Bound

— Филь, мы… мы едим на этом столе! — И это именно то, что я планирую сделать, - ответила Филиппа с коварной улыбкой. Чародейка прижала к себе Трисс и подтолкнула её так, что девушка была вынуждена присесть на край обеденного стола. Ответ определённо взбесил Трисс, но она также была невероятно возбуждена, поэтому не остановила любовницу, когда она приподняла её платье и стянула нижнее белье с бёдер. Их сексуальная жизнь достаточно быстро переросла этап простого самоудовлетворения на глазах друг у друга. Трисс всё ещё не чувствовала себя комфортно, чтобы показать Филиппе грудь, но чародейка была терпелива. Пока у неё был доступ к другим частям тела девушки, она, похоже, не возражала против ожидания. Она понимала, что Трисс необходимо ощутить себя защищённой в этих отношениях, чтобы преодолеть последний барьер. Трисс постепенно продвигалась к преодолению этого барьера, но, несмотря на рассеивающийся страх того, что Филиппа сбежит от неё, увидев шрамы, что-то до сих пор сдерживало Трисс. Ей было нужно время, а Филиппа не давила на неё. — Чёрт, ты выбросишь этот стол, когда мы закончим! — ахнула Трисс, когда рот Филиппы накрыл горячую плоть. Женщина рассмеялась, глядя на неё. От вибрации Трисс застонала, выгибая спину, запутываясь руками в волосах и ловя взглядом люстру над собой. Как бы ей ни нравились их спонтанные занятия любовью по всему Монтекальво, она определенно не хотела обедать за столом, на котором происходили их утехи. Трисс прожила в замке уже несколько месяцев, и ни одна из них не упоминала о возможности отъезда девушки. По крайней мере, пока. Причина, по которой Трисс приложила особые усилия к своему внешнему виду, заключалась в надежде, что безупречный внешний вид смягчит удар. Сегодня ей предстояло сказать, что ей нужно провести некоторое время вдали от Филиппы. Трисс не хотела уезжать, и ей была ненавистна одна лишь мысль об отъезде, так как она была действительно счастлива здесь. Однако у неё было обещание, которое она должна сдержать. Отчасти из-за терзающего её чувства вины, Трисс было необходимо выполнить его. Это было меньшее, что она могла сделать. Очевидно, её желание отвлечь Филиппу своим нарядом сработало слишком хорошо, и теперь Трисс задыхалась и сквернословила, пока её пальцы путались в волосах любовницы, а ногти отчаянно царапали кожу головы Филиппы. Она приближалась к пропасти, когда повернула голову набок, прохладная поверхность стола контрастировала с жаром её раскрасневшихся щёк. Открыв глаза, она увидела, что один из слуг Филиппы наблюдает за ними из-за приоткрытой двери. Трисс выдохнула с отвращением, прежде чем вытянуть руку и вытолкнуть его в коридор с помощью заклинания. В этот самый момент Филиппа сделала что-то удивительное своим языком, и Трисс зажмурила глаза, напрягаясь и достигая пика. Её бедра, сжимающие голову чародейки, задрожали. — Тебе нужно что-то сделать с этим любителем подглядывать, - задыхаясь, сказала Трисс, откинувшись на спину на столе, её грудь тяжело вздымалась. Она заставила себя сесть, а Филиппа оторвалась от её бёдер, переводя взгляд на лицо девушки. — Я уже второй раз замечаю, как он наблюдает за нами! Филиппа, видимо, не замечала этого раньше, но её лицо помрачнело. — Кто именно? — Блондин. — Считай, что мы с этим покончили, - ответила чародейка, делая шаг назад и протягивая руку, чтобы помочь Трисс подняться со стола. Когда ноги девушки опустились на пол, она поправила платье и провела пальцами по волосам, пытаясь привести себя в порядок. Закончив, она ухмыльнулась и протянула руку, вытирая своё собственное желание с подбородка любовницы. — Надеюсь, тебе понравилась закуска, потому что она была очень дорогой. Я была серьёзна, когда говорила о столе. Филиппу явно позабавили слова Трисс. — Ты думаешь, что заслужила достаточно привилегий, чтобы провести перестановку? — Да ладно тебе, это же мерзко! — Хорошо, я согласна, если это успокоит тебя. Но я очень надеюсь, что ты понимаешь, что это полностью твоя вина. Ты же знаешь, что это платье делает со мной, — ответила Филиппа, но виноватое выражение лица Трисс заставило её обратить внимание на эту фразу, и она уставилась на девушку. — Ты определённо знаешь, что это платье делает со мной, — повторила она, осознавая, что всё это было преднамеренным. —… И ты надела его неспроста. — Пожалуйста, не злись ... — Ужасное начало, но продолжай. Филиппа скрестила руки на груди, глядя на молодую женщину, которая уже начинала защищаться. Трисс внутренне ругала себя. Именно этого она и пыталась избежать. — Мне нужно ненадолго уехать, — с сожалением сказала она. — Я обещала Геральту ... — Геральту? — скептически повторила Филиппа. Трисс всё ещё была удивлена ​​тем, что Геральт решил связаться с ней, учитывая, как они расстались. Но она также знала, что в данный момент отношения между ним и Йеннифер были напряжёнными, и она, без сомнения, была его единственным вариантом для получения магических услуг. — Ведьмак Йеннифер? — Да. — Какого чёрта он хочет? — То, как Филиппа подчеркнула его принадлежность к мужскому полу, прозвучало словно она считала его не более чем надоедливой блохой, которая доставляла ей неудобства. — Услугу, - заверила Трисс, продолжив свои объяснения. — Это всё, что я могу сказать тебе прямо сейчас, извини. Хотела бы я рассказать тебе, куда я отправляюсь, или чем я буду занята, или даже как долго меня не будет, но я не могу. Он был непреклонен в отношении секретности, и я в долгу перед ним. — Ты в долгу перед ним, — повторила Филиппа. Её глаза сузились. — Почему? Трисс мгновенно покраснела от стыда. Отвращение к тому, что она сделала, почти поглотило её, и Филиппа рассмеялась, догадываясь о том, что именно она сделала. — И у тебя хватит наглости осуждать меня из-за Сигги. Скажи, как отреагировала Йеннифер, когда узнала, что ты трахнула её любимую игрушку? — Всё было вовсе не так! — воскликнула Трисс, её грудь сжалась, когда она почувствовала подступавшее огорчение. — Это было после Соддена, и он должен был стать для меня безопасным вариантом, но я не ... Я не чувствовала себя в безопасности, или не хотела, или что-то в этом роде, и я ... Я сделала с ним кое-что, чем я не горжусь. Я пытаюсь это исправить, поэтому, пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя ещё хуже. Я не хочу об этом говорить, и я, безусловно, не собираюсь продолжать с ним эту интрижку. Так что тебе не о чем беспокоиться, хотя я совершенно уверена, что в моё отсутствие твоя постель не будет пустовать. — Ты хочешь попросить меня об обратном? — спросила Филиппа, выражение её лица было нечитаемым. Трисс ненавидела, что у неё это так хорошо получается. — Нет, я не… мне всё равно. Честно, — раздражённо ответила Трисс, потому что она уже пережила эти чувства. Эмоциональная преданность Филиппы была единственным, чего она хотела, и она у неё была. В конце концов, всё остальное не имело значения. — Я знаю, что у тебя есть женщины, от которых ты практически отказалась в мою пользу на протяжении нескольких последних месяцев. Я не хочу, чтобы из-за меня ты потеряла те преимущества, которые они предоставляют тебе. — Практически - это не полностью, девочка. Хотя и нечасто, я всё же стараюсь поддерживать отношения с теми, кто имеет для меня значение. Так что не беспокойся об этом. Я не утрачу с ними своего положения. Очевидно, Трисс знала, что Филиппа продолжила свои отношения. Но она не зря использовала слово практически. Она также была в курсе, что это случается нечасто, и понимала, что все эти женщины, несомненно, ожидали от чародейки большего. Когда-то Трисс могла бы ревновать, но её собственный жизненный опыт убедил девушку, что иногда подобные вещи были неизбежным злом. Кроме того, она сама вовсе не планировала сохранять сексуальную верность, если ей представится подходящая возможность. В конце концов, в отношениях Филиппы на стороне её беспокоили мелкие и глупые детали, но не сам факт их наличия. Маленькие глупые детали вроде: — Кстати, скажи той, у которой ужасный парфюм, выбросить это дерьмо. Даже после того, как ты приняла ванну, от тебя ужасно несло этой дрянью, когда ты забралась в постель той ночью. Я не вынесу этого вновь. — Честно говоря, это было ужасно. Все эти деньги и полное отсутствие вкуса - это походило на варварство. Филиппа ухмыльнулась. — Правда? А как ты предпочитаешь, чтобы я пахла, девочка? Трисс ухватилась за камзол женщины, грубо притянув Филиппу к себе, чтобы прижаться к её губам для короткого поцелуя, который она закончила, прикусив нижнюю губу чародейки. Филиппа зашипела от боли, но, наслаждаясь происходящим, улыбнулась в губы девушки. Трисс ответила ей такой же улыбкой, не отпуская её и не позволяя отойти. В конце концов её улыбка исчезла, а на душе стало тяжело, пока её взгляд искал глаза женщины, с которой она проводила каждый день на протяжении последних нескольких месяцев. — Я буду скучать по тебе, — выдохнула Трисс, отпуская камзол чародейки и нежно касаясь её лица. Она лукаво ухмыльнулась, оканчивая фразу: — Я буду скучать по тому, как я заставляю тебя пахнуть собой. Филиппа наклонила голову, чтобы нежно поцеловать ладонь девушки. — Я буду скучать по большему, чем просто это, — призналась она, и грудь Трисс сжалась из-за нахлынувших эмоций. Она не ожидала такой честности. Её глаза выдавали все эмоции, и от увиденного выражения лица девушки Филиппа тяжело вздохнула. — Не плачь. Это были просто слова. — Это было больше, чем просто слова, и ты это знаешь. Филиппа посмотрела с раздражением из-за собственной привязанности, нежно стирая большим пальцем единственную слезу, которую Трисс пролила. Она не подтвердила признание Трисс, но это не имело значения. Трисс знала, что именно она чувствует, и не нуждалась в объяснениях. — Я не сержусь на тебя за то, что тебе нужно уехать, - наконец сказала Филиппа. — Я знаю, что тебе необходимо чувствовать, что ты движешься вперёд, а здесь ты этого лишена. Если бы только Совету Чародеев не требовалось так невыносимо много времени, чтобы кое-что обдумать, у меня бы уже было для тебя место получше. Но до тех пор, полагаю, я не могу рассчитывать на то, что ты просто будешь сидеть без всякого дела. — Им всегда требуется так много времени? — спросила Трисс. По крайней мере, она почувствовала бы себя немного лучше, если бы была уверена, что причиной настолько длительных размышлений не является она сама. — Нам всем необходимо принять согласованное решение, чтобы достигнуть договорённости. Как ты можешь догадаться, такое случается очень редко, — ответила Филиппа с кислым выражением на лице. Без сомнения, она бы хотела иметь власть над ними. — Некоторые из нас считают, что ты ещё слишком молода, несмотря на твои достижения. Однако на этот раз мы с Йеннифер находимся на одной стороне, что, мягко говоря, странно. Обычно мы очень сильно противодействуем друг другу. Что ж, это неудивительно. — Но ты думаешь, что они передумают? — В конце концов, да. Но я обещаю, что если это займёт слишком много времени, я найду для тебя что-нибудь ещё, - сказала Филиппа, заправляя прядь волос за ухо девушки. На её губах появилась лёгкая улыбка, но с оттенком разочарования. — Я знаю, что проектов, над которыми мы работаем вместе, тебе недостаточно. Трисс скользнула ладонями вниз по рукам чародейки, прежде чем переплести их пальцы. — Ты знаешь, они мне нравятся, - мягко подчеркнула она, потому что так оно было. С их объединённой магией они смогли достигнуть много, что в ином случае было бы просто невозможно, но это не могло стать всей её жизнью. — Мне просто нужно нечто большее. — И увлечение мутантом даст тебе это, не так ли? Трисс закатила глаза. — Нет. Но опять же, это просто услуга. Тем не менее, я думаю, что мне нужно побыть… в другом месте, некоторое время. Я слишком долго сидела в заточении. — Она нежно сжала руки Филиппы, прежде чем отпустить их. — Я вернусь. Я всегда буду к тебе возвращаться, Филь. Думаю, ты уже это знаешь. Потому что, хотела того Трисс или нет, казалось, что предназначение всегда вмешивалась, и она находила свой путь обратно в объятия Филиппы Эйльхарт. И независимо от того, сколько мест она видела или сколько вещей она сделала, нигде в мире не было другого места, где Трисс хотела бы оказаться в конце своей истории.

****

— Трисс? Я имею в виду ... мисс Меригольд? — Как я уже сказала, ты можете звать меня Трисс. Весемир не имеет права голоса по поводу того, как тебе следует ко мне обращаться. Это решение остаётся за мной. — Хорошо, — ответила Цири, улыбаясь, поскольку ей было позволено более неформальное обращение. Хотя Трисс никогда не интересовалась детьми и не чувствовала необходимости общаться с ними, Цири ей нравилась. Девочка была умной, способной и очень решительной, хотя иногда она могла чересчур испытывать себя, несмотря на здравый смысл. Трисс не могла поверить, что юное существо выдержало такие энергичные и опасные тренировки, страдая от пагубных последствий менструации, однако Каэр Морхен никогда не был местом, предназначенным для женщин. Мужчины, которые там проживали, определенно не знали, насколько сложно находиться в одиночестве. Однако Цири была благодарна за короткую отсрочку от тренировок, пока она была нездорова, и, хотя она время от времени поглаживала низ живота, не было никаких признаков того, что она плохо себя чувствует. Девочка уселась, скрестив ноги, на противоположной стороне стола, за которым работала Трисс. Вместо того, чтобы воспользоваться стулом, она умостилась на столешнице. Трисс не возражала, так как ей не требовалось много места, и она продолжала смешивать зелье, чтобы облегчить Цири спазмы. То, что девочка могла их игнорировать, не означало, что она должна это делать, в то время, когда существовали способы помочь ей. — Трисс? Ты когда-нибудь влюблялась? — спросила Цири, и губы Трисс изогнулись в улыбке, когда она поместила ещё один ингредиент в свой котёл. Смесь стала тёмно-зелёной, а запах больше не был таким отвратительным, как в самом начале. Тем не менее, зелье всё ещё не было полностью готово. Хотя Трисс не могла пить зелья из-за своей аллергии, ей говорили, что вкус оставлял желать лучшего, поэтому она хотела это исправить. — Ты чувствуешь себя так словно становишься женщиной после того, как у тебя пошла кровь? — спросила Трисс немного поддразнивающим тоном, взяв немного льняных семян, поскольку содержащиеся в нем фитоэстрогены будут полезны. — Является ли именно это причиной, почему ты задаёшься подобными вопросами? — Нет. Я имею в виду… Может быть, — ответила Цири, выглядя немного взволнованной. Это было мило, но Трисс не хотела, чтобы девочка чересчур рано романтизировала взрослую жизнь. Ей предстояло вначале познать опыт своего детства, даже если ему суждено быть нетипичным. — Потому что кровотечение указывает лишь на то, что ты способны иметь детей. Но это вовсе не означает, что ты готова к рождению ребёнка или же эмоционально готова влюбиться, — подытожила Трисс серьёзным тоном, поймав взгляд девочки. — Пройдёт некоторое время, пока ты станешь готовой ко всему этому, малышка. — Я знаю. Я просто… Я просто подумала, если мне суждено стать женщиной, то мне бы хотелось, чтобы ты рассказала мне о хороших вещах. Влюбиться должно быть хорошо, правда? Раньше я слышала, как девушки хихикают по этому поводу в замке. Женщины тоже! Даже старые. Трисс уронила соты в котел. Зелье зашипело, и они всплыли на поверхность. Молодая чародейка хотела удовлетворить любопытство Цири, хотя не чувствовала, что она достаточно опытна в этом вопросе. На мгновение Трисс задумалась над ответом. — В первый раз, когда кажется, что ты влюбилась, скорее всего, это будет вовсе не любовь, — наконец начала Трисс, помешивая зелье. — Я была ненамного старше тебя, когда впервые подумала, что влюбилась. Я отдалась парню, которого едва знала, и это было… Ну, я думала, что хотела этого до тех пор, пока это внезапно не произошло. В молодости всё кажется таким насыщенным и таким реальным, что трудно увидеть влечение таким, какое оно есть на самом деле. Однако страсть и одержимость — чувства мимолетные, химические. Любовь же длится долго, и это намного больше, чем просто секс. Если ты не запомнишь ничего из того, что я говорю, по крайней мере запомни мои последние слова. Это избавит тебя от многих разочарований в будущем. Цири наморщила носик. — Не думаю, что когда-нибудь захочу что-то подобное. — Возможно тебе этого не захочется, и это тоже нормально. Цири кивнула, понимая, что если повезёт, ей не придётся расти и делать тоже самое, что делают остальные, только потому, что она будет убеждена, что должна. Трисс не хотела для девочки такого развития событий. — Трисс? — внезапно позвала Цири, снова глядя на чародейку напротив. — Мм? — Как ты поняла, что это стало реальным? Трисс поджала губы, глядя на зелье. — Однажды ты просто понимаешь, — тихо ответила она, потому что знала. Трисс знала об этом довольно давно, но никогда не позволяла себе мысленно признать это, не говоря уже о том, чтобы сказать вслух. Просто сказать, что это было самое сокровенное, что она когда-либо имела. Её грудь сжалась, а внутри всё перевернулось при мысли о женщине, которую она оставила ждать своего возвращения. — Пойдём, тебе нужно это выпить, - дала указание Трисс, чтобы сменить тему. Она зачерпнула кружкой зелье на глоток или два. Порции было более чем достаточно для пары часов облегчения, и Цири могла получить дозу побольше, когда ей это будет необходимо. Она протянула кружку девочки, предлагая выпить содержимое, и Цири вздохнула, спрыгивая со стола. — Это был не настоящий ответ, — пожаловалась она, но взяла кружку в руки. — Возможно и не настоящий, но лучший из тех, которые я могу тебе дать, - ответила Трисс, ласковым жестом указывая ей выпить зелье. Цири сделала глоток, как просила чародейка, но поморщилась от вкуса. Судя по всему, вкус до сих пор оставлял желать лучшего. Трисс придётся над ним поработать. — Я не испытывала любви очень долго, вплоть до недавнего времени. И я не влюблялась в неё так сильно, пока однажды не проснулась и не поняла, что она уже была в моём сердце. Иногда любовь просто подкрадывается к тебе незаметно. — Подожди, в неё? - спросила Цири, оживляясь, сразу же забыв о неприятном вкусе зелья. — Ты можешь влюбляться подобным образом? Тебе не обязательно влюбляться в мальчика? Трисс засмеялась. — Конечно, это возможно. Любить можно любого человека, если он этого заслуживает. Глаза Цири расширились, словно перед ней открылся целый совсем иной мир. — О, — выдохнула она с улыбкой. Это выглядело так, как будто её мысли крутились вокруг новооткрытых возможностей, и Трисс ласково улыбнулась. — Я думаю, что такой подход мне нравится намного больше. Чародейка наклонилась и нежно взъерошила пепельные волосы девочки. — Мне тоже, малышка, - сказала она с усмешкой, осознавая в тот момент, что она была счастливее, чем когда-либо. — Мне тоже.

****

— Нет. — Что ты имеешь в виду, под нет? — спросила Трисс, ошеломлённая и оскорблённая отказом Филиппы. Она наконец вернулась в Монтекальво после почти года отсутствия. Хотя поначалу всё вновь было потрясающе и восхитительно, внезапно Филиппа по необъяснимым причинам начала отдаляться от неё, и Трисс не понимала почему. Она была почти уверена, что это каким-то образом связано с предстоящим банкетом. С тех пор, как Трисс заговорила о нём, Филиппа пыталась отвлечь её на другие занятия, которые она могла реализовать той ночью. В конце концов, она наотрез отказалась брать девушку с собой на банкет, вместо того, чтобы продолжать ходить кругами вокруг этой проблемы. Трисс была в ярости. — Ты возьмёшь меня на Танедд, иначе я попрошу Йеннифер привести меня туда. У тебя есть лишь два варианта. В конце концов, ты не единственная, кто поддерживает мою кандидатуру на вхождение в Совет Чародеев, и именно она рассказала мне о собрании. Этот факт был удивительным сам по себе, поскольку Йеннифер вначале была очень недовольна тем, что Трисс действовала у неё за спиной и виделась с Геральтом. Однако после того, как подруга познакомилась с Цири, её ярость значительно поутихла, и она поняла, почему Трисс пошла на это. Йеннифер до сих пор не была довольна предпринятыми мерами, но , по крайней мере , она не обвиняла подругу в том, что она пыталась снова переспать с её любовником. В основном это было связано с тем, что Трисс ненароком проболталась, что была влюблена в Филиппу, тем самым убедив её в отсутствии притязаний на Геральта. Филиппа сжала пальцами переносицу. — Вечеринка будет скучной. Я не понимаю, почему она так тебя интересует. — Она меня интересует по той причине, что ты явно не хочешь, чтобы я там присутствовала, — резко ответила Трисс, скрестив руки на груди. — О чём именно ты предпочитаешь умалчивать? Я клянусь, если ты скажешь ничего, я без колебаний превращу тебя в мотылька, чтобы понаблюдать, как ты многократно будешь биться лицом о стекло моего светильника. Вопреки себе самой, Филиппа фыркнула при мысли о наказании. — Творческий подход. — Спасибо. Трисс смотрела на чародейку, ожидая объяснений. Наконец Филиппа уступила, тяжело вздохнув. — Это собрание не будет мирным, — сказала она. — Среди нас есть предатели. Хотя сторонники Севера хотят избавиться от них с применением минимального насилия, я не могу гарантировать, что ты будешь в безопасности, если будешь сопровождать меня. Я не хочу повторения Соддена. Трисс почувствовала, как всё внутри сжимается узлом. Хотя девушка понимала причины колебаний Филиппа и её нежелание взять её с собой, это никоим образом не успокаивало. Напротив, это заставляло её чувствовать себя маленькой, бесполезной. Она больше не хотела быть таким человеком. — Ты считаешь меня слабой? Это оно? — Нет, конечно нет… — Если что-то случится, тебе понадобится вся поддержка, на какую только ты можешь рассчитывать. Но тем не менее ты хочешь оставить меня здесь, где мне ничего не остается, кроме как ждать и беспокоиться? Я не беспомощная дева и не испуганное дитя, Филиппа! Чёрт побери, да как ты смеешь, честно ... — Дело не в тебе, хорошо? — рявкнула Филиппа. — Ты не единственная, кто пострадал от Соддена. Я знаю, что ты способна, и я знаю, что ты хочешь мне помочь. Но ты моя слабость, Трисс! Я не могу делать то, что необходимо, пока я постоянно беспокоюсь о тебе. Мне нужно, чтобы ты это поняла. — Нет, тебе нужно понять, что я взрослый человек, способный принимать собственные решения. Точно так же, как ты обеспокоена тем, что со мной будет, если я буду рядом с тобой, я буду обеспокоена тем, что будет с тобой, если меня не будет рядом. Я никогда не позволю тебе сражаться в одиночестве, Филь. Никогда. — Трисс сделала ещё один шаг к чародейке, на её лице застыло серьёзное выражение, и она напомнила: — И я не должна быть твоей слабостью. Забота о ком-то не делает тебя слабой, она делает тебя человеком. Кроме того, вместе мы всегда были сильнее, чем по отдельности, или ты забыла? Филиппа смиренно вздохнула. —… Конечно, я не забыла, девочка. — Тогда, если Северу нужны союзники, они у тебя есть, — решительно продолжила Трисс. Перспектива новой битвы беспокоила её, но она отказывалась сбегать в страхе. Ей больше не нужно было убегать от чего-либо. — У тебя гораздо больше шансов добиться успеха, если на твоей стороне будет ещё один чародей. Пожалуйста, — взмолилась Трисс, обхватив ладонью щёку женщины и глядя ей в глаза. — Пожалуйста, скажи мне, что ты веришь мне. Что ты веришь в меня. Я могу помочь, обещаю. Филиппа долго смотрела на девушку, её брови нахмурились, а на лице промелькнул широкий спектр эмоций. — Я верю тебе, — наконец сказала она, её тон был намного нежнее всего того, что Трисс когда-либо слышала. —Ты можете присоединиться, но не отходи от меня ни на шаг. Это всё, о чём я прошу. — В первую очередь, причина по которой я так хотела сопровождать тебя заключается в моём нежелание покидать тебя, — шёпотом призналась Трисс, обводя большим пальцем контур щеки любовницы. Для такой закалённой женщины как Филиппа, она всегда умела быть ласковой в тех моментах, где это было важно. — Потому что я никогда этого не сделаю. Уже нет. Тебя это устраивает? Филиппа выдохнула и накрыла своей ладонью руку, прижатой к её щеке. — Кажется да, устраивает на некоторое время, — ответила чародейка смиренным тоном, как будто она только сейчас осознала, что на самом деле это означает, и что у неё больше нет возможности избежать этого, даже если бы она захотела. Но она не хотела. Ни одна из них не хотела… на некоторое время.