Когда тают миражи

      Жади всматривалась в свое отражение, стоя перед зеркалом в полный рост. Она была похожа на принцессу из сказки: роскошные волосы цвета воронова крыла собраны в высокую прическу и украшены диадемой; в ушах красовались изящные серьги, похожие на бриллиантовые; белоснежное платье с закрытым, расшитым тонким кружевом верхом струилось книзу шелковыми складками и сидело на точеной фигурке невесты, как влитое. Жади с наслаждением вдохнула аромат букета из белых роз, стараясь запомнить каждую мелочь, каждую деталь самого счастливого дня в ее жизни. Ей удалось невозможное – отстоять право на свою любовь и на свою свободу, это ли не судьба? Зорайде может говорить что угодно, но Жади знала – с самого первого взгляда, что Лукас предназначен ей свыше. Она вспоминала свой танец в Марокко, когда их глаза впервые встретились, а сердца словно поразило молнией. Такое может произойти лишь тогда, когда находят друг друга две души, союз которых определен в Книге Судеб еще до начала времен. Пусть у них с Лукасом не все всегда бывает гладко, это лишь временные трудности. Сегодня их день, и никто этого не отнимет.       Лукас приехал в загс за целый час до начала церемонии бракосочетания. От волнения он не находил себе места, и в окружении таких же бракосочетающихся пар Лукас чувствовал себя чуть более комфортно. Он старался гнать от себя мысли о том, что в этот знаменательный момент с ним рядом нет ни матери, ни отца, ни брата, как у других счастливчиков, возле которых хлопотали взволнованные родственники. Лукас был одинок, и это осознание пришло к нему непрошено, нечаянно, в самую неподходящую минуту. Тем не менее, гости начали подтягиваться и на его свадьбу. Самой заинтересованной гостьей была, разумеется, Иветти, но она должна была сопровождать Жади по дороге в загс. Приходили ее подруги – Лауринда, Норма и другие, немногочисленные друзья Лукаса по школе и университету, какие-то люди из круга знакомых Иветти, которых жених видел в первый раз, и которые были приглашены только для того, чтобы создать эффект массовости.       – Лукас, сынок! – услышал он голос Далвы, спешившей заключить своего дорогого воспитанника в объятья.       – Далва! Как я рад, что ты пришла!       – Ну что ты, как я могла не прийти? Кое-как упросила сеньора Леонидаса дать мне выходной, – заговорила служанка, но осеклась, увидев, как помрачнел при упоминании отца Лукас. – Твоя невеста еще не приехала?       – Должна с минуты на минуту подъехать вместе с Иветти.       Далву слегка покоробило от имени неприятной ей женщины, но в то же время она не могла не быть ей благодарной за заботу о Лукасе.       – Дай-ка поправлю тебе галстук, – засуетилась она.       – Что-то Маизы не видно, – заметил Лукас, пока Далва возилась с его галстуком. – Она не звонила?       – Нет. Может быть, она не получила приглашение?       – Должна была. Странно, ну, ладно.       Лукас хотел сказать еще что-то, но не успел. Навстречу ему шла Жади в прекрасном подвенечном платье, ослепительно улыбаясь. Жених потерял дар речи от этой улыбки. Вот оно – его счастье, его спасение и лекарство от одиночества, его любовь и вечная муза. Она здесь, на расстоянии вытянутой руки, а не за тысячи миль от него, затерянная посреди шумного Феса.       Бракосочетающихся вместе с гостями пригласили в зал на регистрацию. Торжественно грянул марш Мендельсона, возвещавший начало церемонии. Присутствующие любовались невестой, ее загадочной восточной красотой, грацией и элегантным свадебным платьем в пол. Одна только Далва не по-доброму косилась в сторону Иветти, а та не обращала на это ни малейшего внимания. Как только стихли звуки марша, женщина-регистратор в строгом костюме поприветствовала жениха и невесту и начала свою речь:       – Дорогие гости, мы собрались здесь для того, чтобы засвидетельствовать брачный союз прекрасной молодой пары – Лукаса Ферраса и Жади Эль Эдиб.       Влюбленные мельком переглянулись полным нежности взглядом.       – В вашей жизни наступил очень важный момент, – обратилась к ним регистратор, – когда вы соединяете свои судьбы. Отныне вы будете существовать, как единое целое, неся полную ответственность друг за друга. В связи с этим, прошу вас ответить на вопрос: является ли ваше желание вступить в брак осознанным и добровольным?       – Да, – хором ответили Лукас и Жади.       – В таком случае, я приглашаю вас поставить свои подписи и тем самым скрепить свой союз. После этого в знак любви и верности я призываю вас прочесть клятву и обменяться кольцами.       Жених и невеста расписались на документе под всеобщие вздохи умиления. Лукас достал обручальные кольца и произнес клятву, которую обычно говорят на венчании, только без упоминания Отца, Сына и Святого Духа:       – Я, Лукас Феррас, беру тебя в жены и обещаю быть верным, уважать тебя в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здоровье и в болезни до конца своих дней. Прими это кольцо в знак моей любви и верности.       С этими словами он надел на безымянный палец Жади изящное золотое кольцо. Невеста с застывшими на длинных ресницах слезинками счастья повторила клятву:       – Я, Жади Эль Адиб, беру тебя в мужья и обещаю быть верной, уважать тебя в радости и в горе, в богатстве и в бедности, в здоровье и в болезни до конца своих дней. Прими это кольцо в знак моей любви и верности.       – Перед лицом государства и всех присутствующих я объявляю вас мужем и женой! – с улыбкой продекламировала регистратор.       Под бурные аплодисменты немногочисленных гостей молодожены самозабвенно поцеловались. Выслушав поздравительные речи, они вышли на крыльцо загса, где их по традиции принялись осыпать рисом. Хотя Жади и представляла свою свадьбу совершенно иначе, она была абсолютно счастлива. Западные традиции показались ей куда более простыми, но в то же время в них была своя прелесть. Если они с Лукасом теперь законные муж и жена, то какая, по большому счету, разница?..              Небольшой банкетный зал был пышно украшен цветами и зеленью, вдоль стен стояли подсвечники и висели картины, огромная хрустальная люстра переливалась яркими огнями, а столы были сервированы с изысканным вкусом и расставлены так, чтобы оставалось свободное пространство. В ожидании молодоженов гости танцевали под живую музыку, закусывали приготовленными угощениями, пили шампанское и вели светские, а иногда и не очень, беседы.       – Шикарная свадьба для ситуации Лукаса и Жади, – подметила Норма, одетая в лиловое платье с нелепым бантом на плече. – Где они только взяли денег, неужели Леонидас расщедрился?       – Еще чего, – фыркнула Иветти. – Этот скупердяй не дал бы на свадьбу собственного сына и сентаво…       – Если бы ты не применила свои запрещенные техники? – со смехом договорила за подругу Лауринда.       – Знаете, дорогие мои, иногда цель оправдывает средства, – поджав губы, ответила Иветти, которую подловили на слове. – Львеночек подлец, так почему я должна быть святой?       – По-моему, ты и так проявляешь ангельское терпение по отношению к молодым, – вновь съязвила Норма. – Сколько они уже у тебя живут?       – А какое это имеет значение?       – Да так, в общем-то, никакого. Если ты таким образом решила реализовать свой материнский инстинкт, а то и обзавестись внуками, то…       – Норма! – одернула ее Лауринда.       – Кто-то должен был протянуть им руку помощи. Ты, Норма, кажется, жила с матерью лет до двадцати восьми.       – Я обеспечивала себя сама! – возмутилась она.       – Все, тихо, молодожены идут! – скомандовала Лауринда.       Вновь раздались аплодисменты, и Лукас с Жади, смущенно улыбаясь, вошли в банкетный зал. Взгляды были прикованы к жениху и невесте, которым поручили разрезать свадебный торт в два яруса.       – Попрошу минуточку внимания, – приготовилась сказать речь Иветти, поднимая бокал шампанского. – Дорогие друзья, сегодня вы присутствуете на необычной свадьбе. Перед вами невероятная история любви – любви, которая прошла сложные испытания и выстояла, несмотря ни на что. Эта девушка, Жади, чуть не оказалась жертвой традиций своего народа, а Лукас не побоялся пойти против авторитарного отца…       – Я не дам порочить имя сеньора Леонидаса! – подала голос Далва, и без того нахохлившаяся, как птица.       – Не перебивайте! – воскликнула Иветти.       – А вы не говорите гадости про благородных людей! Между прочим, в нашей семье все беды из-за вас начались!       – Знайте свое место! Вы всего лишь служанка, а ведете себя так, словно вы хозяйка дома, и потворствуете Львеночку в его гнусностях!       – Я потворствую в гнусностях?! – взвилась Далва.       – Далва! Иветти! – пытался угомонить расхорохорившихся женщин Лукас. – Ради Бога, прекратите эту ругань!       – Все, Лукас, я ухожу, – обиженно выговорила ему няня. – Я достаточно посидела здесь, поздравила тебя, а теперь у меня есть важные дела. Уж куда важнее, чем разборки с...       – Давайте-давайте, скатертью дорога! – крикнула ей вслед Иветти. – Львеночку привет! Какая нахалка.       Лукас был порядком расстроен этой перебранкой. И Далва, и Иветти обе были ему по-своему дороги. Парень искренне надеялся, что хотя бы ради свадьбы они на время забудут личные претензии друг к другу, но, скорее всего, рассчитывать на это было наивно.       Вскоре инцидент был позабыт, когда под звуки вальса молодожены исполнили свой танец. Жади одинаково хороша была и в танце живота, и в образе леди, даже туфли на высоком каблуке нисколько не помешали ей легко, играючи скользить по паркету. Влюбленные смотрели друг на друга, не отрываясь. Для них в этот момент не существовало ничего, кроме их чувств и предвкушения бесконечного счастья впереди. Были и аплодисменты, и очередная порция поздравлений, и шампанское, и угощения; Иветти радовалась, как ребенок, поймав букет невесты. Все это было волшебной сказкой о любви, а такие сказки, как правило, заканчиваются свадьбой. Значит ли это, что после свадьбы начинается скучная проза жизни? Ни Лукас, ни Жади и не помышляли о таких вещах, да и кто захочет думать об этом, когда играет венский вальс?..