***
Вечером ранее …Отсмеявшись, Бейбарсов быстрым ловким движением застегнул поехавшую молнию и на всякий случай покосился на ее обувь. С этой женщиной следует быть готовым ко всему; она не слабый пол, не ламинат, паркет или линолеум, она — бедствие, свалившееся на его голову. Хуже всего, что без этого бедствия жизнь виделась пустой, скучной и бессмысленной: видимо, матушка была права, рассуждая о том, что все мужчины их рода — эмоциональные мазохисты. — Я уже говорил, что служебные романы до добра не доводят, — изрек Танталов. — Но ты, сын, никогда не слушал. Девушка с ним была согласна, и принялась бы с жаром доказывать, что ничего у нее с его сыном нет, но руку предупредительно сжали. — Вы понимаете, что рано или поздно придется объясняться?! — яростно прошептала рыжая. — Давайте хоть Вашего отца предупредим, что все не по-настоящему! — Папа расстроится. Вы же не хотите расстроить одного из главных партнеров «Тибидохса» прямо на приеме? Рыжая фыркнула. — Уверена, он расстроится еще больше, если уверует, что его драгоценный сынок связался с простой секретаршей! — Лучше поздно. Расслабьтесь, он будет рад даже мой интрижке, — хмыкнул шеф. — А потом что?! — Скажем, что разошлись. Но, поскольку мы цивилизованные люди, решили остаться друзьями и продолжать конструктивное сотрудничество на благо компании, — нашелся Бейбарсов. В его голове конструктивное сотрудничество в недалекой перспективе переходило в горизонтальную плоскость, а рабочие, нанятые для ремонта, ломали стенку между их обиталищами. Отличная идея. — …А сейчас улыбайтесь. Потерпите до конца вечера, — заговорщически шепнуло непосредственное руководство. — Но о нас с утра все всё скажут! — взвилась Таня, вытанцовывая так, чтобы не оттоптать ноги партнеру. — Вы сказали, акционерам нет дела до девчонки, у которой и взять-то нечего… Зачем переигрывать?! — Может, мне приятно с Вами танцевать? — отозвался шеф, не отказав себе в возможности погладить обнаженную вырезом спину. — Руки уберите! — Мы танцуем. — Если Вы желаете помочь и при этом желаете добра, то точно не притащили бы сюда, к этим гиенам… Напротив — не привлекали б к моей персоне лишнего внимания! Но Вы… Таня перехватила быстрый взгляд на косяк дам, с плотоядной досадой взирающих на шефа. Мысленно те уже разорвали высокого брюнета на памятные сувениры. — Сказки мне рассказывать решили, да? — выдохнула она. — Про зложелателей… А на самом деле используете, чтобы от своего цветника оградиться?! Бейбарсов тихо вздохнул. — На мою репутацию Вам плевать… — горячо зашептала Таня. — Пусть все и дальше думают, что спите с секретаршей, лишь бы Вас никто не трогал! Ни одна из охотниц за женихами! А если они вспомнят?! А если мне по милости «доброжелателей» квартиру сожгут?! Или аварию подстроят, как с мамой и папой?! Учтите, сами будете мне цветы на кладбище носить, или апельсины в травматологию! А после пожара я к Вам перееду! И ремонт будете Вы оплачивать!!! — Не думаю, что дойдет до аварии, — поразмыслив, ответил шеф. — Они твари, но не идиоты. А насчет пожара учту. Хотя, честно признаюсь, ради возможности месяц-другой пожить в одной квартире с привлекательной, чудесно готовящей особой, я бы и сам Вам дом спалил… — Чего?! — подпрыгнула девушка. — …Правда, после этого останется разве что на Вас жениться. Тане от такой перспективы стало дурно. — Шутите и дальше. Подведя ее к банкетному столу, мужчина всучил ей блюдо с канапешками. Пока женщина ест, она молчит. — Однажды я Вас четвертую, — выдохнула рыжая. — Однажды. ...Танталов только крякнул, пока наблюдал за этими двумя. План, о котором они с Леопольдом мечтали пять лет назад, с легкостью разрушился бы, не пожелай их дети «общаться» ради общего дела. План был ненадёжен и отдавал средневековьем; Лео слишком любил дочь, чтобы гнать ее под венец ради «надо» — да и как в демократическое время приказать пожениться?! Глеб отличался воистину ослиной упертостью, Татьяна, по словам Гроттера, тоже мирным нравом не страдала… Сведение этих двоих превратилось бы для родителей в одну большую головную боль, а теперь, пять лет спустя, когда давно нет ни Лео, ни наивных розовых планов, оказалось… Да. Для сына он хотел более обеспеченную жену, но эта тоже ничего: опять же, воспоминания… Интересно, а когда до девицы дойдет, что ей «каюк»? Девица умудрилась споткнуться и, несомненно, растянулась бы на полу, не поймай ее сын — привычно и деловито, из чего Александр сделал вывод, что неуклюжесть для того не новость. — Заходите на ужин, Таня, — изрек Танталов пеед тем, как покинуть праздник жизни. — Глеб приглашен на выходные на семейную посиделку, так что… Рыжая похолодела. — Мы придем, — пообещал Бейбарсов. Нет, так они точно не договаривались!!! Один вечер — еще куда не шло, но это?! — Какая, к чертям, семейная посиделка?! — орала рыжая, направляясь к такси. — Выпишу премию. — Премия?! — «премия» звучало вкусно, но… — Это злоупотребление служебным положением! — Два оклада, — Глеб распахнул дверь. — Вы хороший работник, это все знают. — Нет! — Премия в два оклада, отгул, пицца и шоколадка. И все это — просто за то, чтобы в выходные пощеголять перед моей мамой. — Нет!!! — Ваша цена? — Нет, и все! — Девушка, торгуйтесь, — посоветовал таксист. — Не все вещи продаются. — Вот!!! — обрадовалась Таня. — Слышали?! Не все вещи продаются! — Протестую. Продается все, но не все за деньги. — Пригласите зайти? Бейбарсов стоял, прислонившись к ее дверному косяку, и с интересом следил, как та пытается открыть замок. — А Вам что-то помешает?!***
— Странно, — пробормотала Таня, медленно успокаиваясь. — Роз на лестнице не было. — Вы так огорчены? Розы уже который день приходят еще и в офис, но их выбрасывают по очереди все сотрудники отдела, сказал бы Бейбарсов, но промолчал. Как промолчал и о том, что соседка по лестничной клетке за дополнительную плату ловит курьеров и регулярно зарабатывает еще и на снабжении ближайшей цветочной лавки. — Мне наплевать. Знаете, я…. простила, — вдруг сообщила девушка. — Тех людей. Месть не возвращает к жизни и не дает успокоения. — Ваше право, Таня, — согласился Глеб. Для прощения порой требуется намного больше сил, чем на месть. Простившие люди счастливее; сегодня он показал ей людей, которых мог бы устранить, чтобы добиться ее сердца — девчонка оказалась куда мудрее, а ведь могла бы просто намекнуть, и он бы камня на камне не оставил. Искренняя. Не терпящая подлости. Гроттер сидела перед ним в домашнем, — какая-то очень уютная и милая, даже с чертовым пучком. Таких женщин следует тащить в пещеру и, сожрав приготовленный кусок мамонта, любить до беспамятства — общеизвестно, что бороться с таковым желанием, когда встречаешь ту самую единственную, достаточно тяжело… Бейбарсов покорно кивнул. — А не много на сегодня будет? — поинтересовалась девушка, наблюдая, как тот вскрывает бутыль вина, размышляя при этом о чем-то своем. Стакан приняла. — В самый раз. — Время позднее. — Полночь всего лишь. — Завтра на работу. — Отдыхайте. Можете прийти на два часа позже. — Это был намек, если честно. Я от Вас устала, — призналась Гроттер. — Дома Вы, на работе тоже Вы… Никого уединения. Та же песня, все то же самое. — Я учту Ваше недовольство и не стану портить присутствием следующие выходные. Даже буду отпускать на обед пораньше. Хотите? — Должны же у меня быть преференции, раз мы «спим», — поразмыслив, согласилась рыжая. — А как же работа? — тут же оживился мужчина. — Работа не волк, не убежит. Раньше я считала иначе, но Вы ж любого переубедите! Свет мигнул и погас. Одновременно с лампочкой замолчали телевизор, холодильник и электрический духовой шкаф - только Виолетта-Вася шуршала в своем обиталище. — В смысле? — пробормотала Таня. — Свет выключили, — сообщил очевидное шеф. — Свечи есть? — Были на кухне. Посветите телефоном, у меня в комнате остался… Рывком обернувшись и обнаружив позади мужчину, Таня шумно выдохнула и отшатнулась бы, только по обе стороны стола легли его руки. — Глеб…? — рыжая обернулась и инстинктивно шагнула назад. В кухне было темно и очень тихо. Глаз выколи, ничего не видно. До нее только-только дошло, что она находится в одной квартире с альфа-самцом и «общепризнанным секс-символом Тибидохса», что света нет и в ближайшее время не будет, да и атмосфера как-то странно поменялась. Вот буквально за несколько секунд. Еле заметное касание к затылку, и одновременно со звоном упавшей шпильки по плечам рассыпались густые локоны. — От Вас пахнет летом. Люблю этот аромат — аромат жизни, — услышала она шепот у уха. Таня сглотнула и порадовалась, что вспыхнувших щек Бейбарсову не видно. Для Ваньки любимым запахом был запах котлет и борща. А вообще, плохая идея — сравнивать шефа со своим бывшим, там и до других мыслей недалеко… Тем более, что таковые были! — Я больше не буду с Вами пить, — пробормотала она, — да и наедине оставаться… — Мы соседи. — И коллеги. И, особенно… Вы чего?! — А на что это все похоже? В какой момент она почувствовала его губы на своих? И в честь чего? Темнота обостряла ощущения. Поцелуи Ваньки такими не были — они всегда отличались нежностью и теплотой; поцелуи Ургского, ее первого парня, отдавали азартом и приключением; эти же… Эти казались тёмными и слишком порочными. Неприкрытая страсть, которой, особенно после вина, очень хотелось поддаться. — Не стоит, — выдохнула Таня, разрывая медленный, тягучий, как патока, поцелуй. — Почему же нет? — Как это выглядит… — Никак это не выглядит, ибо ни хрена не видно — свет во всем квартале отключили. Бейбарсов вновь поймал ее губы. Внизу живота быстро наливалось жаром; слишком быстро, что настораживало. — На мой взгляд, отличный способ отвлечься от боязни темноты, — объяснил в перерывах змей-искуситель. — Но я не боюсь темноты! — Может, я боюсь, — усмехнулся мужчина. — Вам неприятно? Бросьте. Мы с Вами уже целовались как-то. — На проигрыш! — девушка, наконец, смогла отстраниться и даже шагнуть в сторону. Ноги не держали, голова кружилась. — Почаще так проигрывайте. — Да это не поцелуй даже, а оральный половой акт! — Вы вообще хоть когда-нибудь руководствовались собственными желаниями, а не приличиями? — А Вы — приличиями, а не желаниями? Все бы так просто! — Нарушение корпоративной этики, домогательства и использование служебного положения, — парировала Гроттер, отодвигаясь еще дальше. — Не будем нарушать рабочие отношения. — Да, у нас очень хорошие рабочие отношения, — ответил Глеб и, наконец, зажег свечу, которую так и не успела зажечь. — Я не хочу портить их сексом! — взвилась девушка. — И привязываться тоже не хочу. Я не Вы, я так не могу! Мне странно будет смотреть Вам в глаза и делать вид, что ничего не произошло; а продолжать и развлекать Вас не стану. Служебные романы, как подтвердил Ваш папаша, не доводят до добра. Недолго заиграться, а последствия жестоки. Отблески пламени в черных глазах делали его взгляд еще темнее и порочнее. — Наши с Вами… отношения нельзя испортить сексом. Напротив, сексом их можно приукрасить, — лениво протянул Глеб. — Но не хотите, жаль. Мы и так проводим вместе под двадцать часов в сутки; я счел, что если о нас говорят, пусть говорят «за дело», а разрядка никому не помешает. Да бросьте. Чего плохого — приударить за собственной секретаршей? Думаете, мне ни разу не проходило в голову разложить Вас на собственном столе в какой-нибудь обеденный перерыв, намотать рыжие волосы на руку, и оттрахать так, чтобы Вы на каблуках не могли стоять? Богатое воображение тотчас всю эту картину нарисовало. Нет уж. Увольте сразу. — Глеб, у меня тоже… давно никого не было, — сглотнув, выдохнула она. — Но это не повод. — Не повод что? — Если женщина сказала «нет», значит, нет. — Значит, все дело в том, что мы коллеги? — уточнил Бейбарсов. — Вы это к чему? — подозрительно переспросила девушка. — Если я Вас уволю… — Посмейте только! — рявкнула Гроттер. — По какому поводу?! — Несоответствие требованиям, предъявляемых к должностным качествам, — ухмыльнулся шеф. — То есть любая секретарша обязана спать с шефом? — До того, как встретил Вас, был в корне противоположного мнения. — Да Вы меня тогда чучелом назвали! — заорала она, и сверху постучали о батарею. — Включился пятиклассник, увидевший понравившуюся девочку. Вы красивы даже с кубышкой и в старой вязаной кофте. Она чуть не задохнулась от возмущения. — Что, надумали уволиться? — оживился Глеб, превратно поняв ее молчание. — Всего лишь думаю махнуться должностями с секретаршей Ареева, — мстительно пообещала Таня. — Вам с Улитой будет здорово. — Считаете, я подпишу заявление о переводе?! — Я обращусь напрямую к Сарданапалу Ниновичу. Уверена, он… — Забудьте. Вы невыносимы, — вздохнул Бейбарсов. — Работаем в обычном режиме. Сделаем вид, что ничего не произошло. Планы на выходные прежние. И, надеюсь, Вы не станете от меня бегать. — Почему? — Потому что иначе за Вами буду бегать уже я! Свет включился, и Бейбарсов направился к выходу. Взгляд, которым он одарил ее в дверях, был странным. Внимательность, сожаление, гнев и… Нет уж. Не надо. Выходные... Что он там сказал про выходные?! Ехать в выходные на семейную посиделку Бейбарсова резко показалось ей наихудшей идеей. Проклятье, она же не сказала, что не пойдет! — Знал, что Вы передумаете, — хмыкнула сволота, когда она забарабанила в его дверь. — Я не поеду с Вами к Танталовым, — буркнула рыжая и шмыгнула обратно к себе. Посмотрим, — подумал начальник рекламного отдела и раскрыл ежедневник. С утра Таня проснулась разбитой. Полночи она переваривала произошедшее; еще полночи ей снился Бейбарсов, шептавший на ушко, что она — его личный сорт героина: не стоило, пожалуй, на днях пересматривать «Сумерки», даже в отсутствии альтернативы. А Эдвард из шефа вышел чудо как хорош… И никакой приторной слащавости «Патиссона»! Овощ есть овощ, даже если у него есть имя Роберт и дополнительная «н». Решив, что с Бейбарсовым идея личного пространства стала забытой и недостижимой мечтой, Гроттер постаралась побыстрее покинуть родную обитель и шмыгнуть к остановке… Последствия. Всегда были и будут последствия.