Забудь меня, если сможешь

Грейс реагирует молниеносно и преграждает путь детям, заталкивая их обратно в автомобиль. Ханна бежит в ближайший куст, вываливая наружу весь завтрак, благодаря невыносимым зловониям разлагающихся трупов и открывающейся картины в целом. А Эбби хватается за живот и тут же прикрывает губы, пытаясь сдерживать рвотный рефлекс. Даже Чарльз снимает запотевшие прямоугольные очки, намереваясь развидеть и больше не вспоминать увиденное. — Как это последний, мать твою?! — возмущенно произносит Джеймс, обращаясь к Рону. — То есть, мы собирались сюда целый месяц, досконально изучали карты, знали, черт возьми, каждую милю… чтобы услышать это?! — Заткнись, Джей… — Рон устало взъерошивает темные волосы, присаживаясь на корточки возле трупа военного, облаченного в надежный бронежилет и камуфляжную каску. Его иссохшие затвердевшие пальцы холодного синего оттенка все еще продолжают удерживать винтовку. — Черт возьми! — гневно бросает Сэм, пиная первый попавшийся окаменевший труп музы. — Почему нам так везет, а? Сначала эти лабораторные ублюдки Финч подкинули, потом все группы на нас ополчились, теперь и это? Дальше что?.. Мы все дружно станем подопытными корпорации зла?! — А я говорил, что здесь нечего делать! — сердито вопит рыжеволосый, обращаясь к Рону. — Все лагеря уже давно уничтожены! Прошло уже хрен знает сколько месяцев с начала эпидемии!.. — Думаешь я виноват в том, что здесь произошло? — Рон повышает голос, в ответ на агрессивные эмоции парня. Он медленно поднимается на ноги, равняясь с ним ростом. — Думаешь ты один устал от всего происходящего? Думаешь ты один спишь с открытыми глазами? Оглянись, черт возьми! Мы никогда не сможем предугадывать события! Музы и корпорация опережают нас на три шага вперед, и ты никогда не узнаешь, что тебя ждет там, куда ты едешь! — Да что ты говоришь… думаешь ты один тут самый умный?! — гневно бросает Роберт, вступаясь за рыжеволосого друга. — Мы еще тогда предлагали остаться в библиотеке, но нет! Тебе же… — Эй, полегче, — Сэм грубо отпихивает Джеймса за плечо. — От вас двоих мы тоже дерьма наглотались… За громогласной словесной перепалкой ребята не замечают, как один из выживших мертвецов пробуждается за крупными кустами, где начинается тропинка в лес, и тонким хищным слухом улавливает возмущения парней. Пока ребята чрезмерно увлечены эмоциональными разборками, а все остальные выжидают время в фургоне, я делаю несколько шагов вперед к шуршащим кустам посреди дикого леса. С каждым шагом шипение начинает раздаваться все ближе, но на удивление муза не спешит накинуться на ребят. И как только доли сомнения начинают закрадываться в мыслях — внимательный взгляд улавливает едва мелькнувший белоснежный подол длинной юбки, заметно контрастирующий на фоне зеленой поляны. Муза в виде бывшего военного в экипировке пробудилась не из-за громогласных парней, а из-за того, что почуяла свежую кровь совсем рядом. Которая, к тому же, наступает на засохшие хрустящие ветки, буквально оповещая о своем визите. Сквозь зеленый беспорядочный шелест листвы я успеваю уловить белокурую копну волос, мелькнувшую в опасной близости с восставшим мертвецом. — Ева! — позади раздается сердитый голос Рона. Но я не разбираю его слов, полностью сосредоточенная на ходячем трупе, устроившим охоту посреди дикого леса. Жалея, что не взяла с собой бейсбольную биту, я следую за музой, которая отчаянно жаждет ощутить вкус новой инфицированной крови. Девушка испуганно бросается вперед, спотыкаясь на каждом неровно лежащем камне, стараясь придерживать подол длинной юбки. Пару раз улавливаю, как ее белокурая длинная коса с завидной густотой летит вниз, и всем нутром ощущаю боль ее разодранных в кровь коленок. Куда она бежит? Потенциальная жертва музы бежит только вперед, ни разу не оглядываясь и не сворачивая в сторону ни на дюйм. Неужели она знает дорогу и весь окружающий лес как свои пять пальцев? Она тяжело дышит, но упорно продолжает бежать, тонкими кистями рук мимолетно касаясь коры пролетающих деревьев. Ее тугая белокурая коса скачет из стороны в сторону, а длинная белоснежная юбка рвется с громким характерным звуком из-за того, что она попросту не успевает удерживать подол. В конце концов, девушка пару раз спотыкается об очередную неровность и обессиленно летит на землю, заглатывая пыль. Я грубо отталкиваю шипящего мертвеца в сторону, и пока он сдирает половину кожи, наталкиваясь на очередную торчащую ветку, всем своим телом закрываю лежащую на земле потенциальную жертву. Расставляя руки в сторону, я таким образом намереваюсь сбить его острый нюх своим исцеленным организмом с идеальной не инфицированной кровью. Пару секунд он недоуменно озирается по сторонам, продолжая издавать шипящие тошнотворные звуки. Но не проходит и минуты, как серебристое лезвие ножа метко вонзается в его глаз, намертво разрезая все внутренности черепа. Девушка издает нервный всхлип в ответ на разворачивающиеся зверства у нее на глазах. — Не советую надевать длинные юбки в зомби-апокалипсис, — невозмутимо произносит Рон, с силой вырывая окровавленное лезвие ножа из зрачка музы. Он совершает это действие как ни в чем не бывало, будто проделывает его десятки раз на дню, наравне с приемами пищи. Парень наспех вытирает окровавленное лезвие об одежду бывшего военного, складывает нож пополам и за пару секунд оказывается возле девушки, протягивая ей руку, чтобы помочь встать на ноги. Некоторое время ее испуганные светло-карие глаза, светящиеся каким-то завораживающим проблеском янтаря, недоуменно оглядывают нас по очереди, задерживая взгляд на кожаной кобуре парня с заряженным пистолетом. В этот момент на ее шее я замечаю золотистую цепочку с католическим крестом, сверкающим ослепительным блеском под дневными лучами солнца. В конце концов, поразмыслив, она неуверенно подает руку Рону и поднимается с холодной земли, продолжая восстанавливать дыхание. — Кто вы… такие, — вдруг раздается ее неуверенный лепет. — Мы обыкновенные выжившие, которые приехали в лагерь беженцев, — не утаивая, сообщает повстанец, оглядываясь на подбегающих к нам парней. — Рон, — он вновь протягивает девушке руку, но уже не для помощи, и едва заметно кивает в мою сторону. — Ева. — Вики, — девушка слабо кивает в ответ, поджимая тонкие бледные губы, и неуверенно отвечает на рукопожатие. Я замечаю, как на грязно-сером подоле ее юбки появляются первые отголоски погони — кровавые следы на уровне колен, просачивающиеся сквозь легкую ткань. — Лагеря здесь нет уже больше месяца. — Что за черт? Ты кто еще такая? — бесцеремонно врывается в разговор Джеймс, равняясь с Роном местами. — Можно как-то повежливее, Джеймс? — раздраженно бросает Рон. — Хорошо, папочка, — ехидно улыбаясь, отвечает рыжеволосый. — Вики, я понимаю, что ты видишь нас в первый раз, но, пожалуйста, расскажи нам, где ты живешь, — убедительно медленно проговаривает Рон, указывая рукой в сторону автомобиля. — Там… в черном фургоне находятся люди, среди них беременная женщина и трое несовершеннолетних детей. Ты же понимаешь… понимаешь, что мы приехали в лагерь за помощью?.. — Вы можете нас осмотреть на наличие укусов и… и тому подобное, — осторожно произносит Сэм, разглядывая растерянное лицо девушки. Некоторое время Вики с недоверием оглядывает нашу небольшую вооруженную компанию, отдельное внимание уделяя автомату Джеймса и заряженным пистолетам Рона и Сэма. Затем ее сомнительный взгляд скользит по черному фургону, из которого постепенно начинают сыпаться люди с круглыми глазами. Судя по ее взгляду, она ведет непростую внутреннюю борьбу, решая принимать нас в убежище или оставить на произвол судьбы. — Вы спасли мою жизнь, — наконец, говорит она миловидным тонким голосом, и на ее лице мелькает легкая тень улыбки. — И, если прямо сейчас я спасу вашу, думаю, мы будем в расчете. Вики любезно соглашается показать нам прямую дорогу до своего убежища, но все равно садится в фургон с неким недоверием, мельком оглядывая всех присутствующих. Когда мы проводим в пути от силы минут десять, я ожидаю увидеть небольшой разбитый лагерь посреди дикого леса, подобный тому, что мы видели несколько миль назад. Но когда я улавливаю поселок из множества частных домов с огороженной территорией и настоящим пропускным пунктом — поначалу не верю глазам. Рон останавливает фургон впритык к черным выдвижным воротам, к которым в миг подлетает парочка мужчин среднего телосложения с черными винтовками в руках, подобными тем, что я видела в лагере в руках у мертвых военных. Ребята, находящиеся по ту сторону ворот, напряжены как-никогда, выставляя оружие прямо перед собой. — Кто такие? — намеренно грубо выкрикивает один из них. — Скотт, все в порядке, — заверяет Вики, выпрыгивая из переднего сидения фургона. — Мы встретились в лагере, и они… в общем, они спасли мне жизнь. — Вики? — недоумевает Скотт в забавном джинсовом комбинезоне голубоватого цвета, на пару дюймов изумленно опуская ружье. — Ты опять молча сбежала в лагерь? — Это уже неважно, — заверяет девушка, вплотную подходя к воротам. — Мы должны помочь им… — Стой, где стоишь, — тут же бросает второй парень, крепче стискивая ружье перед собой. — Откуда нам знать, что они не угрожают тебе? Они вооружены? Рон медленно выходит из фургона, приподнимая руки перед собой. — Да у нас есть оружие, — невозмутимо сообщает он, кивая в сторону автомобиля. — Но использовать его против вас мы не намерены. Вы же понимаете, что без оружия нам попросту не выжить? — Ага, так мы тебе и поверили, — отстраненно кивает второй мужчина, и его руки с чрезмерным волосяным покровом на мгновение нервно дергаются в сторону вместе с оружием. — Берни, прошу! — молит Вики, обхватывая черную железную калитку обеими руками. В этот момент все мы замечаем, как за спинами двух охранников начинают собираться любопытные люди, с осторожностью поглядывая в сторону ворот. — Что здесь происходит? — раздается командный стальной голос. И если бы я собственными глазами не уловила выходящую к нам девушку в камуфляжных брюках и темных пыльных берцах, то подумала бы, что этот голос принадлежит парню. — Вики, ты опять за старое?! Что я тебе говорила? Хочешь довести отца до инфаркта?! Девушка в черной застиранной майке, с широкими массивными плечами и каштановыми волосами, намертво собранными в высокий пучок, пробирается через двух местных охранников. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы на пару дюймов раскрыть ворота и выйти к Вики. — Что на этот раз? — она с недоверием оглядывает Рона и фургон с квадратными лицами всех присутствующих внутри, с интересом приклеенными к окнам автомобиля. — В первый раз ты откуда-то притащила раненого совенка, две недели назад плешивого кота. Кто у тебя на этот раз? — У нас в машине трое детей и беременная женщина, — предупреждает Рон, не давая ни единого шанса на ответ Вики, сохраняя прежнее беспристрастное выражение лица. — Нам нужна помощь. — Скотт, ружье! — командным тоном кричит широкоплечая девушка, продолжая прожигать Рона подозрительным взглядом. — Дженни, нет! — пугливо вскрикивает Вики, бросаясь в девушке. — Прошу, не надо! Они спасли меня… спасли меня от бывшего… я… Не обращая внимания на крики, Дженни невозмутимо ловит оружие, брошенное Скоттом через ворота, и вновь направляет взгляд на Рона. — Так значит ты их главный? — хладнокровно произносит она, демонстративно перезаряжая ружье. — Ну, давай, прикажи своим людям выходить из машины, посмотрим на твоих беременных. — Им не нужен мой приказ, — в ответ проговаривает Рон, продолжая сохранять стальное выражение лица. — Сэм, Джеймс, Роберт, отложите оружие и выходите. — Ты серьезно?! — раздается недоуменный голос Джеймса из окна водительского сидения. — А если они нас перестреляют, как только мы выйдем? — Рыжик, если бы мы хотели, вас бы уже здесь не было, — усмехается Дженни, кивая в сторону рыжеволосого. Последний в ответ лишь злобно поджимает губы и одним из первых выходит из фургона, вскидывая руки перед собой. За ним стекаются все безоружные люди и одними из последних выходят Сэм и Роберт с невозмутимыми гордыми лицами, готовые в любой момент с голыми руками вступить в бой. — Девчонке особое приглашение нужно? — Дженни кивает в сторону фургона, в котором я борюсь с желанием выйти и с непреодолимым желанием остаться внутри, опасаясь, что они увидят во мне угрозу в лице корпорации. — Ева, — коротко бросает Рон, и его мимолетный взгляд касается меня сквозь лобовое стекло автомобиля. Я делаю глубокий вдох, намертво прячу серебристый браслет в широком рукаве кожаной куртки, и вступаю на землю, вклиниваясь в шеренгу между Сэмом и Джеймсом. Выдыхаю кислород из легких и нацеливаю невозмутимый взгляд в сторону мужеподобной девушки. — Да, многовато вас, — заключает Дженни, оглядывая нас изучающим взглядом, едва сощуривая веки со светло-карими зрачками, в точности такими же, как и у Вики. — Вас тоже немало, — справедливо подмечает Рон, кивая в сторону поселка, где уже собралась приличная толпа народу из любопытных зевак. — Как говорили в средневековье: я бы рад с вами познакомиться, но боюсь заразиться чумой, — усмехаясь, произносит Сэм и парни подхватывают его смешок. Девушка в черной застиранной майке с открытыми загорелыми руками лишь задумчиво сощуривает глаза, будто бьется в сомнениях реагировать на шутку парня или нет. — Дженнифер, Вики! — вдруг раздается запыхавшийся строгий голос седовласого мужчины, который без особого труда распахивает черные ворота и проходит к девушкам. На нем сидит повидавшая виды голубая рубашка из плотного льна и темные мужские брюки, сотканные в прошлом веке. — Потрудитесь объяснить, что здесь происходит! Вики, ты опять сбежала в лагерь?! — Папочка, но эти люди… они спасли мне жизнь, и я решила… — Поговорим о твоем поведении позже, — строго отдергивает мужчина с седовласой копной. — А сейчас ты быстро пойдешь домой и будешь сидеть там пока мы не вернемся. — Но я… — Живо! — отец вновь перебивает дочь. — Скотт, проводи ее. Вики с невероятным чувством вины на лице вступает на территорию поселка, лишь единожды оглядываясь в нашу сторону. Иззи на руках у Грейс начинает громко капризничать, долгое время находясь на палящем солнце, и женщина всеми силами пытается ее успокоить. Признаться честно, мое тело, обтянутое в темную одежду, тоже начинает сопротивляться жару, но я не могу позволить себе снять черную косуху, иначе все жители поселка заприметят мой серебристый браслет с инициалами корпорации. — Вы спасли жизнь моей дочери, — констатирует седой мужчина, оглядывая нашу группу. — Мы можем принять вас, но с одним условием. На нашу территорию вы войдете безоружными. — Но отец, мы не знаем их! — тут же вклинивается в разговор Дженнифер, равняясь с отцом плечом. — Мы не знаем, чего от них ожидать и не можем подвергать людей опасности. — Безоружными?! — нервно выкрикивает Джеймс. — Вы в своем уме? Вокруг бродят эти твари и мы… — Но это невозможно! — подтверждает Сэм, подаваясь вперед. — Территория нашего поселка полностью безопасна для людей, мы это гарантируем, — убедительно сообщает старик, слегка поглаживая небольшой выпирающий живот, обтянутый голубой рубашкой. — У нас много женщин, детей и стариков, поэтому использование оружия на территории поселка запрещено. Я не позволю превратить свой дом в вооруженный лагерь. Если вы не согласны с нашими правилами, можете разворачивать машину и… — Мы согласны, — тут же отчеканивает Рон. — Какого черта… Рон?! — не унимается Сэм, выпрыгивая из шеренги. — Ты понимаешь, что мы там будем полностью безоружны? — Делайте что он говорит, — процеживает Рон сквозь зубы, продолжая глядеть в сторону седовласого мужчины и его дочери. Следующие несколько минут старик в голубой рубашке пропускает женщин и детей на территорию поселка. Его дочь с ружьем в руках продолжает наблюдать, как парни из черного фургона выгружают остатки оружия, патронов и личных вещей участников группы. Как только моя нога вступает на территорию огромного поселка, слух улавливает женский горестный крик, приближающийся к нам с каждой секундой. Женщина средних лет худощавого телосложения в обыкновенной застиранной майке, которая когда-то была красной, мчится в нашу сторону. Ее каштановые волосы, собранные в хвост, разлетаются на ветру, а худощавая дрожащая ладонь намертво прижата к губам. — Боже мой! — выдавливает она из себя, захлебываясь слезами. — Ева, Иззи… неужели… Все присутствующие расступаются, недоуменно поглядывая то в сторону женщины, то на меня. А я стою посреди дороги, будто приклеенная кроссовками к раскаленному асфальту. — Милая… — женщина бросается мне на шею, обвивая ее прохладными тонкими руками. — Я думала… думала… больше не увижу тебя…