***
— Ты хотела, чтобы я научила тебя сражаться, — Озаки раскрыла один из своих многочисленных блокнотов и Киоко вздрогнула. Эти блокноты содержали невероятное количество требований, которые Озаки без зазрений совести предъявляла к себе и окружающим. — Скажу сразу — дуэли не для тебя. Да и я сама не умею красиво драться. Киоко вскинула голову. Она видела, как Озаки сражается, она знала, как загораются азартным фиолетовым чужие глаза. Аркобалено сражалась красиво, по её мнению. И это мнение Киоко не постеснялась озвучить. Озаки только рассмеялась. — Не про то. У меня нет техники, я бью куда лучше бьётся. Фонг или Колонелло в плане техники куда как прокаченее, — она усмехнулась. — Поэтому мы пройдёмся по тому, чему меня научила мама. — И не делай такое лицо, — возмущённо глянула на ошарашенную Киоко Озаки. — Пусть сражаются те, кто не может победить иначе. А тебе поможет победить это, — Озаки ткнула в направлении головы Киоко, а потом куда-то в район груди. — Ум и сердце? — неуверенно спросила Киоко. Обычно Озаки как средство к победе сердце не указывала. — Мозги и сиськи, — легкомысленно поправила Озаки и рассмеялась. — Ты даже не представляешь, как недооценивают женщин. Становиться на путь соблазнительницы не предлагаю, но пару трюков расскажу. — То есть вы хотите сказать, что я не способна сражаться? — твёрдо проговорила Киоко, медленно свирепевшая. — Способна, ещё как способна, солнышко, — выдохнула Озаки и потрепала её по волосам. — Извини, если выразилась слишком резко и обидела. Но ты ведь и сама не хочешь, я вижу: ты предпочитаешь мирные пути решения проблем, многое делаешь тихой сапой, — Киоко поникла. Да, ей всё ещё было обидно. Но она понимала, что Озаки во многом права. — Но кроме этого в тебе достаточно хитрости и сил, чтобы не быть красивой куколкой-дипломатом. Ты можешь быть шпионом, разведчиком, да тебе любое скрытное дело подойдёт, — продолжала тем временем Озаки. — Именно поэтому я хочу помочь развить твои таланты. Драться тоже научу, не волнуйся… — Озаки замялась, и Киоко уставилась на неё во все глаза. — Начинать надо было с этого, да? — потеряно произнесла Озаки и Киоко не смогла сдержать смех.***
— Начнём с начала, — вдруг после продолжительного молчания произнесла Латона. Такеши вскинул голову, вглядываясь в знакомое по не-своим воспоминаниям лицо. Она ничуть не изменилась за столетие: всё те же чёрные локоны, точёное лицо и решительный взгляд. Такеши знал, что ей совершенно не идут светлые ломкие локоны и вечно серьёзный взгляд. — С самого или всё же с начала для Вонголы? — хмыкнул Скуало, сидящий в соседнем кресле. Латона лишь кинула на него гневный взгляд, который, всё же, был проигнорирован. — С нашего, — отрезала она. А затем вскочила и протянула ладонь Такеши, будто для рукопожатия. — Я — Латона Каваллоне, дочь Облака. Я не твоя сестра, но если хочешь, могу попытаться ей стать, — Такеши замер. Скуало в кресле поперхнулся воздухом. — К тебе это тоже относится, Скуало, — бросила Латона, продолжая стоять с вытянутой рукой. Воцарилось молчание. Такеши, на самом-то деле, раздумывал совсем не о том, принять или не принять протянутую ладонь. Этот вопрос даже не стоял. Он думал, что может легко представить на месте Латоны Тсуну, о том, насколько много в жизни бывшей названной сестры он пропустил. О брате, который застыл соляным изваянием. И пропустил момент, когда Скуало перехватил чужую ладонь, крепко её пожал, а затем полушутливо поклонился. — Скуало Супербия, ребёнок Дождя. Буду рад называть тебя сестрой, — глаза Латоны засияли и тут только Такеши отмер. Он приобнял их обоих, со стороны наверняка смотрелось комично, учитывая разницу в «возрастах». — У меня такие замечательные брат и сестра, — добавил он. Запах духов был совсем другой, да и в целом атмосфера поменялась, но объятия Латоны всё еще чувствовались родными. Как и объятия Скуало. — Ну что, — произнесла Латона, когда они наконец расцепились. — Рассказывай, Такеши, будем бить того, кто вызвал у тебя амнезию.