Это было странно — снова чувствовать, как кто-то зовёт тебя. Будто вернулся во времени, в тот момент, когда Чуя начинал нараспев читать то стихотворение. Арахабаки любил это чувство, любил, когда его помощь была нужна. Он не любил только то, как тот парень с обнулением заставлял его уходить.
На секунду ему показалось, что… Нет, точно мерещится. Ещё начнёт каждую рыжеволосую девушку с Гармонией путать. Но он уже видел эту девушку, точно видел… Она была похожа на Чую и выправка у неё была как у бабочки-фиалки…
Точно, Тсунаёши, внучка Чуи.
У Тсунаёши, внучки Чуи, были такие же рыжие локоны, как и у него. Только у Тсуны волосы из-за жара пламени лежали мелкими тугими завитками, а у Чуи… Он не знал, если честно. Они никогда не были в подобном жаре, будто обжигающем изнутри.
Удивительно. Разве люди выдерживают такой жар?
Она сражалась против Небес. Арахабаки выругался сквозь зубы. Отвратительная, отвратительная богиня с не менее отвратительными детьми. Все просто до неприличия сильные и кровожадные, как и положено. И Тсуна держалась против них?
Маленькая наследница своего дедушки явно была на пределе. Арахабаки вдохнул, по крайней мере метафорически, и подхватил тело, уводя атаку в сторону. Сознание у Тсунаёши то ускользало, то возвращалось, от жара её мутило. Как же хорошо, что Арахабаки был богом Разрушения.
«
Здравствуй» — сказал он. Вежливость была свойственна Арахабаки, а не Чуе, когда они ещё были вместе. Переход сразу к делу, который многие исполнители предпочитали, был ему более свойственен. — «
Тсунаёши, так?»
Она кивнула, резко возвращая себе контроль. Сильная девушка, нечего сказать.
«
Я Арахабаки» — представился Арахабаки. Вряд ли она запаникует, не тот типаж людей, но всё же… — «
Покровитель твоей семьи. Я не желаю тебе зла и могу в этом поклясться»
«Пока я тебе поверю» — хмыкнула Тсуна и дёрнулась в сторону от осколка стекла. — «Сделай так, чтобы Розалин не пострадала».
«
Как скажешь» — ответил Арахабаки, хотя и не знал, кто такая Розалин. Розалин… Наверное девушка… Ну и явно не та, что позволила Небу занять своё тело. Он потянулся к другой рыжей девушке, обнявшей светловолосого парня и окружившей себя барьером.
Пришлось отогнать от себя воспоминания о лунном мальчике и мальчике в чёрном. Чуя тогда бросил на крыше лук, который Арахабаки был необъяснимо дорог, и сиганул вниз. Он едва сумел раскрыть пальцы, увенчанные когтями, чтобы увести тигрёнка к бабочке-фиалке.
От девушки исходила знакомая сила, слишком знакомая сила, будто снова Книгу начал листать. Небесный огонь лился во все стороны от Розалин, но Арахабаки чувствовал и иную силу. Девушка была из Накахар, это точно, но она была и дорогим ребёнком
Гармонии. Убойное сочетание.
Ей ни за что не навредят ни силы Арахабаки, ни силы Небес.
Тсуна продолжала сражаться, явно выбиваясь из сил. Небеса, богиня, будь она неладна, с каждой минутой становилась только сильнее, а Арахабаки… Больше того, что он уже дал Тсуне он отдать не мог, она бы не выдержала.
«Арахабаки, блять помоги!» — выплюнула она, когда осколок стекла пронёсся мимо её головы. На землю отрезанные пряди даже упасть не успели, сгорев в полёте.
«
Сожжёшь руки!» — ответил Арахабаки и получил в ответ длинную тираду матом, суть которой сводилась к «похуй, давай». Но он не успел даже начать передавать Тсуне ещё силы.
Позади пахнуло холодом и пробрало даже Арахабаки. Он никогда такого не чувствовал, даже тогда, когда лунный тигр ещё не стал лунным тигрёнком. А ведь лунный тигр был осколком концепта Луны, холоднее которого был только концепт Безразличия. Впрочем, в пустоту ему дорога, тигрёнок и его человеческая часть нравились Арахабаки куда больше.
Это же существо было холоднее. Сильнее. Опаснее. Кто-то очень древний, куда более близкий к стихийному бедствию, чем к человеку. Но всё же полукровка, а не бог. Обжигающий глаза белый и искрящийся синий, шум волн и дождя в шторм.
Арахабаки никогда не попадал в шторм, откуда он вообще знает, как ощущается шторм?
«Это Скуало. Союзник.» — Тсуна остановилась и на её расцвела улыбка. Небеса замерли, словно их приморозили к земле. Арахабаки поджал губы и обернулся вместе с Тсуной.
— Какая красивая, — пробормотала Тсуна. Арахабаки округлил бы глаза, если бы мог. Даже для него, бога достаточно сильного, чтобы победить одного из семёрки, эта богиня была специфичной на вид. Разница в силе была колоссальной, просто потому, что эта ледяная леди —
единственное божество этого мира.
«Уж извини, Тсуна», — пробормотал Арахабаки. Красно-чёрные щупальца втянулись куда-то внутрь тела, Арахабаки не очень задумывался. Главное, что без вреда для Тсуны. Чуя в первое время с ожогами ходил, больше никогда… —
«С этой леди шутки плохи. Это тебе она союзник, а на самом деле там мощь…»
«Сама поняла. Грёбанные полукровки, я должна была отдыхать» — пробурчала Тсуна в ответ. Ну, подумала, на самом деле, они не говорили в слух. Арахабаки сочувствовал Тсуне, если честно. Он помнил, что в Вонголе недавно прошёл Конфликт Колец…
«Ещё бы сказала, что тебе за такое не платят» — фыркнул Арахабаки. Наследница Королевской мафиозной семьи только глаза закатила.
«Мне вообще не платят, я несовершеннолетняя» — поделилась она, глядя на появившуюся полукровку Дождя с восхищением. Полукровка удостоила её кивка и незаметным движением вскинула меч. Небеса осклабились, наконец отмирая от шока.
Тсуна подбежала к Розалин и осторожно коснулась её плеча. Та не отреагировала. Да и как она могла, полукровка Разрушения и Гармонии, отреагировать, когда в её руках медленно умирал явно близкий человек. Разрушение за барьером дрогнуло, кинулась в битву с рыжим пламенем.
Тсуна обернулась и подбежала к барьеру, выставляя вперёд руки. Огонь сорвался с кончиков её пальцев, на секунду сквозь барьер проглянул выжженный лес, а потом всё вновь вернулось.
«Это сделала Розалин?» — пораженно выдохнула Тсуна. — «Я же отправила туда Хаято, искать Такеши!» — и она вдруг ударила по барьеру. Арахабаки едва не умер на месте.
«
Она — дитя Гармонии и Разрушения, Тсуна. Никто, кроме неё не сможет остановить это» — произнёс Арахабаки, удерживая руку Тсуны от очередного удара. Они живы только благодаря этому барьеру! Тсуна отскочила от барьера и её лицо исказилось гневом.
«Ты с ума сошёл?!» — резанул по ушам голос Тсуны. — «Моя семья там, я понятия не имею что с ними, а ты говоришь, что я ничем не могу помочь?!»
«
Просто дай ей время, она справится» — ответил Арахабаки со вздохом. Тсуне это не понравилось, кому бы в подобной ситуации слова Арахабаки вообще помогли бы? Он вздрогнул. Оранжевое пламя настойчиво начало толкать Арахабаки в сторону.
Но прежде чем их конфликт смог перетечь в настоящее перетягивание контроля, раздался звон стекла. Храни мироздание эту полукровку Дождя, спасает положение уже не в первый раз. Арахабаки не подписывался на работу с подростками!
Небеса застыли в неслышимом крике, глаза потускнели. Меч из Дождя оставил на её горле тонкую, почти невидимую бирюзовую линию. А затем они раскололись на сотни осколков стекла, последний раз блеснувших в бирюзовом пламени и упали на землю.
Небеса, точнее то, что от них осталось, рассыпалось на траве осколками разноцветного стекла. Два рыжих осколка лежали там, где предполагались глаза, а пустышка медленно выцветала до серого. С Небесами было покончено.
—
Не бойся, маленькая гармония, — улыбнулась полукровка Дождя Тсуне. Арахабаки передёрнуло. Слишком много зубов, несколько рядов, как у акулы. —
Я помогу. — Тсуна улыбнулась и снова попыталась растормошить Розалин, забыв про спор с Арахабаки.
Маленькая
Гармония?
***
— Как ты сюда попал? — спросил кто-то. Арахабаки поднял взгляд. Женщина с огнём вместо волос со странной, чёрной маской на лице, наклонилась над ним. — Барьер должен был расщепить тебя, маленькое божество.
— Кто ты такая? — спросил Арахабаки, швырнув в неё чёрной дырой — сгустком разрушения. Женщина не стала уворачиваться, а поймала разрушение и стала крутить в руках, словно мячик.
— Я много кто, — ответила она. Разрушение липло к её рукам, окрашивая короткие пальцы с поломанными на нескольких ногтями в чёрно-красный. Словно обгоревшее дерево. — Кто тебе нужен?
— Гармония. Я требую, чтобы она меня отпустила. Отпустила в мир к людям.
— В каком-то смысле я Гармония, — ответила Гармония. Арахабаки хмыкнул. Какая же она Гармония, из неё Небеса как из него человек! — Я отпускаю. Иди, — она отвернулась и прошагала в сторону столика, на котором лежала толстая книга.
— Что ты делаешь? — спросил Арахабаки после некоторого времени. Гармония не обращала на него внимания.
— У меня хорошая память, — ответила ему Гармония. — И всё время мира в распоряжении. Я пишу книгу. Я должна дописать её до того, как мир разрушится.
— Мир не разрушится никогда, — возразил ей Арахабаки. В ответ ему было молчание. Гармония писала, опустив взгляд в книгу и не обращала на него никакого внимания.
***
— Однажды ко мне пришёл Луна, — поделилась с ним Гармония. Она снова наклонялась над ним, слегка касаясь кончиками то ли своей юбки, то ли своих ног головы Арахабаки.
— Меня только что чуть не убило дитя Небес, — ответил он. Арахабаки всегда оказывался здесь, когда был на грани. Гармония наклонила голову и тут же сменила тему.
— Ты проявил интерес к его так называемым «игрушкам»? — нахмурилась Гармония. Она всегда знала, что происходило с Арахабаки. — Бедные люди… Он может быть эгоистичен, как ребёнок.
— Да, проявил, — вздохнул Арахабаки. — Тот парень ближе к моей силе, чем к его, а всё равно лезет. Хотя кажется мне, что дитя Облака отберёт его у нас обоих.
— Я подарю твоему герою что-нибудь от него, — постановила Гармония. Арахабаки закатил глаза, но промолчал. — Может… О, я подарю тебе его лук! Поверь, он тебе понравится.
— Не сомневаюсь, — буркнул Арахабаки. Гармония разложила на коленях свою книгу и её пальцы начали выписывать над ней узоры.
— Луна был эгоистичен, — наконец произнесла она, закончив работу. — Он мне не очень понравился.
— И где он теперь? — спросил Арахабаки. Гармония могла быть сколь угодно спокойной. Она не терпела оскорблений. Её сила была ужасающа.
— Я превратила его в котёнка! — захихикала Гармония. — И написала его в книгу. Он будет другу твоего героя другом, — она никогда не теряла умения шокировать Арахабаки.
***
— Гармония, у меня появились друзья люди. Нам всем очень, очень нужна твоя помощь. Ты поможешь, пожалуйста? — спросил Арахабаки. Гармонии нигде не было. — Гармония?
На столе лежала большая, тяжёлая книга и кисточка для каллиграфии. Одиноко лежала рядом маска птицы. На книге валялась ткань и осколок зеркала. Гармония ушла из этого места, где бы оно ни было.
Междумирье.
«Это для меня» — значилось рядом с маской округлым, аккуратным почерком Гармонии. Откуда он знал её почерк?
«Это для тигрёнка» — значилось рядом с куском чёрной ткани, не имевшей размера. — «Друг попросил передать ему»
«Это для тебя и твоего друга. Он отдаст это Солнцу» — значилось рядом с маленьким женским зеркальцем. Нет, даже не женским, а детским, такие обычно вешают в мобиль, наряду с игрушками и лентами. — «Он так мне помог»
«Это для фиалки. Пусть она напишет» — значилось рядом с книгой. С Книгой. Гармония писала Книгу, а не книгу.
Ему просто нужно было, чтобы они смогли сюда попасть. Книга недописана. Гармонии нигде нет.
