Когда тают миражи

      Лукас с разочарованием заглянул в конверт, в котором для него был приготовлен расчет за выступление, но не стал высказывать своих эмоций. За него это сделал Гума.       – Навар-то оказался небольшой! – сетовал барабанщик.       – Заплати организаторам, арендатору, персоналу, налоговой, оставшееся раздели между выступающими группами согласно их рангу, а потом еще между участниками, – с неудовольствием пояснил Берту. – Я даже удивлен, как можно не понимать таких вещей. Нам нужен сольный альбом, но для этого необходимо наработать материал и раскрутиться, как следует, а это занимает время.       Лукас прикидывал в уме, сколько ему еще придется развозить заказы до тех пор, пока они не начнут прилично зарабатывать.       – Кстати, – обратился к нему Берту, – как ты чувствовал себя после вечеринки?       – Ужасно, – честно признался парень.       – Больше так не пей, ты, кажется, не настолько крепок.       – Между прочим, от меня из-за этого чуть жена не ушла, – не сдержался и выразительно посмотрел Лукас на Гуму, тот в ответ лишь сделал удивленное лицо.       – Как это? Из-за одной пьянки?       – Просто она... она мусульманка, у них так не принято.       – Плохо дело, приятель, – присвистнул Селсу.       – Угораздило же тебя, – засмеялся Гума, но тут же замолчал под осуждающим взглядом лидера.       Лукас почувствовал себя неловко. Наверняка о нем и так судачат за спиной, а теперь совсем на смех поднимут, будут называть подкаблучником и слабаком, не умеющим пить. И зачем он только сказал про Жади?              Ужин, как обычно, состоялся поздно. Лукас обреченно ковырял вилкой опостылевшую фасоль и с грустью вспоминал разнообразные блюда, которые готовила Далва. В то же время он понимал, что его заработка только на фасоль и хватает. Парень горько усмехнулся злой иронии судьбы: когда-то он, не работая, не знал отказа ни в чем, теперь же не разгибает спины и живет как простой работяга, коих в Нитерое предостаточно. Лукас перевел взгляд на жену, также задумавшуюся о чем-то своем, и на душе у него сразу потеплело. В самом деле, как можно променять величайшее счастье в жизни на какие-то там бифштексы? Впрочем, он бы и от бифштексов не отказался.       – Лукас, почему ты так смотришь на меня? – игриво улыбнулась Жади.       – Просто думал, как хорошо, что ты у меня есть.       – А мне показалось, что ты грустный.       – Я? – изобразил удивление Лукас. – Я не грустный, я немного устал. Кстати, я получил сегодня расчет за выступление.       – Да-а? – оживилась Жади.       – Только он, как бы это сказать, скромный, – смутился молодой муж. – Это ведь первый концерт, но будут еще и еще.       Девушка слегка насупилась, услышав про концерты, но все-таки ей хотелось верить, что Лукас образумился. Она перевела тему разговора:       – Я сегодня разговаривала с донной Нилсеей из булочной, и та сказала, что ищет работника. Она предложила мне поработать у нее.       – Вот как? – обрадовался Лукас, который давно уже хотел предложить Жади устроиться на работу, но стеснялся.       – Дорогой, ты бы мне разрешил?       – Конечно! Жади, даже не спрашивай, делай, что посчитаешь нужным.       – И ты не будешь ревновать меня к покупателям? Тебя не смущает, что я буду стоять за прилавком у всех на виду? – немного разочарованно спросила марокканка.       – А почему это должно меня смущать? – не понял Лукас.       – Если бы ты был из Марокко, ты мог бы воспротивиться.       «Слава Богу, что я не из Марокко», – подумал парень.       – Я думаю, работа пойдет тебе на пользу. Тебе будет не так скучно дожидаться меня.       – Лукас, – Жади пересела поближе к мужу и положила голову ему на плечо, – мы с тобой так мало проводим времени вместе.       – Это не навсегда, – Лукас провел ладонью по ее волосам. – Ты же понимаешь, сейчас непростой период, но когда я встану на ноги, все будет совсем иначе.       – Я знаю, но мне так тебя не хватает.       – Послушай, у меня появилась мысль. Что, если я приглашу Далву помочь тебе по хозяйству и что-нибудь приготовить? А мы бы в это время могли куда-нибудь сходить.       – Далву? – переспросила Жади. – Она наверняка будет против, да и твой отец…       – Плевать на отца. Далва не откажет нам, я уверен.       – Мне казалось, она не слишком хорошо ко мне относится, – продолжала отнекиваться Жади, которой идея пришлась не по душе.       – Далва иногда ворчит, но она очень добрая, – убеждал ее Лукас. – Мы с Диогу очень рано остались без матери, и Далва растила нас с пеленок.       Лукас еще рассказывал что-то о своем детстве, но Жади погрузилась в воспоминания о собственной матери. Как бы она отнеслась к браку дочери? Несмотря на то, что Лукас был ее официальным мужем, по законам ислама они приходились друг другу никем, хуже того, любовниками, грешниками. Как раз шел постный месяц Рамадан, а Жади даже ни разу не молилась. Глаза защипало от слез, а разум успокаивали мысли: ничего, когда-нибудь они решат этот вопрос, когда-нибудь…              Лукасу не пришлось долго уговаривать Далву: служанка явилась буквально по первому зову. Она деловито вошла в квартиру и оценивающим взглядом окинула все помещение, начиная с выцветших обоев и заканчивая фикусом на шкафчике.       – Далва! – кинулся к ней Лукас. – Как хорошо, что ты пришла!       – Сынок! – обняла его женщина. – В какую же даль вы забрались, неужели поближе ничего не было?       – Здравствуйте, донна Далва, – робко поздоровалась Жади.       – Здравствуй, Жади, – без особого восторга ответила та. – Ну, показывай, что у вас где лежит.       Молодая жена провела гостью на кухню, мысленно ругая Лукаса за то, что приходится демонстрировать все свои хозяйственные недочеты как на ладони. Далва с видом заправского ревизора заглянула в шкафы и холодильник.       – Святые угодники! Да тут шаром покати. Жади, чем же вы питаетесь?       – Чем Аллах благословил, – коротко сказала марокканка.       – Да-а, не дело это, не дело, – покачала головой Далва. – Так ты и сама истощаешь, и мужа голодом заморишь. А я-то думала, вас с детства учат готовить, вести дом…       Жади чуть не заплакала от возмущения, когда услышала замечание в адрес покойной матери. Она еще могла стерпеть, когда камни в ее огород летели со стороны дядя Али, но чтобы служанка Лукаса смела так высказываться! Девушка чувствовала, что еще чуть-чуть, и она всерьез рассердится, но на кухню зашел Лукас.       – Далва, приготовь нам с Жади, пожалуйста, говяжий пудинг, – попросил он. – Жади, ты будешь в восторге от этого пудинга!       – В восторге, – сквозь ком в горле повторила Жади.       – Конечно, приготовлю, надо же вас откармливать!       – Вот и отлично, а мы пока сходим прогуляться, – потянул за собой жену Лукас.       – Идите, идите, – крикнула им вслед Далва и взялась за тряпку, вознамерившись навести порядок в этом царстве нищеты и хаоса. – Под раковину-то не заглядывает, что ли? Столько грязи. И плита вся в пригаре, Матерь Божья, да что же это такое? Бедный мальчик, говорили мы ему с сеньором Леонидасом, чтобы не женился, не подумав. Да где там, у него ветер в голове. Ох, молодость…