***
Лёгкий летний ветер обдувал платиновые волосы. Он сидел на берегу пруда в Волшебном лесу, — своём любимом безлюдном месте, которое в любые времена погружало его в душевное спокойствие, — закрыв глаза, самозабвенно отдавшись в объятия тёплого вечера. Отдаленные на приличное расстояние подземелья Слизерина не могли удовлетворить его желание побыть наедине со своими мыслями — толпы учеников сновали всюду: в комнатах, коридорах и даже душевых. «Скоро начало учебного года!» — кричало все вокруг. Спокойствие. Оно стало его недосягаемой мечтой с самого начала войны за Хогвартс. Прошло ровно два месяца с её окончания, однако шрамы, как телесные, так и душевные, ещё ныли. Искривлённые горем лица одноклассников, глаза некогда близких друзей, наполненные разочарованием в нем, их верном слизеринском товарище, жестокие приказы Воландеморта, сошедший с ума отец и плачущая мать — все это четко отпечаталось в его памяти. Обитатели Хогвартса, а осталось их на летние каникулы не так много, — одни улетели успокоить нервишки на моря, другие предпочли засесть в свои имения и не вылезать оттуда до начала нового учебного года, бродили в отчаянии по некогда оглушенной ребячьим смехом земле. Никто и не думал заводить разговоры о пережитой трагедии, слишком уж большой урон она нанесла всей магической Британии. Однако, ему казалось, что лучше бы газетные заголовки кричали о великой битве, сплочении жителей, об успехах в реконструкции города и бла бла бла… Ведь глупо делать вид, что ничего не произошло? Очень. Продолжал ли народ играть в тупую игру-молчанку? Конечно. Всем казалось, что стоит позволить себе одно неосторожное движение или слово, и все вновь погрузится в кромешный мрак и звенящий в воздухе ужас. Он остановился в размышлениях, запустил руки в песок и отыскал там плоский камушек. Находка вдруг показалась ему нереальной, -вокруг его сидящей сгорбленной фигуры покоился лишь холодный песок. Слизеринский отшельник в миг потерял грань между реальностью и выдумкой. Он уставился на камушек с большим интересом, медленно крутя найденный объект в своих тонких аристократичных пальцах. Вся жизнь вдруг в миг показалась ему наигранной и фальшивой. «Я как этот камушек, затерялся в песочном нечто, да я всю жизнь в нем и провёл…»-с досадой подумал он, все также глядя на артефакт. Мысль эта часто залезала без предупреждения в разум молодого волшебника. Оно и неудивительно, ведь с самого рождения и вплоть до конца войны, каждый год его существования был расписан по часам. С кем общаться, чему учиться, что надеть, чтобы не опозорить семью, какую сторону выбрать. Неприятный едкий голос в белёсой голове прошептал ему: «И хорошо, что отец отсиживается в стенах Азкабана, никто не отдаёт тебе приказы, поделом ему». Он встряхнул головой, случайно выронив камень из рук. Но чтобы отвлечься от злобных мыслей, он все же поднял его снова и сощурился на один глаз, присматриваясь к траектории полета плоского нечто. Плям, плям, плям- раздался мокрыми звуками камешек, летящий плашмя, соприкасаясь с тихой поверхностью воды. «Три, «-с тихим недовольством подумал он.-только зря карасей распугал». Он некстати подумал о том, что теперь считает себя виновным во всем, даже в спокойствии чертовых рыб. А может и нет, казалось, все просто и он хоть сейчас был готов нарушить общественное наигранное спокойствие парочкой анонимно предложенных статей в Пророк, точно также как и взбаламутил только что жителей пруда тройкой водяных плямков. Он неожиданно для себя усмехнулся всем своим мыслям: и о людской тупости, и о душащем долге, да даже о чертовом никому не сдавшемся прудике, но в основном ему стало смешно от своего порыва изменить мир парочкой дурацких статеек. Да и с геройством у него никогда не ладилось. Впрочем, как и с героями. Во всех смыслах этой фразы. Все, что бы он не предпринял, всегда выходило ему боком. «Герой ведь у нас тут, блять, только один» — с ироней подметил он, вставая с мелкого песка.***
И это уж точно. Гарри Поттер стал ещё более героестым героем, чем был до войны. Его шрам и голова с растрёпанными каштановыми волосами мелькала везде. Именно поэтому Драко Малфой — главный любитель светских сплетен, уже ровно два долгих месяца существовал без подписки на Пророк. Не быть в курсе свежих разборок было невыносимо, но ещё невыносимее — видеть надоевшее и прущее отовсюду лицо, выражающее радость всеобщей победы. Да, даже несмотря на то, что этот Избранный спас его из горящей Выручай-комнаты, жертвуя своей жизнью, и буквально смягчил срок для его папаши-пожирателя своей проникновенной речью, воспевающей мир во всем мире. Драко все равно не верил в искренность Поттеровских слов в этом пустом монологе, однако, именно этот пустой монолог спас и его самого, упёртого недовольного Слизеринца, от года исправительных работ под присмотром правительства магической Британии. И все же, шрамоголовому было от него что-то нужно. Эта мысль туго засела в белобрысой голове. И хоть сейчас их взаимоотношения с Поттером можно было назвать спокойными, даже дружескими (не ненавидеть это ведь уже дружба, в отдаленном понятии Драко). Но все равно в бескорыстность чужих поступков Малфой верил ровно также, как семиклассник в Деда Мороза. То есть, не верил. *** Выходя из гущи темно-зелёного соснового леса прямо к порогу замка, Малфой случайно взглянул на полуразрушенные макушки башен Хогвартса; их ещё не успели восстановить после войны. Он нехотя отметил, что именно Гриффиндорская башня, возвышающаяся над остальными, пострадала куда сильнее, чем Слизеринские подземелья. Теперь было понятно, почему МакГонагалл настояла, чтобы всех оставшихся на лето учеников поместили именно в Слизеринские ложи. Широкая дыра, проделанная явно каким-то сильным темно-магическим заклинанием, открывала прямой вид на бывшую мальчишескую комнату Гриффиндорцев. Разбросанные пологи бывших крепких кроватей хаотично расстилались повсюду, осколки древних витражных окон печально свисали, держась, одному Мерлину известно как. Были видны даже отрывки книг, что-то о заклинаниях и зельеварении, хотя сложно было различить, что это за книги по ничтожно мелким клочкам, давно покоившимся на полу. Бывшие красные мантии учеников Гриффиндора, безжалостно раскромсанные и отдаленно напоминавшие заплатки, добавляли жуткую изюминку. Малфой чуть скорчился. Да, видок был не из приятных, но кроме того, у него была странная неприязнь к красному цвету. Было не ясно откуда она проросла и давно ли эта глупая заморочка живет вместе с ним. Блейз порой даже подшучивал над этой странностью близкого друга: «Да угомони ты свою зависимость к этому Гриффиндурку, не красный же цвет отказал тебе в дружбе на первом курсе». И всегда после этих слов улыбался. Как и всегда после этих же слов получал аристократичный подзатыльник. Но хоть убейте, ничего Драко поделать не мог с собой и своей странностью. От вида столь грустной картины накатывала безнадёжность, тоска по старым беззаботным временам отзывалась колкой искоркой в груди, хотелось зажмуриться и сделать вид, будто и не было никакой трагедии; хотелось верить, что сейчас ты приоткроешь глаза и Квиддичное поле зашумит криками болельщиков, зашелестят в небе мётлы, блеснёт золотой снитч на ярком солнце и все будет хорошо, все будет как раньше, когда единственной заботой Драко было догнать маленький, то и дело норовящий ускользнуть из-под носа, золотой шарик, и чтобы сделать это как можно раньше Поттера, разумеется! Черт… и опять этот глупый национальный выскочка. «Не надоело ещё топтаться в моих мыслях?» И Малфой, ещё минуту назад тонувший в ностальгии, наконец резко сдвинулся с места, заставляя свои мысли не улетать в неизвестном направлении, как тот гребаный снитч любил улетать от парочки вечно соревнующихся парней.***
За время его отсутствия в Подземельях ничуть не стало тише, напротив, атмосфера приняла более оживленный настрой. То и дело были слышны отрывки неразборчивых фраз. -…и как ты мог забыть учебник по травологии, Рональд. Верх безответственности! Как ты все ещё… -…ребята, не ссорьтесь, давайте возьмёмся за руки и сделаем двухминутную дыхательную практику на успокоение и сплочение, — слышался тонкий голосок Полумны Лавгуд, жаждущей сохранять общественную идиллию даже среди хаоса, творившегося сейчас в гостиной Слизерина. -…да вы совсем с ума посходили, какая практика, какая травология, матушкину запеченую курицу сожрало это недоразумение, -Рон в по-детски смешном бешенстве тыкал пальцем в сторону Невилла, держащего на руках милый комочек шерсти. -Во-первых недоразумение, забывшее о травологии здесь только ты, во-вторых это хорёк и зовут его Эпл, ты ему просто не понравился, -обиженно объяснялся Невилл. После смерти бабушки ему все ещё хотелось за кем-то ухаживать, быть нужным кому-то, с девушками у него все также не получалось, поэтому всего несколько дней назад он, забив на всё, стал счастливым обладателем этого прожорливого шерстяного малыша. -Ага… Зато моя курица ему была по нраву, -все ещё не унимался Уизли. -Фу, как же здесь душно, -отозвалась Панси, врывающаяся в гостиную на своих новеньких десятисантиметровых кожаных каблуках. Ей явно не нравилась необходимость вмещать всю ораву в комнаты ее любимого и родного факультета, также как и не нравилась мысль о том, что ещё чуть-чуть и её новые, подаренные родителями к новому учебному году, туфли вот вот будут обступаны всеми собравшимися. -Душно здесь из-за тебя, так что сделай одолжение, дорогая, -встрял Фред. -Открой окно, -изображая дружелюбность, предложил следом Джордж.-Ах да, в подземельях окон нет, так что будь добра, выйди отсюда, ради Мерлина, хоть свежим воздухом наконец подышим. Панси ничего не ответила на вопиющую колкость, лишь недовольно надула губки и, сложив руки со свеже наманикюренными пальчиками крестом на груди, призналась сама себе, что она, черт возьми, согласна на дурацкую дыхательную медитацию от Полоумной Лавгуд, только бы эти вредные занозы от неё отстали. Да… Было ясно, что все яркие надоедливые кадры были готовы к заселению в новое и непривычное для них место. До учебного года оставалась пара недель и все решили заранее прибыть в Хогвартс. В этом году у всех учеников была причина и поважнее, чем, например, расставить книжки в алфавитном порядке, как делала это Гермиона или подробно изучить новое недельное меню в столовой, как любил это делать Рон. Перед учащимися всех четырёх факультетов стояла важная и ответственная задача — восстановить башни Гриффиндора и Когтеврана до начала учебы. Ютиться в холодных промозглых подземельях уже не было сил, мест категорически не хватало даже до приезжих сегодня помощников. Девчачьи и мальчишеские комнаты Слизерина и Пуффендуя еле-еле вмещали в себя присутствующих, а нервы молодых волшебников не становились прочнее и железнее с каждым прожитым в тесноте днём. Поэтому в личных интересах каждого было достроить разрушенные башенки как можно раньше. А пока… Ранее четырехкомнатные апартаменты Слизерина вдруг, как по взмаху палочки, превращались в тесные шестиместные каморки.***
По пути к своей кровати один неприятный и раздражающий факт медленно завладевал его мыслями — последующие месяца три ты, дорогой Драко, не только не сможешь дрочить в ночной тиши, наконец дождавшись сладкого храпа Блейза Забини, но ещё и будешь вынужден постоянно контактировать с целой оравой соседей по комнате, избегать тупых вопросов о чёрной метке и пожирателях. «Блять, «-шепотом вырвалось из его уст. Он и сам не заметил, как дошёл до своей комнаты и застыл прямо в дверном проеме. «Еще и этот большущий флажище Гриффиндора.» Красного. Мать твою. Цвета. Не отрывая ошарашенный взгляд со стены, он интуитивно направился в сторону своей мягчайшей двухместной кровати с бархатными изумрудными пологами. Но не успел он и пристроить свою прекрасную задницу на мягкое ложе, как вдруг в его вечно ровную спину раздался тихий смешок. Только сейчас Малфой заметил, что сидит он далеко не на кровати, а на чьих-то коленях. Весьма удобных, но… Пресвятой Мерлин на чьих-то сильных мужских коленях…! -Я, конечно, понимаю, что последующие несколько недель нам стоило бы быть в, кхм, …хороших отношениях, но не настолько ведь, Драко… ну или не так сразу, конфетно-букетный там, все дела… Я так сразу не отдамся, — с сарказмом язвил хорошо знакомый голос. Поттер. Чертов Поттер. Дурацкий вездесущий Поттер. Внутри Драко все моментально скрутилось и перевернулось вверх дном, что-то внутри отчаянно заныло. Все напряжение, скопившееся за день смешалось воедино. Он был готов проклинать весь свет. И, что уж там, сидя на этих знакомых коленях сейчас, он сам себе признался, что большего спокойствия, чем утром, ему не удосужиться испытывать ещё очень и очень долго. -С началом нового учебного года, блять.-обреченно сорвалось с искривленных от стресса уст.