***
— Лань Чжань, я всё хочу спросить, — однажды вечером спросил Вэй Ин, задумчиво проводя кончиками пальцев по очертаниям клейма на его груди. — Не помню, чтобы во время Аннигиляции солнца какому-нибудь Вэньскому псу удалось заклеймить блистательного молодого господина Лань. Тогда откуда оно? Лань Ванцзы не стал ничего ему отвечать, просто взял чужую ладонь в свою и, прижав её к груди Вэй Ина, на которой раскинуло свои ненасытные лучи такое же солнце, со значением сказал: «На память». Вэй Ин, к счастью, его понял и только головой покачал, а потом полез обниматься, будто хотел ему под кожу влезть и раствориться там без остатка. Лань Ванцзы был не против. Он бы тоже хотел раствориться в Вэй Ине, как снежинка в огне. Так в обнимку они и заснули. А ночью Лань Чжань проснулся от непонятной тревоги. Вэй Ин спал рядом, как и всегда, приятный травяной запах его волос смешивался с запахом сандала, исходящим от самого Лань Ванцзы, но отчего-то не вызывал привычного чувства полной расслабленности. На первый взгляд, всё было привычно. И всё же… В первое мгновение после пробуждения Лань Чжань не мог понять, что не так, и просто лежал, вслушиваясь в ночную тишину. Кроме его собственного дыхания вокруг больше не было ни звука. И тут он понял. Вэй Ин, которого он по прежнему прижимал к сердцу, не дышал.Лепестки яблони (часть 5)
22 апреля 2022 г. в 08:00
— Лань Чжань, я тут подумал, может нам лучше вернуться в Гусу? — спросил Вэй Ин на следующее после памятного ужина у Чэнчжу утро. Взгляд у него был немного сомневающийся, будто он и сам не мог поверить в то, что говорит это. — Мне не очень комфортно там находиться, но в Облачных Глубинах меньше возможных внешних угроз, а значит там нам с тобой будет спокойней. К тому же, я может и обещал заняться поисками кое-кого, но как минимум пара месяцев покоя у нас пока точно есть.
— Ты уверен? — последний раз, когда они были в Облачных Глубинах, принёс много нежелательных последствий, а потому Лань Ванцзы здраво опасался, не окончится ли это путешествие новыми недопониманиями.
Вэй Ин улыбнулся уже чуть искренней.
— Ну, мне хочется не думать хоть немного о делах и тревогах, провести хотя бы месяц с тобой наедине, тихо и спокойно. А что может быть спокойней, чем жизнь в Гусу Лань? Главное не сталкиваться с твоим дядей. И с братом, наверное, тоже пока не стоит, — извиняющимся тоном добавил он, нежно пропуская сквозь пальцы прядь волос Лань Ванцзы. — Так что ты думаешь?
— Мгм. Вэй Ин, пойдём в Гусу, — сердце Лань Ванцзы пело от тёплой улыбки, ставшей ему ответом. Давняя мечта наконец полностью сбылась.
Чтобы никто действительно их не побеспокоил, Лань Ванцзы наперёд отправил А-Юаня с посланием к Лань Сичэню, в котором попросил подготовить для них уединённый домик среди горечавок. Более спокойного и уединённого места в Облачных Глубинах было не сыскать. Заодно юноша должен был передать заколку дочери той самой старухи, что проводила их в Призрачный Город. Была та ведьмой или нет, а члены ордена Гусу Лань должны держать своё слово.
А-Ди осталась в Призрачном городе, чтобы хоть немного проконтролировать дела, и обещалась навестить их позднее. Отношения их с Лань Ванцзы почти совсем выровнялись, что не могло не радовать. Сами же они неспешно отправились пешком. Наступила внезапная оттепель, восточные ветра временно стихли, и совместное путешествие под ласково пригревающим солнышком была только в радость. Всё это так сладко резонировало со всеми самыми потаёнными мечтаниями Лань Ванцзы, что иногда ему даже не верилось в истинность происходящего. Особенно приятно было то, что Вэй Ин на этот раз был самим собой, и тем желанней была каждая лукавая улыбка, которую Лань Ванцзы ловил, почти не отводя глаз.
В Облачных Глубинах их встретили достаточно сдержанно: ровно как и просил Лань Ванцзы. Брат, к счастью, согласился со всеми его доводами, не только пообещав самому не вмешиваться в их с Вэй Ином отношения, но и оградить их от остальных. Он также пообещал как можно скорей выковать новый меч на замену разрушенному Бичэню. Отчасти было совестно сваливать на него столько новых хлопот, но может это было и к лучшему: брат явно всё ещё болезненно переживал последние события, а любое новое дело заставляло его двигаться и жить дальше.
Они с Вэй Ином и вправду жили, будто в раю, проводя вместе дни и ночи: кормили кроликов, гуляли по окрестным долинам, устраивая себе короткие Ночные Охоты больше для развлечения, чем для пользы — ну какая крупная нечисть осмелилась бы так близко подойти к Облачным Глубинам! Иногда Лань Ванцзы занимался бумажной работой, чтобы хоть немного помочь брату, и тогда Вэй Ин устраивался у него под боком, читая или сочиняя новые талисманы. Обычно Вэй Ину довольно быстро надоедало такое слишком мирное время препровождение и он совсем как во времена их юности начинал провоцировать Лань Ванцзы. Заканчивалось всё, конечно, вполне предсказуемо.
Периодически в гости к ним заходил А-Юань, иногда захватывая с собой своих друзей, и тогда безмятежную глубину Облачных Глубин разбавляли крики, вопли, а иногда и дружный смех стремительно теряющей в присутствии Вэй Усяня остатки своего воспитания молодёжи.
Чтобы не смущать юношей своим суровым лицом, Лань Ванцзы обычно уходил в смежную комнату, частично отгороженную ширмой, отчего дети часто забывали о нём, начиная вести себя совершенно естественно. Прошли те годы, когда один из Двух Нефритов клана Лань порицал других за подобное поведение, теперь считая, что смех куда лучше скорбного молчания, а громкие разговоры гораздо лучше мёртвой тишины.
— Но, учитель Мо! — возбуждённо размахивал, бывало, руками во время таких посиделок Лань Цзиньи. — Если призрак — это просто душа, чьё тело умерло, то тогда почему они всегда ведут себя не как люди? А если призрака уже нельзя считать полноценной душой и личностью, то как же тогда возможно, что никто из нас не распознал подмены, когда тело Ханьгуан-цзюня было одержимо?
— Ты путаешь разные вещи, — не выдержал тут А-Юань, привлекая к себе всеобщее внимание. — Призраки — это души, которые застряли в мире живых, это неестественное для них состояние. И души редко когда не движутся дальше, когда могут это сделать. Вспомни: обычно призраки — это те, кого не похоронили должным образом или кто умер страшной смертью, словом, те, чьи души были повреждены перед смертью. А Ханьгуан-цзюня подменяли специальным ритуалом, и душа самозванца была совсем целой.
— Но тогда, если демоны — это очень мощные призраки, — развил первую половину мысли третий юноша. — То почему они всегда умней?
Вэй Ин, больше наблюдавший за поднятым спором со стороны, насмешливо фыркнул. Лань Ванцзы, который сидел за ширмой, но при этом прекрасно видел всех, сам не привлекая особого внимания, невольно поднял голову от бумаг и отчётов, чтобы полюбоваться на его самодовольную улыбку.
— Это всё потому, что демоны, во-первых, обретают несколько другой баланс энергий, а во-вторых, демоны дольше существуют и больше путешествуют. Демонами становятся призраки, чья цель, не дающая упокоиться с миром, слишком трудно достижима. Вот, например, знавал я одного демона, что ради мести за свою несправедливо убитую по воле одного Небожителя семью, из просто озлобленного духа голода сделался Непревзойдённым демоном, потратив на достижение цели около трёхсот лет.
— А что если Старейшина Илин стал демоном! — возбуждённо подпрыгнул на месте Лань Цзыньи, заставив подавиться воздухом одновременно Вэй Усяня и А-Юаня. — Что? Нет, ну всё же сходится! Он, как говорят, умер ужасной смертью на горе Луаньцзан, но отомстить Верховному Заклинателю сумел только в этом году! Учитель Мо, скажите! Все же знают, что вы — его главный слуга и от смерти вас спас Вэй Усянь! Он демон, да? Да?
— Кхем, ты конечно удивительно сообразительный ребёнок, Цзиньи, но кажется забыл одну вещь: я слуга бога Справедливости.
— А-а-а, — разочарованно протянул Цзиньи. — Подождите, так Старейшина Илин — бог?
Все остальные подростки тут же уставились на Вэй Усяня стеклянными глазами. Видимо, до сей поры такое простое логическое заключение не приходило им в головы.
— Ну да? — несколько неуверенно сказал Вэй Ин, переводя взгляд с одного удивлённого лица на другое. — Разве это не очевидно?
— Но как Старейшина Илин мог стать Небожителем? — пробормотал неуверенно третий друг Цзиньи и Сычжуя, скрытый от Лань Ванцзы ширмой. — Он же Старейшина Илин. И умер плохо. Вся формула для становления озлобленным призраком или демоном.
— Как вообще становятся Небожителями? — задал достаточно логичный вопрос А-Юань, и Лань Ванцзы вновь поднял голову от бумаг, прислушиваясь.
— О-о, — подпустив в голос таинственности, начал Вэй Усянь. — То есть одна из величайших тайн бытия. Внемлите же мне, дети мои, ибо сейчас я открою её вам. Готовы? Чтобы вознестись, нужно много усердно работать, обрести баланс энергий внутри себя и баланс между собой и миром. Проще говоря, быть сильным заклинателем и чётко осознавать своё место в мире, — закончил он уже нормальным голосом.
— Но почему тогда никто из последних глав кланов не вознёсся, если всё так просто? — недоверчиво спросил тот самый, третий друг. Лань Ванцзы, как ни старался, не мог вспомнить его имя по голосу.
— А кто сказал, что это просто? Ну вот давай возьмём, например, Цзеу-цзюня. Он ведь один из сильнейших заклинателей в Поднебесной, так? — стройное согласное «да» было ему ответом. — Но понимает ли он, в чем смысл его существования? В чем его путь? Нет ли сомнений в его душе? — тут уже дети зашептались неуверенно, всё же, хоть обсуждение других и порицалось в Облачных Глубинах, но все и так прекрасно понимали: глава ордена как раз погряз в сомнениях и самокопании. — Вэй Усянь же в отличие от всех подобных сиятельных господ никогда особыми сомнениями не отличался. Он рос как сын слуги, и с детства знал, что его место — по правое плечо от главы ордена Цзян, а главная его обязанность — защищать Цзян Ваньиня и Цзян Яньли. Он ясно видел свой путь, и когда Пристань Лотоса сгорела в безжалостном Вэньском огне, всё в его душе возопило: «Это несправедливо!». И с этого момента в мире живых или же мире мёртвых Вэй Усянь всегда делал всё, чтобы отстаивать справедливость. Ну, в том смысле, в каком он её понимал, — с чуть меньшим воодушевлением закончил свою речь Вэй Ин.
— Он такой хороший, — протянул вдруг третий юноша. — Такой благородный!
— Э-э-э, Цзижень, — неуверенно начал А-Юань, но был безжалостно перебит.
— Наш романтичный друг прав! — выкрикнул Цзыньи, явно подсмотренным у кого-то жестом воздевая руку вверх. — Так давайте же на следующей Ночной Охоте зайдём помолиться Старейшине Илин о справедливости в Облачных глубинах!
— Цзыньи! — снова попытался заткнуть товарища А-Юань, нервно оглядываясь на заинтересованного Лань Ванцзы.
— А что, ваша жизнь тут разве не справедлива? — навострил уши Вэй Усянь.
— Ну конечно! — Лань Цзыньи, казалось, сейчас взлетит от возмущения. — Они пишут в правилах «Будьте щедрыми», а потом запрещают есть больше трёх чаш риса! А если мне мало? Если я всё ещё голодный? — начал он изливать явно накипевшее, полностью игнорируя дергающего его за рукав А-Юаня. — И самое несправедливое: никаких питомцев, кроме кроликов Ханьгуан-цзюня! Ну почему? Вот у молодой госпожи Цзинь есть Фея, а мне почему нельзя завести собаку? Я тоже хочу!
— Не думаю, что Старейшина Илин тебе в этом поможет, — нейтральным тоном заметил Вэй Ин.
— Почему? Он же бог! — не отставал Цзыньи. И вдруг замолчал, оборачиваясь туда, где сидел над своими бумагами Лань Ванцзы. — Э-э, Ханьгуан-цзюнь…
— Лань Чжань, ты что что, смеёшься над нами?! — притворно возмущённо засиял глазами Вэй Ин, не скрывая, впрочем, широкой улыбки.
А Лань Ванцзы беззвучно вздрагивал плечами, отвернувшись к стене, и всё потому, что отчего-то ему представилось, как целая толпа юношей в белом строит у входа в Облачные Глубины храм Старейшине Илин, чтобы заселить его собаками, а призванный их молитвами Вэй Ин вопит и прячется на самой крыше.