Святая или грешница

Я ненавижу всех святых — Они заботятся мучительно О жалких помыслах своих, Себя спасают исключительно.

— Олень Морозова не для тебя! — крик Зои разрезал звенящую тишину. С тихим сопением животное упало на землю. В один миг двоих бывших сирот Керамзина обступила дюжина гришей с нацеленным на них оружием. Алина резко обернулась на звук рассекающий воздух стрелы, с ужасом увидев, что она попала Мальену в спину. — Мал! — она смотрела ему прямо в глаза. В которых медленно угасала жизнь. Забыв и про подбегающих к ней солдат, и про раненного оленя, она бросилась к юноше, падая перед ним на колени. Стрела торчала у него в спине. Алина крепко взялась за нее, попытавшись вытащить, но один из гришей с помощью замысловатых жестов вогнал стрелу еще глубже, так, что наконечник выходил из груди. Мальен упал на бок, кашляя и задыхаясь собственной кровью. От нагрянувшей в самый неподходящий момент госпожи Паники перехватило дыхание. Старкова повторяла имя своего друга. Имя того, кто был с ней с раннего детства. Того, кто был для нее единственным утишением в приюте Керамзина и в Первой армии. Того, кто бесчисленное количество раз рисковал ради нее жизнью. Того, кто сейчас умирал у нее на руках. Алина умоляла, чтобы он не отключался, дышал, не сдавался. Она приложила ладонь к ране, надавливая на грудь Мала. Попытки остановить кровотечение были тщетными. Руки окрасила багряная жидкость. Но в борьбе за жизнь друга Старкова слишком рано забыла о внешней угрозе. Один из гришей грубо схватил Алину за волосы, попытавшись оттащить в сторону. Она вскрикнула. Не от страха, неожиданности или боли, но от злости. От злости и гнева, которые она, казалось, впервые испытывала так сильно. И эти эмоции пробудили в заклинательнице что-то пугающе-родное. Они переполняли ее изнутри. Жаждали вырваться, бушуя, расцарапывая себе путь наружу. Кровь закипала. Сдерживать больше не было ни сил, ни желания. И Алина поддалась своему свету. С громким криком девушки огромный поток энергии вырвался из ее рук, груди, тела. Казалось, она вся излучала эту энергию. Хотя, нет, именно так и было. Первая волна света прошлась по тому несчастному инферну, что первым пошёл к Алине. Его отбросило, как пылинку, на несколько десятков метров вперёд. До Старковой донёсся глухой стук о дерево и, кажется, хруст костей. Но она не слышала. На Алину накатила волна облегчения и эйфории. Она высвободила то, что накапливалось и сдерживалось ею годами. Нет, Алина не контролировала свет. И она не поддалась ему. Она стала светом. Девушка раскинула руки в стороны, позволяя ему вырваться, всему, до последней капли. Еще троих солдат ослепил яркий сгусток энергии. Остальных — также с силой откинуло в сторону. Много криков и не меньше крови. Последнее усилие — и весь оставшийся свет, струясь и сочась по венам, вырвался из рук заклинательницы мощнейшей ударной волной. Казалось, что это сияние могло озарить всю Равку. Все закончилось так же быстро, как началось. Гнетущая тишина накрыла небольшую поляну посреди леса. Алина отчётливо слышала учащённое биение своего сердца. Она тяжело дышала, оперевшись руками о землю. Ладони провалились в снег, и только сейчас Алина вновь почувствовала, что находится в зимнем лесу в непригодной для этого одежде. Она затряслась от холода. Слишком большое количество расходанной энергии сыграло свою роль. И слишком сильный контраст — от эйфории, что она испытывала буквально полминуты назад, до полной опустошённости. Она больше не чувствовала той силе в себе. Она больше ничего не чувствовала. Внезапно накатившая усталость была настолько сильной, что Старкова готова была прямо здесь упасть на снег и отключиться. Побороть это желание помогло лишь осознание того, что в полуметре от нее все еще лежал Мал, истекая кровью. Алина сделала попытку подползти к нему, но сдвинуться с места помешало нахлынувшее чувство страха и пробирающего до костей холода. Оно заполнило всё, вытесняя собой мысли о помощи Малу. Остался лишь инстинкт самосохранения. И он говорил ей бежать. Осознание пришло слишком поздно. В мгновение ока на лес опустились тени. За секунду солнце зашло за горизонт, день превратился в ночь. Перед Алиной, словно из ниоткуда, возник уже хорошо знакомый ей силуэт. Генерал Кириган смотрел вперёд, переводя взгляд с Алины на разбросанных гришей, не произнося ни слова. На его лице читалось не то злость, не то удивление. Девушка была готова бежать. Куда угодно, лишь бы быть подальше отсюда. От холода и тьмы. Дарклинг устремил свой взгляд за спину Алины. Ослабленный сердцебитом олень Морозова лежал, шумно вздыхая. Уже через несколько секунд Кириган знакомыми жестами собирал черную дымку в лезвие, называемое «разрезом». Алина поняла, что сейчас всё закончится. Все, за что она боролась, канет в Лету. Собрав оставшиеся силы, девушка бросилась к оленю, загораживая его собой. Алина закрыла глаза, ожидая, что сейчас ее спину пронзит адская боль, разрезая ее тело. Но Дарклинг успел резко развернуться и поменять направление теней в последний момент. Дерево за ней сломалось с громким треском, из разлома полились щупальца мрака. — Отойди от него, — он говорил спокойно, голос не выражал ни единой эмоции. Шаг вперед. Алина сжала губы и приподняла голову наверх, всем своим видом показывая, что не отступит. — Алина, — ещё шаг. Сердце бешено колотилось. Ещё один. Между ними оставалось лишь пару метров. И ещё. Кириган пристально смотрел в глаза заклинательницы. Этот взгляд дурманил, затуманивал рассудок, заставлял подчиняться. Алина на один миг испытала желание довериться стоящему перед ней человеку. Ведь это же тот самый Александр, что не раз спасал ей жизнь. Александр А так ли его на самом деле зовут? Секундная слабость прошла, стоило Алине только задаться этим вопросом. Он ведь врал ей о том, кем является. И про имя, наверняка, тоже. — Нет, — процедила Старкова, чуть попятившись назад. Рука нащупала холодный металл за её спиной. Кириган присел перед ней на колени, их глаза были на одном уровне. Тёмная дымка сгущалась вокруг, заполняя пространство. Стало еще темнее. — Прошу, — почти шёпот. Горячее дыхание донеслось до Алины, и в тот момент она крепко ухватилась за рукоять кинжала. Это единственный выход. Она не могла позволить, чтобы олень Морозова достался Чёрному Еретику. Она сама убьёт его. Старкова резко замахнулась и, развернувшись буквально на секунду, готовясь вонзить лезвие в шею оленя, замешкалась. Вся решимость резко испарилась. Что она делает? Нет. Нет, она убить его не может. И не убьёт никогда. Не опустится до такого уровня. Не станет убийцей. И, будто прочитав её мысли, Дарклинг решил взять эту ношу на себя. Секунда. Тень. Щелчок. — Нет! — лицо Алины забрызгала кровь. Она отползла назад, зажмурившись. Перед глазами стояло кровавое месиво: голова оленя была отделена от тела, а рога — от головы. Алина вскочила на ноги, отворачиваясь и опираясь руками о колени. Ужас накрыл ее полностью. Она приложила руку ко рту. Ком подступил к горлу, живот скрутило. Кровь полилась на землю, окропляя снег вокруг оленя. Старкова повернулась спустя четверть минуты. Её грудь вздымалась от громких всхлипов. Кириган, только отогнав от себя черную дымку, победно смотрел на сражённого оленя. Алина готова была поклясться, что убьёт его прямо сейчас, на месте. И какой же приятной неожиданностью для нее было обнаружить, что она попрежнему держала кинжал в руке. В этот раз она не мешкала. Но Алина успела лишь замахнуться над Дарклингом. Его пальцы крепко сжались на запястье Старковой. — Ты выдала себя, — он выхватил у девушки нож, ослабив хватку, но все еще не отпуская руку, — второй раз, — Кириган кивнул головой в сторону оленя, — делаешь слишком шумный вдох, перед тем, как ударить. Алина сделала сильный рывок, но руку освободить не смогла. Прожигая генерала взглядом, Старкова буквально кипела от злости. — Убийца, — она выплюнула эти слова ему прямо в лицо, — ты. Жалкий. Убийца! — Алина сорвалась на крик, попытавшись ударить Киригана свободной рукой. Но и тут потерпела поражение: он перехватил ее руку, и, притянув к себе, потащил в сторону деревьев, откуда сам и пришел. — Отпусти меня! Убери руки! — Алина визжала, вырывалась. Она упиралась ногами, но сапоги скользили по снегу. Дарклинг сжал челюсть, не обращая внимания на все ее старания. Сквозь свои же крики Старкова смогла услышать тихий шёпот. Она без труда узнала голос Мальена, который судорожно повторял её имя. Юноша затрясся и закашлял еще сильнее. Изо рта у него хлынула кровь. — Мал! Мал! — Алина кричала ему через плечо Киригана, продолжая вырываться. Она захлёбывалась собственными слезами. — Оставишь его там? Умирать?! — теперь Старкова обращалась уже к Киригану, с отвращением заглядывая ему в глаза. Но он даже не взглянул на девушку, продолжая смотреть поверх ее головы. Это выбесило Алину еще больше. Ей было больно. И ей захотелось сделать ему больно. А если не удалось всадить клинок в его безжалостное сердце, то она сделает это по-другому. — Боишься посмотреть на меня? Ведь я знаю, кто ты! Черный Еретик, чудовище, убийца, ты... — Старкова обсыпала его оскорблениями, не успевая даже делать вдох, — Ты жалкий убийца, бессердечный… Кириган резко остановился, заглядывая ей в глаза. И его терпению пришёл конец. — Да что ты говоришь! Убийца? — Кириган грубо развернув ее за плечи спиной к себе, до боли сжимая на них пальцы. По видимому, Алина сильно его зацепила, — оглянись вокруг, святая. Как думаешь, сколько из этих гришей пережили твое «световое шоу»? — Дарклинг ухватился за ее предплечье, потянув в сторону одного из солдат. Слова Дарклинга подействовали на Алину не меньше. Ее будто окунули в чан с ледяной водой. Она была так увлечена своим светом и даже не поняла толком, что произошло с солдатами. Сердце болезненно сжалось. У Алины не оставалось сил сопротивляться, она с трудом передвигала ватными ногами. Глаза застилала пелена слёз. Дарклинг подтащил ее к гришу в синем кафтане. Старкова распознала в нем инферна, которого отбросило ее световым лучом. Она не сразу заметила, что голова его и ноги были изогнуты в неестественном положении, а сам он лежал на красном, пропитавшемся от крови снегу. — Кажется, перелом шеи и позвоночника. А ты как считаешь? — Кириган притянул Алину еще ближе к инферну. Она отчаянно замотала головой. Дышать становилось труднее, а сдерживать слезы больше не удавалось. — Но ему повезло. Он умер быстро. В отличие от того опричника, конечно. — Рывком он перетащил Старкову к лежащему рядом телу. На лице опричника еще сохранялась гримаса ужаса и страдания. Алина зажмурила глаза, пытаясь отвернуться. — Хватит… Хватит! — девушка всхлипывала, задыхаясь. Зрелище было невыносимым, но хуже становилось от мысли, что всему виной была только она. Не Дарклинг — она. Он взял ее за подбородок, повернув ее голову в сторону тела, — Нет, еще не хватит! Смотри Алина, смотри! Ведь его ты такой возможности лишила. Ты выжгла ему глаза. Скорее всего, он умер от болевого шока или потери крови. Медленно и мучительно, — девушка тряслась и рыдала. Но Кириган продолжал. — Уже два мертвых солдата. Я могу продолжать и дальше. А знаешь, что их связывало, Алина? Кроме смерти от твоих рук, — он развернул девушку к себе, взяв ее лицо в свои ладони. — То, что у этих двоих были семьи. У опричника — трое детей и больная жена. А у инферна — годовалый сын. Они должны были вернуться с очередного небольшого похода в свои города через две недели. Благодаря тебе, им это уже не удастся. Ведь ты убила их. Лишила жизни. И ты ничем не лучше меня, дорогая! — Кириган говорил громко, почти срываясь на крик. В этот момент Алина почувствовала настоящий, животный страх. Она не открывала глаза всё это время. Дрожала, но уже не от холода, судорожно вдыхая морозный воздух. Слова Киригана словно раскаленное железо отпечатались у нее в голове. Ведь ты убила их. Ты убила. Она действительно убила? Ноги подкосились. Слишком много энергии Алина потратила еще во время использовании своей силы. И сейчас — не меньше. Не было сил ни плакать, ни вырываться, ни даже стоять. Она бы упала на колени, если бы Кириган вовремя не поддержал ее за талию. Неожиданно, она почувствовала, что дыхание ее восстанавливается. Пульс замедляется, и, кажется, даже больше необходимого. Удары сердца становятся всё реже... Последнее, что она видела — это подошедший сзади Иван, сердцебит Дарклинга, выставляющий свою руку вперед. Не успев даже дёрнуться, Алина потеряла сознание.