***
— Да какого обвислого Мерлина... — Рон метнулся в укрытие, отталкивая Гермиону. — Назад! Там везде Пожиратели! — Что нам делать? — выдавила Гермиона, поворачиваясь на каблуке. — На другой этаж бежать обратно до Главной лестницы, а там везде полно Пожирателей. — Придется. Иначе нас отрежут. Гермиона кивнула. Они выскочили из-за угла, пронеслись по коридору и вылетели на Главную лестницу. Звуки сражений оглушали. Пространство, уходящее ввысь, прорезали лучи заклятий, призраки крутились и пикировали, стараясь отклонить чары с пути защитников Хогвартса. Пивз беспорядочно бросался бомбами. — ВОН! ВОН! — визжала профессор Трелони, выпучив глаза, и обрушивала вниз на свои цели чашки с дымящимся чаем и хрустальные шары. — Туда! — указала на одну из лестниц Гермиона. Они заскочили на ступеньки, но едва ли поднялись наполовину, как Рон страшно закричал. На соседней лестничной площадке Фенрир Сивый скорчился над слабо шевелящимся телом Лаванды Браун. — Очерствей! — взвизгнула Гермиона, целя в Сивого. Его отбросило, но едва он врезался в стену, как был уже на четвереньках и несся к Рону и Гермионе, его оскаленный рот был вымазан кровью. Гермиона успела подумать, что следовало выбрать любое другое заклинание. Они осыпали его проклятиями, но Сивый увернулся, стискивая палочку в кулаке, как молот, и одно из заклятий отскочило Рону в плечо. Рон потерял равновесие, покачнувшись к краю лестницы. Вскрикнув, Гермиона обхватила его за пояс, стараясь не глядеть вниз на пустоту в семь этажей. Палочка выскользнула из ее вспотевшей ладони и покатилась по ступенькам. — Нет! — завопила Гермиона, Рон еще не восстановил равновесие. Она метнулась за палочкой, но их секция уже пристыковалась, и Сивый беспрепятственно мчался на их лестницу. Он оказался крупнее, чем Гермиона могла себе представить. Ее захлестнула вонь крови. Сивый рвался вверх по ступеням, она не успевала достать палочку, заклятие Рона промазало; Сивый был в паре... — ВОТ УЖ НЕТ! — проорал чей-то голос из-за ее спины. Вспышка света ударила Сивого прямо в лицо. Как подкошенный, тот повалился назад. Гермиона зачарованно смотрела, как его бессознательное тело скатилось на ступеньку, следующую и дальше. Смотрела, как он грохнулся на открытую площадку и перевалился через край. Звук приземления до них не долетел. Лишь крики людей внизу ознаменовали его падение. Рон с открытым от потрясения ртом подобрал палочку, как и Гермиона, и они забрались на следующую площадку. Гермиона обернулась посмотреть, кто сокрушил Сивого, и увидела мрачную Тонкс на метле. Вид у той был совсем не торжествующий. Щеки впали, как у маски, закрепленной на стене. Тонкс облетела лестницы и препятствия и приземлилась рядом. За ней следовал Ремус, кажется, не так уверенно держащийся на метле, и опустился на подрагивающие ноги. — Что вы здесь забыли? — проорала Тонкс, заглушая возгласы сотен портретов. — Мы отступили к библиотеке! — Нам нужно в кабинет директора! — так же громко ответил Рон, пока они сбегали с Главной лестницы. — Но все пути перекрыты! — Да, да, одни вы тут шататься не будете. Ремус — к директору? Ремус кивнул. — Есть проход за классом нумерологии, о нем мало кто знает. Сюда.***
Драко постоял у окна с минуту, провожая глазами силуэт Снейпа, удаляющегося к Запретному лесу. Почему тот спросил о Гермионе? Его кольнуло злостью: Снейп ведь стоял и бездействовал, пока Беллатриса пытала ее. Хотя на глазах у Снейпа, скорее всего, пытали или убили не одну сотню людей по приказу Волдеморта. — Драко, — позвал Гарри. Драко обернулся. Гарри поставил Омут памяти на стол Дамблдора и уже выливал туда воспоминания Снейпа. От поверхности Омута исходил мягкий свет. Драко подошел к столу. Они с Гарри переглянулись и опустили головы. Мгновение спустя их закружило, завертело, вобрало в море воспоминаний. Драко жестко приземлился на траву рядом с Гарри. Почти сразу под куполом неба они заметили его. Северус Снейп, еще даже младше первокурсника Хогвартса, крался по тропинке городка в ужасающе широкой куртке. Драко видел, как Снейп прячется за кустами, наблюдая за сестрами на качелях. Он видел, как Снейп выскакивает из укрытия, обменивается первыми словами с маглорожденной по имени Лили Эванс. «Все же понятно, правда? ...Я знаю, кто ты». Видел он и то, как Снейп возвращается после того неудачного знакомства в жизнь, полную лишений: нуждаясь в еде, в любви, в чувстве значимости. Поэтому, когда Лили в конце концов обратила на него внимание, когда смягчилась, когда заговорила с ним с любопытством, а не с обидой, и согласилась, что они одной масти, Драко понял, как озарилась жизнь молодого Снейпа. И когда тот сказал, что ее происхождение не имеет значения, то правда так думал. Это чувствовалось во всем воспоминании, в покачивании веток на легком ветерке. Затем Хогвартс — и желание тощего полукровки с угрюмым лицом показать себя на факультете чистокровных. Это был мир новизны для Снейпа: от похвалы учителей до трехразового питания в день — но все это крутилось вокруг одной неизменной детали. Каждое оскорбление от Джеймса Поттера и Сириуса Блэка и их подхалимов, каждое слово одобрения от старших слизеринцев, каждое «Превосходно» за каждое домашнее задание... все двигалось по орбите вокруг одной дружбы. Лили Эванс придавала вкус всем пустячным событиям в жизни Снейпа, как соль придает воде. Но у них на глазах мир Снейпа менялся, и каждое изменение отзывалось у Драко глубоко внутри. Он словно проживал свою жизнь в обратном порядке. Окружающие Снейпа слизеринцы начали все чаще замечать, что общаться с грязнокровкой — значит унижаться, что лучше бы ему уже получить от нее то, что хочется, и бросить, и, чтобы не стать белой вороной, Снейп бормотал безразличные фразочки и притворялся, будто слизеринцы верно догадались о Лили — притворялся, что она всего лишь проходящий элемент его мира, а не вся составляющая. Ему приходилось притворяться. Снейп не хотел стать изгоем среди своих. Лили не понимала (да и как ей, солнечной, легкой Лили), но среди слизеринцев Снейп впервые почувствовал себя особенным. И более того — могущественным; первое Темное проклятие подарило ему ощущение контроля. Лили была для него всем... но Лили и власть находились на разных полюсах. Любить ее было сродни свободному падению, а смотреть, как она медленно оборачивается вслед Джеймсу Поттеру, как подсолнух за солнцем, — невыносимо. И Драко видел, как Северус хватался за все, что обеспечивало стабильность. Искал и находил Темные искусства, а слизеринцы убеждали его, что он особенный, что ему самое место рядом с величайшими волшебниками в истории, а всего-то и нужно, что твердо встать на правую сторону, грани которой начали темнеть, отделяя чистокровных от полукровок, от маглорожденных. И Драко, преследуемый ощущением кошмара, видел, как Снейпа подвесили за щиколотку, а его мантия накрыла голову; как Лили защищала его; как тот, свалившись на землю, бросил непоправимые слова единственному человеку, которого любил. Драко видел, как мир Снейпа рушится раз за разом, снова и снова — долгие двадцать лет. Он видел Снейпа, скорченного от боли, клянущегося защитить сына Лили. «Девчонка Грейнджер. Она жива?» И теперь Драко понял вопрос, как и горечь, с которой Снейп посмотрел на него. Какой-то частью Снейп, должно быть, ненавидел Драко за то, что тот прошел путь, который Северус сам для себя разрушил. Наконец, картина сменилась на Снейпа и Дамблдора в кабинете директора, которые разговаривали о событиях шестого курса. Драко слышал, как обсуждают его смертный приговор, задание, данное Волдемортом, и было сложно поверить, что Дамблдор и правда затрагивал эту тему. Но лишь когда упомянули Нагайну, ему в сознание пробилась мысль, совершенно внезапно, что Снейп должен передать сообщение Гарри — что именно из-за этого они проходят через этот поток воспоминаний. Драко с усилием выгнал из мыслей образ Лили Поттер, хотя даже нынешнюю сцену пропитывал ее дух, как и все мысли Снейпа. Драко прислушался к разговору двух мужчин. — Настанет время, — сказал Дамблдор, — когда лорд Волдеморт перестанет посылать змею выполнять свои приказы, а станет держать в безопасности рядом с собой, окружив магической защитой. Вот тогда, я думаю, можно будет сказать Гарри... — Сказать ему что? Дамблдор закрыл глаза. У Драко вдруг пересохло во рту. — Сказать ему, что в ту ночь, когда Лили поставила между ними свою жизнь, словно щит, Убивающее заклятие отлетело назад, ударив в лорда Волдеморта, и осколок его души, оторвавшись от целого, проскользнул в единственное живое существо, уцелевшее в рушащемся здании. Часть лорда Волдеморта живет в Гарри, и именно она дает мальчику способность говорить со змеями и ту связь с мыслями Волдеморта, которую он сам не понимает. И пока этот осколок души, о котором и сам Волдеморт не догадывается, живет в Гарри, под его защитой, Волдеморт не может умереть. — Значит, мальчик… мальчик должен умереть? — спросил Снейп очень спокойным голосом. — И убить его должен сам Волдеморт, Северус. Это самое важное. Мужчины продолжили разговор, но Драко, похоже, подвел слух. Ведь не могли же они это вправду? Наверняка в потоке воспоминаний они пропустили что-то, что сгладит сцену, изменит ее смысл. Драко повернулся к Гарри. Тот стоял замерев, c остекленевшим взглядом. «Зеленые, как у матери», часто слышал Драко от разных людей, и теперь тоже понял, как именно эти двое напоминали друг друга. Он развернулся к столу в тот момент, как Снейп вызвал Патронус. Лань спрыгнула на пол в кабинете, и хоть воспоминание померкло, хоть оно сменилось, ее серебристый силуэт словно танцевал у Драко перед глазами, пока перед ним разыгрывались новые сцены: Снейп, проворачивающий операцию «Семь Поттеров», и, наконец, появление артефактов в коттедже в Годриковой Впадине. Северус опустился на колени перед покореженной детской кроваткой, где умерла Лили, и втолкнул шкатулку под нее. Он оставался в такой позе долго, точно перед алтарем. Наступила темнота. Драко вынырнул из Омута обратно в кабинет. Покачнулся на занемевших ногах. Замер рядом с Гарри молча, вокруг шелестели отдаленные звуки битвы. Конечно, сражение и не думало утихать. Но в ушах у Драко повторялись слова Дамблдора. Часы на стене пробили полночь. Он вдруг очнулся. Пальцы с силой обхватили Бузинную палочку. Драко развернулся к Гарри, в то же мгновение осознав, что тот сделает — что наверняка собирается выполнить. С Протего в мыслях, он дернул рукой с Бузинной палочкой... В него влетело проклятие полной парализации тела. Драко отбросило назад, он с грохотом опрокинулся на спину, окоченевший, как доска. «Нет!» Он попытался издать звук сквозь сжатые зубы, но вышел лишь сдавленный сип. Гарри опустился рядом на колени. Он был очень бледен, но спокоен; это выражение вызвало в Драко тихий ужас. «Нет же, идиот, — подумал он, желая прокричать эти слова тому в лицо, — не делай этого, сними чары, мы найдем другой способ, мы же столько всего уже сделали по-своему!» Гарри порылся в мешочке на шее и вытащил снитч. — Я скоро умру, — прошептал он, прижав золотой шар к губам. Снитч раскрылся, явив треснувший Воскрешающий камень. При виде последнего Дара у Драко сильнее, чаще забилось сердце. И пока Гарри всматривался в камень, Драко мог поклясться, что видел, как тот мало-помалу отдаляется от самого себя, уже настроившись воссоединиться с людьми, которых когда-то жаждал вернуть в мир живых. — Вот так, — тихо произнес Гарри. Он вынул Бузинную палочку из затвердевших пальцев Драко, затем мантию-невидимку из кармана, и Дары Смерти, объединенные, оказались у него в руках — в руках повелителя Смерти. — Это я оставлю с тобой, — тем же тихим голосом сообщил Гарри, откладывая Бузинную палочку на стол подальше от Драко. — Раз я сдаюсь, останусь ее последним хозяином, но лучше не рисковать. Наступила тишина. «Фините инкантатем, — повторял Драко, думая о палочке Гарри, о палочке на столе. — Фините инкантатем...» Он заставлял себя пошевелить пальцем руки, ноги, хоть чем-нибудь, но тело не подчинялось, став все равно что инородным объектом. Гарри поднялся. Уже накрылся мантией, исчезнув наполовину. — Помнишь первый курс? — вдруг спросил он, переведя взгляд на Драко. — Когда ты вызвал меня на дуэль ночью? Драко захлестнула настоящая паника. Он никак не мог помешать. Он останется здесь лежать и смотреть, как Гарри покидает кабинет, отправляясь в руки Волдеморта. — Много времени утекло, — улыбнулся Гарри странной отрешенной улыбкой. — Спасибо за этот год, Драко. — Он рассеянно коснулся пальцами лба, затем груди, словно проверяя базовые функции организма, который отдавал на растерзание. — Передай Рону и Гермионе, и Джинни... передай всем, что я люблю их и прощаюсь. Драко приглушенно взвыл. Горло рвало, но он не останавливался. Но Гарри все равно скрылся, сгорбившись под мантией-невидимкой. Исчез.***
— Вы храбро сражались. Лорд Волдеморт умеет ценить мужество. На середине тесной лестницы Рон так резко дернулся, что чуть не уронил Тонкс. — Однако вы понесли тяжелые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. — Не слушайте его, — сказала Гермиона. В боку у нее кололо, а из раны на голове сочилась кровь. Но этот голос невозможно было игнорировать. Он разносился от стен и пола, пока они поднимались выше. — Лорд Волдеморт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым… Они оторопело замерли на месте. — Отступить? — повторила Тонкс. — Зачем? — А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех мужчин, женщин и детей, кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час. Рон побелел как полотно. Вопреки сжавшему сердце страху, Гермиона произнесла: — Драко его не отпустит. Это хорошо... если они отступили, мы дойдем до кабинета быстрее! И вправду, за считаные минуты они добежали до входа в кабинет директора. А увидев осколки горгульи, прибавили скорость, выкрикивая имена Гарри и Драко. Взлетели по спиральной лестнице и ввалились в кабинет. У Гермионы оборвалось сердце. Драко и Винсент Крэбб недвижимо лежали на полу. Глаза Драко были широко распахнуты. Ни следа Гарри или Снейпа. Гермиона бросилась к Драко. — Фините инкантатем! Драко едва успел сесть, как Ремус, Тонкс и Рон закидали его вопросами: — Гарри цел? — Ты наложил на Снейпа Империус? — Снейп напал на Гарри? — А ну разошлись! — рявкнула Гермиона и взмахнула руками, отгоняя остальных. — Драко, как ты? Что Снейп с тобой сделал? — Это не Снейп, — голос Драко был спокойным и безжизненным. — Это Поттер. — Что?! Драко через силу поднялся, тяжело опираясь на стол директора. Закрыв глаза, словно перебарывая головную боль, он выдавил несколько предложений о Снейпе, от которых Тонкс рухнула на стул, а Гермиона подавилась вздохом. — Дамблдор знал, — прошептал Ремус. — Конечно же... и Лили... я помню, да, первые пару лет мы иногда видели ее с Северусом. Но я даже не подозревал, что он... — А Гарри? — тревожно оборвал Рон. — Где Гарри? — Вы опоздали, — последовал хриплый ответ Драко. — Он ушел пятнадцать минут назад. Его нет.