Знаете, Мисс Грейнджер.....

Утро Северуса Снейпа выдалось хуже некуда: он почти не спал, — выползал, да именно выползал, потому что сил уже не было, на очередную «суперсекретную» миссию Министерства по поимке оставшихся на свободе ПСов. Душка Кингсли решил проявить инициативу и выдвинул свою бредовую идею о создании небольшой команды, чья грязная работенка будет держаться в секрете, а все заслуги приписываться бравадным аврорам-идиотам. Салазар их дери, даже Поттер на фоне этих ребят был бы гением! Кстати об Избранном — его зачислили в вышеупомянутую команду одним из первых, если быть точнее, вторым — первым был Снейп, которого, впрочем, и не спрашивали, — конечно, из-за его чисто гриффиндорского идиотизма, проявляющегося во всем, начиная от желания залезть в кажую щель, заканчивая глупыми, ни коим образом не входящими в первоначальный план, выкрутасами во время миссий. Шестёрка, — как вполне заслуженно, мысленно конечно, называл его Северус, — то бишь шестой Уизли, прилип к ним вслед за Поттером, не желая оставаться на седьмом повторном послевоенном курсе в Хогвартсе, а благодаря участию в этой, с позволения сказать, Министерской программе, мог этого не делать, ведь обрадованный присутствием двух третий Золотого Трио в своём проекте Кингсли, считая это явным успехом, выдал Шестому документ об окончании школы, при чем такой, где все предметы, кроме Зельеварения, — не без вмешательства Снейпа, конечно, чётко объяснившего свою позицию и действительно принявшего экзамен у Рона, — по которому стоял честно заработанный «Тролль», имели притянутое из воздуха «Выше ожидаемого». Ну, а если есть Уизли и Поттер, то и Грейнджер должна быть где-то в радиусе пяти метров, — никто так и не нашёл способа контролировать этих оболтусов без присутствия ярчайшей ведьмы столетия. Гермиона Грейнджер, узнав о данной авантюре пришила Кингли недовольным взглядом к его же креслу и заставила замолчать, пока изучала условия, в которых он собирался заставить работать ее мальчишек, — хотя, работать это громко сказано, скорее трудится за «спасибо», потому что ни галлеона за их вылазки не предполагалось, — а после, вывалив на них весь свой словарный запас нецензурных выражений, дав друзьям по подзатыльнику с нехилым размахом, за то, что впутались в эту дрянь, обратив свой гнев и на Снейпа тоже, за то, что он «взрослый, умный и состоятельных человек, который не может отказаться от бессмысленных приключений после того, как чуть не умер», то есть, фактически, назвала его гриффиндорцем и пару раз ударившись головой об стену кабинета Министра Магии, все же согласилась войти в их группировку, набор в которую тут же завершился на ней: Кингсли посчитал, что четверых человек с орденами Мерлина I степени будет достаточно для борьбы с сумасшедшим тёмными волшебниками, зациклившимися на мести. Северус тогда затесался в самый тёмный и отдаленный угол кабинета, молча, не привлекая внимания, наблюдая за ситуацией, чтобы не попасть, как говорится, под горячую руку — он наслышан, что может эта женщина и без палочки. Спор она заканчивать не хотела, все давила и давила на Брутсвера, что выглядело комично, учитывая их внушительную разницу в габаритах, но Министр, вжавшийся от напора в спинку мягкого кресла, быстро сдался: все они получили расписку о зарплате, социальные гарантии и, какую-никакую, но страховку. Скрепя сердце Северус признал, что в тот момент она была прирожденной слизеринкой — лисой, умело использовавшей свое положение и немалое влияние, силу, недюжинный ум и знания о проекте Кингсли, которые могла передать Скиттер, если бы Брутсвер не согласился на её условия. Конечно, ловить приспешников недавно погибшего — слава Мерлину! — Волдеморта приходилось тихо, без профессиональных навыков, без помощи извне, без необходимых для этого приспособлений, в общем — исключительно своими силами. Кого-то вроде тупоголового МакНейра или Эйвери скрутить получилось даже со всеми стараниями Поттера своими внезапными атакими, затасканной до ужаса мантией-невидимкой, — которую, обозленная беспечностью уже довольно взрослого друга Гермиона чуть не бросила в камин в штабе после провальной миссии и упущенного Яксли, — угробить и так состряпанный наскоро план. К концу августа они не могли похвастаться хорошими результатами работы, в основном, из-за сбежавшего Пожирателя, что, очевидно, передал всем своим, с кем, конечно, имел возможность связаться, информацию о существовании некой группировки, отлавливающей ПСов. Кингсли, выслушав чёткий рапорт, доложенный, пробирающим до костей, голосом Мастера Зелий, желающего припугнуть Министра, — на который Грейнджер, сидевшая в кресле напротив смотрела с лёгкой усмешкой, прикрывая ее чашкой колумбийского кофе, заставляя Снейпа постоянно бросать взгляд в ее сторону, чтобы проследить за реакцией, — добродушно вздохнул, дав им отдохнуть, мол, потратьте время на себя подумайте, чем будете заниматься после окончания лета. Гарри в тот же момент заявил — он идёт в Аврорат и точка! Брутсвер, ожидавший чего-то подобного, пожал плечами, отправляя, уже подготовленную, весточку доблестным защитникам магической Британии, мол, так и так, принимайте новичка, любите, кормите и не обижайте. Шестерка долго молчал, когда спросили его, начал грызть ногти, получив по рукам от подруги и отодвинулся о неё, недовольно надув губы. Он кидался от крайности в крайность, вспоминая то о брате, работающем в Румынии, рассказывал, как там здорово и божился, что хочет к нему, то о магазине близнецов, то о карьере в квиддиче, то вообще заливал, что всегда мечтал о должности в Министерстве, но в итоге, пару раз вздохнув, решил окончательно — пойдет с Гарри на обучение к аврорам, не бросать же друга. Гермиона Грейнджер лишь покорно улыбнулась и пожала плечами, заставив всех, включая Грозу Подземелий, открыть рот. Поймать её для разговора Северусу удалось только через неделю, в штабе — небольшом, купленном для переговоров, сборов, срочного лечения и прочего, домике. Девушка сидела у камина, на вельветовом диване лавандового — её любимого — цвета, с книгой и чашкой, опять же, хорошего кофе. — Что же Вы решили, мисс Грейнджер? — он опустился в кресло, стоящее рядом, чтобы не нарушать границы личного пространства без ее позволения. — Я в смятении, сэр, — она улыбнулась ему, а после взмахнула рукой и перед Снейпом появилась кружка с любимым им цитрусовым чаем. — От чего же? — От своих мыслей и возможностей, — она отложила книгу. Северус взглянул на обложку, приподняв брови в своей манере — Георг Вильгельм Гегель «Феноменология духа». — Не можете определиться с желаниями? — благодарно кивнув, подносит кружку с горячим напитком к губам. — Передо мной открыто множество различных дверей, некоторые из них могут привести к блестящему будущему, но я тянусь к самой маленькой, находящейся в отдалении, — парирует она, обхватывая аккуратными пальчиками чашку, чтобы сделать глоток.- Глупо для человека моего возраста предпочитать разумным, правильным и перспективным вариантам детскую мечту? Северус чуть не вздрогнул, когда после этих слов Грейнджер уставилась на него до боли несчастными глазами и, приподняв уголок губ, молча вернулась к чтению. Она не ждала ответа. Задала вопрос просто, чтобы не держать в себе. Он тогда задумался, что Гермиона еле выдавила из себя эти слова и что же она ещё держала под замком в высокой недосягаемой башне в закутках собственной души? Грейнджер…она видела его воспоминания. По сути, она была вторым человеком из пяти, посмотревшим их. После войны не было долгих разбирательств: новому Министру показали воспоминания, он заперся в кабинете, какого-то дракла прихватив с собой гриффиндорскскую умницу, а после отпустил Снейпа на все четыре стороны. Через два дня вышла статья, газету с которой довольный Поттер, словно почтовая сова, принес к его порогу в Паучьем Тупике, напросившись тем самым на чай. Надо ли говорить, что предвкущающий позор на все магическое сообщество Северус пораженно уставился на лист, хлопая глазами? Там не было ни-че-го. Он, наверное, раз десять взглянул вниз страницы — автором была Рита Скиттер, а в статье только чёткое утверждение с подписью Министра справа: «Северус Снейп — герой, шпионил, помогал, защищал, оберегал.». И все. Он тогда, помнится, кинул газету на стол, и, вскинув голову к потолку, счастливо рассмеялся, наплевав на публику в лице Гарри и последующие сомнения Поттера в его вменяемости. Ну девчонка даёт! Северус был скрытным человеком, который, не по своей воле, даже под страхом смерти, не поделится хоть крупицей сокровенного, но в тот момент, у драклова камина, он, кажется, был готов вывалить на нее все подробности своей жизни. — У меня никогда не было цели в жизни, — когда он начал говорить, она замерла, аккуратно прикрыв книгу, но глаза не подняла.—Приходилось действовать по ситуации: сначала избегая тирании отца, потом — нападок, пардон, индюка-Поттера, далее — искать способ спасти Лили, позже — соображать как не выдать себя, ползая в ногах сначала у Реддла, а впоследствии Лорда Волдеморта каким знаете его вы все, после — как не дать вам троим, и, в частности несносному Гарри Поттеру умереть, хотя сделать это вы пытались ежедневно, — он видел, как Гермиона улыбнулась в тот момент.— Я никогда не хотел быть профессором, — Салазаром клянусь, предпочёл бы нырнуть в озеро, кишащее инферналами — но ситуация обязывала остаться в школе, чтобы удобнее и безопаснее передавать информацию Альбусу, для меня учить детей было нудным и неинтересным занятием, до поры до времени… Она даже, казалось, тогда перестала дышать, просто молча смотрела на него, сжав от напряжения пальчики в кулачок. — А в 1991 году в Хогвартс поступила некая интригующая особа, тут же ставшая одной из причин моего каждодневного раздражения, — он сохранял лицо, но в голосе слышалась улыбка.— Я так бесился, знаете, мисс Грейнджер? Каждый раз, что бы я ни спросил, она знала ответ, что бы я ни задал, она сдавала даже больше, и мне приходилось сидеть над её эссе дольше, чем над остальными, она подожгла мою единственную парадную мантию, и она же обошла драклову трехголовую собаку и выпуталась из силков, — он подносит кружку к губам, замирает на минуту, пряча улыбку.— В следующем году она не перестала быть такой же раздражающей, все время тянула руку, да так, что аж подпрыгивала, шипела на Люциуса Малфоя в Косой Аллее, раз за разом ставила на место его сына, таскала из библиотеки талмуды шире нее самой, смогла узнать об обитающем в школе монстре и была достаточно умна, чтобы частично отгородить себя от его смертельно опасного взгляда, и, Мерлина ради, мисс Грейнджер, все бы ничего, но она свистнула ингредиенты из моей лаборатории! — грациозно ставит чашку обратно на столик, подпирая подбородок рукой.— А знаете, что она выкинула на третьем курсе? Ладно там, ну спасла нас от оборотня, — подарочек Альбуса сыграл всем на руку, — я могу опустить и то, что она выкрала гиппогрифа и преступника в розыске, к Моргане взорвав дверь, но она ведь дала по лицу Драко Малфою! Представляете, мисс Грейнджер, кулаком, моему крестнику по носу, кулаком! — он наигранно-возмущенно хмурится, а она завороженно слушает, по-дурацки улыбаясь.— Еще через год поразила всю школу, подумайте только: оказалась хитрее и разумнее чемпионов, вновь помогла другу справиться со всем и очаровала звезду квиддича и магического мира настолько, что тот крутился у библиотеки сутками напролёт, а я всегда жалел, что не мог снять с него баллы за этот беспредел, — он пожал плечами, когда она пыталась не засмеяться.— Благодаря её ответственности, хорошей успеваемости и примерному поведению, на пятом курсе ее назначают старостой факультета, а она, наперез школьным, да и вообще каким бы то ни было, правилам, придумывает сопротивленческую группировку, и ставит командовать, — подумайте только, мисс Грейнджер, — Поттера, хотя собственноручно приносит туда все заклинания, новые идеи, навыки и составляет планы, — он откидываясь на спинку мягкого кресла, крутит пальцем у виска, она лишь отводит глаза, не больше, чем на секунду, и снова улыбается ему так, как улыбалась своим мальчишкам, не давая здраво мыслить, не давая возможности не вернуть такую же, счастливую и умиротворенную, улыбку.— А шестой курс, вообще выходил за грани: разругалась со своими тормознутыми друзьями, и из-за чего, знаете, мисс Грейнджер, м? Из-за мальчишки, который обижал её все школьные годы и профессора, который вёл себя с ней не лучше, — скажу по секрету, потому что завидовал её уму и способностям, потому что сам трудился долго, чтобы достичь таких результатов, — она объективно оценивала, защищала их от нападок дружков, доставала аргументы в их пользу буквально из воздуха, — он довольно смотрел, как она расслаблялась от его слов, как откидывала глупые переживания, как доверяла. — А что было дальше, сэр? — она тогда спросила лишь потому что он надолго замолчал, пытаясь не сосредотачиваться на плохих воспоминаниях о том годе. — Дальше? — он поднял бровь и уголок губ.— А на седьмой курс эта лиса не вернулась, можете себе представить такую наглость, мисс Грейнджер? — он потирает переносицу.— Я тогда чуть не сошел с ума, знаете, мисс Грейнджер, как мне хотелось придушить ее собственными руками? У меня все же были источники достоверной информации, и пока я знал, что происходило с ней и её дружками-оболтусами, желание удушить пропало, но ненадолго, потому что как только я узнал, что они попали, по своей гриффиндорской глупости, в плен, снова захотелось прибить. Гермиона уязвленно потерла затылок, закусив губу, и пожала плечами, мол, ситуация требовала этого. Он вздохнул, взглянув на нее: девчонка не делала чего-то наполовину, — либо вообще ничего, либо на полную катушку. Крайние меры были определённо в ее характере. — Знаете, мисс Грейнджер, она врала, нагло врала, встав на ноги после полсотни Круцио, и, — все ещё не могу поверить, — пыталась обдурить самую верную и любимую слугу Волдеморта, уверенно глядя ей в глаза. Он, если честно, вспоминал это с трудом, была у него с юной гриффиндоркой одна общая дурацкая черта — винить во всех несчастьях себя. Девушка тогда натянула рукав свитера, такого же лилового цвета, ниже, будто что-то прятала, чего-то стыдилась. Она делала это с начала их совместной работы и ни разу не отвечала на вопросы об этих действиях, просила подождать. Северус никогда не был терпеливым человеком, это было ясно ещё со времен учёбы, он не мог ждать каких-то ответных действий от Лили, — доброй Лили, девушки, что осталась, пусть и самым дорогим, но, все же, воспоминанием, — но профессия двойного шпиона вынуждала подстраиваться. Какими же разными, до режущей боли в сердце, были далёкая от него, по-родному теплая внешне, но навевающая холод, импульсивная Эванс и такая близкая, сейчас — физически, стоило только протянуть руку, а всегда — духовно, аристократично холодная с виду, но страстно горячая внутри, с ярчайшим пламенем жизни, которое прятала каждый день от назойливых доходяг, желавших заполучить хоть крупицу, отдавая этот огонь сама, но только тем, кто его не просил, тем кто в нем нуждался, рассудительная, готовая выслушать и беспристрастно оценить ситуацию, Гермиона. В общем, терпением Снейп похвастаться не мог, поэтому, пока она не сориентировалась, схватил за руку, не поднимая рукава, просто смотрел ей в глаза, аккуратно опустившись на колени перед диваном. Он не знал, что делать, и зачем он вообще все это затеял, он никогда не был порывистым человеком, но точно знал, что хочет увидеть, что она прячет, и хочет продолжить смотреть ей в глаза, что бы там ни было. — И она единственная из тех людей, которых я знаю, может выбрать свой путь сама и уверенно пройти по нему, добившись успеха, вне зависимости от того, какую из дверей она откроет. Она задержала дыхание на пару секунд, гордо подняла подбородок, глядя на него, и, пальчиками свободной руки, за которую он не схватился, словно за спасательный круг, провела по его левому предплечью. Северусу показалось, что из лёгких выбило весь воздух, и он, судорожно, как гормонально-неустойчивый подросток, ей-Мерлин, начал расстегивать маленькие пуговички на рукаве, доверительно отпустив ее руку, потому знал — она не оставит его. Гермиона, как только он протянул ей руку с Меткой, закатала рукав мягкого свитера, оголяя шрам, оставленный поехавшей Лейстрендж, будто показывая своих демонов, и, погрузилась в мысли, очерчивая пальчиком каждую линию Темной Метки. Они не считали, сколько прошло времени, никому это не было интересно, просто врывались друг другу в душу, почти забывая дышать. Северус, переплетя их пальцы, все так же стоя на коленях, по-идиотски улыбаясь, признал, что она — ярчайшая ведьма столетия, — его отрада, а Гермиона, улыбнулась в ответ, прижимая сплетенные руки к своей щеке. Ах, да! Утро Северуса Снейпа стало, в его понимании, идеальным, когда он, директор Хогвартса, вошёл в Большой Зал, усаживаясь рядом с новым преподавателем Зельеварения, — любимой женой, — улыбающейся ему той улыбкой, и поцеловал её руку, с кольцом из серебра, инкрустированного лиловым аметистом, с внутренней гравировкой «always».