Записки утопленника

      На следующий день Кэйа так и не очнулся. Дилюк снова пришёл к нему уже под вечер. Он снова начал рассматривать жителя Каэнри’ах. Рагнвиндр снова сверлил взглядом Глаз Бога. Сначала издалека, потом согнувшись над телом, а потом вовсе встал на колени перед койкой и положил голову на руки так, что крио Глаз Бога был прямо перед его лицом. Точно трещина. Она была глубоко, в центре камня. Совсем небольшая, но она была. Дилюк так надеялся, что вчера ему показалось, но нет. Внезапно дверь легонько скрипнула, и в комнату зашла Лиза. Она удивлённо похлопала ресницами, смотря на Дилюка. — Что ты делаешь? — поинтересовалась она. — Я… — поспешно вставая с колен, начал красноволосый. — Просто у Кэйи в Глазе Бога трещина. Я надеялся, что мне показалось, но она там правда есть. У тебя есть какая-нибудь информация о повреждениях Глаза Бога? — с некой надеждой Рагнвиндр посмотрел прямо в глаза ведьмы. Та в свою очередь лишь сильнее распахнула веки, обрабатывая информацию. — Трещина? Это невозможно. — цокая каблуками, Лиза в миг оказалась рядом с Дилюком, села на корточки и стала внимательно осматривать крио Глаз Бога. Повертев его и рассмотрев со всех сторон, она встала. — Точно, трещина. — задумчиво произнесла ведьма. Выглядела она совсем потерянно. В комнате воцарилась тишина. — Неужели нет никаких записей о подобном? — первым нарушил тишину красноволосый. — В этом-то и проблема. Глаз Бога считается одним из самых прочных камней, и в книгах это давалось как неоспоримый факт. Что же это такое?.. — Лиза начала свои раздумия. — Наверняка это как-то связанно с тем божеством, что вселилось в Кэйю. — Точно. Бог! Что это за бог? — внезапно оживился Дилюк, совсем забывая про свою хладнокровность. Его глаза заблестели и сильнее раскрылись, от чего его лицо приобрело какую-то давно утерянную детскую черту. — Я точно не помню, но в каких-то совсем древних книгах есть что-то, что сильно похоже на то божество в плане способностей. Я сегодня же этим займусь. Если что найду, сообщу. — не дожидаясь ответа, Лиза уверенными, быстрыми шагами покинула комнату. Какое-то время ещё был слышен стук её каблуков. Было видно, что она уж очень сильно заинтересовалась в появлении этой злосчастной трещины.       Рагнвиндр ещё какое-то время продолжал стоять посреди комнаты, смотря на медленно поднимающуюся и опускающуюся грудь названного брата. Кэйа же лежал абсолютно неподвижно. Как его вчера сюда уложили, так он ни разу не шевельнулся. Спустя какое-то время красноволосый глянул в окно. Солнце уже начало заходить за горизонт, окрашивая Мондштадт в красный. Когда-то в детстве Кэйа говорил, что в свете заката Дилюк выглядит особенно красиво. И почему эти самые счастливые, тёплые воспоминания прорываются в сознании именно сейчас, когда Кэйа в беспамятстве, и совершенно неизвестно, когда он очнётся, и что с ним будет? Тоска по прошлому и раньше давала о себе знать, но тогда Дилюк ненавидел своего сводного брата, считая предателем. Но Дилюк же попросту не знал всей ситуации, верно? Нет. Тогда он сам же не дал Альбериху объясниться. Да, они вели переписку, но красноволосый совершенно не желал вернуть их взаимоотношения в прежнее русло. Все эти мысли настойчиво вертелись в голове. Когда же закатное солнце нагрело сюртук Рагнвиндра, тот очнулся от своих размышлений, в последний раз взглянул на расслабленное, смуглое лицо и покинул комнату.       На следующий день красноволосый вновь пришёл проведать своего названного брата, снова уже под вечер. Альберих всё так же неподвижно лежал, даже голова была в том же положении. Опять абсолютное и совершенное ничего. В голову закрадывались страшные мысли о том, что Кэйа так и не проснётся. Так же как и вчера Дилюк сидел рядом с койкой и смотрел на расслабленное, смуглое, болезненное лицо. Смотрел словно загипнотизированный, вновь погружаясь с головой в свои тяжёлые мысли, забывая о ходе времени. Сколько он так просидел, красноволосому не было известно, но, вдруг, капитан кавалерии с шумом выдохнул, занёс руки над головой и потянулся до хруста в позвоночнике. Потом он ещё раз тяжело вздохнул и начал тереть глаз, недовольно хрипя и ощупывая повязку, за который был спрятан правый глаз. Кэйа принял сидячие положение и только после разомкнул веки. Дилюка он так и не заметил. Потупив некоторое время в одну точку, Альберих с тихим хрипом потёр свою грудь, точнее те места, откуда два дня назад выглядывали зубья ледяного трезубца. От того в прямом смысле холодного оружия не осталось ни следа на теле капитана. — Кэйа? — с беспокойством в голосе позвал его Дилюк. — А? — Альберих удивлённо глянул на красноволосого, только сейчас его замечая. — Ох, мастер Дилюк… Кажется, ты был прав, мне стоит меньше пить. — опуская ноги на пол, слабым голосом произносит капитан, после вымученно и фальшиво улыбаясь. — Не поверишь, такая дурь приснилась. Кому расскажу — не поверят. — продолжал Кэйа, надевая ботинки. — То был не сон. — как можно твёрже отвечает Рагнвиндр. Подобие улыбки пропало со смуглого лица, а сиренево-голубой глаз сильно округлился. — Аха. ха. Не самая удачна шутка, Дилюк. — возвращая болезненную улыбку, почти прошептал Альберих. — Кто сказал, что я шучу? — Братишка, прекращай, мне и так дурно. — продолжая улыбаться, Кэйа ждал реакцию Рагнвиндра. Он не выносил, когда Кэйа называл его так. Но на этот раз никакой реакции. Будто Дилюку всё равно. Альберих попытался как-то объяснить себе, почему красноволосый всё ещё никак не ответил на подобное обращение, но объяснений не находилось. На всякий случай он быстрее надел второй ботинок, подобрал свой меч, стоявший около койки, и, попрощавшись, быстро покинул комнату, а после и собор. Всё его тело ныло. Особенно грудь и шея. Альберих с трудом мог ровно стоять. Сделав глубокий вдох и резкий выдох, он направился в Ордо Фавониус. Там он узнал, что в соборе провалялся три дня, считая этот. Дилюк оказался не единственным, кто знал сюжет сна капитана и утверждал, что оно не сон вовсе. Кэйа отшучивался, как мог, не веря в чужие слова. Действительно, родной отец под пеленой тумана, безымянный бог, что оказался его дядей, — всё это звучит как яркий сон крышей поехавшего, но не реальностью. Либо его все захотели проучить, либо… Нет. Другого «либо» тут быть не может. На этих умозаключениях Кэйа и остановился. Думать не хотелось вовсе. Поразмыслив, что поздняя прогулка за стенами Монда пойдёт Альбериху на пользу, капитан кавалерии покинул здание Ордо Фавониус и направился к главным воротам. И всё же Кэйю не отпускал этот сюжет его сна. Как же сильно он должен был напиться, чтобы такое смог сгенерировать мозг? Так он добрёл до фонтана, ловя на себе косые взгляды. Капитан уже начал всерьёз задумываться, сколько ему понадобится времени, чтобы все забыли об этом.       Внезапно Кэйа почувствовал чью-то мгновенную атаку, но рефлексы сработали, в руке уже был меч, что блокировал удар. Растерянно и одновременно раздражённо Альберих повернул голову направо и с ужасом обнаружил девушку, забывая, как дышать. Она вся сжалась от страха. Атака, что была заблокирована капитаном, была его же. Та самая ледяная паучья лапка из его сна, только немного тоньше. Судорожно соображая, Кэйа выпустил из лёгких остатки воздуха. Но выдыхал он не воздух, а ледяной пар вперемешку с крохотными льдинками. Прижав ледяное оружие ближе к собственному телу и прикрыв рукой губы, Алиберих отошёл от девушки на пару шагов. Вывод напрашивался сам собой. То действительно было не сном. Смотря куда-то в пол, Кэйа прокручивал воспоминания о том дне. Тогда, после полудня, он встретил отца, в него вселился дядя, который оказался богом, а ещё… дядя слишком много рассказал. Пытаясь это всё осознать, Альберих заметил, что лапка шевелится. Вроде бы она под контролем хозяина, а вроде бы и нет. Бежать. Первое, что пронеслось в голове капитана. Бежать как можно дальше от людей. И он сорвался с места, направляясь к воротам и игнорируя боль. — Кэйа! — в воротах появилась высокая фигура в чёрном сюртуке и алыми волосами. Зачем Дилюк пытался остановить его, Альберих не хотел думать. Не сбавляя скорости, в полуметре от красноволосого Кэйа воткнул между плит ледяную конечность и беспроблемно перепрыгнул через своего названого брата, продолжая бежать. Дилюк пустился за ним, но Кэйа был выносливее, а эта ледышка добавляла ему мобильности. Рагнвиндр только и успел заметить, что Альберих скрылся в направлении к Спрингвейлу, но не в сам посёлок, а на горы, его окружавшие. Красноволосому пришлось некоторое время побродить в окрестностях, прежде чем найти Кэйю. Он лежал на животе рядом с водопадом, царапая землю и тихо, болезненно хрипя. Дилюк же от чего-то спрятался за ближайшим деревом. Из спины капитана начали появляться ещё конечности, такие же тонкие, как и первая. Как и в тот день их было восемь. Четыре пары острых лапок изо льда. Ещё один болезненный, сдавленный стон Кэйи, и эти конечности обросли ещё слоем льда, становясь сильнее и опаснее. После сего преображения, куски льда упали вокруг Кэйи, теперь полностью подчиняясь хозяину. Альберих спустя какое-то время приподнялся на руках, с неподдельным ужасом осматривая куски льда. Этот лёд был по-своему красивый. Такой чистый. На свету сиял небесно-голубым, в полутени отдавая бирюзовым, а в тени окрашиваясь в тёмно-синий. Капитан поспешно встал на ноги, опираясь на новоприобретённые конечности. Он ещё какое-то время просто смотрел на них совершенно пустым и жутким взглядом, а потом резко поднял одну лапку и с силой ударил ей по земле. В камне образовалась достаточно глубокая ямка, а вот конечности от этого ничего не стало. — Что? Ни трещины… — схватив лёд и осмотрев, удивлённо произнёс Кэйа. — Как же тогда от этого избавиться? — переходя на шёпот, он опустился на колени.       Стоять более не было сил, как и говорить вслух. Зачем он тогда вообще произносил всё это? Чтобы убедиться в реальности. Нарочно слушал свой голос и чувствовал вибрации в горле от звонких звуков. Альберих опустил голову, погружаясь в какие-то свои мысли. Дилюк же продолжал следить за ним, ловя каждое его слово и замечая каждое движение. Внезапно Кэйа услышал шорох и, не разбираясь, взмахнул рукой. Резко осознавая, что он использовал магию, он повернулся к источнику и заметил покрытую льдом лягушку. Она стояла на покрытой таким же льдом траве. Площадь, что покрыл лёд раза в 2 больше его обычного выпада, и всё им покрыто. Тонким, но крепким. И этот лёд явно не собирался таять. Будто лёд с Драконьего Хребта. Трясущимися руками капитан взял эту лягушку, осознавая, что нечаянно наделал. С жалостью и болью он посмотрел на неё и опустил в ту самую ямку, что осталась от его попытки сломать ледяную конечность. После он потянулся рукой к замёрзшему цветку, не меняясь в лице. Но перед тем, как дотронуться до цветка, его же конечность с силой ударила по растению. Оно рассыпалось острыми осколками. Кэйа так и замер с широко раскрытыми глазами. — Ох… Я… — Альберих отдёрнул руку. — Я монстр. — хватаясь за голову, прорычал он. Он ещё тихо рычал некоторое время, сильнее стискивая волосы в кулаках и опуская ниже голову. Но потом он резко поднял голову и со всей дури ударил конечностью о тонкий лёд. Болезненный стон содрогнул воздух, а по кончику лапки пошла трещина. Вот оно. Кэйа так же резко встал, немного покачнулся, а затем взмахнул рукой над водной гладью, и та покрылась тем же льдом. Таким же тонким и крепким. И вот, опираясь о свои ледяные конечности, капитан резко выпрямил их, взмывая в воздух на приличную высоту. Задержавшись в самой высокой точке своего прыжка, Кэйа резко дёргает лапками вниз, падая на лёд. Страшный треск и вопль, и вот Кэйа почти лежит на льду, его конечности все раздроблены, но не собираются исчезать, а лишь безвольно лежат вокруг хозяина, часто и слабо дёргаясь. Сам же Альберих тяжело дышал, сдерживая стоны и хватаясь за свою одежду. Уже в этот момент Дилюк думал выйти и хоть как-то помочь названому брату, но его голос остановил его. — Это же просто куски прочного льда. Так почему я чувствую боль? — Кэйа привстал, опираясь о руки. — Почему? Так же быть не может. — в нём кипела злость. Трудно сказать точно от чего она. Прошло ещё некоторое время, когда он всё же принял сидячее положение. Ещё какое-то время он просто думал. Закрыл глаза, погружаясь в свои мысли. А Рагнвиндр продолжал смотреть, не замечая, как солнце медленно тянется к горизонту. — Точно. — вдруг выдохнул Альберих, открывая глаза. После он встал на колени и сложил руки, касаясь только средними пальцами. По его ледяным конечностям прошлись бордовые надписи на неизвестном Дилюку языке. Он не был похож на тейватский. Его иероглифы были несколько сложнее и мудрёнее и совершенно не походили на родные. Когда же надписи исчезли, лапки разбились на тонкие, изящные осколки. Они так же неторопливо плыли по воздуху к пояснице капитана. Там они вновь складывались во что-то невообразимо красивое. Ещё несколько мгновений, и красноволосый наконец увидел распушённый, огромный павлиний хвост изо льда за спиной Кэйи. Лучи уже закатного солнца преломлялись в чистейших, голубых осколках, от чего можно было увидеть радугу на гранях льда. Глаза перьев как-то отдалённо напоминали инеевые ядра, но имели чёткую ромбическую форму, острые льдинки обрамляли их, а в самом ромбе были выточены символы элементов. На центральном и самом большом пере красовался крио знак. На перьях по бокам от центрального — пиро, далее электро, затем анемо, гидро, дендро и гео, а после повторялись в том же порядке. Удивительная точность и соблюдение шахматного порядка делали этот хвост ещё красивее. Когда Альберих закончил, он обернулся на то, что сделал. — Ох… Лучше явно не стало. — устало подметил капитан. Он встал и попытался сложить хвост. Произведение крио искусства беспрекословно подчинилась, но вот сложиться полностью не смогло. Уж больно толстый лёд был на концах для такого. Кэйа вернулся на берег. Как под гипнозом он медленно двинулся к обрыву, волоча ноги. Можно было только гадать, о чём он думал. Кэйа, не медля ни секунды, спрыгнул с обрыва и расправил свой планер и слегка сильнее раскрыл кончик своего хвоста. Так он благополучно пролетел над озером к другой скале. Оттуда он снова спрыгнул, пролетел между лопастями мельницы и приземлился рядом с дорогой в посёлок. Там он свернул в сторону Мондштадта.       Дилюк всё это время следил за ним со скалы. Солнце уже успело полностью скрыться за горизонт, и улицы опустели. Вряд ли кто-то заметил капитана. Когда же Альберих скрылся из поля зрения, Дилюк направился в Монд. Остановившись перед мостом, красноволосый взглянул на ворота. Кэйа наверняка уже где-то у себя. Смысла заходить в родной город не было. Постояв так какое-то время, Рагнвиндр развернулся и направился в сторону винокурни.