдерживаемое могущество с той же ясностью, что и подросток. Все равно это присутствие заставляет прохожих неосознанно расступаться перед ним, опасаясь столкнуться с неукротимой силой. Столько отрицательной энергии в одном существе кого угодно поставит на грань. Но Найт чувствует себя совершенно спокойным в присутствии своей же стихии. В каком-то роде это похоже на возвращение в дом детства, только из прошлой жизни. Такой знакомый и безопасный, но совершенно чужой. В котором тебя встретят с распростертыми объятиями даже по прошествии сотен лет. — Доброе утро, черная гвардия, — пропел Киллер, плавно втанцовывая в водительскую кабину и садясь на боковое сидение, проскользив до кресла Найтмера, прильнув к его спинке. — Я почти уверен, что уже перевалило за двенадцать, — снисходительно поправил его Кошмар, не соизволив даже оглянуться. — А вот и нет, — излишне радостно не согласился плачущий скелет, вставая на колени и обнимая Найтмера со спины вместе с подголовником, смотря при этом на Эррора. Его лицо отражало крайнюю нежность и любовь, словно видеть и Кошмара, и Ошибку — настоящее благословение. Найт неловко отвернулся, надеясь не мешать. Он любил такие сцены в романах, но быть частью них в реальной жизни как-то не входило в его планы. Слова Киллера о перестройке личных границ становятся более ясными. — Сейчас только полдвенадцатого. — Да ты сегодня ранняя пташка, — ухмыльнулся Эррор, смотря и улыбаясь при этом мягче, чем Найту приходилось видеть до этого. — Столько дел, столько дел, — с притворной усталостью посетовал Убийца, отпуская Найтмера и обращая внимание на подростка. — Нам нужно собрать твои вещи, детка. И переодеть, конечно. Это лестно, что мои шмотки стали пижамой, но было бы еще лучше, если бы ты носил что-то более красивое. — Хорошо, — только и выдавил тот, прекрасно осознавая свои залитые краской скулы, дрожащими пальцами отстегивая ремень, надеясь, что никто не укажет на это. Да, Найт не дурак, он может понять, что происходит между всеми этими скелетами, но это не делает все легче. Обычно он просто не был бы достаточно вовлечен, чтобы обращать внимание на окружающих и их поведение. Сериалы и книги — просто иной уровень, подросток чувствует себя лишь наблюдателем. Но сейчас он не может перестать смотреть, даже если очень захочет. Конечно, его присутствие никого не смущает, и Найту следовало бы перестать переживать из-за своего вторжения в чужую жизнь, но нельзя вот так взять и не чувствовать себя седьмым колесом. Киллер достал ему сумку и помог оторвать бирки от новой одежды, пока подросток складывал их, зачарованно пробегая глазами по цветастому принту и дешевому крою, особенно долго останавливаясь на юбках и платьях. Дома он бы никогда не решился надеть что-то такое, даже если бы сильно захотел. Скорее, он бы купил что-то такое, но только чтобы иногда примерять это в безопасности собственной комнаты, фантазируя себе идеальную жизнь, боясь, что в реальном мире это утешение попросту уничтожат. У скелетов нет пола. Точнее сказать, у монстров нет определенного пола. Гендер зависит зачастую от того, какими местоимениями тебя называют родители, и редко кто решает поменять его. Это даже считается странным и противоестественным в какой-то мере. Найт думает, что эти предрассудки монстры подцепили от людей, для которых пол на самом деле имеет значение, а личностная гендерная идентичность, отличная от физиологической, часто порицается. Если бы Найт после многих лет позиционирования себя парнем вдруг надел платье, его общественное положение, и так граничащее с полным крахом, рухнуло бы сквозь дно. Кроме того, кто-то мог бы просто воспринять такую перемену как провокацию к более активным действиям… Подросток нахмурился, отгоняя неприятные мысли. Он больше не дома, никто не знает, какие местоимения он предпочитает, а Киллер и остальные продолжают убеждать и доказывать, что позаботятся о нем. Не должно быть плохо надеть платья, даже если Найт с трудом может представить, как называет себя женщиной. Хотя Дриму совершенно все равно, он сам любит мужские обращения, спасибо большое. — Тебе стоит надеть это, — предложил Убийца, демонстрируя приталенное платье в бело-голубую полоску с длинной юбкой. — Сейчас? — нервно уточнил подросток, вдруг стушевавшись при мысли, что кто-то может увидеть его в этом. Насмешки не самое худшее, что случалось с ним, но они тоже бьют по самооценке. — Конечно! — воодушевленно подтвердил Киллер, впихивая вещь ему в руки и мягко подталкивая в ванную. — Можешь выбрать другое, если хочешь, но я не позволю тебе носить что-то более закрытое в такую жару. Учти, в автобусе мы не закоптились лишь благодаря кондиционеру. Старший скелет был прав. Снаружи палило солнце, и температура превышала тридцать пять градусов по Цельсию. У Найта не было никакого желания надевать на себя много слоев в такую погоду, но взгляд невольно упал на его испещренные шрамами и сколами руки. Он привык, что банда видит их и не задает вопросов, но посторонние не постесняются бросить на него второй взгляд. А подросток не хочет, чтобы на его тело пялился кто попало. — Эй, не волнуйся, — утешительно погладил его по голове Киллер, заметив неуверенность. — Никто даже не заметит их. Ни люди, ни большинство монстров понятия не имеют, в каком состоянии должны находиться кости скелетов. Если это не явная травма, как у Хоррора, всем будет все равно. Это не новость, хотя, — без юмора ухмыльнулся он, — на нашем фоне ты будешь выглядеть абсолютно естественно. — Спасибо, — слабо, но искренне улыбнулся ему Найт, чувствуя себя лучше. — Кажется, ты всегда знаешь, что сказать. — У меня тут куча народу для практики, — вновь воспрял духом Киллер. Обычно кто-то с таким позитивным настроем доставлял бы сильный дискомфорт. Подросток может не чувствовать позитив так же, как негатив, но его сильное присутствие ослабляет. Дрим и Найт всегда чувствуют себя несколько уставшими после длительного нахождения рядом, не способные питаться друг от друга, при этом подвергаясь воздействию противоположной силы. Но внутри Убийцы так много негатива, что это почти нейтрализует весь его позитив. Что уж там говорить, если из его глазниц течет чистая ненависть. Найт послушно надел платье вместе с новенькими босоножками, нервно приглаживая его, пытаясь привыкнуть к присутствию своего экто. Его женское тело не могло похвастаться пышными формами, но его миниатюрная комплекция могла быть в некотором роде привлекательной. Лично подросток не мог не думать, что в такой одежде он еще больше похож на ребенка, чем обычно. Низкий рост от того, что магия уходила на восстановление травм, а не на развитие тела, тоже не помогал. С одной стороны, такой образ делает его еще более уязвимым. С другой, многим претит прикасаться к тому, что выглядит хрупко. — Это правда нормально? — отводя взгляд, спросил Найт, перебирая дрожащие пальцы. Он мог слышать заверения в примерочной, но сейчас нуждается в них не меньше. — Конечно, Найти. Ты самый милый подросток здесь, — приобнял его Киллер. — Я единственный подросток здесь, — мягко поправил его младший, не пытаясь скрыть улыбку облегчения. — В душе мы все тупые подростки, — отмахнулся Убийца. — Ты-то уж точно, — вдруг отозвался Кросс, наблюдая за ними из обеденной зоны. — Сказал большой ребенок, — парировал плачущий скелет, не воспринимая оппонента всерьез. — Это не я поджег себя и прыгнул в бассейн с третьего этажа, — сказал монохромный, посмотрев на Киллера максимально невпечатленно, что полностью противоположно испуганному вздоху Найта. — Нет, — ехидно ответил Убийца со странным предвкушением. — Но это ты до смерти боишься коров. — Заткнись! — потребовал Кросс, мгновенно вспыхнув фиолетовым. — Коров? — Найт честно не хотел смеяться, но это было так странно, что он просто не мог сдержать хихиканье. — Да! Он кричит, если они подходят слишком близко, и даже не может смотреть на плюшевые игрушки и картинки, — подливал масла в огонь, явно не собираясь так просто отпускать эту тему. — Ты не понимаешь! Эти штуки — порождения дьявола! — пытался защититься скелет, подскочив и с хлопком ударив по столу. — Он на самом деле заплакал, когда корова зажевала его шарф, — как будто пытаясь шептать, Киллер склонился к подростку, но его голос оставался издевательски громким. Найт не выдержал и засмеялся в голос, схватившись за живот. Он присел на корточки, пытаясь заставить себя замолчать, но ему было так весело, что ничего не выходило. Прошло так много времени с тех пор, как подросток чувствовал себя достаточно беззаботно для такой реакции. И даже стыд не мог сгладить его веселье. Он не считал страхи Кросса глупыми. Дрим боялся крови, Инк не выносил белого цвета, а Блю все еще спал с ночником. Просто ситуация и Киллер подталкивали его. — Прости… — попытался извиниться Найт, тяжело дыша и утирая выступившие слезы. — Прости, это не должно быть смешным. Я не знаю, что на меня нашло. — У тебя такой милый смех, детка, — вместо этого сказал ему Киллер, приседая рядом. — Что? — непонимающе посмотрел подросток, заметив, что Кросс совсем не выглядит обиженным, скорее воодушевленным. — Это ничего, — сказал ему монохромный скелет без какого либо недовольства. — Ты первый раз так искренне смеялся. Тебе стоит делать это чаще. Не давай усилиям Киллера пропадать зря. — Я тронут, — Убийца приложил руку к груди, симулируя благодарность. — Я буду стараться, — растерянно ответил Найт, не уверенный, что еще сказать. По крайней мере он никого не разозлил.