Мастер-класс

      — …я уверяю тебя — этот проект может быть даже более успешным, чем прошлый! —доверительно шептала холёная женщина, наклонившись к своей подруге. — У тебя уникальный дар находить площадку для взлета там, где другие падают в яму!       Несмотря на то, что Юнчин все еще старалась обходить стороной все упоминания о почившей группе, сейчас она не смогла сдержать самодовольной улыбки. Возможно, виноват был уже далеко не первый фужер шампанского, который женщина позволила себе выпить. И имела на это полное право! Череда событий пронеслась стремительно: успех группы, пожар, ужасная трагедия… и рождение новой звезды. Юнчин работала как проклятая и требовала того же от своего протеже, который не выказал ни малейшего возражения, полностью погружаясь в деятельность. Создание нового материала, бесконечные репетиции, гастроли — Юнчин была измотана, и только ощущение надвигающегося успеха придавало ей сил работать и дальше. Успех, и буквально сочащийся энергией Чиун. И недели работы не прошли даром       Триумф прозорливого продюсера необходимо было закрепить. Юнчин устроила грандиозное суаре для сливок общества, убив одним выстрелом двух зайцев: дала отличную прикормку для всех местных СМИ, а также возможность расслабиться себе и своему подопечному. Когда Чиун застал её за подготовкой приглашений для гостей, то не смог удержаться:       — Вечеринка? Я хотя бы приглашен?       — Напрашиваешься на признание? — Юнчин отослала из кабинета ассистентку, с которой до этого утверждала список приглашенных, и опустилась в кожаное кресло, небрежно закинув ногу на ногу. — Хорошо. Сегодня ты это заслужил.       — Ого, — Хак проигнорировал предложенный стул, стоящий напротив кресла собеседницы, и сел прямо на край её стола. — Даже не будешь говорить мне, что я обнаглел? Или отчитывать меня за самолюбование? Ведь «даже айдолы должны быть скромными», — последние слова он говорил, явно передразнивая интонацию самой Юнчин.       Продюсер улыбнулась. Сегодня она была в хорошем настроении — настолько хорошем, что ей даже не хотелось вступать в перепалку с артистом.       — Не буду. Сегодня ты заслужил похвалу. Я и не думала, что ты без пререканий будешь согласен вкалывать чуть ли не круглыми сутками, так что…       — Спасибо, что оценила мои старания, — неожиданно серьезно отозвался парень, вежливо склонив голову. Юнчин удивленно вскинула брови.       — И даже не попытаешься дерзить?       — Думаю, сегодня мы оба заслуживаем немного отдыха.       Конечно, отдых в понимании каждого из них выглядел немного по-разному. Чиун упивался вниманием гостей, пока Юнчин наслаждалась беседой с подругой, расположившись в удобном кресле. Очень быстро женщина поняла, что сегодня ей не потребуется контролировать своего протеже — поведение Чиуна было безупречным. Он был в меру ярким, в меру скромным… В общем, долгое обучение взошедшей звезды определенно не прошло даром. Юнчин окончательно расслабилась, позволяя себе выпить даже больше обычного.       Однако в скором времени выяснилось, что не только продюсер позволила себе выпить лишнего. Как только в пальцах Чиуна заплясали метательные ножи, Юнчин практически подорвалась со своего кресла. Когда Чиун только предложил ввести эти опасные трюки в свое выступление, сделав их изюминкой нового шоу, продюсер долгое время сомневалась, стоит ли идти на поводу у эксцентричного артиста. Убедить женщину смогла только демонстрация безупречных навыков и согласование того, что для выступлений будут использоваться исключительно специальные бутафорские ножи.       Сейчас же в его руках клинки были отнюдь не для выступлений.       Юнчин добралась до Трюкача так быстро, как только ей позволяли приличия, другие гости и состояние легкого опьянения. Еще немного времени потребовалось для того, чтобы преподнести увлеченной публике убедительную причину, почему именно сейчас ей необходимо переговорить со своим протеже. Все это сопровождалось неизменно недовольным взглядом Чиуна.       — Зачем ты притащил это с собой? — едва они отошли в сторону, чтобы поговорить без свидетелей, Юнчин выхватила из рук музыканта один из ножей, стараясь не пораниться. — Мы об этом не договаривались! Ты забыл, что сегодня нам не нужны проблемы?       Чиун нахмурился. На его лице буквально читалось недовольство ребенка, которого почти силком стащили с любимой карусели. Женщина поняла, что дальнейший спокойный отдых отменяется.       — Но мы с тобой вообще ни о чем не договаривались! — парировал Хак. — Ты сама согласилась, что мы оба заслужили отдых.       Юнчин пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не повышать голос и продолжать создавать видимость обычного разговора.       — Я просто просила тебя вести себя прилично.       — Я весел, в меру скромен, — Чиун начинал распаляться. — Пою тебе дифирамбы и рассказываю всем, как мне повезло работать с таким талантливым продюсером, который не бросил меня даже в такой тяжелый момент. Чего ты еще хочешь?       — Не кричи. Я хочу, чтобы ты убрал это немедленно, — женщина выразительно посмотрела на метательные ножи в руках своего протеже, — и закроем эту тему. Я не хочу портить настроение ни тебе, ни тем более себе.       — Но это же весело! — не отступал Чиун. Очевидно, выпитый алкоголь сделал его еще более настойчивым и бескомпромиссным. — И зрелищно. Людям нравится!       — Ты пьян. Ты можешь случайно кого-нибудь поранить.       — Если бы ты баловалась с ножами столько, сколько этим занимался я… — хвастливо завел Трюкач и также неожиданно смолк. Его неподвижный взгляд вперся в продюсера.       — Что ты удумал? — Юнчин сурово свела брови. Этот взгляд удава она уже научилась узнавать — сколько раз она видела его во время работы, прежде чем Чиун выдавал очередную безумную, хоть и не всегда плохую идею. — Надеюсь, ты не…       — Тебе просто нужно попробовать самой!       — Попробовать что?       — Это, — лезвие ножа блеснуло у самого лица женщины. Она отшатнулась. — Я лично устрою тебе мастер-класс.       — Ты что… — она запнулась, осознав, что едва не повысила голос, и продолжила уже тише. —Сошел с ума? Куда ты собрался швырять свои ножи? В гостей?       Чиун только предвкушающе улыбнулся.       Еще два бокала «Маргариты» несколько затерли воспоминания о том, как Юнчин пыталась объяснить гостям свою необходимость отлучиться, когда её подопечный практически насильно попытался утащить её за собой. Следом последовала еще пара бокалов шампанского, распитых в компании друзей, с которыми пришлось объясниться чуть подробнее. Как она в итоге объяснила свою отлучку, женщина уже не помнила. Как и то, каким именно образом они оказались на балконе пентхауса Чиуна, находившегося несколькими этажами выше ресторана, в котором продюсер и устроила суаре.       Меховая шубка Юнчин осталась где-то внизу, и теперь Ли было не по себе от гулявшего ветра. Чиун же, в блейзере, наброшенном прямо поверх голого торса, казалось, совсем не ощущал дискомфорта.       — Отличная площадка, — парень обвел балкон широким жестом. — Много места и никто не будет мешать.       — Давай быстрее, — недовольно обронила женщина, обхватывая себя за плечи. — Я не собираюсь торчать здесь всю ночь.       — Я думал, ты со всеми попрощалась.       — Я только объяснила свое скоротечное бегство. Так что показывай, что ты хотел, и возвращаемся. Мне холодно.       Чиун смерил её недовольным взглядом.       — Не стоит пытаться уложить удовольствие в пару минут и закончить быстрее, когда есть возможность насладиться им сполна.       Ли перехватила взгляд, которым Чиун наградил её, говоря эти слова, а его улыбка оказалась настолько двусмысленной, что, даже будучи в подпитии, Юнчин поняла — это было сказано отнюдь не только про метание ножей.       — Боже, — женщина закатила глаза и иронически рассмеялась. — Только не говори, что ты вытащил меня сюда, чтобы попытаться соблазнить. Я, может, и пьяна, но не настолько.       — Ни в коем случае. Я просто хочу, чтобы ты лучше ознакомилась с моими трюками. Должна же ты, как мой продюсер, понимать, как я работаю.       — Возможно. И на чем же мы будем тренироваться?       Чиун уже не слышал её. Он усердно рисовал маркером, очевидно, забытым на балконе после какой-то автограф сессии, мишень. Прямо на дорогущей кожаной обивке дивана.       — Ты не мог придумать ничего лучше в качестве мишени? — негодующе воскликнула продюсер. Иногда импульсивность артиста её просто поражала.       — А чем же плох этот вариант? Самое быстрое из того, что я могу предложить, — Чиун предвкушающе потер руки и вернулся к своей спутнице.       Юнчин откинула волосы с лица и выжидающе посмотрела на артиста.       — Итак, ты хотел доказать мне, что это просто и безопасно. Давай.       — Все несложно при должной сноровке. А я уже доказывал тебе, что умею обращаться с ножами.       — Ты пьян. Это может плохо кончиться.       Чиун рассмеялся и неожиданно наклонился к продюсеру. Возможно, в другой момент Ли немедленно разорвала бы дистанцию, но сейчас она только встретила провокационный выпад своего подопечного с должной невозмутимостью.       — Я могу попасть куда угодно даже с закрытыми глазами. Смотри.       Несмотря на то, что артист был явно нетрезв, бросок вышел удивительно точным, хоть и не идеальным. Небольшой нож воткнулся чуть левее центра импровизированной мишени. Парень досадливо цокнул языком.       — Вижу. Действительно не так уж и сложно, — не удержалась от насмешки Юнчин.       Чиун поджал губы. Ли успела увидеть, как странно блеснули его глаза, и уже в следующую секунду в руках парня появилось еще несколько ножей. В какой момент они все оказались точно в центре мишени, безвозвратно портя кожаную обивку дивана, затуманенный алкогольными парами разум Юнчин заметить не успел.       — Это чтобы ты и не думала во мне сомневаться, — небрежно усмехнулся парень, привычным движением поправляя прическу. Очередной нож возник в пальцах Трюкача словно бы из воздуха.       — Твоя очередь, — он подошел к продюсеру ближе и подал клинок с издевательским поклоном, после чего приглашающе махнул рукой в сторону мишени. — Прошу.       Юнчин рассмеялась. Неожиданно вся ситуация показалась ей безумно забавной и нелепой: они стоят на балконе, совершенно пьяные и швыряют ножи в дорогущий диван, пока парой этажей ниже все сливки общества Сеула обсуждают их успех. Она совершенно не помнила, что придумала в качестве достойной причины покинуть гостей, ну а Чиун, она даже не сомневалась, наверняка вообще не потрудился как-либо объяснить свое бегство. При этом Юнчин, на удивление, не ощутила ни малейшего желания возвращаться в ресторан. Даже холод уже не ощущался — наверное, сказывался выпитый алкоголь.       Женщина бросила нож. Едва царапнув обивку, с тихим звоном он упал на пол.       — Это никуда не годится, — Чиун даже не пытался скрыть своего пренебрежения. Продюсера это покоробило.       — Так ты привел меня сюда, чтобы научить или чтобы поиздеваться? Если второе — Юнчин выразительно развернулась на каблуках, однако пошатнулась и схватилась за руку Чиуна, чтобы не упасть. Трюкач тут же подхватил её за талию.       — То ты бросишь меня в таком состоянии и вернешься к гостям?       — Между прочим, — Юнчин высокомерно посмотрела на своего протеже, — бросать гостей в самый разгар вечеринки — моветон. Нам стоит вернуться.       — Но я ведь так и не научил тебя правильно бросать нож, — снова капризно возразил артист, явно не желая, чтобы сейчас продюсер уделяла внимание кому-то еще. И это вызвало непрошеную улыбку на лице женщины. — И завтра ты снова начнешь поедать мой мозг из-за того, насколько это опасно и вообще не годится для выступлений.       — О, проклятье, — Юнчин выразительно закатила глаза. — Хорошо, давай поскорее покончим с этим. Что мне нужно делать?       — Я покажу, — Чиун выпустил талию спутницы и переместился к ней за спину. Юнчин хотела обернуться, чтобы убедиться, что это не очередной дурацкий трюк своевольного мальчишки, но не успела — тонкие пальцы артиста уже вложили нож ей в руку, а голос прозвучал над самым ухом.       — Попробуй следовать простым правилам. Я помогу.       Такая неожиданная близость вызвала волну мурашек, лавиной пробежавших по телу Юнчин. Попытки отбросить все лишние мысли не увенчались абсолютно ничем, кроме неожиданных рассуждений: а ведь у полностью увязшей в работе Юнчин уже довольно давно не было близости. Напряженный график и свалившиеся неприятности абсолютно не давали времени подумать о приятном партнере на вечер, а сегодня не сама ли она сказала, что они заслуживают немного отдыха? Проклятый алкоголь. Не стоило пить так много! Юнчин попыталась отбросить эти мысли, силясь сосредоточиться на том, зачем её и притащили на балкон.       — И что нужно делать?       — В первую очередь, — Чиун взял руку женщины в свою и легко коснулся её пальцев, помогая правильно расставить их на рукояти ножа, — расслабься. Не сжимай нож так сильно. Пальцы не должны менять положения при броске, клинок должен выскальзывать плавно. Плавно, понимаешь? Вот так.       Рука Чиуна коснулась плеча Юнчин и, словно лаская, прошлась до запястья и изъяла клинок из неожиданно обмякших пальцев женщины. По телу Ли разлилось приятное тепло.       — Я поняла. Что-то еще?       — Да, кое-что, — Чиун придвинулся еще ближе, оказываясь почти вплотную за спиной Юнчин. — Сам бросок.       Нож снова оказался в ладонях продюсера, а рука Трюкача теперь переместилась на запястье женщины.       — Не заламывай запястье, когда делаешь замах, — дыхание Чиуна щекотало ухо Юнчин, — и не заводи руку слишком далеко. Иначе не сможешь проконтролировать бросок.       — Ты прав, я должна контролировать всё, — тон женщины прозвучал слишком игриво, и это явно не укрылось от внимания Чиуна. Вторая рука парня обвила её талию.       — И не сутулься, держи спину ровно.       Юнчин не просто выполнила, а практически перевыполнила указание своего «наставника», слегка откидывая голову на его плечо. Стоять так на балконе почти в объятиях Трюкача оказалось чертовски приятно. А поглаживающие прикосновения его пальцев горячили кровь… или кровь горячил вермут? Этот вопрос быстро пропал из головы женщины как незаслуживающий внимания. Особенно, когда рука Чиуна поднялась чуть выше, коснувшись её груди.       — Я все еще не сделала бросок, — ненавязчиво напомнила Юнчин, ощущая, что еще немного, и нож просто выпадет из её пальцев.       — Так чего ты ждешь? — Хак уверенно сжал руку женщины, почти управляя ее движениями.       Нож воткнулся в стороне от мишени, однако уже уверенно вошел, пропоров кожаную обивку. Продюсер не смогла удержать короткого восторженного вскрика. Это оказалось действительно здорово.       — Уже лучше, — одобрительно заметил артист, — не идеально, но…       — Немного практики, и будет идеально.       — Да ты вошла во вкус!       — Мне нравится процесс, — теперь тон Юнчин стал откровенно дразнящим. Она завела руку за голову, коснувшись лица стоящего позади Чиуна. Его рука увереннее сжала её грудь.       — Хочешь попробовать еще? — губы Трюкача коснулись мочки уха Юнчин, и женщина вздрогнула.       — Хочу.       — Тогда нужно взять ножи, — парень выпустил продюсера из объятий и легко подтолкнул в сторону дивана. Момент был упущен. Юнчин захотелось выругаться… или разочаровано застонать. Неожиданная близость Хака пьянила её даже сильнее, чем алкоголь, который она без меры употребила сегодня вечером. Ох, как же хорошо, что их сейчас никто не видит! Нетрезвой походкой Юнчин направилась к дивану.       Мысль о том, что Хак мог бы и сам достать свои проклятые ножи, пришла к ней в тот момент, когда она уже оперлась коленом о сиденье дивана. Однако эта мысль молниеносно исчезла, стоило продюсеру заметить, как парень совершенно бесшумно подошел следом. И его руку, ненавязчиво оказавшуюся на её бедре, Ли практически ожидала.       — Полагаю, что на сегодня наш урок окончен? — Юнчин резко развернулась на диване.       — Но мы можем поучиться чему-нибудь другому, — Чиун опустился рядом. Его рука уверенно скользнула под юбку, вызывая у женщины приятную истому.       — Ты все-таки пытаешься меня соблазнить.       — Не пытаюсь. Уже соблазнил, — Трюкач обхватил женщину за талию и притянул к себе. Продюсер хотела осадить его, однако смогла издать лишь томный вздох, когда губы Чиуна оказались на её шее, а руки требовательно проникли под блузку. Ли запустила руку в короткие волосы артиста.       — Ты просто пользуешься тем, что я пьяна.       — Я был бы дураком, если бы не воспользовался, — теперь и юбка женщины была беспардонно задрана, а новый поцелуй выбил абсолютно все мысли из её головы.       Может, сбегать с собственной вечеринки, чтобы уединиться с нетрезвым Чиуном было и безумной идеей — только новых сплетен им сейчас и не хватало, — но Юнчин прекрасно знала, что зачастую цель оправдывает средства. И неважно, было ли целью позволить Трюкачу больше, чем полагалось, или удовлетворить собственные прихоти. Она уже чувствовала, что этот риск оправдает все.       Особенно, когда пальцы артиста нетерпеливо проникли в её нижнее белье…

***

      Когда Юнчин открыла глаза, за окном стояло пасмурное утро. Свет, пробивающийся из-за неплотно задернутых штор, неприятно резал глаза, вызывая приступ головной боли. Юнчин перевернулась на другой бок… оказавшись лицом к лицу с мирно спящим Чиуном. Это взбодрило ее лучше любого кофе.       Воспоминания возвращались неохотно, рывками. Суаре, несколько тостов. Беседы с кем-то из совета Mightee One, снова тосты… потом Чиун достал откуда-то свои проклятые ножи. А дальше балкон, диван, наслаждение и адреналин — и вот они проснулись в одной постели. По крайней мере, она проснулась.       Первым делом женщина попыталась нашарить рядом с кроватью свой телефон, а, не найдя, попыталась обнаружить в спальне хоть одни часы. Безуспешно. Приподнявшись на локте и придерживая одеяло у груди, Юнчин осмотрелась. Среди кучи раскиданного белья она попыталась найти именно свою одежду, но получалось откровенно плохо.       Под боком слабо зашевелился Чиун.       — М-м-м… — артисту явно тяжело давались любые движения, и даже разлепить веки удалось только с величайшим трудом. — Какого черта так светло? Что мы вчера пили?       Юнчин не обратила никакого внимания на страдания своего протеже. Завернувшись в валяющийся на полу плед, женщина поднялась с кровати и отправилась собирать разбросанные вещи. След начинался довольно далеко от кровати.       — Во сколько придет уборщица? — спокойно поинтересовалась Юнчин, вытряхивая телефон из кармана шубки, обнаружившейся далеко за пределами спальни. Странно, казалось, что шубки не было на ней, когда Чиун практически похитил её на балкон. Или была? Ли напряглась, вспоминая, возвращались ли они на суаре после того, как Хак устроил ей самый… необычный урок по метанию ножей в её жизни. Сейчас Юнчин не собиралась придавать большого значения этому ночному происшествию, сосредоточившись на вопросах более насущных и в первую очередь — на устранении улик, говорящих, в чьей постели продюсер провела эту ночь.       — Сегодня не придет, — донеслось с кровати. — Я отменил уборку. Была мысль, что ночь может закончиться… так.       Последнее слово было настолько пропитано самодовольством, что Юнчин передернуло. Однако отвечать сейчас значило повестись на провокацию, а меньше всего женщина собиралась тешить эго взбалмошного мальчишки, страдающего от похмелья. Сдернув блузку, висящую на торшере, и плотнее запахиваясь в плед, Ли молча направилась в душ.       Уже там, стоя под напором горячей воды, женщина ощутила, как в голове проясняется и приходит легкое облегчение. События вставали на свои места. После балкона они сразу направились в спальню Чиуна, абсолютно наплевав на гостей — Юнчин ощутила возрастающую досаду из-за того, что они исчезли, даже не попрощавшись с присутствующими.       Вдвоем.             Пришлось сделать еще один медленный и долгий выдох, чтобы успокоиться… Ничего, все можно будет объяснить рационально. Они вышли подышать на балкон, где продюсеру стало плохо — еще бы, дни беспрерывной работы, так резко сменившиеся вечеринкой с обильным количеством алкоголя. И Чиун конечно же отправил её домой… после чего поспешил уединиться у себя в номере с какой-нибудь случайной красоткой — и это было вполне в характере артиста. Шубку наверняка забрал сам Чиун, когда хотел проводить продюсера до машины, но не успел. Черт, но ведь её лимузин все еще стоит на подземной парковке! Ничего, и это можно объяснить. Теперь Ли Юнчин была абсолютно спокойна. У неё был готов ответ почти на любой вопрос.       Теперь нужен кофе. Приведя себя в порядок, Юнчин ощутила, как все элементы мироздания возвращаются на свои места. Парадоксально, насколько лучше ты чувствуешь себя, когда хорошо выглядишь. Заглянув в спальню и обнаружив, что сам Чиун еще даже не утруждал себя тем, чтобы подняться с кровати, женщина только недовольно фыркнула. Но и её собранность не ушла от внимания Трюкача.       — Ты уже уходишь?       — Я и так задержалась дольше, чем стоило бы, — найти кофе на кухне музыканта оказалось не так просто, видимо, сказывалось то, что Чиун вообще предпочитал не завтракать дома, но Юнчин справилась и с этой задачей. — Но сначала надо кое-что обсудить. У тебя есть несколько минут, пока варится кофе.       — Несколько минут на что? — недоумевающе донеслось из спальни.       — На то, чтобы прийти в норму. Повторять дважды я не стану.       Однако даже когда кофе был готов, Чиун все также не потрудился привести себя в порядок и даже просто вылезти из постели. Казалось, он делал это нарочно, чтобы позлить Юнчин, однако ей было все равно. Разговор можно провести и в спальне. Поэтому женщина поставила чашку на маленький журнальный столик, а сама опустилась в кресло, стоящее в паре метрах от кровати.       — Думаю, мне нет смысла объяснять тебе, почему об этой ночи никто не должен узнать? — не терпящим возражения тоном начала Ли, делая небольшой глоток обжигающе горячего кофе.       Чиун не спешил с ответом. Лениво потянувшись, он перевернулся на другой бок, чтобы лучше видеть собеседницу, и подпер голову рукой.       — Пожалуй, я могу догадаться.       — В таком случае, мне не нужно говорить и о том, что то, что между нами было — ничего не значит?       На лице Трюкача ясно обозначилась недовольная гримаса, но выражать свое несогласие иными способами он не решился. Только едва повел плечом.       — Ну да. Переспали по пьяни. С кем не бывает.       Уже по его тону Юнчин поняла, что Чиун готовится встать в позу, и дальнейшее давление может привести только к длительной перепалке, времени на которую у неё просто не было. Нужно было немного сменить тактику. Иногда она буквально ощущала себя нянькой капризного ребенка, которому время от времени нужно было давать пряник, чтобы кнут работал эффективнее. Подгадывать моменты для пряника продюсер уже приловчилась.       — Сейчас нам не нужны сплетни и скандалы, — женщина заговорила примирительно, однако тоном, все еще не допускающим возражений. — По крайней мере, пока твой стремительный взлет перекрыл все прочие… новости.       Да, это главное. Стереть любые воспоминания о пожаре. Показать Чиуна жертвой обстоятельств и выразить всю глубину его переживаний. Дать ему новый старт. И никаких упоминаний об интрижке с продюсером, поскольку это могло в одночасье разрушить все старания Юнчин — больше всего сейчас она боялась издевательских заголовков о том, как весело проводят время прозорливый продюсер и единственный оставшийся в живых член группы. Понимал ли это сам Трюкач, готовый, казалось, на всё ради популярности — даже на такую провокацию?       Понимал. Глядя на своего протеже, Ли ощущала — он мог быть своенравным, но не был идиотом. И ему сомнительно захочется собственноручно разрушить свою карьеру, забавы ради пытаясь насолить Юнчин.       Отбросив одеяло, Чиун гибким движением поднялся с кровати и неторопливо направился к гардеробу. Очевидно, собственная нагота совершенно не смущала его, однако даже такой жест вызвал у продюсера раздражение. Сопляк вполне мог бы и прикрыться. Женщина слишком громко опустила чашку на блюдце.       — Если хочешь испортить что-то еще, кроме моего настроения, то не надо трогать посуду, — теперь Хак появился уже в брюках и с расческой в руке. — Лучше кровать.       Взгляд Юнчин полоснул Чиуна, словно бритва. Парень смолк.       — Мы с тобой не виделись со вчерашнего вечера, — ровным тоном начала женщина после непродолжительного молчания, не давая возможности заговорить своему подопечному. — С того момента, как ты заметил, что я уже пьяна. Мы вышли на балкон, где, ты надеялся, мне полегчает, но стало хуже. И ты отправил меня домой. На своем лимузине.       Чиун выслушал молча и лишь хмыкнул в ответ. Растрепанный и недовольный, он выглядел словно обиженное дитя.       — Это твоя легенда, которую мне нужно заучить?       — Нет. Это наша легенда, — Ли даже не повела бровью, лишь сделала еще глоток кофе. — Можешь говорить что угодно, чем ты занимался ночью. Но меня ты не видел. Я уехала, твой лимузин вернулся в гараж. А утром я приехала проведать тебя и заодно забрать свою машину. И шубку. Надеюсь, ты меня правильно понял.       Женщина поднялась с кресла.       — Кофе еще остался. А мне пора. Не забудь, что вечером нам нужно быть в студии. Мы возвращаемся к рабочему графику.       Чиун не поблагодарил за кофе, не вызвался проводить продюсера и вообще сделал вид, будто женщины и не было в его пентхаусе. Юнчин улыбнулась — неплохая попытка выразить свое пренебрежение, малыш, но это было уж слишком по-детски. Возможно, в следующий раз он поведет себя умнее… В следующий раз? Юнчин сама вздрогнула от внезапности этой мысли, пришедшей ей в голову. Однако отметать её не стала. Кто знает, что произойдет завтра? Время покажет.