По пути обратно

спал станислав мало, слишком мало. в особенности это влияло на его готовность к коммуникации, и от его сурового, натренированного длительной службой взглядом, на чистом матерном сообщающего куда стоит пойти, владимир шарахался как от чего-то чересчур опасного; теда, чуть более привычного к подобному, он избегал сам. не то чтобы он от тяжелого чувства вины и непонимания погрузился в депрессию, он просто вернулся в зыбкое состояние полусна, мучившего его странными образами и пугающими предречениями, которое каждый день с тех пор как он едва не убил теда в лаборатории. если до базы авангарда и героического самопожертвования дена призраки неслучившегося мучили его перед сном, теперь же они преследовали его и днем. с отбытием дена в криокамеру, корабль заметно опустел. никто не язвил в ответ, теду не с кем было генерировать гениальные идеи вроде наличия у станислава геморроя. он, вообще-то, не так уж стар.. или так уж? вот уже и старческий маразм - смотрит на мальчишек и не может понять, бесят они его или он уже в кризисе среднего возраста(ему казалось что кризис среднего возраста должен был быть немного раньше).с тедом хоть ясно все - красавец, странно что рядом с ним штабелями не лежат чересчур восторженные, от того как он щупает панель управления и у мертвеца, наверное, возникнет желание хоть краем глаза подольше поглядеть на него(и не поглядеть тоже). с деном непонятно совсем. к нему по началу кроме раздражения с нотками жалости он и вовсе ничего не ощущал, и не то чтобы понятно в какой момент удовлетворение от язвительного переброса фразами он перешел молчаливому одобрению, незаметного никому, кроме, разве что, Вени; и наконец к какому-то совершенно фантастичному желанию выйти с ним наконец на отрытый конфликт, потому что хочется то-ли трахнуть паренька, то ли проораться на него, поругаться и избавиться от всех подозрений. ладно, глупости это все. киборг - он и есть киборг. даже если пугающе человечный. даже зная, что он киборг, не получается думать о нем обезличено. аппетита нет. до конечного пункта их пути чуть больше двух суток. он не смотрит никому в глаза с самой степянки, и веня, на правах корабельного врача молчаливо отказывает ему в снотворном. корабль спит. он поднимается с кровати и уходит из каюты так тихо, как вообще может; хотя из опасностей он может столкнуться разве что с владимиром, вышедшим на ночную охоту за бутербродами. у криокамеры тихо и темно. из коридора льется приглушенный холодный свет дежурного освещения. странно в этой полутьме угадывать знакомые черты лица и думать, что было бы если бы если бы он вообще не узнал о киборге на корабле если бы балфер не сбежал в полутьме они совсем его не боятся они окружают его, шепчут, стонут, обвиняют его он не увидит их, если поднимет взгляд. они существуют только на периферии его взгляда. он уже не может понять, кто из них - тед или ден, мертвый видится ему там, в самом дальнем углу. он даже не уверен, не выдумал ли он это все - базу альянса, суд, всех этих людей может быть он просто свихнулся, перестрелял экипаж и биологов. холодный свет чем-то напоминает свет луны, романтизируемый на изначальной земле. он обращается к дену напрямую, зная что он его не услышит и возможно не сможет услышать никогда. он не слышит сам себя и понятия не имеет в чем дело - во внезапно отказавшем даре речи или оглушительном звоне в ушах. становится темнее. в проходе замирает кто-то, отбрасывающий тень таких габаритов, что сомнений не остается: это тед он недолго стоит в проходе и неловко стучит костяшками о косяк. станислав вздыхает и говорит вслух негромко: - ты чего не спишь? тон получается таким бодрым и непринужденным, что он сам себе не верит. тем же тоном тед отвечает: - вышел попить воды. станиславу уже почти все равно, решит ли он, что все, капитан совсем с катушек съехал. он в себе и сам-то не уверен. тед приближается к нему тихо, нащупывающими шагами. мертвый тед встает на периферии зрения. они движутся зеркально. он кладет руку на плече и крепко сжимает. станислав глубоко вдыхает и перекрещивает трясущиеся руки на груди. спина болезненно прямая, но сил нет даже на то чтобы сгорбиться, сжаться в ничто, в частицу меньше чем любая из существующих и просто пропасть из реальности. тед сжимает руку на плече сильнее, до боли, и станислав ведет плечом почти инстинктивно. странно сидеть так. станислав встает и решает дать пилоту одному потосковать. хочется взвыть от болезненного непонимания почему сразу двое из его экипажа стали целью его кризиса среднего возраста (признаваться что на заслуженной пенсии он влюбился нет никакого желания даже себе) стоит ему сделать шаг, как тед хватает его за плечо и поворачивает к себе. - ты не виноват. знаешь же, не виноват. - тед говорит негромко, но не шепчет. станислав смотрит на него и надеется, что он как-то сможет помочь с тем чтобы тед и ден смогли работать в команде дальше. глаз он не поднимает, как и до этого. тед замечает и встряхивает его за плечи. у них разница в росте незначительная, но тед гораздо массивнее. станислав двигает плечами, освобождаясь от хватки и отступает на шаг, ещё на шаг, и ещё, пока не натыкается на стену. тед шагает синхронно с ним, и сейчас он делает последний шаг. одна рука его все равно скована повязкой, и он просто упирается ей в стенку; второй он пробегается от бедра до ребер и ловко щупает, почти не касаясь. Это будоражит воображение и некоторые другие части станислава. станислав предпринимает ещё одну попытку разойтись, но она остаётся незамеченной и незавершенной. тед смотрит прямо ему в глаза и говорит, едва поглаживая пальцем ключицу. - знаешь, почему я за тобой пошёл? станислав устало молчит. он ждет что-то вроде "потому что ты хороший капитан и ответственный человек", но тед продолжает совершенно иначе. - потому что ты горяч, как сам ад. ты был пьяный, но не менее ответственный, чем трезвый. у меня ты по полетам едва ли не экзамен устроил, и это учитывая что изначально я просто хотел тебя на ночку себе. ты знаешь, как неловко было когда ты меня домой притащил и начал спать укладывать? станислав молчит. - и если ты думаешь, что я весь полет не дрочил украдкой на твои бицепсы и бедра, то ты глубоко ошибаешься. от твоих взглядов в спину даже у дена стояло, а у него по этой части все сложнее; что же обо мне говорить? станислав ждет какого-то подвоха, но ничего не случается. тед нависает над ним и ждет чего-то, но так и не дождавшись, прихватывает станислава за бедро гораздо активнее и прижимается всем телом, и целует. до странного хорошо; тэд совершенно не стесняется и щупает все, что его интересует. станислав не знает куда деть руки - хочется и пощупать спину, рельефную и красивую, и залезть под ширинку, и оттолкнуть мальчишку от себя, напомнить про неписаный закон о космосе и любви(хотя какая тут любовь). тэд решает все за него. отрывается от поцелуя с таким усилием на лице, что есть ощущение, что это самое сложное решение в его жизни. тэд ворочает его как куклу, подтаскивает прямо к криокамере, прижимается со спины. - знаешь, как он на тебя смотрит? не знаю, замечал ли он сам это, но он смотрит так, что сомнений в том что он человек побольше чем некоторые люди. станислав не знает к чему это все идет и пытается ткнуть теда локтем под ребра не слишком сильно. тед фыркает и с легкостью пресекает его попытки, и так не слишком сильные. он длинным движение облизывает шею, открытую в футболке. - когда его прооперируют и он восстановится, я вас обоих затащу на долгий, долгий разговор. и кончится он постелью, и ничем более. вы когда язвите друг на друга, в помещении температура скачет, и чувствую это не только я. тэд шарит рукой по животу, раненой придерживает на уровне груди и шепчет теперь уже, жарко выдыхает в ухо слово за словом. - а если бы он сейчас тебя видел, то что бы ты сделал? кровь застывает в венах. станиславу слышится "я не хочу в мусоросжигатель". он дергается, отстраняется от теда, отходит на несколько шагов и смотрит ему в лицо. - что бы я сделал, спрашиваешь? - хрипло говорит станислав. он и сам не знает; обнял бы, наверное. чтобы убедиться что живой, дышит, теплый и нет больше того страшного ощущения что из его тела утекает жизнь. он, наверное, сильно поменялся в лице; тед тянется к нему и прижимает к себе. станислав прижимает его к себе в ответ: теда трясет всего. и это он только что едва не трахнул станислава прямо перед криокамерой? тед фыркает в шею и говорит: - пойдем сгущенки навернем? с тех пор как ден оказался в крио, на сгущенку даже смотреть не хочется; но станислав соглашается. сгущенка липкая и сладкая. ее в чистом виде станислав не любит, но до чайника надо идти, а они толкаются на диване, пытаясь сесть так, чтобы было и удобно, и поближе к друг другу. тед влипает в сгущенку и стаскивает с себя майку. станислав не сдерживается, ведет рукой по оголённому прессу. пальцы становятся слегка липкими - сгущенка успела просочиться через майку, и станислав ухмыляется в темноту, наклоняется к теду и лижет, лижет, лижет, всасывает кожу, оставляя синяк; тед стонет негромко и спрашивает: - ты издеваешься? станислав только хмыкает, прикусывая кожу. тед роняет ложку со сгущенкой на грудь, и станислав с удовольствием приступает к облизыванию. тед отбирает у него ложку, и станислав кусает его около соска, кругами облизывает и посасывает. тед прижимает его лицом к груди, ресницы слипаются от капель сгущенки, и тед тянет его вверх. они не целуются - лижутся, передавая друг другу капли сладости. станислав облизывает ладонь так, чтобы она стала максимально влажной, и лезет под резинку брюк, нащупывает член. у теда большой, и в руке он лежит приятной тяжестью; станислав проводит ладонью по всей длине. тед тянется здоровой рукой к его лицу, и станислав ловит его пальцы ртом. тед отбирает у него руку, тянется к столу и влезает в липкое пяно сгущенки из перевернуой банки. он ставит ее в нормальное положение, отодвигает от края... станислав держит его руку за кисть и вылизывает палец за пальцем. тед вздыхает судорожно и глубоко, и станислав, наконец, выпускает его руку. они дрочат друг другу судорожно, дышат одним воздухом с друг другом и держатся совсем недолго. лежать на теде сверху неловко, липко и очень хорошо. он теплый и целует везде, где получается дотянуться. в душ они идут вместе. до каюты приходится идти голышом(потому что вся одежда в сгущенке), и тед сообщает ему четко и уверенно: - надо будет повторить. обязательно. и вместе с деном тоже. он притягивает станислава для еще одного поцелуя сообщает извиняюще: - но спать в койке на одного я с тобой не буду, извиняй он скрывается в своей каюте. станислав вытирает разлитую сгущенку, сдерживая желание уснуть здесь и сейчас спит он долго и хорошо.